Глава 28
«Святой Поттер»
— Курить бы. Драко вздрогнул и поднял взгляд от книги. Свет луны полоской освещал половину лица Поттера, впервые с их новой встречи он выглядел очень уставшим и умиротворенным. Гарри лежал и задумчиво смотрел в потолок, стараясь совсем не двигаться. Бинты белели в темноте, но едва ли он обращал на них внимание. Еще со школы Поттер привык лежать в лазарете, едва ли его впечатляет очередной отдых на больничной койке. — Если ты создал тайник с сигаретами, боюсь тебя огорчить, в старинном мэноре они не могут чисто случайно заваляться. — Да. — Что, да? — Тайник. Не я, а Сириус, — говорить Поттеру явно было тяжело, организм израсходовал все силы на восстановление, но зависимость была сильнее. — Зайди в комнату к Сириусу, там, прямо на книжном шкафу заначка. — Врешь, — алчно сверкнул глазами Малфой. Гарри слабо улыбнулся, когда услышал, как Драко сорвался с места. — Господи, какой кайф, — пробормотал Малфой, закуривая вторую сигарету. — Хорошо, что ты чуть не сдох, я бы и не узнал. Поттер засмеялся и тут же закашлялся, подавившись дымом. — Только ты мог сказать что-то настолько эгоистичное и бессердечное. — У тебя тут целый дом эгоистов, — пожал плечами Малфой. — Один Криви чего стоит. — Драко, не трогай его. — Потому что тебе доставляет садистское удовольствие наблюдать за тем, как он в тебя влюблен? — Потому что благодаря Колину нас еще не раскрыли. Он стирает память всем попавшим в стычку с нами Пожирателям в Мунго. Лечит и занимается зачисткой. Он работает почти на две ставки и помогает нашим раненым. Если честно, не понимаю, когда он успевает спать. А вот Драко сообразил. Если Поттер не врет, то есть один способ не потерять работоспособность. Стимулирующие зелья. Они входят в список запрещенных, но студенты-медики и некоторые особо ретивые клерки доставали на черном рынке заветные бутыли. Если Колин подсел на эти зелья, это объясняет скачки настроения, агрессию и отсутствие самоконтроля. Если Криви настолько сошел с ума, что ради Поттера готов становиться наркоманом, то он еще глупее, чем кажется. Малфой с удовольствием затянулся и закрыл глаза. Делиться размышлениями с Поттером он не спешил, но если кто-то подчищает следы, то это действительно умно и полезно. Но не может же никто не заметить?.. — У вас есть еще кто-то в Мунго, верно? Кто прикрывает отлучки Криви. Кто-то значимый настолько, что не может свободно с вами взаимодействовать. Грейнджер сказала, что у вас только одни глаза и уши в больнице. Значит, ваш сторонник… — Передай обезболивающее зелье, пожалуйста, — перебил его Поттер. — У меня ощущение, словно меня выпотрошили заживо, потом зашили и отправили домой. Драко лишь фыркнул и встал, отправляясь на поиски обезболивающего зелья. Чертов колдомедик не оставил подробных инструкций, а потому выяснить, остались ли еще обезболивающие зелья после операции было проблематично. Подсвечивая сам себе палочкой, Малфой рылся в поисках заветной бутылки. Еще вчера казалось, что запасы безграничны, но чертова мигрень никак не проходила, поэтому Драко пил эти зелья как чай, не считая бутылки. — Две новости, Поттер. С какой начать? — С хорошей. — А кто сказал, что есть хорошая? Гарри то ли хмыкнул, то ли прыснул от смеха. Похоже, его забавляло полное отсутствие манер, которое демонстрировал Драко. — Начни с наименее поганой. — Я допил все обезболивающие зелья. — Что?! — Поттер от возмущения попытался резко подняться на локтях, но гримаса боли на его лице дала понять, что организм был категорически против этой идеи. Гарри стиснул зубы и, не производя ни звука, лег обратно. Сквозь зубы он процедил. — И с чего ты взял, что это наименее поганая новость? — Потому что моя мигрень надежно заблокирована на ближайшие часы! Ладно, ты же не уточнил, для кого эта новость должна быть менее поганой. Но для тебя есть еще одна: в погреб мало кто заглядывал, початый оказался только первый блок. А в запасах у Блэков, я уверен, можно найти отменный огневиски. — Алкоголь разве не разжижает кровь? — усомнился Поттер, уже не рискующий вставать. — А я слышал, что сгущает. В любом случае, это хорошее обезболивающее. И раз уж из-за меня обезболивающие зелья закончились, я милосердно готов сходить за парой бутылок. Хочу шлифануть свою мигрень. Не дожидаясь ответа, он встал и зашагал к двери, размышляя о том, что с Поттером они становятся если не друзьями, то собутыльниками. — Пожрать прихвати, — донеслось в спину. Малфой не удержался от улыбки. Господин умирающий решил поесть. Значит, скоро встанет на ноги. .* * *
— И тогда я ему сказал, рассчитай поштучно жилеты и не забудь прислать обе сметы, чтобы я сравнил, — довольно закончил Драко под заразительный хохот Поттера. — И он прислал? — И он прислал. Гарри смеялся, раскатисто, громко, смело. Торжество жизни посреди целого океана боли и войны. Драко с трудом сдерживал собственную улыбку. Он не планировал отпускать вожжи настолько, чтобы Поттер догадался, что Малфой хорошо проводит время. Волшебники прикончили целых две бутылки огневиски. Кричер покачал головой и по просьбе Поттера нажарил сыра, мяса и хлеба. Откуда-то из-под полы даже достал джем, который идеально сочетался со всеми закусками. Третья бутылка тоже подходила к концу, поэтому изрядно захмелевший Драко и не заметил, как начал травить байки с работы. На удивление Поттеру было интересно. Даже Блейз закатывал глаза, когда Драко увлекался рассказами о том, как он с помощью бюрократических процедур изящно ставил на место зарвавшихся коллег. Забини смиренно терпел эти разговоры, дожидаясь, когда Драко вволю покуражится, чтобы перейти к сплетням. Поттер же полусидел в кровати, с наслаждением уминая закуску, и активно налегал на огневиски. Обезболивание действительно работало, как и препараты Криви. Сукин сын умел работать, неглубокие порезы начали затягиваться, а страшная рана на левой руке так ни разу и не открылась. — Расскажи что-нибудь еще! — Ты, наверно, единственный человек, который в состоянии смеяться над офисными битвами. Поттер, ты пытаешься свергнуть правительство Темного лорда, почему тебе вообще это интересно? — Потому и интересно, — Поттер задумчиво крутил в руках стакан, разглядывая, как лунный свет отражается от его поверхности. — Здорово представить нормальную жизнь. Драко поджал губы. Он сидел на стуле, еще один стул они поставили около кровати так, чтобы получился импровизированный столик, на который Кричер и загрузил всю закуску. Малфой откинулся на спинку стула, стараясь не думать, о том, сколько нормальности в его жизни осталось прямо сейчас. Рассказывая о своих хитроумных унижениях коллег, он тоже погрузился в ту замечательную жизнь, которая была у него до появления в его кровати Поттера. Малфой едва не подавился сыром, когда осознал всю многозначительность формулировки, которую предложил его пьяный мозг. — У меня была нормальная жизнь, Поттер, пока ты не появился, — поспешил отделаться от странных мыслей Драко, переходя в атаку. — Ты можешь обвинить меня еще десять раз, но это не изменит твоего положения. Ты выбрал сторону. — Я выбрал! — вспылил Драко, вскакивая на ноги. — Да, выбрал! И даже не жалел об этом до момента, когда лицо Сопротивления, его лидер и я хрен знает, кто еще, решил выпереться на одному ему известное задание в одиночку, чтобы подохнуть как собака на пороге собственного дома. — Ты даже не представляешь, — прорычал Гарри. — Что я делаю. И как это важно. И что никто кроме меня сделать не сможет! — Если ты подохнешь, тут никто сделать ничего не сможет! — Малфой перешел на крик, но быстро спохватился и наложил заглушающее заклинание. — Неужели ты не понимаешь? Дело не в том, что им нужен лидер. Революции нужно лицо! Да будь на вашей стороне половина Визенгамота, без харизматичного лидера вы все покойники. Даже если, о Мерлин, случится чудо и Темный лорд потеряется, перепутает яд и огневиски и почит, на его место усядется такой же. Пожиратели смерти это система, хоть и хреновая. Между собой они договорятся, не сомневайся. Нужно разрушить эту систему до основания, заставив всех в тебя поверить, подключить тех людей, которые принимают решения. А это уже вопрос религии. Поэтому если ты правда хочешь хоть что-то изменить, начни уже включать мозги, тупорылый боевик! Повисло напряженное молчание. Драко, разгоряченный огневиски, выдал настолько откровенную тираду, что начал сожалеть о том, что открыл рот. Но больше молчать он не мог, глядя на то, как Поттер гробит дело, в которое такой ценой затащил его, Драко. — Мой отец поверил в тебя, эгоистичный кусок дерьма. Не смей его разочаровать! — Ты нихрена не знаешь. — Так просвяти меня. Ты, Поттер, требуешь гарантий, хочешь, чтобы я принес нерушимый обет, вынуждаешь клясться в верности. Знаешь, кого мне напоминает? И где я нахожусь сейчас? Хочешь доверия, перестань быть Темным лордом на своем троне, а становись настоящим лидером. От сравнения с Волдемортом Гарри отшатнулся, словно Малфой его ударил. Он помрачнел и опустил голову. Спустя несколько минут молчания Драко подошел и демонстративно опрокинул весь стакан огневиски. Он взял недочитанную книгу под мышку и направился к выходу, когда услышал негромкое: — Думал, ты уже понял, что я больше не любимчик Дамблдора. — О да, любимый директор больше не отсыплет баллов Гриффиндору за то, что ты сражаешься с волшебными тварями по его указке. Малфой ожидал, что Гарри ответит очередным обвинением, но он просто тихо рассмеялся. — А было бы неплохо. Хотел бы я сейчас кубок школы за то количество волшебных тварей, которых уже убил. Драко в дверях замер, не оборачиваясь на Поттера. Он не в силах закончить разговор. А Гарри все продолжал: — Может это глупо, Малфой, но от тебя я уж точно не ожидал этой разочарованной отповеди. Ты же видел, как я работаю. — Ты не обязан быть морально безупречным, чтобы быть хорошим лидером. Как по мне, лучше быть честным мясником, чем лживым моралистом. Они знают, кто ты такой? — Нет, Мерлин, нет! Может, Гермиона и Снейп, но остальные… Я не могу так с ними поступить. Неожиданная мысль толкнула Драко в грудь. Он ядовито усмехнулся, смеясь над ситуацией, в которой оказался. Огневиски кружило голову и развязывало руки и язык. Чувство куража словно подкидывало его вверх, ноги казались ватными. Тяжесть алкоголя соседствовала с развязной уверенностью. Малфой медленно обернулся, привалился к дверному проему и произнес, медленно растягивая гласные: — То есть для всех прекрасных людей ты борец и настоящий герой, а мы с Грейнджер и Снейпом… Я польщен оказаться в такой компании, святой Поттер. Почему же мне был явлен твой настоящий лик? Чем я заслужил такую честь? Создал ауру порочности? Взгляд Поттера перестал быть грустным, в его глазах полыхнул огонек интереса. Он сел на кровати, свесив с нее ноги и, чуть наклонив голову вправо, внимательно изучал резной дверной проем импровизированного госпиталя. — Создаешь впечатление, что смирился со своими демонами, — его низкий голос с хрипотцой ощущался словно спусковой механизм, который только что сработал. Драко подошел к нему с абсолютно нечитаемым выражением на лице. Гарри поднял голову и смело взглянул в лицо своему школьному врагу. Его глаза быстро фокусировались то на лбу, то на щеке, то на губах слизеринца. Невыносимое чувство дежавю оглушало. По позвоночнику прокатился электрический разряд. Все повторяется снова. Этот чертов лазарет, в котором запах лекарств перемешался с затхлым воздухом. Этот взгляд, рисковый, провоцирующий, бросающий вызов. Чувство, словно стоишь на узкой тропинке, на отвесной скале: один резкий порыв ветра и тебя сбросит на камни. В горле пересохло. Кровь застучала в висках, разгоняя и без того разгоряченное алкоголем сознание. Быстрые мысли сменяли одна другую: глядя в эти отчаянные глаза, Малфой мог думать только о своей стратегии. Однажды он сыграл в ничью, но Драко слишком любит побеждать. Он наклонился к самому уху Поттера и прошептал: — Просто я не боюсь трахнуть своих демонов. Молниеносно дернулась рука. Малфой почувствовал железный хват, сомкнувшийся на своей шее. Совсем близко сверкнули изумрудные глаза, дыхание перехватило. Обветренные, сухие губы властно и почти болезненно сталкиваются с его губами. Сознание вспыхивает черным цветом, унося лазарет, запах лекарств, белеющие бинты, старый мэнор и все Сопротивление. Поттер целуется так же, как и сражается: быстро, решительно, нетерпеливо. В его затуманенном взгляде горит шальной огонек. Малфой почти не чувствует, как правая рука с силой сжимает его шею, не давая никакой возможности двинуться с места. Он опускается на колени, чтобы не выгибать спину. И теперь уже Поттер оказывается чуть выше. Сильнее, еще сильнее. На языке ощущается стальной вкус, но Драко не помнит боли. Прямо сейчас не существует ни бесконечного горя, ни распахнутых глаз отца, ни Темной метки, ни планирования операции по свержению правительства. Гарри Поттер целует его так, что сознание водоворотом тянет в самый Ад.