Мёртвое сердце

Всего за месяц этих переходов Лили научилась слушать лес, разбирать следы и читать путь по звёздам. Она могла зажечь небольшой огонёк на конце самой мокрой ветки, немного высушить свою одежду и отыскать чистую воду среди грязных луж. Травы и кустарники стали ближе, и Лили научилась опознавать те из них, что были пригодны для варки зелий или еды. О, зелья Мастер обожал, они были его единственной, как казалось Лили, страстью. Он мог часами шипеть с ней об этой многокомпонентной бурде, азартно выискивая нужные слова из куцего змеиного языка. Ради этих бесед-монологов он даже начал учить её староанглийскому. Лишь затем, чтобы она, ничтожная, поняла величие и оценила красоту сложных составов! Хотя куда уж ей, убогой. Её даже палочка стала слушаться через раз. — Я устать. — Я устала, — привычно поправил Лили мужчина. — Повтори. — Устала. Я. Очень. Признаться честно, усталости Лили не чувствовала совершенно, — они только недавно ведь вышли из трактира, — но нытьё действовало змееглазому на нервы, и этим Эванс успокаивала свои. Все их отношения, в принципе, строились на взаимном выведении другого из себя и наблюдением за реакцией, и Лили это не казалось нормальным. — Устала — отдохни. Я, правда, буду ползти дальше… Но устала — отдыхай. И, конечно, змееглазый выводил её из себя намного чаще, чем Лили того бы хотелось. Сказывалась довольно большая разница в возрасте, — Мастеру было явно больше сотни лет, — и той власти, которой он обладал над девочкой. — Зачем мы идти? — Идём. — Идём. Цель идём? — Цель похода. — Похода. Некоторое время они шли молча, и Мастер будто задумался над ответом, обходя особенно большие и мерзкие лужи грязи. Лили терпеливо выжидала: раз её не заткнули сразу, то был шанс хотя бы узнать цель её долгих мучений. А уж то, что мужчина принялся править её речь и произношение, вообще говорило о его преотличнейшем настроении. — Цель… ладно. Мне нужна, хм, лаборатория. Место для творения горячих вод с травами и частями. Понимаешь? Для зельеварения и алхимии. От открывшейся правды Лили даже остановилась. Обувь стала медленно уходить в мягкую землю, набирая в себя грязную холодную воду. — Лаборатория?! И ради это ты меня… ты меня… ты меня! Змееглазый даже не замедлился, и Лили пришлось, проглотив своё негодование, поспешить за ним. — Я тебя что? Ты — ученик, я — Мастер. Я… хм. Я — приказываю, ты — подчиняешься. Помнишь? — Помню, но таскать-то меня зачем? Грязно! Холодно! Хо-лод-но! — Я не чувствую температур. — Я чувствовать! Я! На этот раз он даже не стал её поправлять, лишь неопределённо качнув головой. За месяц блужданий на ней едва-едва прорастали редкие пучки волос, которые Мастер упрямо сбривал. Лили его понимала: из-за ожогов не вся поверхность головы обзаводилась новым «газоном», и лысым змееглазый выглядел лучше, чем с волосами. Вдалеке начала расти стена леса, и Лили порадовалась её приближению. Среди частоколов широких стволов не гуляли морозные сквозняки, хватающие девочку за ноги. — Ладно, — сказала Лили. — Лаборатория, так? Почему не Хогвартс? Насколько она знала, в замке было множество помещений, которые можно оборудовать как только душа пожелает, были бы деньги. А змееглазый оказался до неприличия богат и обладал целыми залежами драгоценных камней и металлов где-то в недрах одного из своих бездонных карманов, Лили это точно знала. Договориться с директором замка было нетрудно: если уж она попала во времена Большой Охоты на ведьм, то каждый сильный маг в замке будет на вес золота, а может и дороже. А уж её Мастер был, пожалуй, самым сильным магом на памяти девочки. — Хогвартс? Что такое Хогвартс? Лили озадаченно моргнула. Что такое Хогвартс? Как это объяснить? Как объяснить, что замок — это дом и приют, что-то тёплое и нежное, холодное и продуваемое всеми сквозняками? Когда сердце тёплое, а руки и ноги ледяные. Что замок — это его лестницы, бесконечное количество движущихся в разных направлениях лестниц, которые могут тебя привести куда угодно; идя вниз — придёшь наверх, наоборот тоже работает. Это множество комнат, пустых и захламлённых, пыльных, словно одушевлённых, мрачных и светлых. Это преподаватели и ученики, вечное познание мира, и весь этот мир тоже есть в замке, словно отражение макрокосма в микроварианте. Всё и ничего одновременно. Пока ты в нём, Хог — твоя жизнь, но как только ты заканчиваешь учёбу… он, конечно, остаётся в твоём сердце, но больше не влияет как раньше. Остаются только цветастые галстуки и разноцветные воспоминания. — Хогвартс — это школа. Для изменяющих то, что есть. Безопасно. — Школа для юных волшебников? Что-то я не слышал о такой, — с сарказмом отозвался в ответ на её размышления змееглазый. — И откуда же ты знаешь о таком замечательном месте? Безопа-асном, — совсем уж неприятно протянул он. Отвечать Лили не стала из принципа. Если и было в её жизни что-то действительно стоящее и важное для неё, то это старый замок. Помимо её дорогого брата, конечно, но Эванс воспринимался как что-то постоянное, как самая неотъемлемая частичка её жизни. Хогвартс же был настоящим подарком судьбы, отчего-то болезненно-знакомым с самых её первых шагов по территории волшебного замка. — Так откуда ты знаешь о школе? — попытал счастья Мастер ещё раз, но, не дождавшись ответа, не стал повторяться. До самой кромки леса они шли в каком-то липком и тяжёлом молчании, почти осязаемом. Лили, утонувшая в своих мыслях, не замечала заинтересованных взглядов поравнявшегося с ней мужчины, а сам Мастер не тяготился тишиной. Лес, несмотря на то, что они шли к нему довольно долго, вырос перед ногами волшебников как-то сразу, будто бы всего за одну секунду деревья-гиганты выскочили из-под земли, развесив широкие шапки лысеющих крон. Опадающие листья стремились к земле, точно сбитые маггловские самолёты. Они не знали о том, что им требуется непременно романтично и неспешно кружиться в знакомом всем осеннем вальсе. Это несоответствие книжных описаний осени и реальности вывело Лили из задумчивости. Осень. Ещё один осколочек картины сегодняшнего-прошлого дня для неё. Как она за месяц умудрилась не понять, что природа увядает? Слишком сильно, видимо, была погружена в себя и в свои страдания. А эти страдания, что они ей дадут? Да ничего, только усложнят её новую жизнь выпаданием из реальности и возможными депрессиями. Ну в самом деле, она теперь в прошлом, и? Что из этого следует? Да, она может не вернуться в своё время и даже не вернуться, — тут Лили сглотнула, — к Эвансу, но что толку лить слёзы и замыкаться в себе? Лучше держать глаза открытыми и внимательно смотреть по сторонам, а там и способ путешествия обратно в её время найдётся. Это же ма-ги-я. Придя к этой мысли, девочка встряхнулась и сделала широкий шаг вперёд, под купол опадающих крон. Змеелицый, наблюдавший за изменениями на детском личике, тихо ухмыльнулся и скользнул следом. — Салазар Слизерин. — Что? — Моё имя. Салазар Слизерин, — и, не дав девочке что-либо ответить, он продолжил, — мы заночуем в лесу. Уже темнеет, а пробираться сквозь магические дебри мне совсем не хочется. Как ты на это смотришь? — Я, — Лили запнулась, поскольку это был первый раз за месяц, когда Мастер спрашивал её мнения, — хорошо, конечно. Я и правда устать… немного. Стоянку развели быстро, но до места, что устроило бы Мастера, шли не менее получаса. Собирая сухие ветки и листья, Лили со всё более возраставшим удивлением наблюдала за тем, как обычно не использовавший волшебство в повседневности Слизерин творил чудеса: приготовил еду, соорудил нечто, похожее на кровати, осушил полянку от вечерней росы и даже преобразовал из чего-то одежду для Лили, довольно неказистую, но выглядевшую намного теплее её школьной формы. Мысль о том, что рядом с ней один из Основателей, умастилась в рыжей голове на удивление легко. Ну, что уж поделать. Лили же в прошлом, в самом деле! Хотя Эванс не ощущала голода, она всё же поела что-то горячее, нежирное и очень вкусное, похожее на суп или рагу, и, наконец, переоделась. Озябшее за месяц тело принялось медленно отогреваться, и краем сознания, почти засыпая с миской в руках, Лили удивилась: как это она не заболела за долгие холодные ночи? Сама магия её хранила, не иначе. Салазар, изменяя себе, пересел к ней поближе. Лили привалилась к его боку. Но, несмотря на то, что у девочки настроение было самое благостное, его совершенно не разделял сам Слизерин. — Не спи пока, — шепнул он ей не грани слышимости, настолько тихо, что Лили подумала, будто ей показалось. — Лилит! — Я Лили, — огрызнулась Эванс скорее по привычке. Сесть прямо стоило невероятных усилий. Она, оказывается, так устала от нервов, что была готова заснуть прямо сейчас, что по каким-то причинам не устраивало Мастера. — Не спи. — Почему? — Сейчас услышишь. Прислушиваться пришлось не менее минуты, но Лили и правда услышала то, о чём говорил Салазар: редкие шаги, осторожные и почти неразличимые в напряжённой тишине вечернего леса. Когда шаги затихли, Салазар пригласил крадущихся выйти к нему на поляну и разделить пищу с магами. Из деревьев и их теней тотчас соткались сутулые фигуры с горящими жёлтыми глазами. Лили посильнее прижалась к Салазару, озабоченно хмуря брови. Встретить волшебную тварь в лесу, наверное, к беде, как иногда шутила Салли-Энн. Только оказавшись в подобной ситуации, Лили оценила её юмор на грани черноты. Оборотней было не менее дюжины, среди них не было ни одного старика или ребёнка, а единственная женщина, сплошь покрытая шрамами от волчьих укусов, напоминала мужчину даже больше других. Все зверолюди оказались совершенно разными: русые, тёмнокожие и светлые, рыжие веснушчатые, длинные и короткие, худые до невозможности, они, тем не менее, были похожи друг на друга, точно близнецы. — Присаживайтесь, — предложил безмолвным желтоглазым теням Салазар, помешивая тоненьким прутиком угли у самого края костра. Он был на удивление спокоен даже тогда, когда пришлые твари в людских шкурах расселись кругом, взяв его и Лили в плотное кольцо. Один из призраков, русый и сильно злой внутри, крадучись обошёл магов против часовой стрелки и уселся напротив них, прямиком за костром. Лили видела оборотня всего раз в своей жизни, но как же был не похож тот милый фокусник с золотыми глазами на тварей из тёмного леса, что сидели совсем рядом! Заросшие мхом и волосами, заполненные до краёв золотисто-коричневой ненавистью ко всему живому, полуголые дикари не скалили клыков, но Лили кожей чувствовала тонкие иглы их зубов на своём теле. Словно множество шприцов и булавок были готовы впиться в неё при любом неосторожном движении. Лили замерла, постаравшись раствориться в тени взрослого мага. Салазар продолжал беспечно помешивать быстро остывающие огоньки, будто не замечая ни густого воздуха, ни разливающейся в нём опасности. Маг казался воплощением всех канонов буддистов, хотя Лили и не знала ни одного, кроме безмятежности. Вроде там ещё невмешательство в происходящее было, но Эванс надеялась, что её Мастер ещё не настолько просветлился. — Ты пригласил разделить пищу, — тихо начал главный из оборотней, — но почему же нет того, что едим мы? Преодолев оцепенение, Лили ткнулась носом Слизерину в бок, спрятав лицо в жёсткой тёмной робе, но при этом не смея закрыть глаз. От подобной слепоты ей стало ещё страшнее, и девочка вся обратилась в слух. — Так всё перед вами, — шуршал веткой Салазар. — Травы, овощи, рагу — на выбор. Котёл большой, по порции хватит каждому, да ещё и останется. Или вы не любите рагу? — А как же птица? Рыба? Мясо? — А вы хотите принести это к нашему ужину? Движение руки Салазара замедлилось, а после и вовсе прекратилось. Лили осторожно повернула голову, чтобы всего одним глазком посмотреть на огонь: в Хогвартсе сидение около камина всегда успокаивало её лучше всего остального. Затухающий костёр уже не приносил ожидаемого умиротворения. Почти погибшие язычки пламени, словно в отместку, делали окружающий лес и его тени гротескно большими, аляповатыми и невероятно страшными. Поднявшаяся тревога только усилилась, когда Лили случайно взглянула на сидевшего напротив магов оборотня. Если и раньше он был больше похож на болотное чудовище, то теперь, с господством полумрака, черты его лица и вовсе потеряли сходство с человеческими. Да и на волка он походил мало: вытянутые антропоморфные волосатые конечности с непропорционально большими ладонями и ступнями, крысоподобная голова, скалящаяся пасть и полубезумные глаза делали это существо непохожим ни на что. Вцепившись в мантию Салазара, Лили завертела головой. Все пришлые потеряли человеческий облик, обернувшись в совершенно идентичных чудовищ. — А вы слышали о Хогвартсе? — совершенно игнорируя происходящее, спросил Мастер. — Кажется, там собирают магов… — Да, да, магов, — зашёлся хлюпающим смехом вожак монстров. — И много простецов, чтобы строить замок без капли магии! Много вкусных, сочных простецов, которых колдунишки выкидывают за границы безопасности… хороших простецов, они теряются в этом лесу, а мы — о, мы их находим. — И провожаем, — подхватило второе чудище. — Провожаем, — захрюкало третье, — на тот свет! Реальность мигнула, и Лили, даже просматривая потом свои воспоминания с помощью артефактов, не могла понять, что именно произошло. Твари кинулись, сужая круг, словно обращённые внутрь копья. И тотчас почти догоревший костёр вспыхнул ярко-зелёным цветом, взметаясь, как показалось девочке, до самого неба. Зелёный перекинулся на увядавшие заснувшие деревья, вылизывая кору и жадно поедая остатки крон, зелёный жрал монстров-оборотней, кусая их шкуры, и зелёный же кругом оберегал двух магов. Забыв об опасности, Лили широко распахнутыми глазами смотрела на буйство волшебного огня, не оставляющего после себя ничего. Даже пепелища не было; только поляна светлого стеклянного песка, смешанного с пылью. Этот яркий огонь пах чем-то необъяснимым и притягательным, тем же, чем пах её брат в те дни, когда они с ним только встретились. — Ветка магического дерева, — хмыкнул Салазар, отбрасывая от себя обуглившуюся деревяшку, — хороший проводник энергии. Собирает распылённую силу в одной точке. Правда, штука одноразовая — перегорает. — Это потому, что в середине должна быть часть волшебного животного, — пробормотала Лили, не сводя глаз с зеленых искр. Там, где маг ковырялся своей пародией на волшебную палочку, теми же изумрудами горела вязь рун, совершенно не знакомых Лили. На скандинавский Футарк похоже точно не было. — Часть живого? Да, возможно… должно сработать. А замок твой совсем рядом, видимо. Всего лишь за лесом. Думаю, можно будет его проверить, вдруг там и правда есть лаборатория?