⸺✧✧✧⸺
Лео вернулся домой, когда часы показывали уже почти девять вечера. Он не засиделся на работе допоздна, потеряв счет времени, просто специально остался, приводя в порядок все дела. Желания возвращаться не было абсолютно. Дома его ждали пустые стены и звенящая в напряжении тишина. Раньше Лео не ощущал этого. Пока в его жизни не появилась Эмили. После того, как Остин уехала к себе на квартиру, Лео заметил, что постоянно думал о том, что спешить ему не к кому. И дело было не в одиночестве, а в конкретном человеке, которого хотелось увидеть, открыв входную дверь. Все вокруг потеряло уют, пропитанный легким шлейфом цитрусовых духов. Вроде бы Эмили пробыла здесь не так много, но почему-то теперь каждая вещь напоминала о ней, буквально крича, что не хватает чего-то важного, жизненно необходимого. И Лео понимал, почему он так чувствует, почему без Эмили ему так некомфортно в собственном доме. Причина лежала на поверхности, и он ясно ее видел. И вчера, и сегодня Лео бесконечно долго думал о том, почему отказался от своего принципа, что ему вбили еще на парах прохождения практики, — идти в суд, только будучи уверенным в доказательной базе. Потому что дал ей обещание после того происшествия с Мэттом на парковке? И да, и нет. Те слова, сказанные Эмили в попытке успокоить, придать сил, — они свалились новой ответственностью. Лео всегда отвечал за свои слова. Наверное, именно поэтому он никогда не давал пострадавшим обещания посадить виновника их бед. В жизни могло произойти все, что угодно, прокурор не мог противиться жизненным обстоятельствам. Единственное, что Лео всегда мог пообещать — так это сделать все возможное, чтобы преступник получил заслуженное наказание. С Эмили же тогда с языка сорвалось совершенно другое, да и говорил он не разумом. Впрочем, обещание было хоть и рычагом давления, но не основной причиной его поступков. Лео бы его в любом случае выполнил, оно не имело определенного срока и не значило, что его нужно выполнить сразу, через два дня. Основной причиной была сама Эмили. Из-за одного ее присутствия Лео переставал иногда думать рационально. Все здравые мысли будто уходили на второй план. Лео признавал, что просто боялся потерять Эмили, боялся потерять ее веру в него. Именно поэтому согласился на эту авантюру — так опрометчиво и глупо. В итоге, даже его согласие привело к тому, что Эмили ушла. Просто днем позже, пронзив напоследок уничтожающим взглядом — сжигающем все будущее, которое могло бы у них сложиться. Взглядом, в котором больше не было веры. Ведь его обещание не было молчаливым, оно было надежно закреплено в памяти словами. И Лео его не сдержал. А значит, не мог сдержать никакое больше — его обещания больше не представляли никакой ценности, не имели силы. Его слова были пустыми. Но как же Лео хотел, чтобы Эмили ему поверила. Поняла его. Лео почти без сил рухнул на кровать, не будучи даже в состоянии поужинать. Перед глазами все стоял тот неверящий взгляд Эмили и цокот ее удаляющихся шагов. Остин ведь больше не даст ему шанса. А даже если это и произойдет, то у нее не будет такой непоколебимой веры в него, какая была до этого. Это все утеряно. Да и Лео сейчас был не уверен, что сможет справиться с Мэттом. Он умен, хитер, опытен, он все продумал до мелочей. Их шансы найти железобетонные доказательства малы до безумия. И что делать во всей этой ситуации, прокурор пока абсолютно не знал. Кажется, впервые за годы работы. Где-то рядом завибрировал телефон, сообщая о входящем сообщении. В мыслях промелькнул образ Эмили, но Лео знал наверняка, что это не она. Эмили ясно дала понять, не ответив на его звонки, что не желала с ним разговаривать, возможно, даже видеть. Может, именно поэтому мужчина считал, что все потеряно? Лео разблокировал телефон, увидев, что написала Кэсли. Сестра прислала фотографии со своей поездки и делилась впечатлениями. Кажется, именно сейчас Лео нашел в себе силы искренне улыбнуться за весь сегодняшний день. Хотя бы у Кэсли все было хорошо: она отвлеклась от произошедшего кошмара и смогла возобновить в себе позитивный настрой. Все же новая страна, язык, куча новых мест — эти яркие впечатления приглушили боль от потери подруги. Кэсли спрашивала, как у него дела, есть ли что-то «новенькое из новостей». Лео хмыкнул: новое было. Всего одно, но меняющее его жизнь до неузнаваемости — он полюбил. Просто, искренне, по-настоящему. Вот главная причина, почему он на многое относительно Эмили закрывал глаза. Вот почему позволил ей надавить на себя, заставляя выдвинуть обвинения против Мэтта. Именно поэтому у Лео сжимались кулаки от похотливых взглядов Греогери в сторону адвоката. И именно поэтому раскаленным железом по сердцу прошелся ее сегодняшний взгляд. Он любил Эмили. Лео не знал, как давно, да это и не имело значения. Осознание не было чем-то резким, не было яркой вспышкой молнии на темном небе. Это было чем-то обыденным, правильным. Будто по-другому и не могло быть. Словно все поступки, все действия вели его к этому. Лео не был ошарашен, не был удивлен. Он не собирался отрицать собственные чувства. Зачем? Он уже чувствовал, и это не выбить из сердца как бы не хотелось. Впрочем, ему никогда и не хотелось. Лео принял в себе эту правду. Поступил так, как поступал всегда. Быстро написав Кэсли короткий ответ, что дела относительно в порядке, а сам он очень устал на работе и ложится спать, Лео отбросил телефон в сторону, закрывая глаза. Последние два дня снова терзала головная боль, дав передышку всего на неделю, но сейчас, на удивление, мигрень не мучила, хоть и было очень много тяжелых мыслей. Просто смертно хотелось спать — вырубиться и забыться на ночь. Лео уже натянул на себя одеяло, когда смартфон вновь ожил, оглушая трелью телефонного звонка. Первым желанием было проигнорировать. Он слишком устал, а последнее время и вовсе работал без выходных. Но рука уже сама потянулась за устройством. — Дэвис, слушаю. — Мужчина принял вызов, не открывая глаз, и очень надеялся, что его не вызовут на очередной труп. — Лео… — Ставший родным голос заставил прокурора почти сразу проснуться. — Извини меня, я такая дура, — начала быстро тараторить Эмили, не давая себе остановиться. — Эмили… — Не перебивай, пожалуйста, — предупредила она и сделала глубокий вдох. — Ты не виноват в том, что произошло сегодня. Ты меня сразу предупреждал, что ничего не получится. Это я, идиотка, не соображала ничего, — ругнулась. — Лео, я верю тебе. Правда, всем сердцем. Я ляпнула не то. — Эмили горько усмехнулась в трубку. — В тот момент я сама себе не верила. Прости, что не отвечала, что разочаровала… Лео замер, пораженный ее словами. Неужели все совсем иначе, нежели он думал?.. — Я, правда, не хотела тебя обижать, — продолжала Эмили. — Извини, что не отвечала на звонки. Я злилась на всех вокруг. Но… это все ерунда. Это же не конец, — повторила она его сегодняшние слова после суда. — Я слишком хотела увидеть Мэтта за решеткой и давила на тебя. Я была не права. — Снова глубокий вдох. — Я верю тебе, в тебя. — У Лео перехватило дыхание от ее слов. — Верю, что у тебя все получится. У нас все получится. Хлопковые нити, мягкие и непрочные, что связывали их, не порвались. Они все еще надежно сплетали их судьбы, аккуратно виток за витком образуя одну нить — общую. Эмили не щелкнула острыми ножницами, навсегда обрубая их историю. Она сделала шаг вперед, к нему, к ним. — Эмили, — наконец-то нашел в себе силы сказать хоть что-то Лео. — Спасибо тебе. Что веришь. Ты не представляешь, насколько это важно для меня. — Представляю. — Девушка шмыгнула носом. — Давай завтра с утра обо всем поговорим? Встретимся часов в десять в кафе, где мы обедали вчера. — Хорошо, — согласился прокурор. — Эмили, спасибо, что позвонила. — Я не могла по-другому. — Она улыбнулась. — Спокойной ночи, Лео. — И тебе, — прошептал в ответ Дэвис. Отложив телефон, Лео снова откинулся на подушку. На губах сияла улыбка, тело сразу расслабилось. На душе было спокойно, вся тяжесть ушла, испарилась по щелчку пальцев только благодаря одному звонку. Вместе у них обязательно все получится. Если они оба будут в это верить. Лео проснулся от назойливого звонка телефона. Сквозь пелену сна мужчине показалось, что это будильник. От этого осознания хотелось выть — так сильно еще хотелось полежать под теплым одеялом, что мягко придавливало своим весом к кровати, и снова погрузиться в сладкую негу. Хотелось проигнорировать все на свете и спать до того, пока солнце не начнет слепить, врываясь в окно. Казалось, организм хотел получить по всем счетам за все бессонные ночи последнего месяца. Но как бы Лео не хотел, игнорировать подъем он не мог. Уже потянувшись к телефону, Дэвис осознал, что это не будильник. Кто-то звонил ему. Сил открывать глаза не было совершенно, а смотреть на яркий экран — тем более, поэтому, снова не взглянув, кто решил нарушить его ночной покой, Лео ответил на вызов. — Дэвис, слушаю, — пробормотал мужчина, чувствуя, что вот-вот снова провалится в пропасть, теряя очертания реальности. — Лео! Наконец-то! — Вэлл закричала настолько сильно, что прокурор скривился и отодвинул телефон подальше от уха. — Уже третий раз звоню! — Вэлл, что случи… — Эмили, — перебила Хофф друга. — С Эмили кое-что случилось. — Что?! Лео мгновенно сел на кровати, откидывая одеяло в сторону. Теперь у сна не было шанса снова забрать его в свой плен. Мужчину буквально окунули в ледяную воду, заставив мгновенно проснуться. Казалось, что тело сковало холодом, не давая возможности пошевелиться, перехватывая дыхание. В висках застучало, и каждый удар острым ножом проходился по крепкому канату внутреннего спокойствия. Тряхнув головой, Лео сбросил наваждение, сосредоточившись на самом главном для него — Эмили. — Что произошло? — Теперь в голосе прокурора не было резкости. Связав все свои внутренние страхи, Лео постарался отключить эмоции: встав, поставил на громкую связь звонок и начал собираться. — Я позвонила птичке буквально несколько минут назад, — начала Хофф; было слышно, как она собиралась в спешке. — Мне ответила какая-то незнакомая женщина. Сказала, что они с мужем были на пробежке и нашли девушку на территории лесопарка, и у нее в кармане телефон. — Что с Эмили? Все сказанное было важно, но Лео сейчас волновало исключительно состояние адвоката. «Нашли в парке», — что вообще может значить эта формулировка? Цела ли она? Без сознания? Или же… — Жива, — быстро ответила подруга, не давая жгучим мыслям глубоко проникнуть в разум. — Но бегуны эти сказали, что она сидит на скамейке и ни на что не реагирует. В какой-то прострации. На руках кровь, одежда в грязи. Что именно произошло — непонятно. Я сейчас еду туда. — Скинь мне локацию — только и попросил Лео, быстро надевая обувь в коридоре. — Я скоро буду. В голове творился полный бардак. Напряжение с каждой секундой росло все сильнее, заставляя Лео вцепляться в руль автомобиля. Волнение как вязкая тина все сильнее погружало куда-то вниз, затягивая в свои сети, уволакивая на дно. Сердце колотилось в груди, но никак не заглушало мысли — каждая, будто огненная стрела, вонзалась в тело, заставляя содрогаться от осевшего на кожу липкого страха. Лео пытался отбросить их, пытался подойти к этой ситуации, как к обычному делу, выезду. Просто работа, когда ты делаешь выводы, уже увидев все своими глазами, оценив обстановку. Просто работа, когда по дороге ты думаешь лишь о пробках и планах на вечер. Но не получалось. Как вообще можно отбросить чувства? Это невозможно, немыслимо. Это не просто обычный выезд, это Эмили. Его Эмили. Неугомонный адвокат, которая с оглушительным треском смогла пробить прокурорскую линию обвинения, повернуть дело на сто восемьдесят градусов и заставить полностью Лео отключить холодный рассудок. Потому что там, где есть чувства, нет места холоду. Лишь яркие взрывы, когда кажется, что ты находишься в эпицентре извержения вулкана. Сейчас Лео был тем самым вулканом. Что могло произойти с Эмили? Кровь, грязь, отрешенное состояние — так мало данных, чтобы сложилась хоть какая-то картинка происходящего. Что она делала в этом лесопарке? Как оказалась? Они ведь буквально несколько часов назад говорили по телефону. Договорились встретиться, поговорить обо всем. Сейчас же Лео пытался удержать себя от того, чтобы выжать педаль газа на полную, разгоняясь до предельной скорости. Неизвестность — это самое ужасное чувство. Просто потому, что не знаешь, чего ожидать. Тешить ли себя ложными надеждами или же готовиться к чему-то ужасному, от чего холодела кровь, при этом не придавая ясности рассудку? Неизвестность — это шаг в темноту, когда не знаешь, окажется ли под ногами твердая земля, или же ты провалишься в пропасть, разбившись насмерть. Лео всегда предпочитал правду, в любом ее проявлении. Будь она горькой или сладкой, разрушающей или возрождающей надежды. Знание всегда лучше, и неважно, какое оно, какие эмоции за собой принесет. Даже если разрушало многолетнюю почву, заставляющую крепко стоять на ногах. Правда всегда лучше, чем ощущать, как с каждой секундой становится тяжелее дышать от бессилия. Почему-то, когда ехать оставалось совсем немного, минуты стали идти еще медленней. Может быть, это особая пытка подсознания? Ведь минуты — они всегда одинаковые, ровные, четкие, но почему сейчас, когда до нужного места пара минут дороги, казалось, что время остановилось? Время ведь никогда не меняется: оно бежало и бежит в своем бурном потоке, когда как сердце замирало от страха. Может, именно поэтому казалось, что все шло будто в замедленной съемке? Припарковавшись, Лео выскочил из машины, пытаясь понять, куда двигаться. Теперь все вокруг опять завертелось, начиная свой неутомимый поток жизни. Дэвис осмотрелся, местность перед глазами закружилась, словно он только что прокатился на карусели. Лео стоял и ничего не делал, тогда как в голове назойливо тикали часы. Почему он медлил? Почему не мог понять, куда идти? Лишь смотрел на точку в телефоне, не зная, в какую сторону бежать. Казалось, что все ускользало от него, исчезало, как тени при выключении света. Прокурор провел рукой по лицу в желании стереть эти ненужные ему в данный момент эмоции. Эмили нужна его помощь. Эта мысль мгновенно отрезвила, и, сумев сориентироваться, Лео двинулся к цели. Эмили он заметил сразу. Ее фигурка, замершая словно фарфоровая статуя, сразу бросилась в глаза, заставляя ускорить шаг. Что могло случиться? Что могло так сломить ее? Руки сжались в кулаки, когда Лео приблизился достаточно близко. Светлые джинсы и белый джемпер были заляпаны грязью, волосы взлохмачены, бледное лицо, а на ладонях и рукавах одежды — кровь. Эмили словно вырвалась из ада, где беспрерывно вела борьбу за свою жизнь. Если бы это было обычное дело, Лео бы просто подошел к свидетелям, уточняя все детали. Пострадавшей лучше заниматься врачам — мало ли что могло произойти, какого рода насилие. От этих мыслей в позвоночник будто бы вшили железную пластину, пропуская по телу разряд тока. Сейчас Лео хотелось схватить Эмили, сжимая в объятиях до тех пор, пока она не окрепнет, не придет в себя. Час, два, сутки — все равно, лишь бы помочь ей. Но Лео должен быть сейчас максимально осторожен. Эмили сейчас могут быть невыносимы прикосновения, если одна из худших версий подтвердится, если… — Прокурор Дэвис, — бросил Лео, поравнявшись с парой — мужчиной и женщиной в спортивных костюмах, что стояли возле Остин. — Через пару минут сюда подъедет комиссар Хофф, подробно расскажете, как и при каких обстоятельствах нашли эту девушку. — Бегуны в ответ кивнули, и Лео оставил их, подходя к Эмили. Вэлл должна приехать совсем скоро. Подруга обязательно тут со всем разберется, узнает все до мелочей, сам же Лео был просто не в состоянии все это выслушивать, запоминать, анализировать и делать какие-то выводы. Его мысли занимала только Эмили. Она даже не отреагировала на его голос. Не подняла взгляд, не дернулась, выныривая из собственного мира, двери которого захлопнулись с оглушительным звуком, лязгая железом, и теперь никак не могут открыться снова. — Эмили… — Лео сел на корточки перед девушкой, но она снова не отреагировала. Ее зрачки были направлены на него, но взгляд будто проходил сквозь. — Эмили, пожалуйста, посмотри на меня. — Дэвис хотел было коснуться ее рук, что были сложены в каком-то беспомощном жесте на коленях, и уже почти коснулся кожи, но резко остановился, сжимая пальцы в кулак. — Эмили, — снова повторил он, повышая интонацию. В глазах напротив мелькнула какая-то жизнь, но исчезла быстро, будто там и не было ничего. Его голос не смог разбить стеклянный купол, под которым находилась Эмили, но, возможно, ему удалось образовать трещину? Лео очень надеялся на это. Ждать было некогда. Эмили все равно нужно отвезти в больницу. Вздохнув, Дэвис поднялся на ноги и стянул с плеч пальто. Эмили наверняка замерзла. Да и ей так будет легче. Она сможет спрятаться в одежде, как в безопасном коконе, а он — попробовать поднять ее на ноги, отводя к машине. — Вот так, — тихо пробубнил себе под нос Лео, накидывая на на нее пальто. — Пойдем, Эмили, нам надо ехать.⸺✧✧✧⸺
Лео сидел на скамейке в коридоре центра судебной медицинской экспертизы и ждал, когда выйдет хоть кто-то из экспертов или врачей. В обычную больницу Дэвис ехать не решился. На Эмили точно напали, в машине прокурор успел рассмотреть рану на ее голове, очевидно, полученную при ударе. Нужно было проводить освидетельствование, забирать одежду на экспертизу, проводить медицинский осмотр. Это лучше делать профессионалам из центра, чтоб в случае чего были доказательства. Сжав руки в замок, Лео хмыкнул. Может, это дико? Дико, что вместо того, чтобы быть поглощенным переживаниями и безумным волнением за девушку, которую любишь, он думал о следственных действиях и последующем доказывании? Но, удивительно, эти мысли заставляли Лео держать себя в узде, унять боль, что усиливалась при каждом взгляде на Эмили, будто невидимая рука дергала за ржавый крюк под ребрами. Может, это дико, а может — странно, но разве не все равно? Это было правильным, это успокаивало мысли, что неслись на небывалой скорости словно по горным порогам. Да и Лео был не просто человеком, он был прокурором. И это заставляло действовать соответствующе. Совсем скоро ему расскажут про состояние Эмили, а пока Лео просто сидел, изредка заламывая пальцы. Он не подскакивал каждое мгновение, не срывался с места, начиная ходить взад-вперед, не реагировал на любую открывающуюся дверь и даже не смотрел на нужную каждые три секунды. Со стороны могло показаться, что внутренне Лео совершенно спокоен, будто и не произошло ничего, будто он случайно оказался здесь, но глубоко внутри все вибрировало от невыносимого перенапряжения. Лео смотрел на свои руки, словно изучая их, но на самом деле перед глазами была лишь Эмили. Потерянная, потрясенная и будто одинокая. Прокурору так хотелось убедить ее в обратном, но в машине он так и не нашел нужных слов. Возможно, он найдет их сейчас, когда все станет известно о состоянии девушки? Звонок телефона — вот что заставило Лео дернуться. — Как Эмили? — только и спросила Вэлл, как только мужчина принял вызов. — Еще непонятно. Все еще осматривают, — сухо выдал он. — Что у тебя? — У меня? — пробормотала себе под нос Хофф. Лео напрягся: настроение подруги он улавливал даже по телефонному звонку и точно мог сказать, что ее тон голоса не предвещал ничего хорошего. — В общем, бегуны эти увидели Эмили, сидящую на скамейке. Подумали, что на нее напали или изнасиловали, сам видел ее внешний вид. — Лео видел. И все еще до дрожи боялся, что эти опасения подтвердятся. — Попытались ее разговорить или достучаться — ноль реакции. А потом я позвонила, вот они и ответили. Телефон у Эмили в кармане лежал. Больше им рассказать было нечего… — Девушка резко втянула воздух, обрывая себя на полуслове. — Вэлл… — настойчиво протянул Лео. — Говори, — подтолкнул он ее. Произошло что-то еще — в этом нет сомнений. — Недалеко от скамейки, где сидела Эмили, мы нашли труп, — быстро выдала Хофф. — Это Мэтт, — припечатала она, не давая опомниться. — Мэтт Греогери.