После падения

— Знаете ли вы, что такое облом? — спросила я, делая самолётик из важной бумажки. — Ты это уже в четвертый раз спрашиваешь, — процедил Алессио, отбирая у меня самолётик и выравнивания его. — И ты решил, будто это не значит, что мне нужен ответ? — всхлипнула я. — Облом это когда в твоём городе происходят интересные события, а ты сидишь в другой стране в кабинете и исполняешь рутину, — подняв руку, послушным тоном сказала Валентина. — Правильный ответ! — захлопал в ладоши Тамио. — Ответ, который Мива проныла три раза, — закатил глаза Манчини. — Фемида не ноет, а плачет! — дала ему подзатыльник Валентина. — Больше уважения к своей начальнице! — Я уважаю её в меру сил, — огрызнулся Алессио. — Валентина, между прочим, Фемида плачет, потому что находится среди нас, — вдруг сказал Тамио. — Фемида плачет, потому что понимает, где должна быть в этот момент! — возразила Пульверри, не позволив провести себя (моя девочка).       Ага, как вы уже осознали, Вонгола вызвала меня на срочное дело. Я закончила его и теперь жалуюсь своим палачам. У Тсуны там канон, а я… А я! Мне и тут весело, я скучала по Палате, но всё же КАНОН! АНИМЕ!       Припав к столу, я внимательно уставилась на Алессио и вкрадчиво спросила: — Ты бы уважал меня больше, если бы я родилась помидором? — Что? — состроил гримасу Манчини. — Я бы уважала тебя в любом твоём теле, Фемида! — заверила меня Валентина. — Ты ж моя радость!       Я выскочила из-за стола и кинулась обнимать её. — Нормальные люди не относятся так к продукту питания, но здесь нормальных людей нет, поэтому мне нечего сказать, — фыркнул Алессио. — Ты здесь, но при этом говоришь, что все ненормальные… — задумался Тамио. — Значит, ты тоже псих? — Да, раз я всё ещё здесь жив, — честно ответил Манчини. — Нормальные люди ничего в этой жизни не добиваются, — вмешалась в разговор Джульетта. — Не стоит им завидовать. Только люди с разными расстройствами и болезнями творят историю.       Зато нормальные люди — комфортные. Ничего Джульетта не понимает. Ей нужен Ромео. — А это правда, что Дечимо — крутой альфа-самец? — вдруг спросил Тамио.       Я прямо застыла от неожиданности. Альфа-самец… Тсуна? Эм… — Смотря, кого ты считаешь альфа-самцом, — откашлявшись, ответила я. — Дечимо очень благороден, но неопытен.       Нерайо оторвался от созерцания планировки дома одной семьи и вопросительно посмотрел на меня. Я косо ухмыльнулась. Да, он добрый и трусливый, всё верно. Однако ещё вырастет в настоящего мэна. — На кого он похож? — спросила Джульетта. — На тунец. — Что? — Что? — Ты сказала, что Дечимо похож на вид рыбы… — Ой. Он не тунец, он любит эту рыбу… Или не любит?.. У меня поплыли мозги, давайте закончим с работой.       Все затихли. Не прошло и шестидесяти секунд как я сама бросила работу, постукав Алессио по плечу. — Как дела у Михи? — Ты же знаешь, что он сейчас у тётки, — зыркнул на меня Манчини. — Я про его эмоциональное состояние.       Алессио на миг задумался. — Он не говорит со мной об этом, но уверен, что выиграет.       Я улыбнулась, кивнув.       Вот как, Михаэль уверен, что я влюблюсь в него. — Ох, Фемида, я забыл вам сказать, — заговорил Карл, аккуратно закрыв книгу. — Два раза в неделю к нам наведывается Лукреция Мионе и требует, чтобы мы выдали ваше местоположение. — Она так достала! — воскликнули в один голос Тамио и Алессио, что означало действительно плохую ситуацию. — Считает, что мы должны рассказать обо всём, что ей угодно знать! — поддакнула Валентина. — Нерайо запретил ей входить в Палату, но она стоит под дверью и чуть ли её не выбивает! — Или стоит в начале лестницы, — спокойно сказала Джульетта. — Она сейчас в Вонголе? — спросила я. — Я видел её за завтраком, — ответил Алессио. — Мне стоит вежливо попросить её забыть обо мне и о нашем вместе проведённом времени. Или за ужином сунуть ей на стул собачьи какашки из гипса. — Опа, я хочу быть в деле! — поднял руку Тамио. — Ты не могла оставить эту идею у себя в голове? Меня сейчас стошнит, — сморщился Алессио, отодвигая чашку с кофе.       Я мило улыбнулась. — На мой взгляд, разговор об обратной перистальтике так же неуместен за столом, как и беседа об экскрементах животных. Мы с тобой оба — свиньи.       Тамио хохотнул, схватил чашку Алессио, выпил весь кофе, поставил чашку на место и подскочил с кресла. Манчини взял свою чашку и швырнул в его сторону. — Не делай резких движениях, а то блеванёшь! — сердечно посоветовал Тамио, расхохотался и выскочил в раскрытое окно.       Алессио рванул за ним. — Меня подождите! — воскликнула я, тоже выпав из окна.       Валентина посмотрела на Нерайо. — Полагаю, на сегодня всё? — Да, завтра можешь отправляться в Венецию, — ответил он.                               ***       Я и помятые друг другом Тамио с Алессио сидели в кустах и наблюдали за вечерней тренировкой Лукреции Мионе. Она калечила старое, но мощное дерево своими излюбленными мачете, наверняка думая обо мне. Представляя меня на месте этого дерева. — Как насчёт того, чтобы накинуться на неё сейчас, скрутить и кинуть в коробку, полную тараканов, мух и гусениц? — предложил Тамио.       Алессио посмотрел на него как на психопата. — Я не настолько чокнутая, — передёрнула я плечами, представив себя в предложенной Висконти коробке (которая наверняка стоит где-то в его личных закоулках и ждёт своего часа). — Гипсовые какашки куда невиннее. — Тогда привяжем её к дереву и оставим на съедение комарам до утра? — изрыгнул из своего красочного мозга следующую идею Тамио. — У тебя какая-то извращённая любовь к насекомым и мелким паразитам, — с отвращением посмотрел бросил Манчини. — А ты слишком ханжа, — парировал Висконти. — Да вы оба — влюблённые мальчик и мальчик, — раздражённо прошипела я, потому что Лукреция услышала их бормотание и направилась к нам, поигрывая мачете. — Её можно связать, притащить в комнату и кинуть в шкаф со шмотками… — вдохновенно забормотал Тамио, тоже заметив идущую у нашим кустам Мионе. — И накидать туда личинок и гусениц? — закончил за него Алессио. — Пауков! — возразил Висконти так, будто его смертельно оскорбили. — Во-первых, ты долбанутый, — вздохнул Манчини. — А во-вторых, почему ты решил, что у Крошки Лу есть нежные девичьи чувства, которые не переносят всю ту гадость, которая тебе так нравится? — спросила я. — Но у тебя же они есть, хоть ты и Фемида, — ответил Тамио.       Я закатила глаза. Мой палач имел ввиду то, что однажды он раздавил гусеницу в волосах Валентины (упорно отрицая, что она появилась в её голове с помощью его рук), из жирного тельца брызнула жидкость с таким размахом, что попала мне на лоб, я заматерилась, вспомнив всё, что услышала однажды от папочки, и выгнала этого мелкого гада из Палаты на целый день. Гусеницы и личинки — мерзость. — Я думаю, Алессио тоже слаб на эти нежные чувства, потому что он не разделяет твоих увлечений, — сказала я, поднявшись на ноги. — А ведь да! — воскликнул Тамио, тоже поднимаясь. — Вы два… — Фемида, какая неожиданная встреча, — высокопарно произнесла Лукреция, задрав подбородок до небес. — И тебе не болеть. Ты знала, что в одном стакане воды находится два миллиона простейших микроорганизмов? — Что? — опешила Мионе. — Извини, у меня нет времени повторять по буквам, — неловко улыбнулась я, соеденив кончики пальцев вместе и поднеся свой любимый жест к груди (я зову его пирамидкой, спустя столько лет он до сих пор мне нравится, да).       Отсалютовав парням я глубоко вздохнула и поскакала в закат. — Куда?! — заорала Лукреция.                               ***       В Японию я возвращалась с радостью и предвкушением. Визит в Италию занял около недели и я очень удивилась, когда узнала, что в эти дни Тсуна и Гокудера просто ходили на уроки и ничего существенного не произошло (пара стычек с хулиганами, Гокудера познакомился с Кусакабэ). Вроде ничего из событий аниме и манги не произошло. Я, будем надеяться, ничего не пропустила. — Ты не будешь переодеваться на физкультуру, Гокудера-кун? — спросил Тсуна. — Я отлучусь ненадолго, Джудайме, — сказал Хаято. — Э? Куда? — спросил Савада. — Мне нужно пополнить запас динамита, — на позитиве ответил Гокудера и побежал вперёд.       Тсуна остановился как вкопанный. — Где он возьмёт динамит? — Ну-у… Варианта два: у себя дома, потому что изготавливает его сам, или у каких-нибудь торговцев, — ответила я. — Торговцы динамитом?! В Намимори?! — Намимори полон плохих людей и плохих мест так же, как полон хороших, Тсуна. Побереги свои нервы и ничему не удивляйся. — У меня так никогда не выйдет, — вздохнул Савада и вошёл в раздевалку, чтобы переодеться в спортивную форму.       Я уже была в ней, поэтому поспешила на поле.       После небольшой разминки девочки должны были разделиться на две команды и играть в волейбол, а мальчики, тоже разделившись, играть в бейсбол. Я полностью удостоверилась, что началась глава с Ямамото, когда Тсуну не хотели брать ни в одну команду, но Такеши всё разрулил. Немного поиграв в волейбол девочки начали сбегать, чтобы поболеть за Ямамото. Некоторые даже повязки с его именем завязали у себя на лбу. — Надеюсь, нам не снизят оценки из-за этих глупышек, — услышала я ворчание Ханы, которая, естественно, не побежала любоваться спортивной звездой школы (её же карапуз Ламбо ждёт, точнее, летит на всех парах).       Киоко рассмеялась и ответила Курокаве что-то оправдывающее учениц, я обернулась и сладко улыбнулась. — Эх, Хана-чан, плохо быть такой недовольной жизнью. Морщины раньше назначенного срока появятся и ты перестанешь быть симпатичной.       Курокава позеленела, а я быстро побежала к болельщицам.       Никогда не понимала людей, которые ненавидели тех, кто восхищается кем-либо, как фанат. Что такого в том, что эти девочки глупые и хотят ощущать восторг и бабочек в животе? Это же юность. Нормальная здоровая юность, в которой нет трудностей подобно моим. Так почему и не сделать кучу глупостей, чтобы краснеть на старости лет? Ничто так не украшает жизнь, как ошибки.       Я присела возле Тсуны и он тут же мне сказал: — Я в команде Ямамото Такеши. — Здорово, скоро он будет в твоей команде, — без задней мысли ответила я. — Что? — не понял Савада. — Говорю, что вы могли бы подружиться.       Тсуна предвзято фыркнул. — С чего бы звезде школы дружить с неудачником вроде меня?       Потому что Реборн пророчит… — Звёзды шепчут, что ты настолько брутален, что притягиваешь к себе исключительно талантливых людей, — напряжённым тоном произнесла я, с улыбкой постучав по своему плечу.       Сережки зазвенели, Тсуна посмотрел на поддон с Луной и вздохнул. — Не болтай ерунды, Мива. Ты дружишь со мной только потому, что мы знакомы больше пяти лет. — Странные слова. Можно подумать, что в детстве ты был особенным. — Нет, но… В детстве я никогда не думал, что стану неудачником. Я подавал надежды хотя бы на нормальную жизнь… Я думал, что стану крутым парнем. — И ты становишься им, Тсуна, — посмотрела я ему в глаза. — Не каждый в твоём возрасте или даже взрослый человек сможет уделать капитана клуба кендо так, как это сделал ты. Победить в игре по волейболу, не играя долгие годы. Или спасти человека от динамита собственными руками и мучаться от ожогов. Ты считаешь, что это всё Реборн, но он сделал только половину работы, а остальное — ты. Тебе не нужно равняться на спортсмена, которого все почитают. Иногда люди хотят того, что на самом деле им не подходит. Ты крут по-своему. Я это вижу, Гокудера это видит, твоя ока-сан это видит, Реборн это видит. И другие люди тоже скоро начнут это видеть. Всё нормально. Ты не неудачник. Кто провозгласил Ямамото звездой? — Ученики… — Кто назвал тебя Никчёмным Тсуной? — Эм… Тоже ученики… — Общество вешает ярлыки и это вряд ли когда-нибудь прекратится. Иногда это хороший ярлык, иногда плохой. Изменить мнение людей, которые почти не знают тебя, очень легко. Всего одно движение, понравившееся им или не понравившееся — и ты уже герой или неудачник. Вот почему важно научиться прислушиваться только к тем, кому ты доверяешь. К людям, которым ты дорог. Потому что другие могут уничтожить тебя, если ты не удовлетворишь их. — Я… — Тсуна смотрел на меня с открытым ртом, как маленький анчоус на акулу, и не знал, что ответить.       Судьба ему в этом помогла. Учитель заорал, что пора Саваде снова блеснуть собой на поле. Тсуна торопливо поднялся и побежал, чуть ли не спотыкаясь от волнения, а я долго смотрела ему в спину.       Стоит позже добавить, чтобы он не раздавал своё доверие направо и налево. А то Люцифер тоже однажды ангелом был, а не дьяволом. Единственный, кто поддерживает тебя на протяжении долгих лет без намёка на предательство — твой позвоночник.                               ***       После физ-ры, я направилась в кабинет Хибари, исполнить свои обязанности члена его комитета.       Мрак, куда ни плюнь — у меня одни обязанности. В Италии я киллер, в школе член дисциплинарного комитета и наблюдатель Тсуны, дома ученица Вино (он до сих пор прокачивает мои навыки создания иллюзий). — Мрак, — повторила я вслух, вздохнула и громко пожаловалась: — Я до сих пор не могу научиться правильно составлять отчёты директору! — Прекрати орать, — приказал Кёя, — Научись составлять их или забью до смерти.       Ох, репетитор-киллер Хибари. Стиль обучения: если не научишься — в наказание забью до смерти, если научишься — в награду забью до смерти. Вот она, истинная палка двух концов.       Или как оно там про эту палку говорилось…       О, а представьте себе посмертие Хибари: сначала он камикоросит Смерть или Аида (смотря какая у него вера), потом камикоросит очередь на переправу в загробный мир или на перерождение (хотя я никакой очереди не ждала, может вне её пустили?), и в конце выкидывает лодочника в Стикс, так как тот не соответствует правилам средней Намимори. — Этот закон давно известен Час из утра нас что-то бесит, Бесит погода, люди все — гов…       Опомнившись, я кашлянула, перестав петь, и бросила осторожный взгляд на Хибари. — Кё-сан, вы не думали занять более просторный кабинет?       Будущий хранитель Облака посмотрел на меня как на экстрасенса, и я широко улыбнулась. — Да, я познала искусство чтения мыслей. Шиноби, прячущиеся в нашем городе научили. — Они научили тебя не мысли читать, а подслушивать, — закатил глаза Хибари.       О, нет, дело не в том, что у меня большие уши. — Ты из европейской мафии? — вдруг спросил он обыденным тоном.       Я, ухмыляющаяся самой себе из-за того, что живу вторую жизнь и всё знаю, уронила ручку и повернула к нему голову. — О чём ты спросил? — Ты из итальянской мафии? — любезно повторил Хибари, смотря на меня как робот-рентген на тупого, но очень интересно пациента человеческого рода. — Ты слишком часто и неожиданно летаешь в Италию. Дальние родственники так капризно себя не ведут, требуя тебя в любое время. — Ты… Ты настолько великий детектив, что мне захотелось лечь перед тобой. На рельсы, — хихикнула я и тут же помрачнела. — Оу, опять неправильно фамилию директора написала. — У тебя минута, чтобы закончить отчёт, — сказал Хибари. — Мрак!                               ***       Вечером я сидела у Тсуны и играла с ним в видеоигры, думая о том, что Хибари попытается узнать дальше. Почему я присматриваю за вечно опаздывающим нарушителем правил? Почему к нам с этим нарушителем прибился и вообще перевелся в нашу школу итальяшка? Не планирую ли я захватить Намимори? — Случилось что-то хорошее? — спросил Реборн у Тсуны, протирая тряпочкой маленький огнемёт. — А что, так заметно? — улыбнулся ещё шире Тсуна, не отрываясь от экрана телевизора. — Сегодня один популярный парень попросил у меня совета. Что же делать… Что же делать…       Я тихо захохотала, пытаясь затоптать своим кроликом робота-бойца Тсуны. — Кстати по поводу этого Ямамото, — сказал Реборн, отложив оружие в сторону и подойдя к нам. — Откуда ты узнал его имя?! — опешил Савада, выронив джойстик. — Он же глаз с тебя не спускает, пока ты в школе, — ответила я, выиграв и тоже отложив свой джойстик. — Что?! — Сделай Ямамото своим последователем, — предложил Реборн, не обратив на наши с Тсуной реплики никакого внимания. — Чего?! Ты предлагаешь сделать из одноклассника мафиози?! Я против! Ямамото по-настоящему загорается, когда играет в бейсбол! Я просто хотел помочь ему советом! — Тебе стоит загореться чем-нибудь другим, — предложил Реборн и пальнул в ученика из огнемёта слабым пламенем.       Я отпрыгнула в сторону, схватив Тсуну за рукав футболки и утаскивая в сторону. — Это неправильное значение фразы «загореться чем-нибудь», — сказала я Реборну, кашлянув из-за дымка, исходящего от Тсуны.       Только в аниме, манге, мультиках и прочих мирах, придуманных людьми, можно пальнул в кого-то из огнемёта и этот человек не особо пострадает. Крутотень. — Верно, — согласился с моими словами Реборн.       Тсуна поворчал на него и пошёл купаться.       Я подняла джойстик и с вызовом посмотрела на Реборна. — Сыграем? — Мне не нравятся виртуальные игры, — снисходительно сказал киллер, но таки взял джойстик Тсуны и сел рядом.                               ***       На следующий день, следовательно манге, Ямамото Такеши хотел покончить с собой на крыше школы. Из-за сломанной руки. Все рванули на крышу, а мы с Тсуной остались в классе, я слушала его сомнения и голос совести, думая о том, что… Японцы такие идиоты. Вечно чем-то загораются и умирают из-за этого, отдавая всех себя.       Бейсбол завезли в Японию из Америки и японцы стали думать, что эта игра воплощает американский дух, является средством духовного совершенствования. Не опираясь на Ямамото можно заявить, что даже в реальном мире игроки доходили до того, что были готовы совершить харакири, если у них не получится удар.       Однако с другой стороны я ничего не имею против того, что кто-то хочет совершить суицид. Просто причина у Ямамото недостойная того, чтобы обрывать жизнь.