Мёртвое сердце

Ребёнка она всё же потеряла. Сделано для предотвращения этого было много, но, видимо, недостаточно. То ли злые северные ветра не хотели появления на свет маленькой скукоженной девочки, то ли духи морей нуждались в новой жертве для создания молодой русалочки, то ли просто звёзды встали так, что некому было вдохнуть жизнь в крошечное тельце, похожее в пелёнках на червяка. На Туманные острова корабли Скальда пришли всего через пару дней — настоящее волшебство, как шептались суеверные моряки. Ровена всё время сидела в своей каюте, не подпуская к себе никого, и бережно сжимала тело своей мертворождённой дочери, оберегая его от тления всем своим существом. Магия вытекала из тела омертвевшей вместе с ребёнком женщины бурными потоками, но ни капли не тратилось зря. Губы Ровены посинели, румяная кожа стала пепельной. Магии не хватало для блеска глаз и бесшумного шага. Каждое, даже самое мимолётное движение давалось с большим трудом. И, конечно же, магии не хватало на дурман для Скальда. Викинг очнулся от счастливых мыслей о своей любимой Рованне на утро второго дня. К несчастью, этому поспособствовали лунные циклы и то, что удачливый Скальд во время ночной братской потасовки на палубе был скинут в море, которое смыло и так слабенькое колдовство. Взгляд по-кошачьих мягких глаз мужчины затаил в себе опасность, и Ровена с замиранием тихого сердца ждала, когда же воин решит поквитаться с ней. — Ты родила моего ребёнка, — начал он к концу третьего дня, придя к ней в каюту, — пусть и мёртвого. И ты не творила зла, по крайней мере моей команде и моему народу. Ровена сидела перед мужчиной на полу, поджав ноги и укачивая ребёнка, и Скальд, видя, что его слова не волнуют убитую горем мать, нахмурился. — Рованна. Рованна! На горизонте Туманные острова. Я высажу тебя на землю, но мой корабль пойдёт дальше. Это то, чего ты достойна после заговора моих людей и меня. Сходя на причал в каком-то небольшом портовом городке, Ровена с усмешкой думала о том, что рассеивание заклинания явно пошло на пользу незадачливому викингу. Бросив на надоевший корабль насмешливый взгляд, ведьма крутанулась на пятках и пропала с глаз напряжённого Скальда. Капитану ещё предстояло найти пропажу продуктов и драгоценностей, но даже обнаружив это, он всё равно никогда бы не смог найти ведьму-воровку на Туманных островах. Она любила, правда, любила свою мёртвую и пока безымянную дочь, но Ровена всегда полагалась на свой разум, а не на чувства. И потому не было той тоски и боли, что она показывала Скальду; просто для того, чтобы викинг хоть немного смягчил огрубевшее от солёных ветров сердце по отношению к ней и её ребёнку, было нужно именно такое поведение. Нет существа жальче и ниже сведённой с ума от горя женщины, такую и трогать-то не хочется. Вихрь перемещения выплюнул Ровену у ближайшего магического поселения. Как никогда женщина была счастлива тому, что потратила не одно десятилетие обучению волшбе. Теперь она умела красть энергию у мира, если ей было что-то нужно. Помнится, ещё отец долго отговаривал от «бесполезного» занятия, и Ровене даже пришлось ссылаться на выдуманное видение, лишь бы папочка оставил её в покое и позволил заниматься тем, чем она хотела. Ведь всем известно, что нельзя препятствовать видениям пифий и оракулов, как магам, которым открыт уже избранный путь мира. Гадалке ещё можно было бы помешать, но вот им — строго не рекомендовалось. Неизвестно было, как мир отреагирует на попытку вмешательства в уже написанный им сценарий. Переместило её далеко от моря, куда-то в горы, да и энергии было затрачено на этот скачок столько, сколько у самой Ровены никогда и не было. В этом был ещё один плюс умения заимствования сил: в одиночку такой маг мог выполнять операции, рассчитанные на трёх-четырёх средненьких колдунов. Да и просто временно возрастающий уровень личного могущества всегда мог пригодиться и даже спасти жизнь в определённые моменты. В горах неожиданно обнаружилось поселение. Не слишком большое и построенное недавно, но весьма удачно расположенное. К тому же, населяли его колдуны и ведьмы — это сразу чувствовалось. — Некроманты здесь есть? — поинтересовалась женщина у первого же встречного. Очень молодой на вид колдун со старыми выцветшими глазами почесал подбородок, рассматривая мёртвый свёрток на руках у ведьмы. — Да вроде была парочка. Только все слабосилки, кургана не поднимут, — маг пожевал губами, — но это из местных, да. Ещё пришлый есть, на днях явился. Но он на вид — чистый церковник, так что постерегись. — Благодарю. Как его найти? — Он в рясе ходит, сам весь обожженный, — маг поманил Ровену за собой. — Пошли, отведу куда смогу. Ещё с ним постоянно мелкая девица крутится, такая рыжая, что её-то ты точно не пропустишь. Типичная ведьма: злая, глаза как болота, пряди — точно пламень. Говорит, правда, мало, а что и говорит — то больше шипит, но это у них с церковником, наверное, семейное. Поселение магов оказалось не полностью магическим. Пока колдун разглагольствовал и вёл Ровену по большой утоптанной дороге, ведьма успела насчитать по крайней мере десяток простецов. Вдалеке, примерно в километре, возвышались то ли руины замка, то ли его только строящийся скелет. — Это Хогвартс, кабаний замок. Простецы здесь, — явно заметил любопытство Ровены маг, — для постройки без магии. Что-то темнят тут Гриффиндоры. Владельцы. — Одушевлённый замок? — Может, и его. А может и нет, кто их знает. Может, и родовой хотят состроить, но зачем тогда созывать магов? Для большого жертвенника? Да и жертвы, конечно, добровольные выходят, сами ведь пришли. Но со столькими колдунами даже этой парочке не сдюжить, даже если всех гриффиндоровых химер прикрепить. Слишком уж тут много разных сил собралось. — А если вы думаете о жертвеннике, то что же сами пришли? — не сдержала любопытства Ровена. — А ты с мёртвым кульком на руках языком не трепи, сама же правила знаешь. А я… а мне-то что? Живым надо живых бояться, а мне уж такие страхи лет триста как неведомы. Иди дальше. Ровена сделала ещё три шага, прежде чем осознала, с кем разговаривала. Лич! Настоящий, трёхсотлетний лич! Хотелось обернуться и порасспрашивать магика поподробнее, но неживой был прав: стоило действительно соблюсти ритуал как можно полнее, и так уже много огрехов сделала. Не говори, не лей слёз, не спускай малого с рук, не оборачивай путь — и, возможно, сможешь вдохнуть жизнь в неподвижное тельце. Искомый некромант нашёлся почти сразу же: словно по заказу, он шёл к Ровене навстречу, и от него действительно разило тёмной кладбищенской мощью. Женщина, согласно ритуалу, кинулась перед ним на колени, высоко подняв руки с запеленованной девочкой. Оставалось только ждать ответа. — Хм. Некромант обошёл её трижды, против хода — дурной знак. Значит, скорее всего откажется. Был бы согласен — не ходил бы вокруг да около, сразу бы взял ношу Ровены. — Я не могу принять, — начал было мужчина. — Ой, какая хорошенькая! — перебил его детский девичий голосок. Свёрток буквально вырвали у Ровены из рук, и тотчас же раздался детский смех и агуканье. Ведьма подняла голову и ошалело уставилась на описанную личем девицу. Да, рыжая. С болотом вместо глаз. Молодая и злая — видно по лисьему прищуру. Себе кусок оставит, на нищего даже не взглянет. — А как зовут? — А как назвать хочешь? — поинтересовался маг-церковник. — А что, можно? Ой, а давай будет Елена! Мне так это имя нравится! Как Елена Троянская! Ровена растерянно хлопала ресницами, переводя взгляд с девочки на её патрона. — Пусть будет Елена, — вздохнул мужчина, поднимая Ровену с коленей. — Хотя судьба у Троянской… Как я пытался сказать, я не смог бы взять ребёнка. Я природник, не проводник. Но вот она… что ж. Моё имя Салазар, леди. Ваше? — Ровена. Из Вороньего замка. Его коготь, если быть точнее. — Ровена Равенкло, значит. Приятное знакомство. Лили, отдай даме ребёнка. Рыжая неприязненно посмотрела на своего патрона, — в этом Ровена узнала свои взгляды, адресованные Скальду, — но послушно отдала Елену матери. Ребёнок мгновенно перестал дышать, ясные серые глазки остекленели, а маленький лепечущий рот застыл. Девочка-некромант совершенно нехарактерно для мастера мёртвых побледнела и выпучила глаза. — Что с ней? Что? Салазар! — а дальше последовало долгое нервное шипение. Названный Салазаром спокойно пережидал приступ паники, более того, он, поманив за собой Ровену, направился в сторону замка. Рыжая захлебнулась шипением, уже откровенно злобным, но короткий шик от её патрона подействовал действительно волшебно: девочка зло сощурилась, замолчала и последовала за мужчиной. — Слушай внимательно, повторять не буду, — начал Салазар, — ребёнок и так мёртв, подняла его только твоя некро-энергия, которой ты хлещешь даже не замечая. — Некро, — подняла голову девочка. — Некро. Мёртвая. Неживая. Ясно? — дождавшись кивка, он продолжил, — Труп свежий, не больше семи дней. Верно? — Три, — уточнила Ровена. — Три дня. Поэтому с неуправляемой некро всё становится ясно: ты банально напитываешь ребёнка, который и так пронизан магией. В этом случае некро — просто спусковой крючок, то, чего не хватает для поднятия. И, более того, ты хорошо так вляпалась, схватив ребёнка на руки. Сколько раз я тебе говорил: не делай, не подумав! Теперь, поздравляю, ты включена в рисунок ритуала. — Я не поняла, — жалобно пискнула девочка. Салазар, видимо, продублировал свою речь шипением, иногда задумываясь над подбором слов, и рыжая заметно побледнела. — Ритуал? Какой ритуал?! — Восстания, какой ещё. Некро… теперь ты должна в течение месяца сделать всё для поднятия девочки. Елены. Ещё и имя дала, — сплюнул маг. — Ты сам! Сам сказал! — А ты у нас уже думать разучилась? Пару минут шли молча. Ровена обдумывала услышанный разговор, и ей становилось не по себе: получается, девочка только в начале пути некроманта? А в рисунок ритуала, Салазар верно сказал, рыжая себя уже внесла, да так, что не вытащишь и не вычеркнешь — имя дала мертворождённому. Ну что стоило Ровене подождать, пока её накроет покрывалом видения — последние дни она переживала их не реже пары раз в день. И думала о замках, о магах, что ещё даже не родились, об огромных змеях и летающих львах, о куче совершенно потрясающих, невероятных и странных вещах. О том, как стоит вести себя со Скальдом, что нужно взять с его корабля, а что оставить — а она оставила в каюте свои любимые платья, вместо них взяв зачем-то тяжёлую секиру и парные боевые топоры, что были не легче. Оставила все свои украшения, бесконечное множество украшений, забрав чистое золото и простую диадему, принадлежавшую какой-то не самой знатной княжне из деревни, ограбленной Скальдом. И таких примеров — бескрайнее море; ненужные вроде бы вещи в её видениях приобретали смысл, который она теряла при возвращении в реальность. Но даже пифия не может оспаривать то, что она знает. И Ровена, скрепя сердце, забывала о том, что было ей дорого, зато набивала пространственные карманы-аномалии бесполезным на первый взгляд мусором, будучи уверенной, что пользы от мусора будет больше, чем от привычных и милых её душе вещей. — Что значит коготь? — Что? Рыжая смотрела на неё мрачным взглядом нереально ярких глаз, будто подсвечивающихся изнутри проклятым пламенем. — Коготь. Ты сказать… сказала. Сказала, что ты — птица. Её коготь. Равенкло. — А, это. Это из истории моего рода. Основатель построил форт на вороньей скале, затем форт разросся до самостоятельного замка, так и оставшегося вороньим. В моём роду все любили путешествовать, и одна из дальних родственниц заплыла в Другие земли. Там есть свои шаманы, немного отличающиеся от нас, и там же она научилась общению с духами, получив два дара: заключение тотемного договора с воронами, раз уж они идут с нами по жизни, и дар предвидения. — Пифия? — удивился Салазар. Ровена немного снисходительно кивнула, радуясь, что больше не нужно молчать по ритуалу: — Да. Или Оракулы, когда кто рождался. При этом любой из рода имеет тягу к предсказаниям, но у некоторых, как у меня, дар стабильный, хоть его и нельзя стимулировать. Род после этого стал тоже вороньим, как и наш замок. Род Рэйвен, который потом стали называть Равен или Ровен. Также появилось разделение, поскольку сам род стал птицей: есть Голова ворона — Глава рода; есть Перья рода — те, кто путешествуют; есть Тело рода — триумвират женщин, поддерживающих ядро замка и являющихся хранительницами. Есть Глас рода, есть его Глаза, есть его Крылья. В общем, разобрали тело птицы на составляющие. Я же — Коготь рода и его Крыло. — И что это значит? — А это значит, что я — оружие, если говорить совсем уж грубо, которое защищает род. Это от Когтя. Крылом рода я стала из-за своего дара предсказания; Глава посчитал, что я смогу направлять род, раз уж вижу будущее. Минуты три Салазар шипением объяснял рыжей, что он услышал от Ровены. Женщина вслушивалась в змеиный язык и её невольно пробирала дрожь. Ужасные звуки. — Но ты же путешествуешь, верно? — спросила девочка у Ровены, когда её патрон закончил. — Значит, ты ещё и Перо? — Являясь Крылом, я не могу быть Пером, — улыбнулась Ровена. — Из перьев состоит Крыло, понимаешь? Нельзя быть и меньшим, и большим одновременно. Рыжая на удивление серьёзно кивнула, и мгновенно потеряла интерес к собеседнице, зашипев с Салазаром. Как Ровена уже успела понять, у девочки были некоторые проблемы с общением: то ли она не понимала слов, то ли ещё просто не выучила язык в достаточной степени. Акцент и поведение выдавали из неё усердно учащуюся иностранку, да и не характерен тип её внешности был для местных. Даже такие же рыжие обитатели земель Скоттов были намного более развиты физически и банально шире в кости, а вот спутница Салазара не могла похвастать ни тем, ни другим. Говоря откровенно, девочка, по мнению Ровены, вообще выглядела довольно болезненно, но, принимая во внимание её путь некро, это могло быть нормальным. — А как тебя зовут? — Я Лили. Но Салазар зовёт Лилит. Упорно и глупо. Патрон Лили зашёлся шипящим снисходительным смехом, покачав головой. Они с девочкой были совершенно непохожи на родственников или на Мастера и Ученика. Любовники? Тоже нет. Возможно, просто попутчики, или старший маг заинтересовался младшей — не в плане любовных отношений, но в плане развития магических сил. Но почему тогда не ученичество? — Добро пожаловать в Хогвартс.