Мёртвое сердце

Итоги проверки крови были весьма приятными. У Лили и Эванса обнаружилось целых два сейфа, — по одному каждому, — с некоторым количеством денег. Их не хватило бы на самостоятельную жизнь, но вот собраться к школе теперь не было проблемой. А ещё оставались те заветные шестьдесят галлеонов, выделенных школьными спонсорами для Эванса… Лили плохо считала, но только если дело не касалось денег. Единожды выслушав разницу в стоимости кнатов, сиклей и галлеонов и узнав текущий курс волшебных монет к фунту, она со скоростью новейшего компьютера принялась переводить цены в магазинах на более привычные суммы. И тут уже хотелось возмущаться, как громкая тётка в волшебной аптеке: одиннадцать сиклей за унцию драконьей печени? Да они все с ума посходили! Хорошо ещё, что первокурсникам эта самая драконья печень не требовалась. После посещения гоблинских подземелий Лили чувствовала себя плоховато: сказался отвратительный вестибулярный аппарат и способ перемещения в банке. Вагонетки! Они ездили к сейфам клиентов на вагонетках, в которых рудокопы перевозят руду и камни! Да Лили подобные агрегаты только в мультфильмах видела! На предложение профессора Вектор посидеть в ближайшем кафе и выпить лимонада Лили ответила горячим согласием. Что-нибудь кислое точно вернуло бы ей хорошее настроение и убило бы тошноту. Пока она пила свою порцию чудо-напитка (стакан Эванса она опустошила сразу, как принесли), Септима обмахивалась салфеткой. Вот уж у кого точно были проблемы с вестибуляркой, так это у профессора. Ну, или она волнуется по другой причине. К примеру, из-за того, что у Лили оказался сейф, происхождение которого никто не объяснял. Там была стопка писем, немного денег, волшебная палочка, — Лили она подошла идеально, — и, в общем-то, всё. Эвансу повезло чуть больше: ему достался богатый сейф, когда-то принадлежавший Поттерам. Вот из-за него-то профессор Вектор и побледнела, как мел. И до сих пор, видимо, не пришла в себя. Лили допила вторую порцию лимонада и задумчиво посмотрела на брата. Эванс, как всегда, не проявлял особых эмоций, да и дышал, кажется, через раз. Заметив это, девочка под столом пнула брата. Эванс едва встряхнулся, но задышал ровнее. — Сейф Поттеров, — пробормотала Септима. — Это же… Лили повернулась к профессору. На мгновение девочке показалось, что глаза у Вектор лишились всякого выражения. Но это было до того мимолётное ощущение, что Лили не придала ему никакого значения. — Не люблю гоблинов, — снова начала Септима. — Вы как, проверки крови не испугались? Лили пожала плечами. Чего там бояться? Кольнули палец, да мазнули кровью по страницам какой-то ветхой книжонки. У Эванса, правда, накладка вышла: кровь никак не хотела капать. Лили-то знала, почему так, а вот гоблины переполошились. Потом-то всё вышло совершенно волшебным образом, как и всегда, если дело касалось Эванса. Хотя капля крови даже не попала на страничку, на ней всё равно появилась запись о сейфе Поттеров. Вектор удивилась и побледнела, гоблины довольно заухмылялись… Фамилия с чем-то у Лили ассоциировалась. Но, как и всегда, попытки вспомнить хоть что-то вызывали только тупую головную боль. Лили к ней настолько привыкла, что уже даже не пыталась вызвать воспоминания, если чувствовала приближающуюся мигрень. — Нет, не испугались. Но вы же вроде говорили, что ко всем надо относиться с уважением, — заметила Лили. — То, что я их уважаю как банкиров, не значит, что они мне по душе. К тому же… я ненавижу эти вагонетки! — Мне тоже не понравилось, — поддакнула Лили. — Мы как-то были с приютскими в Лунопарке… Разговор плавно перешёл на маггловские способы развлечения. Когда и Септима, и Лили вновь стали чувствовать себя нормально, а их головы перестали кружиться, профессор предложила: — Пойдём, наконец, за покупками. Или вы голодны и нужно заказать что-нибудь кроме лимонада? То, что Эванс не сделал ни глотка, она как-то не заметила. — Ну… — Лили будто прислушалась к своему организму, а её взгляд на мгновение потерял концентрацию. — Нет, я думаю, нет. Можно идти. О, а у магов есть цветные карандаши? Ручки? Чернила? Давайте первым делом пойдём в канцелярию! Эванс, как думаешь? Эванс только пожал плечами; проигнорировать прямое обращение он не мог. Предложение Лили его абсолютно не удивило — каждый в приюте знал о любви девочки ко всякой канцелярии вроде ручек, карандашей, блокнотиков и прочего. — Конечно, идём. Где-то тут был неплохой магазинчик, — Септима замолчала, когда Лили выскочила из-за столика и во всю прыть поскакала к одной из лавок. На вывеске был изображен свёрнутый свиток, так что было совершенно не ясно, почему Лили решила, что именно там она найдёт всё, что нужно. — Она всегда такая активная? Эванс, проигнорировав её вопрос, встал из-за стола и пошёл за сестрой. Септиме оставалось только покачать головой: у мальчика совершенно точно будут проблемы с другими детьми в школе. Вряд ли его примут в какую-нибудь компанию, будет вообще хорошо, если над ним хотя бы не станут издеваться. Идеальным факультетом для Эванса был бы Хаффлпафф, но Септима прекрасно понимала, что брата и сестру надо обязательно рассматривать как одно целое, как Гензель и Гретель или Кая и Герду. А младшая Эванс, если судить по её неутомимому характеру, общей доброжелательности и храбрости, граничащей с дуростью, — в незнакомом месте спокойно убежала от сопровождающей! — попадёт на Гриффиндор. И Септима была бы абсолютно нелогичным человеком, если бы думала, что старший Эванс согласится покинуть свою сестрёнку. С другой стороны, иногда Шляпа разделяла даже близнецов. Кто знает, что творится в сознании у древнего артефакта? Колокольчик на двери тихо звякнул, когда профессор вошла в тёмное помещение лавочки. Пахло свежим пергаментом и книжной пылью, а тишина нарушалась лишь приглушённой беседой Лили и продавца. Старик, содержащий лавочку, добродушно улыбался в ответ на вопросы Лили, отчего в уголках его глаз залегали глубокие морщины, точно на сухой потрескавшейся почве. — Нет, маги не пользуются ручками, — звучал его размеренный и спокойный голос, который бывает только у тех, кто очень долго жил, — но это не мешает вам, юная леди, привезти их с собой, купив в каком-нибудь маггловском магазине. Увы, маги весьма консервативны в выборе предметов для письма: перья, чернила двух цветов, красного и черного, редко — простые карандаши. Даже магические портреты выполняются исключительно зачарованными масляными красками и ничем иным. — Что?! — возмутилась девочка, забавно округлив глаза. — А как же гуашь? Акрил? Пастель?! Да хотя бы акварель, в конце концов! — Ничего из этого, — пожал плечами продавец, собирая в небольшую шкатулку два набора для письма. — Исключительно масло. Ну, в эпоху Ренессанса кто-то пробовал ввести другие материалы — в основном, конечно, кровь. Картины, выполненные кровью, до сих пор весьма почитаются… но, как вы понимаете, мода не прижилась: многие посчитали подобные материалы антигуманными, ведь редко художник рисовал собственной кровью. О, добрый день, — заметил продавец Септиму и Эванса. — Вам тоже нужен набор для первокурсника? — Мы с девочкой, — поспешно отмахнулась Вектор. — Лили, ты уже купила всё, что хотела? — Нет! — от эмоций девочка даже притопнула ногой. — Тут ничего нет! Только чернила и перья, перья и чернила! И краски, масляные. Но я совершенно не умею ими рисовать! — Ну, я могу порекомендовать неплохую лавочку на одной из маггловских улиц, — предложил продавец. — Её держит мой сын, который, к счастью для него, родился сквибом — мальчик всегда больше тяготел к простецкой жизни, а не к варке зелий или ещё чему-нибудь магическому. — Сквибом? — непонимающе хлопнула ресницами Лили. — Волшебник, лишенный дара колдовства, — старик закрыл шкатулку на крохотный замок, обвязал её лентой и убрал в пакет. — Прошу. С вас галлеон, помимо двух стандартных наборов для письма я положил некоторые не особо распространённые вещи, вроде зелёных чернил или перьев сокола. Чертить ими одно удовольствие. Старик принял плату с лёгкой улыбкой. Да уж, давно он не встречал столь влюблённых в письмо девочек, помнится, последняя приходила лет двадцать назад, такая же рыженькая и зеленоглазая… Глаза старика затуманились, а в следующий миг он уже не мог вспомнить, как именно выглядела та девочка, что двадцать лет назад просила его изготовить изумрудные чернила как на письме из школы. — Куда пойдём теперь? — миролюбиво спросила Септима, рассматривая донельзя довольную Лили. Девочка будто бы светилась изнутри от распирающего её счастья. — Ну, я бы пошла в тот художественный магазинчик, что нам посоветовал продавец, — призналась рыжая, — но сначала, наверное, надо закончить тут. Мы же одни не сможем выбрать покупки. Братик, ты куда хочешь? Эванс посмотрел на свою сестру, но его взгляд словно прошёл сквозь неё. Создавалось впечатление, что он не видит девочки перед собой. — Волшебная палочка… было бы неплохо, — в конце концов сказал он, вновь замолчав. — Это в лавку Олливандера, — задумалась Септима. — Давайте так: сначала зайдём за учебниками, нам как раз по пути, а уж оттуда — за волшебными палочками. Кстати, мы будем проходить мимо волшебного зверинца, так что, если захотите, сможем купить вам сову, кота или ещё какую живность. — У нас уже есть Малиновка, — оскорблённо фыркнула Лили, скрещивая руки на груди. Эванс предсказуемо промолчал. В книжном магазине они провели действительно не так уж много времени: всего пятнадцать минут, десять из которых им пришлось простоять в очереди, а пять — прождать, пока усталый продавец не вынесет два комплекта учебников из подсобки. Мимо зоомагазина Лили прошла, надменно отвернув нос и не смотря под ноги, из-за чего чуть было не упала на пыльную дорогу. К счастью, её брат вовремя подхватил падающую девочку. — Аккуратнее. — Ой, да ладно тебе. О, смотри, кажется, нам туда! — Лили указала пальцем на вывеску, с которой давно стёрлась позолота и отпали декоративные камни. — Олливандеры… производят палочки с… с какого? Эванс промолчал. Септима проследовала за детьми, что быстро юркнули в полутьму магазина. В нос ей тотчас ударила сильная смесь запахов: полироль для волшебных палочек, книжная пыль, древесина и что-то горелое, перья или волосы. Вектор с негодованием подумала, что вотчина Олливандера совершенно не изменилась с момента покупки её собственной кедровой палочки. — О, клиенты? Олливандер, весь в пыли, грязи и паутине, вынырнул откуда-то из-под прилавка, отфыркиваясь и размахивая тощими сухими руками. Старик был одет в какие-то лохмотья, которые, возможно, много лет назад были мантией. — Хм, а я вас знаю? — задумался мастер. — Пожалуй, нет. Представитесь? — Лили Морриган Эванс, — на этом имени мастер довольно сильно оживился. — И Эванс. Просто Эванс. — Да, да, приятно, весьма приятно. Как же я вас не узнал, мисс Эванс, мистер Эванс? О, моя ошибка, большая ошибка, ужасная ошибка! — Олливандер всплеснул руками. — Я знаю, конечно же знаю, что вам подойдёт… — У меня есть палочка, — решила заметить Лили. — Забрала из банка, мне, вроде, подходит. — Надо же. Позволите взглянуть? Лили кивнула и аккуратно достала палочку из кармана джинсов. Носить её так было жутко неудобно, но альтернативы не было. Лили надеялась изменить это и купить какой-нибудь чехол. — Посмотрим, — пробормотал Олливандер, доставая свою палочку. — Сейчас будет магия! Он перегнулся через прилавок и коснулся концом волшебной палочки кончика инструмента Лили. Тотчас вихрь осенних листьев, появившихся из ниоткуда, закружил вокруг девочки маленьким смерчем, заставляя рыжие волосы развеваться. — Магия! — восхищённо воскликнула Лили. — Эванс, магия! В первый раз такого не было! Эванс выглядел более оживлённым, нежели обычно. В его глазах, точно в зеркале, отражались огни фейерверков, а тонкие губы кривились в несмелой улыбке. — О, да, да! — восторженно закивал головой Олливандер. — Действительно, потрясающе! Эта палочка долго вас ждала, юная мисс, целых десять лет, так что нет ничего удивительного, что она заснула и не поприветствовала вас как следует… Двадцать шесть сантиметров прекрасной гибкой ивы, а в качестве сердцевины — шерсть северного оленя. Необычное сочетание, не так ли? — он лукаво подмигнул растерявшейся девочке, прежде чем обратить своё внимание на Эванса. — Итак, теперь давайте подберём вам палочку, молодой человек. Вы левша или правша? Эванс непонимающе переглянулся с сестрой: у Лили он подобного не спрашивал. — Правша. — Отлично! Итак, мистер Эванс, вы уже ознакомились с предметами, что преподаются в Хогвартсе? — светским тоном осведомился Олливандер, пока порхающая рядом с мальчиком рулетка производила замер его рук. — Закатайте рукав, будьте так добры. Мальчик послушно закатал рукав рубашки. — Нет. — Что же вы так, молодой человек? Неужели в вас совершенно нет того замечательного духа любопытства, присущего доброй половине всего мира? — Нет. — Хм, — Олливандер нахмурился. — Нелюбопытны, не так ли? Что же, думаю, некоторые сорта древесины с вами бы не согласились. А как насчет цели в жизни? — видя, что мальчик только неопределённо пожал плечами, старик возвёл руки к потолку. — Неужели! Обычно дети в вашем возрасте мечтают стать Мерлином, вне зависимости от пола! Рулетка упала на пол и медленно поползла в тёмный угол, а старик над чем-то крепко задумался. Извинившись, он ушёл в подсобку за палочками, напутствовав покупателей «не скучать». Дети и не думали предаваться скуке, поскольку у Лили в руках была настоящая волшебная палочка, продолжавшая извергать из своей сердцевины чудеса одно за другим, будто бы желая рассказать своей владелице о чём-то нестерпимо важном. Ворох цветов, солнечные блики, порхающие бабочки — всё это окружило Лили со всех сторон, приводя девочку в неописуемый восторг. Вернувшийся Олливандер сгрузил на стол множество коробок и подозвал к себе Эванса. — Итак, молодой человек, думаю, можно приступить к выбору спутницы для вас. Начнём с этой, — протянул он деревяшку мальчику. — Осина, тринадцать дюймов, волос тетстрала. Несмотря на то, что она довольно мрачная — прекрасно подойдёт для чар, колдомедицины и невербальной магии. Нет? Хм. Тогда посмотрите эту: волос из гривы пегаса, также соскоб с его копыта. Берёза, двенадцать дюймов. Прекрасна для зелий, чар и… тоже нет? Что же, есть такой вариант: десять дюймов, груша и волос вейлы. О! Палочка Эванса выплюнула несколько хлипких огоньков, и Олливандер поспешил забрать её у мальчика. — Отлично, отлично! Груша — определённо ваша древесина, молодой человек, а вот с сердцевиной мы немножко ошиблись, не так ли? Попробуйте пока вон те палочки, а я принесу ещё несколько грушевых. Хм, где-то у меня даже дедовские были… Старик вновь ушёл, а Эванс, следуя его указаниям, принялся пробовать палочки. Увы, ни одна ему не нравилась: то древко обжигало руку, то кончик начинал светиться слишком ярко. Одна палочка и вовсе выпустила вонючее облако, пахнущее серой. Перебрав все предложенные деревяшки, мальчик отряхнул руки от противной золотой пыльцы, бывшей результатом одного из взмахов. Стоило ему подумать о хозяине лавки, как тот, совершенно радостный, появился перед ним. — Вот! Все, что нашёл, молодой человек! Ну-ка, попробуйте! Семь дюймов, груша и волос сфинкса. Прекрасна для чар и экспериментов. О, ну надо же, никогда не видел подобного эффекта… оттереться сами сможете? Лили душераздирающе чихнула, Эванс вытер рукавом рубашки с лица зелёную слизь. Септима, тяжело вздохнув, помогла мальчику почиститься с помощью заклинания. — Ладно, никаких сфинксов. Думаю, летающих мы тоже можем убрать, — он отодвинул от горы коробок примерно половину, перед этим вытащив пару. — Итак, продолжим… давно я так долго не подбирал палочку! Девять дюймов, груша и коготь нунды. Опасная палочка, заточена под боевую магию. Нет? Ха! А как насчет восьми дюймов? Груша и перо Кетцалькоатля? О, нет, мы же убрали всех летающих, как она тут оказалась? Мистер Эванс, вы в порядке? Мальчик вяло шевельнул рукой, с помощью сестры выбираясь из обломков комода. После взмаха палочкой его отшвырнуло с такой силой, что в его организме что-то явно хрустнуло. — Ну, раз уж всё в порядке, продолжим! И-и-и, я выбираю эту! — наугад вытащил коробку Олливандер. — Что у нас тут? Хм. Ну, пусть будет. Взмахните. Эванс послушно взмахнул. Ничего не произошло, и это вызвало у мальчика слабую улыбку: его не зашвырнуло, не облило слизью, не обсыпало ничем подозрительным и сияющим. — Что-нибудь чувствуете? — вкрадчиво спросил Олливандер, и Эванс прислушался к себе. Он не слышал ничего. Не было даже далёкого потустороннего шепота на периферии сознания, к которому мальчик давно привык. — Палочка… мне нравится. Олливандер заметно оживился. — О! Столь необычное сочетание! Груша и волос Келпи! Видите ли, мистер Пот… кхм, мистер Эванс. Груша всегда считалась мощным и светлым деревом, только взгляните на этот золотой цвет! А вот волосы Келпи издавна имели дурную славу как один из наиболее тёмных компонентов. Такое сочетание крайне неустойчиво из-за разногласия сердцевины и древесины палочки, да и волос Келпи — не самый качественный ингредиент, уж поверьте мне. Он чрезвычайно могущественен, не спорю, но вместе с тем совершенно неуправляем. Только мой дед, отличающийся великим упорством, смог соединить эти два компонента так, чтобы палочка не взорвалась от первого же взмаха. И теперь она, наконец, нашла своего партнёра! Семнадцать и восемь сантиметров силы в ваших руках! Поздравляю! Однако, — заговорщицки понизил голос Олливандер, — я бы посоветовал вам, молодой человек, взять ещё одну палочку. Остролист и перо феникса, двадцать восемь сантиметров. Поверьте, эта палочка приведёт вас к вашей судьбе. Эванс вопросительно посмотрел на сестру. Та всегда отличалась прекрасно развитой интуицией и потому решала многие вопросы. — Ну, — неуверенно протянула девочка, — одна палочка, конечно, хорошо… но две, пожалуй, всё же лучше.