Мёртвое сердце

— Да уж, детка, я и подумать не мог, что когда-нибудь окажусь в такой компании. — Что, в Швейцарии было лучше? Доктора, лекарства, медсестрички… — Медсестрички — это, Лили, святое. Но от докторов я насилу сбежал, прости уж, они меня бы там ещё лет десять бы держали. Однако планировал я совсем другое, уж точно не Тёмного Лорда в сюзеренах. — М? Ну, Сири, знаешь ли, говорят, что бог смеётся над людскими планами. Так что можешь посмеяться вместе с ним. Сириус ожидаемо ухмыльнулся и поспешил скрыть смешок в бокале. Внутри был то ли гранатовый сок, то ли дико концентрированный компот, но точно не вино: Блеку по показаниям колдомедиков запрещалось пить даже сидр. Они сидели за большим обеденным столом в Крауч-холле, слишком далеко от хозяина поместья и Тёмного Лорда, чтобы соседство мешало им переговариваться. Эванс-Морри как обычно ластился к своему вишнёвому, а Северусу было уготовано местечко поближе к начальству. Лили и Сириус сами задвинули себя практически в самый конец хвоста. Напротив них сидел до жути довольный МакНейр, — тому чем-то насолил Хагрид, и его смерти палач радовался как собственной годовщине, — и задумчивый Руквуд, невыразимец. Практически всех Вальпургиевых Рыцарей или приближённых Лили успела узнать если не лично, то хотя бы в лицо. Её, впрочем, тоже знали. Почему-то больше как «неживую». Лили, кстати, с собственным прозвищем бы поспорила. Она была живее большинства находящихся в большом обеденном зале. И уж точно живее Его Темнейшества с кучей крестражей. Хотя осколков, по словам Эванса, осталось всего два — и брат Лили точно знал, где они находятся. Ей он не говорил, впрочем. Тихий мелодичный звон прервал всякие переговоры. Волдеморт поднялся со своего места, наслаждаясь напряжённым вниманием собственных соратников, — ну или рабов, кто как относился к Тёмной метке, — и предвкушая какую-то новость. Судя по сияющему лицу Эванса, весть была что надо. — Сегодня, — негромко начал Волдеморт, — я рад приветс-ствовать вас здесь, мои дорогие соратники… повод для собрания у нас самый подходящий: Британское правительство пало! Лили моргнула. Потом ещё раз. Над столом воцарилась просто кладбищенская тишина — а рыжая в этом разбиралась. Правительство? Волдеморт усмехнулся. — Что же, я бы тоже на вашем месте не поверил. Сегодня был подписан договор между мной, фактическим правителем магической Британии, и принцем Чарльзом — ныне коронованным монархом Англии. Бывшая королева Великобритании, увы, уже не проснётся — согласно нашему договору. Увы. Так поднимем же бокалы в её честь. Королева мертва — да здравствует король! Пожиратели подняли бокалы, как первоклашки, которым приказал сделать это строгий учитель. Лили видела растерянность людей, сидящих рядом: как так, убить королеву? Это же королева! Боже, храни королеву! Губы Лили против её воли расплылись в довольной улыбке. — Боже, храни короля! — гаркнула она, залпом залив в себя бокал компота. — Боже, храни короля! — эхом отозвались Пожиратели, выпивая свои напитки. Волдеморт расхохотался — его явно повеселила эскапада Лили. Рядом с Его Темнейшеством поднялся Эванс-Морри: бледный, блёклый, словно ненастоящий, а сошедший из чёрно-белого комикса персонаж. Голос был под стать его облику, трухлявый и ломкий, как рассохшееся дерево: — Магия, храни Тёмного Лорда! На это Пожиратели отозвались уже увереннее. Видимо, немного прошёл шок и сыграла привычка нахваливать Тёмного Лорда, чуть что. — Ешьте, мои сторонники, и пейте. Сегодня мы празднуем нашу победу. Менее чем через неделю один из вас, самый достойный, станет Министром Магии, чтобы передавать людям мою волю. Волдеморт сделал неопределённый жест рукой и сел, будто внезапно устал. Под ладонь ему тотчас поднырнул Морри — Лили не уставала сравнивать брата с ластящейся собакой. — Что, неужели всё? — удивлённо пробормотал Сириус. — Мы столько сражались в первый раз, а тут… — Лорд учёл прошлые ошибки и пошёл по пути политики, — отозвался на это Руквуд. — Никакой крови, никакого геноцида. Сириус нахмурился и поджал губы. Оглянулся по сторонам. Заметил и магглорождённую Анжелу, и витающую в облаках Луну, и её любимчика-оборотня, который даже на торжественный обед вырядился словно шут из средневековья. — Это… неожиданно приемлемо. Лили ничего не ответила — она была слишком занята появившейся на столах едой. После обеда, — домовики, как всегда, расстарались, — все разбрелись кто куда. Волдеморт увёл за собой только Руквуда, МакНейра и ещё парочку приближённых. Лили предположила, что сейчас выбирается будущий Министр Магии. К самой Эванс неслышно подошёл Северус — как всегда. Сириус, заприметив давнего врага, поспешил откланяться, чтобы не портить вечер ни себе, ни Лили. Он всё ещё плохо сдерживал свой буйный нрав, если дело касалось Снейпа. — Всё идёт к завершению, да? — спросила Лили. Она положила руку на локоть Северуса и позволила вести себя. Таинственный Профессор выбрал для прогулок не сад, а зимнюю оранжерею Крауч-холла. По красоте и разнообразию флоры та явно выигрывала перед французским парком и выверенными аллеями. — Скорее, всё уже завершилось. В этот раз Тёмный лорд победил. — Без крови? Он посмотрел на неё. — Относительно. Всё же, директор… и королева. Но, определёно, крови в этот раз намного меньше. Они сели на скамейку, скрытую от посторонних глаз за шикарным тропическим растением с мясистыми красными листьями. Снейп осторожно коснулся волос Лили — как святыни, как Грааля, как самого дорогого, что вообще могло быть в жизни одинокого человека. — Ты выйдешь за меня? — практически беззвучно спросил Северус. Лили не понимала подобной сакральности. Для неё было естественно, что жизнь она и Северус проведут вместе — так же естественно, как и дышать. Это было более глубинное, тёплое, уверенное ощущение под рёбрами, словно второе сердце, которое гоняет по венам не кровь, но само тепло. — Конечно. Как же иначе? Он не поцеловал её, только коснулся пересохшими губами рук, а после приложился к её плечу лбом. Кожа у Северуса пылала, словно мужчина был в лихорадке. Лили не знала, сколько они просидели так, практически без движения. Дыхание Северуса из поверхностного, болезненного, стало глубже и тише; она успела рассмотреть, наверное, каждый цветок в этой оранжерее. Уединение прервал Эванс: появился белой тенью, забрал с собой тепло зимнего сада и принёс прохладу умирающей осени. Северус понял просьбу Морри без слов. Коротко коснувшись пальцев Лили губами, зельевар поднялся и без прощания вышел из оранжереи. Эванс сел рядом с сестрой, облокотившись на неё — как когда-то давно в детстве. — Что ты не с Его Темнейшеством? — Он занят. И я хочу побыть с тобой. Лили взяла брата за руку и переплела их пальцы. Было странно сидеть рядом с Эвансом, который выглядит не как Эванс, будучи в теле, которое не совсем принадлежало ей. Но при этом Лили ощущала тихую, робкую радость от того, что брат рядом с ней, такой мягкий, тихий, тактильный… любящий. Но всё же, что-то не давало Лили покоя. Какое-то неприятное, тёмное чувство, появившееся рядом с уверенностью внутри в тот момент, когда Эванс вошёл в оранжерею. Ещё больше эта нервозность увеличилась, когда Лили не заметила кольца из халькантита на пальце брата. Он всегда, всегда носил подаренное ею кольцо, не расставаясь с ним ни на секунду. Тем более, что внутри камня были драгоценные для Эванса кусочки души Его Темнейшества. — Где кольцо? Эванс ответил не сразу. Он, казалось, так ушёл в свои мысли, что даже не сразу услышал вопроса сестры. Лили повторила, и только тогда брат отреагировал: немного отстранился, повернул голову и достал из-под мантии подаренное когда-то кольцо — без камня. Это показалось Лили намного страшнее, чем Кербер, свихнувшийся Салазар и все драконы мира вместе взятые. — Эванс?.. — Всё хорошо. Он встал — Лили подорвалась следом. От былой уверенности в завтрашнем дне и собственном счастливом будущем у неё не осталось ни следа. Эванс-Морри наклонился к ней и поцеловал в лоб. От прикосновения холодных губ Лили ощутила короткую дурноту, а после и вовсе потеряла сознание. Эванс подхватил сестру на руки. Волшебный плащ, доставшийся ему от дементора и Смерти, как живой переполз с плеч своего владельца на Лили. Эванс уложил сестру на лавочку и отступил. Его облик не изменился, несмотря на то, что плащ перешёл к его сестре. Вместо мантии дементора теперь на плечах Морри была обычная; на самом деле, вряд ли кто-то заметил бы разницу. — С ней всё в порядке? Эванс кивнул. Его совсем не удивило, что Северус Снейп, — вечный страж его дорогой сестры, — не ушёл далеко и объявился, едва появился хотя бы намёк на угрозу её жизни и благополучия. Настоящий рыцарь, полный любви. Эванс тоже был теперь полон любви. Только вот защищать своего избранника он не собирался. — Позаботься о ней, пожалуйста. И… держи моё кольцо. Мне кажется, из него получится хороший обручальный артефакт. Принимая кольцо, Снейп ничего не сказал, но на лице у него мелькнуло понимание. Он подхватил Лили на руки и быстрым шагом вышел из оранжереи. Не прощаясь, как обычно. Путь его лежал в каминную, потом — в Малфой-манор и дальше. Может быть даже прочь из Англии. Так далеко, как только получится, хотя бы на пару лет. Вроде бы Лили связывалась с Фламелями… Эванс ещё немного постоял около пустой лавочки, а потом всё-таки собрался и вышел из оранжереи. Он уже разговаривал с Сириусом, — Бродяга так и не понял, почему его «щеночек» был таким тактильным и милым, — и взял с Блека обещание во что бы то ни стало продолжить род. И присмотреть за Лили, конечно, куда же без этого? Он разговаривал с Сэмом — просто чтобы поблагодарить за патронаж и убедиться, что долгов между ними нет. Он даже говорил с Малфоем. Драко был, как всегда, полон яда, но выглядел очень плохо. Сказывалось длительное общение с призраком. Во время их короткого разговора рядом с Драко стояла его мать. Было видно, что Нарциссу Малфой намного больше волнует состояние её отпрыска, чем скорая победа Тёмного Лорда. Поэтому Эванс сделал то, что он посчитал важным и что он мог: подарил Драко полную невосприимчивость к некротическим энергиям. Если уж Малфой так хочет общаться с девочкой-призраком, то кто может ему помешать? Выглядел этот подарок эффектно: словно Эванс вложил в грудь Малфоя светящийся яркий шарик из чистой энергии. Драко тряхнуло, как от удара током, но на ногах слизеринец устоял. — Эванс, какого Мерлина? — привычно вскрикнул Малфой. От знакомых, полуистеричных интонаций Эванс по-доброму хмыкнул. — Мой прощальный подарок, Малфой. Хотя Лили всегда говорила, что ты был ужасным засранцем… ты не давал мне скучать. Малфой нахмурил бледные, практически незаметные брови и протянул руку. Эванс очень осторожно, а оттого неловко пожал её, боясь спугнуть момент. — Рад был быть засранцем, красноголовый. Удачи тебе… куда бы ты ни шёл. Эванс шёл в покои Волдеморта. Тёмный Лорд уже решил все вопросы с Пожирателями и лежал на постели, закрыв глаза сгибом локтя. Когда Эванс лёг прямо на Волдеморта, тот едва пошевелился. — Опять мигрень? — Снова. Боль только усиливается. Эванс положил голову на грудь Волдеморта и вслушался в стук его сердца. Ритм был неровный: то частил, то замедлялся, словно не мог определиться. Головные боли начались не так давно, как раз после того, как Эванс заключил ещё один кусочек души в халькантит. За две недели мигрени извели Волдеморта так, как не удавалось ни смерти, ни Дамблдору. Тёмный Лорд был готов буквально на что угодно, лишь бы прекратились эти изматывающие, непроходящие боли — и у Эванса было лекарство. Горькое, противное, неприятное… но оно бы точно помогло. Он всё равно был не уверен в том, что делает, когда предлагал это: — Хочешь, я помогу тебе? Волдеморт посмотрел на Эванса из-под ресниц; радужка у лорда была ярко-красной от сильнейшей головной боли. — Избавишь меня от боли? Конечно же хочу. Эванс сел и упёрся руками о грудь Волдеморта — так, как тот делал раньше с магглами после ритуального секса. Лорд убрал руку с лица, но глаза закрыл: от света всегда становилось хуже и в висках начинали стучать барабаны. Когда Эванс наклонился и осторожно поцеловал в уголок губ, Волдеморт слабо усмехнулся. — Ну, тоже лекарство. Хотя я думал, что ты действительно вылечишь меня. — Я вылечу. Спустя несколько лёгких, невесомых поцелуев Волдеморт легонько дёрнул Морри за прядку длинных белых волос. Эванс послушно придвинулся и углубил поцелуй. Халькантит, до этого бережно хранимый Эвансом под языком, скользнул в рот Волдеморту. Тот рефлекторно проглотил камень, а потом оттолкнул от себя любовника — с такой силой, что Эванс слетел с кровати. — Какого… Он даже договорить не успел. Ядовитый камень, ставший ещё опаснее из-за магии смерти, убил его практически мгновенно. Некоторое время Эванс сидел абсолютно без движения, бессмысленно смотря перед собой. Белые волосы стали короче и вернули кровавый оттенок; глаза из мутных озёр превратились в яркую зелень. Школьная форма Слизерина совершенно не подходила для ситуации. Эванс попытался было подняться, но ноги его подвели. Тогда он подполз к кровати и забрался на неё. Его вишнёвый лежал прямо по центру, раскинув руки. Глаза у него закатились, радужки совсем не было видно. Юноша кое-как стёр рукавом мантии пену, выступившую на губах Волдеморта. Это отобрало последние силы, так что Эванс лёг рядом с лордом и прикрыл глаза. В остывающем теле он не чувствовал души — ни кусочка. Всё закончилось.