После падения

— Один из моих подчинённых умер в перестрелке от снайперской пули, - начал Дино. — В той самой перестрелке между Каваллоне и Лацио? — уточнила я.       Дино переглянулся с Реборном. — Вонгола как всегда всё знает, — хмыкнул последний. — Лацио привлекает много внимания своей безрассудной смелостью, — невозмутимо улыбнулась я. — И что не так было со смертью? — Дело не в смерти, — качнул головой Дино. — От Каваллоне в перестрелке было три человека. Двое выживших на время отвезли Бенедетто, погибшего, в ближайший морг и занялись нападением на местную базу вместе со мной и другими моими подчинёнными. После того как мы изгнали людей Лацио со своей территории, я прибыл в тот морг… И тела там уже не было.       Я с интересом сжала заячье ухо. — Продолжай. — Я не мог просто так уехать, не похоронив своего подчинённого, не дав его жене и детям попрощаться с ним, — вздохнув и подавив сожаления, сказал Каваллоне. — Я начал разбираться с моргом. Всех допросил, все тайники перерыл, но ничего. Лишь выяснил, что из того морга и раньше пропадали тела. — Очевидно на органы, — вставил Реборн. — В ближайшей больнице работает хирург по имени Готтардо Романи — весьма богатый человек для своей зарплаты. Его загородный дом оборудован системой безопасности так, будто ему есть что там прятать. Пока мы просто подозреваем его. — Думаете, он ворует трупы, чтобы найти хорошие органы, и ваш человек мог быть среди них? — спросила я и глубоко замыслилась. — У трупов можно забрать только искусственные органы или их заменители… — Верно, — кивнул Реборн. — Такие органы не портятся, с ними не нужно возиться как с натуральными. Их нужно лишь немного привести в порядок, после использования, а потом продать кому-то за огромную сумму. Никто не сможет узнать, что его орган уже был использован. — А что было у вашего человека? — На поломанных руках, ногах и рёбрах стоят платиновые и серебряные пластины, золотые зубы, — ответил Ромарио. — Не очень богатый улов, — высказалась я. — Но доктор не мог этого знать, думая, что Бенедетто какой-то богатый бизнесмен, а не мафиози, — сказал Реборн.       Я доела пироженку и выжидающе посмотрела на Дино. — Так как этот доктор не связан ни с какой семьёй и считается чистым гражданином, у меня есть некоторые сомнения на его счет: либо какая-то семья за него всё-таки отвечает, либо он на самом деле не тот, кто нам нужен. Проблема в том, что он живёт в окружении людей, и я не хочу зря тревожить гражданских. Я знаю, что обычно ты не занимаешься подобным, но я хотел бы попросить тебя проникнуть в его дом, с моей помощью, конечно, и посмотреть нет ли у него тайной лаборатории под домом. Проверить нет ли там Бенедетто… — попросил босс Каваллоне. — Ты же умеешь смотреть сквозь стены, да? — Я просто уверен, что он там, — подал голос Реборн. — Но лучше и правда не провоцировать гражданских. Город и так в беспокойстве из-за нападений Лацио. Так что, ты берешься, Фемида? — Естественно, — кивнула я, допив чай, — я не могу отказать вам в просьбе, раз это так важно для вас. Думаю, начать вылазку я могу прямо сейчас. Как раз темнеет. — Я отправлю тебя на машине с двумя своими людьми… — начал Дино, но я его перебила. — Но в дом я проникну одна. Так будет лучше. — Хорошо… — кивнул Дино.       Ромарио вышел из кабинета, чтобы всё организовать. Дино поднял чашку с чаем к губам и… Фыркнул, закашлявшись. Чашка в его руках запрыгала, жидкость расплескалась по рубашке и пиджаку, и он выронил питьевую посудинку. Громкий звон почти заглушил мой смех.                               *** — А зачем ты со мной едешь? — спросила я сидящего рядом со мной на заднем сиденье черного авто лучшего в мире киллера.       Машину вёл известный нам из аниме Иван, рожу которого мы все не запомнили. Рядом с Ванькой на переднем пассажирском сиденье сидел ещё один мужик из аниме. — Мне не помешает небольшая прогулка, — невозмутимо ответил Реборн, поглаживая Леона, — Давно не покидал особняк Каваллоне. — Ясненько.       Все коттеджи в зоне, в которую мы приехали, были одинаково уродливыми. При каждом имелся огороженный металлической сеткой участок с травой и молодыми деревцами. На нижних этажах находились гаражи, а два других этажа отличались только балконами, выходившими на дорогу. Нужный коттедж находился посредине района. К нему мы с Реборном добрались пешком. — Ты умеешь накладывать иллюзии? — спросил киллер. — Естественно, — оскорблено фыркнула я.       Хоть и отточила плащ Гарри Поттера (я так иллюзию невидимости называю) до идеала совсем недавно. До того как Деймон стал выделять мне время на уроки, я слишком долго достигала желаемых иллюзий, но после его уроков я наконец разобрала принцип создания иллюзий: нужно просто самому поверить в то, что создаёшь, а не пытаться навязать это противнику. Хоть иллюзии и отнимают у меня куда больше сил, чем мои трюки с глазами, я не перестаю совершенствоваться.       Окутав нас с Реборном плащом Гарри Поттера, я внимательно осмотрела дом и его территорию. — Мои глаза видят сквозь иллюзии любого уровня, но здесь точно нет никакой защиты, кроме камер наблюдения. Этот гражданский точно считает себя бессмертным, — констатировала я, выпуская Заю из рук. — Или не ожидал, что когда-нибудь украдёт не то тело, — хмыкнул Реборн.       Окно на втором этаже было открыто, и из него доносилась классическая музыка. В нём мелькнула женская фигура и задёрнула шторы. — Его жена, — пояснил аркобалено. — Позвольте полапаю вас, — сказала я ему, взяв его на руки. — Только не увлекайся, — ухмыльнулся он.       Я улыбнулась в ответ и… Заяц на мой шляпе завертел своими ушами, изображая крылья вертолёта и мы с Реборном полетели к открытому окну. Зая остался ждать у забора на всякий случай. Оказавшись у окна я прищурилась: миловидная женщина лет тридцати сидела на небольшом кожаном диванчике читая книгу с откровенной обложкой. Больше никого в комнате не было. Я вихрем влетела внутрь, всколыхнув бежевые шторы. Женщина на миг подняла голову. — Неужели ветер начинается?.. Нужно закрыть окно.       Я поставила Реборна на ковер и двинулась наперерез женщине снимая плащ Гарри Поттера. — Не нужно его закрывать.       Женщина вздрогнула и повернула ко мне голову. Её рот раскрылся для крика, но наткнувшись на мои глаза, она так и не закричала. — Лучше поспите, — сказала я ей.       Она закрыла глаза и начала падать. Уши моей шляпы подхватили её и уложили на диван, бережно кинув книгу на грудь.       Я двинулась к двери, бросив Реборну: — На этом этаже никого нет, пока побуду без иллюзии. — Понятно.       На нижнем этаже тоже никого не оказалось, а вот под землёй… — Звони Дино. Лаборатория и труп найдены.       Я смотрела под свои ноги и видела далеко внизу страшную картину: домашнюю операционную, металлический стол с телом, которое было искромсано вдоль и поперек. Крови не было, и от этого становилось ещё больше не по себе. Иногда, когда некоторые уникумы из Вонголы подвергали кого-то пыткам, я обязательно слышала сердобольную жену хранителя Дождя, кричащую «Как вы можете делать такое с живым человеком?!» и я всегда отвечала ей, что делать «такое» с мёртвыми было бы ещё хуже. Её муж говорил, что мои мысли бред, но сейчас я оказалась права: резать в фарш труп с таким энтузиазмом, какой источал склонившийся над Бенедетто старик — за гранью безумия любого иллюзиониста. — Ты пойдёшь вниз? — спросил аркобалено. — Ага… Очень интересно.       Я прошла по лестнице скрытой в одной из комнат, вошла в одну из трёх дверей. Человек в операционной не обратил на меня внимания. Он ковырялся в разорванной ноге человека Дино руками. Что-то подёргал, чем-то хрустнул и вытащил какой-то тускло блеснувший предмет. — Вы понимаете, кого похитили, синьор доктор? — спросила я.       Старик испуганно вскрикнул и обернулся. Оглядев меня как стрёмное чудо света, пухлый старикашка остановил глаза на моей шляпе и скривил губы. — Какую-то шестерку, которая настолько неважна своему боссу, что мстить за неё послали какую-то девчонку.       Ого… Уже и не вспомню, когда со мной разговаривали подобным тоном в последний раз. Прямо кровь в восторг приходит.       Старикашка достал из докторского халата небольшой пистолет и направил мне в голову. — Скажи из какой ты семьи, лапочка, и я убью тебя быстро. — А потом на органы? — наклонила я голову вправо.       Доктор невольно проследил взглядом за правым поддоном весов с бриллиантом внутри. — Какие интересные серьги! Наверняка стоят как моя машина! — Возможно, — пожала я плечами.       Доктор приблизился ко мне на два шага, рассматривая папин подарок на моей шее. Обычно я носила его под рубашкой, но в машине по привычке начала крутить стёклышко, а обратно спрятать забыла. Теперь кулончик заманчиво блестел, увеличивая шёлковую ткань галстука. — Кажется, не так-то ты и проста, раз ходишь в таких ювелирных изделиях… — присвистнул доктор. — Как быстро до вас доходит, — ехидно прошипела я.       У докторишки дёрнулась щека от моей дерзости, и он в лице переменился. — Что-то я передумал быстро убивать тебя. Лучше усыплю и похороню. Представляешь, что с тобой будет, когда ты проснешься? Ты будешь лежать в могиле и никто никогда не узнает, куда ты исчезла, и не придет на твою могилку, чтобы положить цветочки. Ты будешь покоиться там, где хоронят дохлых собак и бомжей — на свалке, а не на кладбище. Вместо надгробной плиты на твоей могиле будет куча помоев или дерьма. Нравится тебе такое, острячка? Задыхаясь в гробу под двухметровой толщей земли, ты увидишь, как тебя живьём начнут разъедать черви, почувствуешь их вкус, потому что будешь очень голодной. Ты умрёшь медленно и страшно.       Я бы определенно прониклась такой речью, если бы не прожила столько, сколько прожила за две жизни. — Всё, что вы сказали — туфта, док. Я задохнусь за три минуты и никаких червей не увижу. И точно не поем. А то, где будет моё тело после смерти — мне до одного места. Места, на котором я обычно сижу, — клиническим тоном объяснилась я, и одно ухо моей шляпы выдрало у докторишки из руки пистолет.       Старик успел только испуганно плюхнуться на свой докторский зад и к нам ворвались мои сопровождающие. Посчитав своё дело выполненным, я покинула коттедж.       Больше у нас с Дино не вышло поболтать на какие-либо отвлеченные темы, потому что началась подготовка к похоронам, казнь докторишки и прочие боссовские дела. На меня у него не было времени, если он хотел всё успеть. Только формальные благодарности для Девятого и искренняя благодарность мне. — Обращайся, — помахали мы с Заей напоследок своими ушами (уши шляпы — мои уши, усекли?), прежде, чем залезть в лимузин Вонголы.       Каваллоне с улыбкой кивнул и помахал мне рукой, а ушлый Реборн уточнил: — Значит, Дино может обратиться к тебе в любое время напрямую? Без Девятого? — А? — его ученик удивлённо на него посмотрел. — Естественно, — улыбнулась я и заскочила в машину.       Зая ещё раз всем помахал и закрыл за мной двери.       Отказать своему кумиру в помощи? В любой помощи? Не-а, я не настолько дура, чтобы не пользоваться своими способностями, ради связей с любимыми персонажами.       Ещё бы канон побыстрее подскочил.                               ***       Однажды, спустя полгода, я впервые за долгое время заплакала так, как плакала тогда, когда робот Тсуны ранил меня.       Дело было вечером. Мы с Аюми играли в гостиной, папа с Вино выполняли какую-то работу Калабрии на компьютере, а мама что-то вязала. — Мива-чин, а за кого ты хочешь выйти замуж? — вдруг спросила Аюми.       Папа и Вино подняли головы, а молодая мама навострила уши, не переставая орудовать спицами. — Чего-о? — протянула я, не особо заинтересовавшись вопросом.       Собирать пазлы было интереснее. — Каким будет твой муж? — подсела ко мне ближе подруга. — Сегодня мамина сестра приезжала в гости. Она сказала, что замуж нужно выходить за того парня, который тебя балует, постоянно улыбается тебе, никогда не ругает и прикрывает при любых проблемах. — Пф-ф, я не могу выйти замуж за своего дядю, — фыркнула я, продолжив собирать пазлы. — Мы не в Индии.       Молодая мама уронила спицы. Папа закашлялся скрывая смех, а Вино рассмеялся в голос. — При чём тут Индия? — недоуменно посмотрела на меня Аюми. — В Индии распространена практика, когда мужчина женится на дочери своей старшей сестры. То есть, на своей племяннице, — спокойно объяснила я. — Правда?! Фу! — скривилась Аюми. — Хорошо, что у нас в Японии не так!       Я кивнула и мы продолжили собирать большую картинку милых щеночков. Мама подняла спицы, а папа с Вино продолжили работать. — А… Мива-чин... Ты бы хотела выйти замуж за своего дядю? — спустя пару минут тихо спросила Аюми.       Молодая мама снова выронила спицы и воскликнула: — Это невозможно! — Только если мы не в Индии, — спокойно ответил Вино. — Индия — страна психов! Там к женщинам даже как к людям не относятся! Постоянно кислотой поливают!       Пока мама орала на Винченцо я тихо объяснила Аюми: — То, что ты допускаешь подобное — ненормально. Нельзя чувствовать что-то такое к родственникам. Это плохо.       Аюми кивнула.       Позже, после ужина перед сном, дядя вошёл ко мне в комнату с загадочной улыбкой. — Как думаешь, зачем я здесь, Фемида? — Делать мне предложение? — неуверенно поморщилась я.       Вино хмыкнул и напомнил: — Не в Индии живём. — Тогда… Что-то случилось? — повнимательнее глянула я на папиного брата. — Ты написал мемуары? — Ещё нет, но я почти, — хохотнул он, присаживаясь на край моей кровати. — Ещё полгода — и готово. — Ага, — беспечно кивнула я и развалилась под одеялом.       А спустя пару секунд до меня дошло, что он сказал между строк и я подскочила. — Через полгода ты вернёшься в Италию?!!!       Вопреки моему желанию, Вино кивнул и спокойно сказал: — Да, пять лет назад мы с Викензо решили, что я стану твоим учителем, чтобы помочь тебе освоить твои способности без вреда для Мисы и твоего окружения. Я преуспел в этом деле, судя по твоему месту в мафии и Вонголе. Теперь отец и мама хотят, чтобы я вернулся и готовился принять место босса Калабрии. Я же наследник, если помнишь. — Дедулито собирается в отставку? — удивилась я. — Ему же ещё не по возрасту. — Нет, он ещё лет десять останется в кресле, — пожал плечами Вино. — Тогда зачем тебе возвращаться прямо сейчас? — Помогать ему вести дела. — Ага… Понятно, — кивнула я, опустив голову.       Новость расстроила меня сильнее, чем я ожидала. В первые годы я понимала, что однажды Вино вернётся в Италию, и мы будем видеться с ним реже. Но потом я забыла об этом, потому что он всегда был в нашем доме и у меня сложилось впечатление, что это его единственный дом. Я просто выбросила из головы грустную мысль, и вот она превратилась в реальность, уколовшую мои глаза.       Вино положил мне на голову ладонь и мягко сказал: — Мива, мы не прощаемся навсегда. Ты сможешь меня видеть в Италии или я буду иногда навещать тебя в Японии.       Я молча кивнула, сдерживая слезы. Очень не хотелось, чтобы он уходил. С Вино в доме всегда было более оживлённо, он много чего разрешал мне, поддерживал всякий бред, который приходил нам с Аюми в головы. Он скорее вёл себя как старший развязный брат, чем дядя.       Спустя пять лет наша семья казалась неполной без него. Ему нужно было уйти раньше.       Не сдержавшись, я всхлипнула и решив, что терять больше нечего, обняла Вино за пояс. — Я буду скучать… — сказала я и заплакала так горько, будто на меня снова робот напал. — У нас ещё полгода впереди, — утешающе погладил меня по спине дядя. — Теперь я буду думать только о том, что ты вернёшься в Италию, поэтому эти месяцы пролетят как фанера над Парижем, — буркнула я ему в ребра спустя несколько минут плача.       К печали добавился маленький огонёк обиды, хоть я и понимала, что не имела права держать Вино в Японии. — Что? — удивился он. — Фанера над Парижем? Это ещё что значит? — Мимо просвистит оставшееся время, — опять буркнула я, вздохнула и откинулась на подушку, пропев: — А счастье было так возможно… Париж, Париж, Париж… Где я не буду никогда! — Ого… Это лучшая песня, которую мне только посвящали, — усмехнулся Вино.       Я закатила заплаканные глаза. На какое-то время в комнате воцарилось молчание. Я в уме пела ещё какие-то песенки, чтобы отвлечься и не плакать, а Вино размышлял о чем-то, смотря на мои серёжки — свой подарок на мой седьмой день рождения.       Аюми и Тсуна тоже очень расстроятся, когда узнают. — Похоже, моя ученица оказалась не такой взрослой, как я думал, — вдруг улыбнулся Вино.       Я бросила на него скептический взгляд. — Даже моя должность в Вонголе не заставляет меня чувствовать себя взрослой.       Да… Даже то, что я стала убийцей не заставляет меня чувствовать себя взрослой, даже если в прошлой жизни мне должно быть больше двадцати. Спустя год после перерождения я перестала ощущать себя на свой прошлый возраст. У меня новое тело в другом возрасте, поэтому нет смысла цепляться за тот больной сосуд. Сравнивать два вместилища моей странной души. А возраст души... Его нет. Душа — вечна. — Может, я более плохая, чем все думают, — добавила я. — Не такая уж и смышлёная. — Скорее, ты более бессердечная, чем все думают, — криво усмехнулся Вино, будто говорил о себе. — Сердце… Это же просто главный орган, который есть у всех, — фыркнула я.       Хотя мой главный орган — задница. Она во всём принимает участие: в мыслительных процессах, разных физических и поисковых (приключения ищет и мастерски находит). — Однажды я сказал подобные слова Мисе, — хмыкнул Вино, — И она назвала меня не духовно развитым. — Ожидаемый комментарий, — улыбнулась я. — Ока-сан — хрупкий хрустальный цветочек.       Вино улыбнулся в ответ и напыщенно произнёс в аристократической манере: — Кхм, так о чем это я говорил несколько фраз назад? Очевидно, моя ученица всё ещё морально не крепка, поэтому я вынужден послать запрос наверх, чтобы остаться ещё на несколько лет в этой чудной стране и подковать её.       Я снова села и посмотрела на него так, будто он сказал мне, что является Одиссеем. — Ты серьезно или хочешь, чтобы я ещё раз унизилась и поплакала тебе вслед?       Улыбка Вино вдруг погасла на несколько тонов. Он наклонился ко мне и тихо сказал: — Ты действительно ещё недостаточно обучена мною. Не до конца переняла моих взглядов на жизнь. Фемида, плакать по членам семьи — не унижение. Слезы могут быть слабостью, но не унижением. Они одно из проявлений искренности. А искренность — слабость только у слабых духом людей. Ясно? — Ясно, — кивнула я и недоверчиво глянула ему в глаза. — И ока-сан ещё говорит, что ты не духовно развит? — Она часто ошибается на мой счёт, — с притворной грустью вздохнул Вино. — Значит… Ты останешься? — неуверенно спросила я. — Да, ты же хочешь этого, а для меня желание племянницы — закон, — потрепал меня по волосам Вино и поднялся. — Только надо Викензо об этом сказать. А то он собрался какие-то корректировки по поводу охраны Мисы вносить.       Поцеловав меня в лоб и пожелав мне весёлых снов (как в самолёте), дядя вышел из комнаты, а я продолжала некоторое время сидеть без движения, будто синий экран словила.       Было трудно поверить, что кто-то близкий мне согласился пожертвовать для меня ещё немного своего времени, даже если я не посмела попросить такое вслух. В прошлой жизни люди уходили, несмотря на любые мои уговоры. А сейчас… Я оцепенела от шока и не смогла порадоваться, хоть и хотела с дикими криками поскакать по комнате. Вместо этого я потушила свет, сжала в объятиях Зайку и закрыла глаза.