Стань моей (наживкой)

Минувший разговор с хозяином фабрики окончательно выбил меня из колеи. В голове сварилась густая каша из мыслей, страхов и самобичевания. Не переставая ругать себя в голове и одновременно впадать в уныние, я долго плелась до комнаты в сопровождении работника фабрики. Маленький человечек в отличие от меня передвигался довольно шустрой походкой, слегка пружинистой, из-за чего со стороны казалось, будто он подпрыгивает. В ушах набатом стучал грохот холодного голоса, и вкрапления мыслей всплыли наружу, пробегая яркими картинками перед глазами. «— Я попытаюсь сделать все возможное для обеспечения вашей безопасности, — зловещая пауза до сих пор пробирала до дрожи: — но полностью гарантировать безопасность, увы, не могу…» Грудь будто сдавили толстыми узловыми веревками, вырывая гортанный хриплый вздох. Маленький человечек не обернулся на звук, уверенно продолжая выполнять свое задание, порученное главой фабрики. До сих пор, трепыхаясь подобно бабочке на ветру, я отчаянно цеплялась за собственную шкуру, в надежде достойно прожить свою никчемную жизнь. Стоило ли игра свеч? Зачем испытывать судьбу? Ради чего это все? Может предложение мистера Вонки это мой шанс? Либо доказать себе, что я способна на большее и, выполнив миссию, обеспечить наконец безбедную жизнь, либо умереть не сожалея ни о чем. Мне до одури хотелось стянуть, ставшее уже ненавистным алое платье и до конца разорвать его на мелкие кусочки, но совесть не позволяла поступить так с платьем подруги, которое она любезно мне одолжила. К слову, она не расстроится, но я буду чувствовать себя в неоплатном долгу. Поэтому стоило мне оказаться в своей комнате в полном одиночестве, как я молниеносно сбросила с себя наряд и бережно отправила на вешалку в шкаф. Вытянула из небольшого чемодана мягкую пижаму и принялась искать ванную. Наши спальни с Вероникой были разделены дверью. Благо не придется спать в одном помещении, хотя ванная комната и гостиная была на двоих. Оценить пространство и убранство предоставленных покоев я смогла лишь краем глаза, зацепившись за большой просторный шкаф и широкое окно. Кровать тоже мне пришлась по вкусу, как раз после узкого диванчика в моей квартире то, что надо. Буду расценивать эту поезду как своеобразный отпуск с непредсказуемым финалом. Что еще остаётся? Щелкнув торшер, я села на кровати и принялась размышлять о случившемся, скрестив колени и подогнув их под себя. Черное постельное белье казалось мне траурным, но в то же время при красном свете лампы выглядело довольно эффектно. Бордовые блики кругами падали на черное одеяло, превратившись в кровавое полотно. — Забавно, — хмыкнув, сильнее поджала замершие ступни. — Надеюсь, мне не будут сниться здесь кошмары. « — Ознакомьтесь с условиями договора, мисс Пирс, — рука в перчатке придвинула ближе несколько листов бумаги. — Если желаете добавить какие-то условия или доработать, то сообщите мне об этом. Если что-то вас смущает, также не стоит стесняться. Подобные деловые отношения, требуют тщательной проработки договора». Этот разговор не желал уходить из головы, при любой удобной возможности вспыхивая яркими фразами и отголосками. «— Ваш экземпляр для полной безопасности останется в моем сейфе, и в любой момент вы имеете права его затребовать по своему желанию, или же если вы изволите разорвать его». — Властный голос продолжал, будто в бреду терзать мое сознание. Расплывчатые буквы постепенно сложились в общую картину, которая пугала не меньше чем математические формулы. «Настоящим договором запрещается: п.1. Разглашать полученную конфиденциальную информацию третьим лицам. п.2. Нарушать субординацию, переступать установленные границы дозволенного, заранее обговоренные между партнерами. п.3. Конфликтное и неподобающее поведение в стенах фабрики и на прилегающей к ней территории. п.4. Свободно передвигаться по территории фабрики без надлежащего разрешения ( в целях собственной безопасности). п.5. Умышленно покидать территорию фабрики без предупреждения и надлежащего разрешения (Строго!) п.6. Заводить сторонние отношения до истечения срока договора или же его расторжения. п. 7. Распространять ложные слухи, дабы умышленно нанести вред репутации. п. 8 Сопротивляться, отказываться и оспаривать идеи, которые тем или иным образом способствуют достижения общей цели. (Строго!)». Восемь злосчастных пунктов, будто свежее кровавое клеймо отпечатались в памяти. Мне стоило прочесть всего лишь пару раз, как холодок стремительной волной побежал по коже. Это было похоже на оковы, связывающие по рукам и ногам, лишающие свободы. Моя персональная тюрьма, до тех пор, пока срок договора не подойдет к концу. Разрешалось в этом договоре только полное подчинение и исполнение всех требований, которые напрямую будут поступать от мистера Вонки. Ни больше, ни меньше. Все указания строго к выполнению и обжалованию не подлежат. Единственное важное условие, которого кондитер не упустил это взаимная неприкосновенность. Он ввел пункт, где обязуется ни при каких обстоятельствах не покушаться на мою честь и с моей стороны соответственно тоже. Интересно, каким образом я могла бы обесчестить кондитера? Все-таки справедливости ради, этот пункт должен был принадлежать только ему. А с другой стороны и это было бы совершенно неуместно. Зачем же я сдалась хозяину фабрики со своей несчастной честью? Полный бред! Абсурдный пункт договора! Столько девиц припеваючи явилось прямо к нему в лапы на отбор, а обесчестить нужно меня? Если бы я не была так подавлена, то надорвалась бы со смеху. — Чем больше думаю об этом, тем больше загоняюсь, — пробурчала я в пустоту. — Пускай все идет своим чередом, нужно хотя бы раз в жизни довериться судьбе и просто не делать ничего. Я так устала. Этой ночью в спальне мне не снилось ничего, словно я провалилась в темную яму, из которой нет выхода, но с наступлением утра лучи солнца пробились сквозь незакрытое окно и осветили мне путь назад, в ту реальность, которую я меньше всего хотела бы вернуться.

***

Какого было мое удивление, лишь стоило осознать, что это вовсе не лучи солнца. Проснулась я от яркого кислотного света, который бил мне прямо в глаза. Прищурившись, я увидела лицо, зловеще нависающее надо мной с фонариком в руке. — Вероника? — отбросив одеяло в сторону, я шарахнулась, пытаясь отползти как можно дальше, в страхе поджимая ноги. — Ты спятила? Откуда у тебя фонарь? — Я взяла с собой, — серьезным тоном ответила девушка. При свете фонаря ее взгляд сверкнул, до чертиков пугая в сумерках комнаты. — Ты… всегда носишь с собой фонарь? — подозрительное поведение Вероники и рассмешило, и напрягло одновременно. — Ага, я и аптечку с собой привезла, что тут такого? — она отодвинулась на почтительное расстояние, глядя на то, как я в страхе трясусь возле подушки. — Э-э-э…. — Что? — Ты очень предусмотрительная, — напряжение в комнате спало, я расслаблено выдохнула, продвинулась ближе и нахмурилась от яркой вспышки. — Можешь, пожалуйста, выключить его? Ты же не в пещере. — Я не смогла найти выключатель, прости, — девушка виновато пожала плечами и состроила гримасу полнейшей скорби. — А так нельзя было сделать? — показательным движением щелкнув торшер, я в очередной раз бросила подозрительный взгляд на свою горе соседку и сложила руки на груди. — Я думала он тут для красоты, — она задумчиво почесала подбородок, а затем равнодушно махнула рукой. — Безумно хочу есть. Сходи со мной, пожалуйста! — Куда сходить? — я не придала значение ее просьбе, наивно полагая, что Вероника просто напросто издевается и испытывает мое терпение. — Давай поищем столовую или какую-нибудь кухню, там наверняка есть еда! — широкая улыбка до самых ушей внушала ужас. — Ты в своем уме? — изумилась я. — Все уже спят. Мы не знаем дороги. Будем до утра таскаться по фабрике в поисках еды? — Вообще-то до утра осталось полтора часа, — ухмылка на ее лице заставила меня содрогнуться. — Так и подожди эти полтора часа! Неужели так сложно? — Не могу-у-у! — настойчиво взвыла соседка, от чего у меня заболели уши. — Ну, пожалуйста! Селена, чего тебе стоит? Чего мне стоит? «п.4. Свободно передвигаться по территории фабрики без надлежащего разрешения ( в целях собственной безопасности)». Пункт договора как мантра звучал в голове то и дело, мучая нарастающей противной громкостью. Еще немного и я бы вырвала волосы на макушке. — Не могу, Вероника. Если мистер Вонка поймает, я не думаю, что это для нас закончится хорошо, — уклончиво начала отговаривать шатенку, которая уже строила в голове план проникновения на кухню. — Мы и так уже заметно отличились, не хочется иной раз бросаться в глаза. — Боишься, что тебя выгонят с отбора? — понятия не имею, как такая мысль вдруг посетила эту светлую голову, но она явно была не лишена здравого смысла. — Конечно, — не упустила случай соврать я. — А ты разве не боишься? — Но я голодна, — настаивала на своем соседка, упрямо дергая меня за край пижамы. — Пошли, пожалуйста, мы быстро. Туда и назад. — Ты… ты… — закатив глаза, я устало откинулась на подушку, с головой накрываясь толстым одеялом. — Отвали от меня! Мы знакомы всего лишь день, но я уже хочу избавиться от твоего общества. Не будешь ли ты так любезна? Желудок девушки издал жалобное урчание, будто на пример хозяйки, пытаясь меня уговорить. Она схватилась рукой за живот, поскуливая от голода, словно побитая собака. — Ладно, пошли, — под натиском уговоров сдалась я. — Только быстро! И почему я вообще должна заботиться о твоем голоде? Мои причитания уже никто не слушал. Вероника со счастливым лицом принялась переодеваться в удобную одежду, чтобы беззвучно побродить по коридорам фабрики и остаться незамеченными. Неохотно стянув с себя уже теплую от сладкого сна пижаму, я выудила со дна чемодана черные свободные штаны на резинке и светлую футболку, которую брала лишь для сна или критического случая. Кто бы мог подумать, что этот самый случай настанет так быстро. Наскоро собрав волосы в высокий хвост, я выключила торшер и бросила взгляд на соседку, которая уже в полной готовности стояла возле двери. — Смотри не лопни от радости, — затем, как бы, между прочим, поинтересовалась: — Как ты себя чувствуешь? В больничном корпусе ты грохнулась в обморок. — Со мной бывает, — отмахнулась девушка. — Частенько падаю, когда эмоции зашкаливают, потом отлежусь и все нормально. Интересно и как часто у нее будут зашкаливать эмоции, а самое главное, что нужно будет делать мне? Ловить ее при каждом удобно случае? Оставив эти размышления на потом, я толкнула дверь комнаты, пропуская Веронику вперед себя. Зачинщица данного похода должна следовать впереди, как бы сильно ей этого не хотелось. Вероника будто прочитав мои мысли, не стала отказываться и уверенно следовала вперед. На всякий случай шатенка прихватила с собой свой фонарь. Выяснилось, что ночью коридоры фабрики все же освещаются. Тускло и бледно как зал ночного сеанса в кинотеатре, но все же не пришлось идти на ощупь. — И куда пойдем? — тут же родился вопрос в моей голове. — Мы даже не знаем где тут кухня. Фабрика огромна. Ставлю все свои деньги на то, что мы заблудимся, и потом мистер Вонка по доброте душевной вышлет за нами отряд спасателей. Наверное… Я не была точно уверена в душевной доброте кондитера, но все-таки искреннее рассчитывала, что нас не бросят в беде. По крайней мере, на первый раз. — Я уже знаю, где находится кухня, — Вероника хитро улыбнулась, покосившись в сторону. Немой вопрос застыл в глазах и, заметив это, шатенка поспешила оправдаться: — Узнала у того человечка что проводил меня до комнаты. Ох… забыла как же их зовут… — И он ничего не заподозрил? — А должен был? — она удивлено изогнула бровь, сворачивая налево по коридору и уверенно толкая двери. — И даже не спросил зачем тебе кухня? — странное поведение того работника необъяснимо всколыхнуло сердце. Почему он так просто доверился и все ей рассказал? В то время как мой невольный спутник, что проводил меня до комнаты, был крайне молчалив, будто язык проглотил. Может быть, это какая-то проверка от мистера Вонки? Есть ли вероятность, что хозяин фабрики на данный момент прекрасно осведомлен о том, куда мы направляемся? — Нет, не спросил, — запоздало ответила Вероника. Она резко отвернулась, шагая дальше впереди меня и загораживая весь обзор. Больше никто из нас не пожелал нарушать тишину, которая будто бальзам на душу успокаивала нервы. Страх от того, что мы выбрались из комнаты без предупреждения хозяина, все равно неумолимо терзал мысли. Яркими вспышками, то сверкая, то угасая вновь. Я всеми силами пыталась утешить себя и настроить на лучший исход событий, но надеяться на фортуну с моей стороны крайней опрометчиво. — Не трясись ты так, мы уже почти пришли, — прошептала новоиспеченная соседка, продолжая уверенно чеканить шаг. Создавалось впечатление, что она находится в собственном доме, и ориентир у нее развит прекрасно. Но ей тяжело было скрыть такой же страх, что сейчас наверняка отражался и в моем взгляде. — Боже я умираю с голоду, — бормотала она, с заметным нетерпением в голосе и умышленно прибавляя шаг. — Это первый и последний раз, когда я повелась на твои уловки, — недовольно зашипела я, протискиваясь ближе к стене. К счастью, по пути сюда нам не встретилась ни одна живая душа, что не могло не радовать. С другой стороны на фабрике по ночам подозрительно тихо. Почему-то мне казалось, что работа не прекращает кипеть даже в такое время суток. Возможно, это просто скрыто от посторонних глаз. Вероника действительно вывела нас к кухне. Высокие двустворчатые двери, словно грибы в лесу выросли прямо перед нами. На белой поверхности красовалась табличка «Кухня», а внизу надпись жирными буквами «посторонним вход воспрещен». — Видела? Нам сюда нельзя, — пробормотала я, указывая пальцем на правила. — Может, все-таки вернемся, и ты подождешь до завтрака? Соседка промолчала и непринужденным шагом продолжила путь. Двери были не заперты и легко поддались рукам. В нос тут же ударил запах свежей еды, которую, видимо, готовили минувшим вечером. От соблазнительного аромата, что исходил от вытяжек кухни, рот наполнился голодной слюной, желудок завязался в тугой узел. Противное урчание собственного организма прервало тишину. — Сама же голодная, — среагировали Вероника, с усмешкой глядя на меня, — А не хотела идти. — Ну и что, — упрямо возразила я. — Все равно ничего не возьму здесь без спроса. Я не воровка. Дождусь завтрака. Кухня выглядела роскошно. Множество высоких холодильников, разделочных столов и мощного дорогого оборудования, которое еще не успело остыть от недавнего визита поваров. Справа расположились шкафчики и полки со специями, а также различными травами в стеклянных баночках. Повсюду сияла идеальная чистота, и складывалось ошибочное впечатление, что здесь и вовсе никто не прикладывает руку к приготовлению еды. Однако приятный для ноздрей запах ничем нельзя перебить. На моей кухне давно бы царил настоящей хаос. Если я бралась за готовку, остальные люди в ужасе брались за голову. А потом еще половину дня тратить на уборку. Ненавижу готовить! — Давай быстрей, — нетерпеливо поджав руки, я попятилась к двери, наблюдая, как девушка жадно роется по шкафчикам в поисках чего-нибудь съестного. — Может, заглянешь в холодильник? Навряд ли в шкафах есть что-то помимо крупы и муки. Но не успела она и сделать шагу в сторону, чтобы воплотить мое предложение в жизнь, как над нами тут же вспыхнул яркий свет. — Кто здесь? Кто вы такие? — холодный и в то же время мягкий голос раздался прямо за моей спиной. По телу прошлась волна незваных мурашек. Я застыла подобно скале и молясь всем богам для того чтобы в одночасье стать невидимкой. — Мы участницы отбора, — как можно спокойнее отозвалась шатенка, руки ее застыли на полпути, переставая бессовестно рыться в поисках еды. — Я не видел вас сегодня среди всех присутствующих, — голос мужской и, судя по всему, владелец его довольно молод. Медленно обернувшись, я испытала приятный шок. Глазу предстал прекрасный профиль молодого мужчины. Он был мне незнаком, и я даже не знала, как к нему можно обратиться. Блестящие карие глаза с прищуром просканировали меня, даже ничуть не стесняясь, а взору в это время бросились обворожительные ямочки на щеках. Мужественное лицо с легкой щетиной на подбородке и вырезе острых скул. Но несмотря на все это незнакомец не вызывал страха или тревоги в отличие от хозяина фабрики. Рискну предположить что это… — Я Чарли, — подтвердил мои догадки мужчина. — Чарли Бакет. «Прямой и единственный наследник фабрики» — молнией пронеслась мысль в моей голове. На данный момент занимает должность заместителя мистера Вонки и часто исполняет его обязанности, если он отсутствует на месте. Одним словом правая рука хозяина. — Я сегодня виделся с участницами, но вас не могу вспомнить, — задумчиво отозвался мужчина и деловито сложил руки на груди. Закатанные рукава рубашки натянулись еще сильнее, плотно сжимая крепкие рельефные руки. — Наверное, это потому что мы были в больничном корпусе, — нашелся у меня быстрый ответ. — Вдвоем? — тонкие губы изогнулись в усмешке, но не в злорадной, а в шутливой и вполне доброжелательной. Мы дружно промолчали. — Я пришел за едой для своей собаки, — начал вещать мужчина. — А вы здесь что забыли? Бродить по фабрике в такое время… не думаю, что мистер Вонка будет в восторге от этого. — Я проголодалась, мистер Бакет, — принялась оправдываться Вероника, тем самым принимая весь удар на себя. — Мне тяжело спать на голодный желудок, и я уговорила мисс Пирс пойти со мной и поискать еды. — Любопытно, — он водил взглядом из стороны в сторону, словно изучая в нас каждую мелочь. — И что? Нашли? Отрицательный кивок заставил его весело улыбнуться, обнажая перед глазами отчетливые впадинки на щеках. К слову, Чарли был совсем не похож на мистера Вонку. От него не исходила та мрачная и опасная аура, что бесконечно витала вокруг кондитера. Находясь рядом с ним, я не ощутила внутреннего напряжения или дискомфорта. Его компания ничуть не смущала нас и не заставляла содрогаться при каждом вздохе. — Я не расскажу мистеру Вонке о том, что видел вас здесь, но впредь если вам что-то захочется, то обращайтесь ко мне, — он озорно подмигнул, скрывая неподдельное веселье за веером пушистых ресниц. — Берите все, что захотите и скорее возвращайтесь обратно! Не теряя больше времени, я сделала шаг вперед, дабы поскорее помочь Веронике найти еды и убраться с глаз долой. Иначе одна она провозиться тут еще целый час. — Боже, какая скорбь, — уныло пробубнила я, принимаясь активно помогать рыться по шкафам. — Что ты вообще тут ищешь? Давай посмотрим в холодильнике! — Ищу печенье, я всегда ем его перед сном с молоком, — обиженно надулась соседка, слегка наклонившись в бок. — Ты как ребенок!— зло прошипела я. — Нас уже застукали, нужно поскорее убираться. В следующее мгновение все загремело. В очередном шкафу криво стояла горка с посудой и, накренившись, тарелки посыпались прямо на наши головы, а следом за ними упаковка с открытой мукой. Посуда вдребезги разлетелась о мраморную плитку, воздух вокруг загрохотал и в ушах зазвенело. Упаковка с мукой до самых пяток нещадно усыпала нас белым порошком. Волосы, одежда, лицо… Я вся по уши в муке! — Твою мать! — взревела я. — Ты! Ты! Проклятье! — Сюда кто-то идет! — всполошился Чарли. — Быстро под стол! Не раздумывая ни секунды, мы пулей забились под ближайший разделочный стол, скрутившись в три погибели и тесно поджимая ноги. На наших белых от муки лицах были заметны только пуговки глаз. Я чувствовала себя отвратительно и униженно, а еще жутко хотелось чихнуть. Глаза мои яростно метали искры, и в голове я уже поочередно выдвигала идеи страшной расправы со своей соседкой. — Чарли? Это ты здесь? — знакомый голос пробил затылок дьявольским холодом, а ладони тут же предательски вспотели. — Мистер Вонка, простите. Я пришел за едой для Стифа, и случайно уронил посуду в шкафу. Мука тоже рассыпалась. Я удивлено распахнула глаза, жадно вслушиваясь в разговор. Тело покрылось коркой липкого, холодного пота. В данный момент хуже ситуация просто не могла сложиться, и так думала я, пока мои мысли под давлением обстоятельств не обратились в пепел. Вероника, сидя под столом, опасно покачнулась и стала постепенно терять сознание от сильной эмоциональной встряски. Нет… Нет… только не это!