***
Пробуждение далось мне нелегко, а точнее очень даже болезненно. В самом начале я подорвалась с кровати, разразившись ужасающим кашлем. Казалось, что я готова выплюнуть наружу все свои органы. Слава небесам, что мои внутренности в конечном итоге остались при мне, но подавленное состояние не покидало. — О, проснулась, наконец! Я уже думала, что до утра придётся с тобой тут торчать! — бодрый до скрежета зубов девичий голос заставил меня недовольно зажмуриться и откинуться на мягкую подушку. — Который сейчас час? — голова загудела, неприятной болью покалывая в висках. — Почти полночь, и если честно, то мне бы тоже хотелось поспать, — с укором отозвалась моя незнакомая собеседница, и я все-таки решилась поднять на неё взгляд. — Ты… одна из участниц, — в глаза бросилась необычная причёска, одним словом случился взрыв на макаронной фабрике. Каштановые кудри топорщились отовсюду и были похожи на мелкие антенны. Она как неоперившийся птенец, что по ошибки выпал из своего гнезда. Взгляд хитрый, как у настоящей лисицы, вытянутый и очень выразительный. В уголках глаз виднелись черные косые стрелки. На подбородке крохотная родинка выбивалась из общего образа и искусного макияжа. — Вероника, — представилась незнакомка. — Меня заселили с тобой в одну комнату, а мистер Вонка просил проследить за твоим состоянием. — Селена, — скупо представилась в ответ. У меня в планах не было пункта со знакомством участниц, да и не хотелось попусту тратить своё время и не потому, что кто-то из них мне противен, вовсе нет, просто с первой минуты как я оказалась на фабрике меня разрывает на части навязчивое желание побега. — Слушай, Селена, а это у тебя фишка такая? — вдруг начала разговор девушка, при этом недовольно сморщив нос. — Сначала эпично рвётся платье и ты в центре внимания, потом ты вдруг падаешь посреди коридора без сознания. — Это называется клаустрофобия, — саркастично буркнула в ответ. — Что касается платья, то мне самой чертовски интересно узнать, как это произошло, тем более, когда за него придётся отвечать если не головой, то оплатой ателье. Вероника не совсем понимала смысл сарказма, продолжая хмуро рассматривать меня из-под нависших ресниц. — Как интересно, ты только пришла на конкурс, но уже плюёшься ядом от ревности из-за того психопата, — я скривилась когда искусственный свет резко ударил в глаза. — Естественно, ведь он нёс тебя на руках до самого больничного корпуса! — воскликнула моя новоиспечённая соседка, не забывая при этом гневно всплеснуть руками. — Боюсь, что теперь тебя искренне недолюбливает добрая половина завистливых участниц. Плохое самочувствие после услышанного как рукой сняло. Единственное что я хотела сейчас знать — это подробности всего, что произошло пока я бесстыдно дрыхла в постели. Благо больничный корпус отличался широкими оконными рамами и светлыми стенами. Теперь обстановка так не давила на сознание и я смогла пускай и не надолго, но блаженно расслабиться. Боль в мышцах пульсировала острыми иглами. — Как нёс? — Пф, спрашиваешь ещё! Я же сказала руками! — я притупила взгляд, тщательно раздумывая над тем — издевается она или нарочно испытывает мое хрупкое терпение. — Правда?! — удивление получилось довольно правдоподобным. — Тогда действительно, мои вопросы совершенно неуместны. — Хорошо, что ты сама это понимаешь, — Вероника лукаво сощурила взгляд. — Ладно, Селена, признаюсь честно, ты мне уже нравишься и то, что мы с тобой соседки — это очень даже неплохо. — Хорошо, что ты сама это понимаешь, — ловко парировала я, от чего вызвала довольную улыбку на ее лице. — Теперь я на сто процентов уверена, что мы сможем ужиться вместе! — шатенка дружелюбно похлопала меня по плечу, а я вдруг невольно вспомнила Фиби, которая частенько делала точно также. Сердце защемило тоской, и, пускай мы виделись всего несколько часов назад, я уже безумно по ней скучала. Наша разлука будет длиться долго, но я уже не представляю, как буду с этим справляться. — Вставай, мне было велено довести тебя до комнаты, — уперев руки в бока, моя соседка включила режим командира и терпеливо наблюдала за моими ленивыми движениями. — Если бы это было так просто, — закатив глаза, я принялась переворачиваться в коротком платье и тут почувствовала себя скользкой, неуклюжей сосиской. Одно дело, когда ты просто спал по своей воле, а не потерял сознание посреди коридора. После такого приключения тело совсем отказывалось слушаться и поддаваться хотя бы малейшим и простым движениям. Ты будто старая тряпичная кукла, которую вытащили из грязного и пыльного чердака. В больничном корпусе стояла мертвая тишина, как в морге. Судя по всему, кроме меня тут больше никому не суждено было оказаться. Работников этого корпуса я тоже не заметила. А были они тут вообще? Или моим лечением занималась Вероника? Задавать вопросов мне больше не хотелось. Голова и так раскалывалась хуже некуда, а после незапланированного сна так и вовсе грозилась разбиться как стеклянный шар. Озираясь по сторонам, я водила заинтересованным взглядом по светлым стенам и потолкам. Пустующие, идеально заправленные постели и маленькие тумбочки. Одиноко горел яркий искусственный свет. Проходя мимо зеркальный дверных вставок, я ужаснулась, глядя на свое отражение. Растрепанные волосы, которые совсем недавно были симпатичной укладкой и не вызывали никаких претензий. Теперь же это ничуть не лучше, чем у моей соседки по комнате. Инстинктивно потянулась руками, приглаживая непослушную темную шевелюру. До сих пор не могу привыкнуть к новому цвету волос, и каждый раз испуганно дергаюсь. Вот и сейчас подобная реакция не заставила себя ждать. — Да уж, видок у тебя так себе, — она оценивающе оглядела мои попытки привести себя в порядок и, хмыкнув, отвернулась. — Спасибо, мне необходимо было услышать чье-то объективное мнение, — меня стали посещать мысли, что с новой соседкой мы не приживемся, уж слишком она напыщенная что ли. — Да ладно тебе, не обижайся, — попыталась она разрядить обстановку, причем не очень удачно. — Сейчас придем в комнату, отлежимся, отдохнем, и все будет хорошо. — Ты хотя бы знаешь куда идти? — насмешливо спрашиваю, надеясь услышать положительный ответ, но резко врезаюсь в напряженную спину. — Черт, я не знаю! — ее лицо озарил виноватый взгляд, настолько виноватый, что мне невольно стало даже жалко Веронику. — Он говорил… прямо потом… направо или налево или… — Так стоп! — взмахнула рукой, перекрывая девичий поток паники и не связных по смыслу предложений. — То есть мы сейчас находимся в огромной фабрике в полном одиночестве без единого понимания дальнейшего маршрута? На какое-то время Вероника действительно задумалась, молча наблюдая за тем, как в больничном корпусе постепенно угасает свет, словно на сеансе фильма в кинотеатре. — Получается, что так, — почти срываясь на шепот, обронила она. — Что происходит? — тем временем свет продолжал угасать, погружая больничный корпус в непроницаемую темноту. Где-то внутри екнула крупица страха. Я не боялась наступления темноты, ведь сюда проникал занавес холодного лунного света, он завораживал, и манил своей обманчивой красотой. Я бы непременно поддалась соблазну взглянуть в окно, если бы не другое «НО». — Дверь заперта! — соседка яростно дергала ручку двери, которая вероятнее всего вела в один из многочисленных коридоров фабрики, но она упрямо не поддавалась. Глаза медленно, но верно привыкали к темноте. Появились едва заметные черты девушки, которая отчаянно пыталась открыть дверь, крепко упираясь ногами в пол. Неприятности не желали заканчиваться даже за пределами моей пустой и пыльной квартиры. Не важно, в каком месте я нахожусь, проблемы находили меня в любом уголке этого города. Оставалось только взять в руки револьвер и выстрелить себе в голову прямо в больничном корпусе, как бы иронично это не звучало. Я сбросила с ног порядком надоевшие туфли, оставаясь босиком и усевшись на пушистый ворс ковра, устало привалилась спиной к холодной поверхности. Как ни странно, но именно в этой части фабрики не было такого тепла и помещение не душило отсутствием прохлады. — И? Что это значит? Ты так и собираешься просто сидеть? — вопрос Вероники меня удивил, ведь не думает же она, что я буду пытаться выламывать дверь на чужой территории и портить имущество, которое не принадлежит мне по праву. Не зря же учусь на юридическом и прекрасно знаю, чем грозит такая выходка. Меня и так мучает совесть за то, что на этот конкурс я пришла ради материальной выгоды, хотя, казалось бы, ничего противозаконного я не сделала и билет нашла совершенно случайно, а значит, имею полное право на это участие, пускай и в душе абсолютно нечестное. — А что ты предлагаешь? Кричать? Звать на помощь? В крайнем случае, если придется остаться тут на ночь, то меня вполне устраивают и эти кровати, — я демонстративно прошлась к одной из заправленных больничных постелей и улеглась, бросая туфли рядом с тумбой. — Завтра нас уже должны будут найти… я надеюсь. — А как же… как же душ и… туалет? Как я ночью без туалета? — вопрос каверзный, но имел место быть, ведь я такими проблемами не страдаю, а посему могла дотерпеть и до утра. Я честное слово хотела ей ответить, утешить и сказать, что в таком случае будем кричать до последнего, чтобы привлечь внимание, но не успела. Моя кровать резко загремела, ее ножки зловеще застучали, и прочная конструкция стала елозить из стороны в сторону. Пустые кровати, которые стояли неподалеку задергались точно также, заскрежетало где-то на потолке и будто застучали оконные створки. С визгом я вскочила с места и в охапку с туфлями бросилась к выходу. К той самой двери, которая была заперта. Прижавшись к ней спиной я, тяжело дыша, закричала с новой силой. Вероника с оглушающими воплями кинулась на поиски запасного выхода, но казалось, что выход здесь был только один — в окно. Не самый безопасный, но зато действенный. Каблуки туфель, которые я прижимала к груди, больно кололи мне между ребер. Все это походило на дешевый фильм ужасов, но мы, оказавшись здесь взаперти, и в полной темноте не сообразили сразу, не заметили подвоха. В замочной скважине завозились ключом. Дверь сзади отворилась и я по инерции отклонилась назад, упираясь в твердую грудь. На оголенные плечи с обеих сторон опустились широкие ладони, облаченные в знакомые кожаные перчатки, прижимая к телу еще крепче. Горячее дыхание защекотало затылок, и я напряглась, не осмелившись даже дернуться с места. Ноги непослушно приросли к полу, а колени будто заледенели от накатившего страха. Какого дьявола тут вообще творится? — Пошутили, и хватит! — прогремел над головой вкрадчивый мужской голос. — Давайте, вылезайте, негодники! Я понятия не имела, к кому обращается хозяин фабрики, но молилась только о том, чтобы не свалиться без сознания во второй раз за день, ведь тогда я побила бы собственный неутешительный рекорд…Глава №6
27 октября 2022 г. в 23:00
После происшествия с платьем я стыдливо одёргивала последние сантиметры несчастного подола, если его можно было так назвать. С трудом сдерживая гнев, я старалась идти на высоких каблуках предельно осторожно, ведь любая оплошность с моей стороны могла стоить мне седых волос на макушке. Такой позор я испытывала последний раз в начальной школе, когда споткнулась и грохнулась со сцены. Тогда я в кровь разбила себе нос, но отец даже не соизволил сводить меня к врачу. Как моя травма зажила сама по себе, я до сих пор ума не приложу, но помню, как толпа одноклассников в голос заливалась мерзким смехом. Он пробирал до мурашек, до дрожи в теле и полного отвращения.
Мистер Вонка не понравился мне с первой же секунды. Сразу стало ясно, что о дальнейшем моем участии не может быть и речи. Я незамедлительно решила для себя, что в ближайшее время обязательно постараюсь уйти отсюда и, надеюсь, что не с пустыми руками.
Дело даже не в его эпатажной внешности, которую он спрятал под маской, и не в странном поведении владельца фабрики. Мы слишком разные, и при всем своём желании я бы не смогла добиться расположения подобного человека. Волевой человек с уверенной хищной походкой и равнодушным, режущим, словно лезвие взглядом, не пробуждал внутри меня положительных эмоций. Скорее наоборот, мне хотелось убежать, скрыться и больше никогда не появляться в этом месте даже под прицелом пистолета.
Я полностью погрязшая в болоте своих нескончаемых проблем никак не вяжусь, даже на одной планете, с человеком, который неустанно следует своей мечте и упорно добивается огромных успехов. Лишь одно чувство я испытывала сейчас к нему и это далеко не симпатия.
Уважение и ничего больше. Я уважала его за то, что он смог сколотить целое состояние и воплотить свои желания в реальность. Это подвластно лишь тем, кто силён духом, а также готов отдаваться своей работе целиком и полностью.
Низкий поклон от меня мистер Вонка непременно заслуживает, но, увы, никогда не узрит вживую. Мои мысли и рассуждения останутся при мне.
Немедля мы вошли внутрь фабрики, остановившись в парадном холле. Все тело захватил мгновенный жар, словно в парилке.
— Как здесь жарко, — простонала белокурая красавица с собранными на затылке кудрявыми волосами. Она создавала впечатление кисейной барышни, и в руках ей определенно не хватало веера.
Мистер Вонка тенью прошествовал рядом, незаметно появляясь из-за моей спины. Чуткие ноздри уловили яркий аромат свежего горячего шоколада исходящий от хозяина фабрики. Сама того не замечая я жадно облизнула губы, стирая слой липкой помады. Хотелось вновь почувствовать его, вдохнуть полной грудью и ощутить манящую сладость на своих губах.
Встряхнув головой, я одернула себя от навязчивых и абсурдных мыслей. Думать о сладостях в такой ответственный момент просто верх глупости.
Тем временем мужчина уже отошёл на приличное расстояние, и запах исчез, словно и не было его никогда, а мне лишь почудилось, как безумное наваждение. Видимо я знатно переволновалась и вдобавок пришла жутко голодная. Это сказывается стресс.
Оправдания в моей голове звучали нелепо, тем не менее, я не отметала их в сторону.
— Прошу прощения, — монотонно отвечал мистер Вонка, и в его равнодушном голосе совершенно не было раскаяния. Он не извинялся, а скорее доводил до сведения. — Мои работники привыкли жить в жарком климате, поэтому я поддерживаю здесь тепло.
— Правда? — не унималась блондинка. — Возможно мне доводилось бывать там. Я очень часто путешествую, а жаркие страны - это моя страсть.
— Я так не думаю, — на губах владельца фабрики застыла усмешка. — Из этой страны у вас не было бы шансов вернуться живой.
Улыбка с лица девушки тут же спала, стоило кондитеру заговорить вслух. Его фразы действительно слегка пугали. В таком случае, как он сам смог оттуда вернуться? Мне хотелось необдуманно брякнуть что-то в этом духе, но здравый смысл пересилил язвительную натуру.
Первое знакомство и так не задалось, а я не видела смысла лишний раз привлекать к себе внимание.
Мистер Вонка твёрдым шагом шёл впереди нас, вглубь коридора. Взгляду бросились высокие потолки в обычных однотонных цветах, повсюду красные ковровые дорожки с приятным мягким ворсом и лишь под самым потолком еле заметные арки крохотных окошек.
Ничего необычного я не заметила, хотя в глубине души ожидала ярких красок и какого-то безумия в интерьере фабрики. С другой стороны, может и к лучшему то, что мистер Вонка воздержался от таких смелых решений в дизайне, ведь тогда он был бы под стать характеру хозяина. В любом случае мы тесно не общались с кондитером, а первое впечатление зачастую бывает обманчиво.
— Могу ли я поинтересоваться, почему вы игнорируете знакомство с нами? Вам неинтересно узнать наши имена? — нахально спросила одна из участниц и сделала шаг вперёд. Огненное каре небрежно встрепенулось на макушке, яркие изумрудные глаза мне показались неестественными и тому подтверждение виднеющиеся на зрачках окаёмки линз. Тонкое колечко пирсинга находилось в носу и тут же бросалось в глаза.
Мистер Вонка остановился и развернулся к нам лицом, а точнее маской. Лица видна не было, лишь хищные его очертания. От него за версту веяло недовольством.
— О, безумно интересно, мисс Анжелика Мерсер, но сейчас я тороплюсь, у меня катастрофически мало времени, — нарочито жестко отозвался кондитер. — Оставим знакомство на потом.
По телу пробежался липкий холодок. Он знал нас. Знал имена всех поголовно. Каждую стоящую тут девушку и вероятнее всего не только имена, но и всю подноготную, что собрали о нас его источники.
Кондитер ловко поймал мой любопытный и в то же время пугливый взгляд, и улыбка с его лица стерлась. Он словно читал меня изнутри, видел насквозь, а каждая нелепая мысль и фраза была написана у меня на лбу.
— Что ж, не будем терять времени, — протянул он, неотрывно глядя прямо на меня. — Пройдемте дальше.
Мы петляли по винтовым лестницам и ярко освящённым коридорам. В какой-то момент я уловила себя на мысли, что помещения без окон и дневного света меня напрягают.
Боязнь замкнутого пространства, дремавшая до этого момента в недрах глубоко сознания, вдруг проснулась и теперь истязала мой разум. Появилось непреодолимое желание броситься к любому окну, открыть настежь, вдыхая свежий воздух с вечерних улиц.
Коридоры то и дело расширялись и вновь сужались, действуя мне на нервы, и неустанно давили на голову. Становилось нечем дышать, хотя воздуха вполне хватало, и наверняка здесь работали вентиляции, но этот жар и замкнутые, будто лабиринт коридоры сводили меня с ума.
Я схватилась рукой за талию, до боли сжимая пальцами. Теперь веер срочно требовался мне, причём моя ладонь справлялась с этой ролью ужасно.
Мистер Вонка шёл очень быстро, на каблуках я не успевала за стремительной походкой кондитера, а теперь и вовсе отстала, оказавшись позади всех девушек.
Внезапно остановилась, ступни на проклятых туфлях то и дело подгибались. Позади меня никого не было, все оторвались далеко вперёд, и, наткнувшись на стену, я судорожно вдыхала жаркий воздух. Лёгкие неудовлетворенно сжимались, словно в них поступал не кислород, а угарный газ. Рассудок помутился, голова закружилась сломанной каруселью. Ноги сами собой подогнулись, опуская тело на мягкий ковёр. Задрав голову к потолку, продолжала дышать снова и снова, чтобы вовсе не осесть бесчувственной тушей посреди коридора. Мои страхи оказались гораздо сильнее.
Перед глазами засверкали разноцветные круги, а затем все исчезло и с наступлением темноты появилось облегчение. Страхи исчезли, и я, кажется, провалилась в ловушку глубокого сна.