Мёртвое сердце

Третий этап Турнира Трёх Волшебников обещал стать самым скучным из всех. Лили успела так обзеваться, сидя на трибуне, что едва не вывихнула челюсть. Она ненавидела скуку, а тут заставляли всех законопослушных магов и ведьм просто сидеть на неудобных скамейках и смотреть на лабиринт. Ни телевизора, ни мониторов, даже нет никаких волшебных экранов, чтобы видеть, что происходит с Седриком, Флёр и Виктором. Зрители, естественно, недовольно переговаривались. Откуда-то сбоку Лили слышала, что пытались гнать на нового директора: мол, Снейп не справляется и не может устроить нужную зрелищность для дорогих гостей. С другой стороны Северуса, напротив, хвалили: сделал хоть что-то, чтобы не спустить репутацию Англии в унитаз, молодец. А что не зрелищно — это к покойному ныне Дамблдору вопросы, а не к новому директору. Второй этап тоже был не шибко интересным для зрителей, и ведь ничего, проглотили. Справедливости ради, стоит указать, что комментатор, — незаменимый Людо Бегмэн, которого Лили, естественно, не знала, — что-то верещал в магический аналог громкоговорителя. Голос у Людо был что надо: зычный, звучный, приятный. Слушать такой — одно удовольствие… только бы вот Бегмэн не орал бы, как барышня! — Крам проходит один из поворотов, мои дорогие слушатели! Впереди… о, нет, впереди целая мантикора! Что же предпримет наш болгарин? Как жаль, что вы этого не видите, мои дорогие, как жаль! Какой пируэт, какие заклинания — я ни одного не смог опознать! А я, между прочим, комментирую даже ежегодные дуэльные состязания Европы! — Врёт как дышит, — проворчал сзади Лили профессор Флитвик, — ни разу его там не видел и не слышал. Комментирует какая-то молоденькая девушка, не помню имени, но училась она в Махотокоро, в Японии. — В самом деле? — заинтересовались его соседи. — Так почему же этот джентльмен врёт? — Славы хочет, — откликнулся другой маг, — тут как пить дать. Он же сейчас на мели, а так, глядишь, хоть кто-то какую-нибудь работёнку подкинет. Жалкий тип, хочу я вам сказать! Разговор пошёл дальше, но Лили больше к нему не прислушивалась — не интересно, как и всё, происходящее вокруг. Ещё и Эванс куда-то запропастился… У неё вся неделя шла наперекосяк, прямо с момента ритуального убийства семейки Дурсль. То ли карма так мстила, то ли Лили себя просто накручивала, но у гриффиндорки всё буквально валилось из рук. Заклинания не выходили, удача повернулась филеем, Эванс постоянно пропадал со своим вишнёвым… и только Северус, как верный рыцарь, наконец принял ситуацию и начал проводить с Лили много времени. То есть, по-настоящему много времени: не просто ходил следом, как утёнок за мамкой, а ещё и разговаривал, учил, учился магии не-средневековья, рассказывал кучу интересных вещей и даже позволял держать себя за руку. Конечно, из-за этого сближения пострадали другие отношения: Виктор, поняв, что Лили не заинтересована в нём как в мужчине, несколько отстранился. Не сильно, но ощутимо для гриффиндорки. Было обидно… и при этом понятно. Каждый сам переживает разрывы, — даже если отношений как таковых и не было, — как может. Но Лили, хоть и лишилась компании Крама на неделю, была слишком занята, чтобы как-то на это реагировать. Её постоянно требовал к себе Его Темнейшество, злой и недовольный после провального набега на Хогвартс. Несмотря на то, что Лили убила Дамблдора, Тёмный лорд не нашёл того, что ему было нужно — кольца, в котором, судя по всему, Волдеморт упрятал кусочек души. Вряд ли он его теперь найдёт, считала Лили. Потому что колечко ушло прямиком к Смерти, вместе с мантией и волшебной палочкой из сказки про трёх братьев. Она сама это видела. Однако Его Темнейшество не был на башне в момент смерти Дамблдора и при этом точно знал, что директор носил при себе нужное Волдеморту кольцо. Вот и оставалось Тёмному Лорду лишь проверять память у своих прислужников, к коим теперь относилась и Лили. Хорошо ещё, что метку ей не поставили — удалось откосить, во многом благодаря Эвансу. Если бы не брат, то ходила бы Лили со знаменитой татуировкой, чего ей бы очень не хотелось. Комментатор продолжал надрываться и расхваливать участников, маги сзади принялись распивать Огневиски из безразмерной фляжки Флитвика. Лили уныло вздохнула и закинула руки за голову, потягиваясь. Ей даже замечания не сделали. Смотреть-то было не на что. Вот одна радость была на этой неделе помимо Снейпа, в самом деле. И имя этой радости — Анжела. Пухленькая, весёлая хаффлпаффка неожиданно оказалась более серьёзной, чем Лили представляла. Она быстро просчитала, к чему ведёт смена власти, и в один не самый прекрасный день пропала из Хогвартса вместе со своими мальчишками. Шум поднялся знатный: школе не простили пропажи Луны Лавгуд год назад, так что новые потеряшки грозили окончательно уничтожить репутацию Хогвартса. Как бы Снейп ни зашивался с директорскими обязанностями, а Дамблдор существенно ухудшил мнение о волшебной школе. Лили было даже немного жаль: как-никак, а она помогала Замку рождаться. Потеряшки, кстати, обнаружились тем же вечером. Нашла их, если так можно сказать, Лили. В Крауч-холле на аудиенции у Тёмного Лорда. Эванс обладала некоторыми привилегиями, так что смогла войти в кабинет Его Темнейшества без стука или предупреждения — неслыханная наглость, которую ей спускали из-за Морри и «происхождения», что бы это ни значило. Лили бы прошла мимо, потому что её совсем не интересовала политика, но голос Жерара оказался слишком знакомым. — Мы пришли сами, — говорил француз. — И сами же просим. — Мы готовы сражаться, — добавил необычайно серьёзный Майкл. — И принести клятву верности. Волдеморта это, однако, совсем не впечатлило. — Надо же, какие нынче дети пошли… Барти, ты слышал? Они готовы сражаться. А если мне не нужны такие прис-спешники? Об этом вы не подумали? — Вряд ли вы будете нас убивать, — тихо отозвалась Анжела. — Два чистокровных мага и один полукровный, способная магглорождённая… о вас отзывались, как о разумном сюзерене. На этом Лили поспешила войти: Эванса в Крауч-холле не было, так что Волдеморт мог отреагировать на подобную почти-грубость буквально как угодно. Его Темнейшество, однако, удивил Лили. Вместо ожидаемого всплеска злости он откинулся в кресле и расхохотался. — Поразительная наглость! О, мисс Эванс, вы решили почтить нас своим присутствием? Польщён, польщён… как думаете, мисс, стоит ли принять этих магов в наши ряды? Из четвёрки обернулся только Сэм. В его светлых голубых глазах была то ли просьба, то ли приказ: «Спаси нас!» Скорее всё же приказ, потому что Эванс как-то говорил сестре, что он обещал своему патрону со Слизерина «что угодно». Глупый брат. — Думаю, они достаточно смелы, чтобы пройти посвящение, — осторожно ответила Лили, — однако… не слишком ли они юны для этого? Возможно, стоит подождать хотя бы год? За год, она была уверена, всё бы решилось, и её знакомым не нужно было бы воевать ни за одну из сторон. Сильный, умный и осторожный Волдеморт просто подмял бы магическую Англию под себя за эти несчастные двенадцать месяцев. Да ему бы даже полугода хватило бы! Волдеморт сложил пальцы домиком, как любил раньше делать Дамблдор, и прикрыл глаза. — Ну что же вы, мисс Эванс. Сами же знаете, что во времена вашей молодости было точно так же. Северуса ко мне привели на исходе его пятого курса, вы знали? А вы когда решили вмешаться в нашу с Дамблдором борьбу? К тому, что нынешнюю Лили Эванс, сестру Эванса, все путают с Лили-из-прошлого гриффиндорка почти смирилась. Было только неприятно, что каждый раз при этом у неё чертовски болела голова. Но Волдеморту не стоило показывать даже намёка на недовольство — чревато Круцио или злой, давящей аурой. Только Эвансу-Морри прощалось буквально всё, хотя он этим не пользовался. — Я вмешалась, когда скинула Дамблдора с башни, — сказала она. — Поэтому я прошу за этих детей, мой лорд. Пускай будут в безопасности. Волдеморт посмотрел на неё из-под ресниц мрачным вишнёвым взглядом. — Я вот только одного понять не могу, мисс Эванс… Что же они вам всем так сдались? Вы за них просите, Северус замолвил слово, даже Фламель — но там хотя бы понятно, родственные связи. Но Морри? Почему за этих детей просил мой Морри, Лили? Объясни. Это было больше похоже не на просьбу, а на прямой приказ. В любом случае, Лили было нечего скрывать: — Морри пообещал одному из этих «детей» выполнить любое желание. И именно его, мой лорд, вы услышали. Четверо стояли так тихо, как только возможно, даже дышали через раз. Лили тоже чувствовала ком тревоги в груди, но не выказывала дискомфорта ни единым взглядом. Волдеморт, правда, всё равно ощутил их напряжение. Он тяжело вздохнул, а потом махнул рукой, словно отгоняя пищащего комара: — Ведите их в гостевое крыло, мисс Эванс. Дети останутся здесь. Не убивать же их, в самом деле… — Будет сделано, мой лорд. Благодарю. Она едва ли не силой вытолкала четверых из кабинета и не сдержала благодарной улыбки при последнем взгляде на Волдеморта. Отчего-то Лили было очень важно, чтобы у Анжелы, Жерара, Майкла и Сэма всё было хорошо. — Идём, — приказала она, как только закрыла дверь. — И тихо. — Ты ведь Эванс? — уточнил Сэм. Они удалялись от кабинета Волдеморта на максимальной скорости. Если бы Лили не боялась запутаться в чёртовом дементоровом плаще, то она бы припустила в сторону гостевых комнат со всех ног. — Эванс, Эванс… пошли, отведу вас на новое место. Думаю, вам стоит выделить две комнаты, одну для жизни и одну для уединения… или три? Сделать один будуар для Анжелы. А может, каждому по комнате? — Двух будет достаточно, — сказал Майкл. — Эванс, а ты чего такая взрослая? — Каши много ела, — ворчливо отозвалась Лили. — Какая тебе разница? Ты должен канканы танцевать и песни петь за то, что я мимо проходила. Испепелил бы вас Его Темнейшество, и всё, баста. Только Николя бы слёзы лил. На последнюю фразу оживился Жерар: — Ты знаешь дедушку? Откуда? — Его все знают. Я помогала ему вылечить руку — схлопотал твой дед какое-то гадкое проклятие… не важно. Лили остановилась перед огромной двустворчатой дверью и упёрла руки в бока. — Значит, так. Внутри — куча комнат, ходите где хотите, выбирайте любую. Занята там только одна, на двери табличка так что смело осматривайте все остальные. С девушкой, живущей внутри, не конфликтовать — она милая, как радужный единорог. Вопросы? — Что за девушка? — Сэм. — Ты уходишь? — Майкл — Как долго нам здесь жить? — Анжела. — А в библиотеку можно? — Конечно, Жерар. — По порядку. Девушка — Полумна Лавгуд, пришла, как и вы, сама, до этого жила в лесу с оборотнем, так что манеры у неё несколько испортились. Да, я сейчас ухожу, потому что я не нянька вам, и у меня есть свои дела. Жить здесь вы будете столько, сколько решит Его Темнейшество — и не вздумайте его так называть, если что, для вас он исключительно «Тёмный лорд». В библиотеку нельзя, потому что она находится в другой части здания, но вы вполне можете попросить у домового эльфа почти любую книгу — он принесёт после того, как спросит разрешения у хозяина или Его Темнейшества. А теперь рысью — марш! Четверо, как солдатики, стройно подошли к двери. Лили помогла её открыть, — на замке было хитрое заклинание, — и запустила знакомых внутрь. Она точно знала, что теперь с ними всё будет хорошо. Та же Луна Лавгуд жила в этом доме достаточно давно, и недовольной при этом не выглядела. У Луны был её дорогой оборотень-фокусник, у четверых были они сами, у Волдеморта — Морри, а у Лили кольцо из бирюзы. Идиллия. Ещё у Лили было письмо «для Гарри», которое она так и не открыла. Слишком тряслись руки. Поэтому Эванс просто отложила этот конверт на самое дно школьного чемодана, чтобы не видеть. — И-и-и, у нас есть победитель! — ворвался в воспоминания Лили крик Людо Бегмэна. Она встряхнулась и вскочила со своего места. Маги вокруг бушевали, как неспокойное штормовое море; даже весёлая компания за спиной Эванс прекратила распивать Огневиски и теперь высматривала победителя Тремудрого Турнира. Людо, как назло, не называл имени. Издалека было непонятно, стоит ли рядом с Бегмэном парень или же это всё-таки девушка: фигурка оказалась знатно подкопчена и измазана то ли в земле, то ли в саже. Если бы Лили не видела тысячу раз, как горбится Виктор, она бы ни за что не признала в человечке рядом с Людо вдали ловца Болгарии. — И-и это — Виктор Крам! — подтвердил догадки Эванс комментатор. — Что скажешь, малой? Сложный был Турнир? — Да. — Пошёл бы ты на него, если бы знал, что ждёт впереди? — Да. — Тебе понравилось участвовать? — Нет. Лили хихикнула в кулак. Да уж, Виктор был не из тех, кто любит давать интервью — он сам в этом признавался подруге. Бегмэну придётся постараться, чтобы разговорить его. — Хочешь что-то сказать, парень? — Моя победа принадлежит подруге. Жаль, что относиться глубже мы не можем. В несколько незаметных в толпе перемещений Лили оказалась под трибунами. Ей было нечего делать среди шумных людей, Виктора она может поздравить и позже, да хотя бы в письме. Ну или прийти к нему на корабль, заранее запасясь чем-нибудь вкусным на кухне, и долго-долго сидеть в окружении дурмстранговцев, слушая их хвалебные песни на рычащих языках… идиллия! Кольцо из бирюзы жгло карман. Лили выбралась из-под трибун и зашагала в сторону сторожки Хагрида. Следом за ней увязался Северус, нашедший её непонятно как. Снейпу Лили улыбнулась, как давнему другу. — Жаль, что мы не видели, что происходит в лабиринте, — сказала она просто для того, чтобы что-то сказать. — За короткий срок не вышло настроить передачу изображения. Поэтому пришлось воспользоваться выкладками Дамблдора и помощью Бегмэна. Людо запросил огромный гонорар. — Он его отработал до конца, на мой взгляд. Было хотя бы не так тоскливо сидеть всё это время, его голос не давал заснуть. — Рад, что ты оценила. Они почти дошли до сторожки, когда Лили почуяла неладное. Дверь была распахнута настежь, во дворе не слышался храп Клыка, — пса Хагрида, — да и самого лесника не наблюдалось. Зато косяк оказался вымазан тёмно-бордовой кровью, уже начавшей подсыхать. — Оставайся за мной, — приказал Северус, доставая волшебную палочку. Лили не стала спорить. Снейп быстрым шагом приблизился к хижине и, сотворив перед собой пару лёгких щитов, осторожно заглянул внутрь. Из его горла вырвался странный звук: не то смешок, не то хрип, Лили не разобрала. Снейп подозвал её, и гриффиндорка немедленно приблизилась. — Ну Э-эванс, — простонала она, увидев хижину изнутри, — ну почему ты так? Большая часть кубков была разбита. Туша Клыка валялась недалеко от входной двери; видимо, пса убили, потому что тот пытался защитить хозяина. Сам Хагрид лежал навзничь возле перевёрнутого обеденного стола, за которым Лили совсем недавно пила чай. Эванс сидел прямо на Хагриде, на груди полувеликана. Руки брата Лили были вымазаны в крови практически по локоть, в ладонях слизеринец держал кусок мяса. Присмотревшись, в нём Лили узнала детку Рубеуса: та едва шевелила пухлыми губами, но при этом продолжала неразборчиво шипеть ругательства. — Сестра, — жалобно проскулил Эванс, — помоги! Лили быстро облизала губы и стрельнула взглядом в сторону двери. Повинуясь магии, та захлопнулась, как и ставни на окнах. Темнее не стало из-за множества щелей, но так их хотя бы случайные прохожие на улице не увидят… хотя кому нужен лесник, когда только что Виктор Крам стал победителем Турнира Трёх Волшебников? Нужен был обряд переноса, прямо сейчас. Иначе Эванс рисковал остаться без очередного кусочка души и в очень, очень подавленном настроении… этого Лили допустить не могла. Но у неё не было Сириуса рядом… и артефакта-звёздочки тоже не было. Зато был Северус и куча народу, видевшая, что они уходят в сторону сторожки лесника. Эванс, уловив настроение сестры, принялся быстро готовить место для ритуала. Всего-то надо — поставить стол и найти какую-нибудь тарелку, на которую можно было положить детку и халькантит. Труп полувеликана заменил бы всякие жертвы, всё же магии в Хагриде было много. — Северус, — позвала Лили, нащупывая бирюзу в кармане, — ты будешь со мной, что бы ни случилось? — Что? Она вытащила кольцо и протянула его Снейпу. На открытой ладони, как обычно делают дети. — Северус, ты со мной? Он взял украшение, не мешкая ни секунды. — Всегда.