Драбблы с малышами-слэшерами

Томас Хьюитт — Он рад, что ты появилась в его жизни вместе со своим (теперь уже вашим) ребенком. Он всегда хотел иметь свою собственную семью, хотя и боялся стать плохим папой. Томас очень любит тебя и вашего ребенка. — Иногда он испытывает боль в сердце от осознания, что этот ребенок — не плод вашей с ним любви, а результат работы другого мужчины, от этого ему не очень хорошо. Но его мама всегда говорила: «Томми, родитель — не тот, кто дал жизнь, а тот — кто воспитал и вырастил». — И все же он немного рад, что это не его биологический ребенок. По крайней мере, у малышки будет спокойная жизнь без кожной болезни своего новоиспеченного отца. — Можно сказать, что ты осталась жива именно благодаря своему ребенку. Томми решил для себя, что дети не должны расти без своих родителей. А его мама навряд ли сможет потянуть ещё одного ребенка в этом доме, она уже не молода. — В тот момент, когда Томас увидел, как ты заботишься и переживаешь за своего ребенка, его охватило чувство зависти. Он захотел сблизится с тобой. — Получая от тебя все больше заботы и ласки, он не заметил, как влюбился в тебя. — Для Томаса ты и ваш ребенок стали целым миром. Он готов на все ради вас, честно. Однажды, когда особенно шумные жертвы попытались сбежать и прихватить с собой вашего ребенка, Томас был вне себя от злости. Вернулся он далеко за полночь, весь в крови и с мирно сопящим на его руках ребенком. Ты сидела в вашей общей с Томасом комнате, покачивая уже заснувшего ребенка. В последнее время ваша дочь вела себя спокойнее, после приезда в этот дом, но ее по-прежнему посещали ночные кошмары, вероятно связанные с биологическим отцом. Он преследовал вас последние шесть месяцев до посещения этого дома. Ты была рада, что наконец оторвалась от этого ублюдка. Тем более, кажется, новый папа нравится девочке гораздо больше. Дверь в комнату со скрипом открылась. Из дверного проема полился непривычный для усталых глаз жёлтый свет лампы. В комнату вошла высокая массивная фигура. Ты улыбнулась, поглаживая ребенка. — Привет, Томми. Мужчина вздрагивает от ласкового прозвища и проходит в комнату, останавливаясь напротив тебя. Даже сквозь темноту ты можешь видеть, с каким трепетом и интересом Хьюитт смотрит на девочку. — Хочешь?,— спрашиваешь ты, кивая в сторону дочери. Томас неуверенно покачивает головой в знак согласия. Ты хихикаешь и протягиваешь ему ребенка, аккуратно укладывая того на массивных руках мужчины. Томас держит девочку очень осторожно, словно она — хрупкая хрустальная фигурка, которую, стоит приложить больше силы, и можно сломать в одно мгновение. Он начинает покачиваться, как делала ты пару минут назад, несвязно мыча. Кажется, что-то такое пела его мама в детстве. Девочка немного морщится, но через секунду расслабляется, хватаясь своей маленькой ручкой за отцовскую рубашку и сжимая ткань в кулачке. Она что-то лепечет, от чего из ее рта вытекает немного слюны. Ты не можешь не радоваться. — Ты хороший папа, Томми,— шепчешь ты, целуя мужчину в щеку. Майкл Майерс — Сперва Майкл совершенно игнорирует ребенка. Второй тянется к мужчине, ему хочется потрогать его интересную маску, засунуть маленькие пальчики в черными дыры, оттянуть искусственные волосы просто для того, чтобы понять, что это такое. — Сердце мужчины тает, когда ребенок впервые называет его «Папа» — Это и его ребенок, верно? Ты родила этого ребенка, а ты принадлежишь Майлку и только Майклу, поэтому и ребенок его. — Хоть Майкл и не показывает этого, мужчину переполняет гордость. — Впервые, когда он только увидел тебя, он намеревался сделать тебя полностью своей, возможно, он даже захотел бы вашего общего ребенка. Но, как только он увидел, как ты сидишь с уже существующим ребенком на выходных, он заинтересовался. — Майкл — жуткий собственник. Учти, если раньше он следил только за тобой, когда ты была на работе, то теперь он будет наблюдать за вашим ребенком. Он такой маленький и невинный, вдруг кто-то захочет его обидеть? — Майклу нравится, что у ребенка такие же каштановые волосы, как у него, и твои глаза. Это даёт ему облегчение, всё-таки чем-то этот ребенок похож на него. — Держи все ножи и острые предметы как можно дальше от зоны видимости! Мало ли, что взбредёт Майклу в голову. Мужчина может начать обучать ребенка «самообороне». — Майкл никогда этого не скажет, но он часто мечтал о такой нормальной жизни: он приходит с работы, ты его встречаешь и коротко целуешь в щеку; он садится в кресло и начинает читать какую-то утреннюю газету, в то время как перед ним крутятся его дети. — Майклу чертовски нравится, когда ваш ребенок карабкается по нему, как по горе. Хорошо, что его комбинезон позволяет это. Закончив с приготовлением ужина, ты поднимаешься по лестнице в комнату дочери. Прислонив ухо к двери, ты слышишь мерный бас Майкла. Он говорил крайне редко, обычно это было во время его наибольшего проявления привязанности, например, когда он возвращался после длительной охоты и заключал тебя в долгие объятия. Каким бы холодным и жестоким человеком он ни был для других, для вас он оставался в меру заботливым и чутким мужчиной. Тихонько открыв дверь, ты увидела Майкла, сидящего на краю кровати дочери. Девочка уже видела десятый сон. Мужчина сидел немного сгорбившись и держал в руках книгу со сказками. Его маска лежала на столе, поэтому сейчас его каштановые волосы игриво завивались в разные стороны. Ты беззвучно подошла к нему со спины, заводя ладонь в его мягкие пряди. Мужчина прикрыл глаза, наклоняя голову навстречу твоему жесту. — Она спит. Пойдем вниз,— говоришь ты, целуя мужчину в шею. Он слегка улыбается, закрывая книгу и хватая свою маску. Напоследок он наклоняется над девочкой и чмокает ее в лоб. Джейсон Вурхиз — Джейсон любит тебя и будет вне себя от радости, узнав, что у тебя есть ребенок! — Поначалу он будет немного сомневаться, но он приложит все усилия, чтобы стать хорошим папой (он же может стать папой для твоего ребенка, верно?). Он знает, как тяжело было его мамочке без отца, поэтому он постарается отдать вам всего себя. — Тебе нужно уехать из «Cristal Lake» за продуктами? Не вопрос! Джейсон посидит с ребенком и будет делать все, что тот попросит. Только возвращайся поскорее. — Если в лагерь придут нарушители, он спрячет тебя и малыша в вашем доме и попробует не подпускать людей к этой хижине. — Он очень любит обнимать вашего ребенка, а ещё больше подкидывать вверх, насколько позволяют его сильные руки, и малышу это нравится. Правда, когда он был гораздо младше, ребенок немного сторонился холодных рук Джейсона. — Вурхиз очень нежный и ранимый мальчик, поэтому, пожалуйста, иногда обнимай его так же, как и вашего ребенка. Не забывай о нем, иначе Вурхиз поникнет и будет ходить за тобой следом, как призрак. Ещё можешь поцеловать его в маску, и Джей растает. — Особенно холодной зимой он постарается как можно быстрее набрать крупных веток и нарубить дров, чтобы вернуться к вам. Затопив камин, мужчина сядет на диван и уложит тебя и ребенка к себе на колени, после чего накроет самым толстым пледом, что он сможет найти в хижинах. Ему не нужно спать. Поэтому он просидит с вами в таком положении столько, сколько потребуется. А пока он будет наблюдать за вашими счастливыми улыбками и довольными лицами. Ты сидела в хижине, прижимая ребенка к груди. Малыш немного трясся и изредка всхлипывал, сжимая ручкой ткань твоей футболки. «Хочу к папе»,— раз за разом повторял он. Ты поглаживала ребенка по спине, покачивая из стороны в сторону. — Папочка сейчас придет. Он разберётся с плохими людьми и придет. Резко дверь в хижину распахнулась. На пороге стоял запыхавшийся мужчина твоего возраста. Он весь дрожал, часть его ноги была в крови. — Эй! Что вы здесь делаете? Нужно убираться отсюда! Пока этот монстр не пришел,— мужчина потянул к тебе руку. Ты попыталась убрать его хватку, но это оказалось сложнее, чем ты думала. В конце концов, он был достаточно сильным. Мужчина тащил тебя в сторону дорожек, ведущих из лагеря. Ты мысленно молилась скорому возвращению любимого, продолжая крепко сжимать ребенка. Ты зажмурилась. Внезапно мужчина закричал, и его рука на твоём запястье исчезла. Распахнув глаза, ты увидела возвышающегося Джейсона. Он выглядел крайне беспокойным и молча смотрел на тебя извиняясь. — Папочка!,— ребенок сразу же потянул руки в сторону Вурхиза. — Что? В называешь это чудовище своим отцом? Что за чертовщина, твою мать?!,— кричал выживший, опираясь на здоровую руку и отползая подальше. — Малыш. Он хотел забрать нас у тебя,— ты встаешь за Джейсона, нежно касаясь его плеча. Глаза Вурхиза угрожающе посмотрели на парня. Он убьет его. Не быстро, а долго и мучительно. Джейсон сделает все, чтобы этот негодяй пожалел о том, что попытался увести вас. Джейсон никому не позволит причинить вам боль, а тем более забрать вас против вашего желания. Винсент Синклер — Как только вы попали в этот город, вы сразу заинтересовали Винсента. Он мог бы сделать тебя самой красивой фигурой этого города на целую вечность. — Заметив твоего ребенка, Винсенту стало стыдно за свою первоначальную идею. Он рассказал о малыше брату, и они решили оставить вас. В конце концов, они сами потеряли родную мать и знали, какого это, а этот ребенок был гораздо меньше, ему не больше трех лет. — Винсента ты узнаешь не сразу. Он предпочитает наблюдать издалека, понемногу изучая тебя и восхищаясь. Попадается тебе на глаза он только после того, как твоя дочь начинает хихикать и тыкать пальцем в сторону, где и сидел Винсент. После она весело бежит туда и хватает мужчину за свитер. — Вы живёте в одном из самых хорошо сохранившихся домиков Эмброуза. Винсент всегда приходит вас проведывать, гораздо чаще, чем Бо. Девочка всегда радуется приходу «странного дяденьки в маске». — Из-за того, что Винсент не говорит (или делает это в исключительных случаях), вы научились немногим фразам из языка жестов, что упростило общение. — За прошедшие полтора месяца вы сильно сблизились, и Винсент практически не покидает вас. Ваша дочь все время просилась с ним играть. — В один из рутинных дней, пока ты занималась делами по дому, а ваша девочка сидела с Винсентом и рисовала, она сделала картинку с пятью человечками. «Наша семья! Это я»,— она указала на самую маленькую фигурку; «Это дядя Бо»,— большая фигура с недовольным выражением лица и кепкой на пол-головы; «Дядя Лестер!»,— более радостно, чем показывая на Бо, произнесла девочка, эта фигурка улыбалась; «Это мамочка»,— что-то более-менее похожее на девушку, в ярком красном платье в горошек, которое Винсент до этого не видел у тебя, она улыбалась и держала девочку за руку; «А это... А это ты!»,— Винсент также же стоял и держал девочку за руку, на нем был красивый (а по мнению ребенка сногсшибательный) костюм. «А могу я называть тебя папой?»,— ненавязчиво спросила она, теребя в руках красный карандаш. Винсент сидел в недоумении и хлопал глазами. «Ты хороший! Лучше чем вредный дядя Бо! Ты дружишь с мамочкой и хорошо обращаешься со мной. Лучше чем мой другой папа. Я хочу, чтобы ты был моим папой!»,— немного запинаясь, кортаво произнесла она,—«Или ты не можешь быть моим папой, пока не поженишься с мамочкой? Я видела по телеку! Там нужно колечко!» Твоя дочь сидела вместе с Винсентом на ковре в гостиной. Не так давно ты ездила в город и купила ей набор для плетения браслетиков! Поэтому сейчас она была более, чем счастлива повесить их все на руки Винсента. А тот, в общем-то, и не возражал. Ему нравилось, что твой, нет, ваш ребенок проявляет интерес к искусству, совсем как сам Винсент. Это заставляет его чувствовать внутреннюю гордость. Он обещал для себя, что выполнит любые желания этой милой маленькой девочки, теперь уже его дочки. Это... Это так здорово. — Папа,— Винсент сразу устремил взгляд на маленькое чудо. Такое обращение все ещё заставляло его чувствовать себя непривычно, но ему нравилось. Он слегка краснел под маской, а уголки глаз приподнимались в счастливой улыбке. Винсент наклонил голову вбок, говоря всем своим видом: «Что случилось, солнышко?». — Почему ты не снимешь эту маску? Здесь нет плохих людей. Тут только я и мамочка. А мы любим папочку и без маски! Девочка потянула руку к восковому лицу мужчины, отчего тот инстинктивно отпрянул. Он внутренне сопротивлялся этому. Нет, Винсент, конечно, знал, что рано или поздно это наступит. В конце концов, иногда он открывал свое лицо для тебя, но никогда для ребенка. Он боялся, что девочка испугается его и больше нет будет считать своим папой. Хотя и о тебе он думал также, но все же ты взрослая и рациональнее к этому относишься. — Папочка не хочет?,— еле слышно спрашивает девочка, заметно грустно склоняя голову. Нет! Нет! Нет! Винсент не хотел, чтобы малышка грустила. Он не хочет доставлять ей плохие эмоции, он хочет быть хорошим отцом. Пересилив себя, мужчина зажмурил глаз и наклонился к ребенку. Девочка засветилась от радости и довольно потянулась к маске. Осторожно сняв воск, она с небывалой аккуратностью отложила его в сторону. Ты услышала громкие вопли дочери и вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. Заметив действия ребенка, ты осторожно присела на колени позади мужчины. — Папа очень красивый,— сказала девочка, проводя ладошками по щекам Винсента. Здоровый глаз мужчины заслезился, и Синклер издал тихий всхлип, больше похожий на жалобное мяуканье. — Да, наш папочка очень красивый,— шепчешь ты ему на ухо, обвивая руками талию и целуя в шею. Мужчина не может сдержать радости от облегчения. Он так вас любит. Если бы вы не появились в его жизни, Синклер, вероятно, никому бы так не открылся, даже собственным братьям.