The Chosen One

Может быть, мне подождать, Пока звёзды не сойдутся? Возможно, это фантазия? А может, просто сон? Но я всё ещё здесь, и я вижу сквозь Розовые линзы — Они окрашиваю мои чувства, Изменённые воспоминания меняют моё мировоззрение. Я застрял в иллюзии, И она превращается в заблуждение. Вольный перевод Unlike Pluto — Rose Colored Lenses

      — Значит, всё официально? — Драко смотрел прямо перед собой, сложив руки в замок.         — Не меняй тему, — покачал я головой. — Ты не думал, что если планируешь вступить с кем-то в брак, то следует предупреждать об этом не Тома, а того, с кем это планируешь?..       — Староста школы докатился до того, что начал ябедничать? — перебил он меня.       — …Тем более после последней нашей беседы, — проигнорировал я выпад. — Мне казалось, ты всё понял и решил закрыть эту тему.       — Я понял, что сейчас этот разговор не имеет смысла, и решил отложить беседу до того момента, когда ты будешь готов, — возразил он.       Мне стало смешно из-за того, сколь абсурдно всё это звучало.       — Когда буду готов к чему, позволь узнать?       — К отношениям.       — Я уже готов, и у меня уже есть отношения.       Малфой презрительно усмехнулся — я давно не видел этого выражения на лице в свой адрес, и он знал, как выбесить меня за секунду, но я всё же медленно вдохнул и выдохнул, призывая тайфун внутри к спокойствию.       — Посмотрим, что будет через три года. Я знаю тебя, Гарри.       — То есть теперь срок изменился? — вернул я ему усмешку, искупав её в спеси.       — В таких делах спешка ни к чему.       — А моё мнение на этот счёт тебя не интересует?       — Мнение меняется со временем, как и чувства, Гарри.       — Вот именно. Я не понимаю твоих мотивов. Ты молчал о своих чувствах и ждал… чего? Когда я догадаюсь?       — Когда ты будешь готов и поймёшь, что только со мной ты будешь чувствовать себя уверенно: только в моём присутствии ты позволяешь себе расслабиться и перестаёшь стесняться самого себя. Тогда ты увидишь, что только я смогу подарить тебе спокойствие и счастье, — заключил он так уверенно, словно повторял это сотню раз про себя.       Нахмурившись, я поднялся с кресла.       — Откуда всё это взялось? Я не понимаю, — я подошёл к нему и буквально заставил посмотреть на себя. — Ты говоришь о том, что чувствую я и как буду себя чувствовать в будущем, но не сказал ни слова о собственных чувствах.       Он потёр глаза и вздохнул:       — Я не знаю.       — В смысле ты не знаешь?       Я щёлкнул перед его лицом пальцами, и он моргнул, откинувшись назад и теперь уставившись в потолок:       — Я привык к тому, что ты всегда рядом, — пробормотал он, постукивая пальцами по подлокотнику. — Мне казалось, что это никогда не изменится, потому что тебя больше интересовали вещи, а не люди. Я сильно сомневаюсь, что эта черта твоего характера изменится, Гарри. Риддл вскоре поймёт, что его обществу ты предпочтёшь ковыряния в своей мастерской. Это неслабо ударит по его эго, и вряд ли он будет это терпеть. Поэтому и года хватило бы, чтобы ты понял, с кем тебе будет лучше в будущем и кто тебя поймёт и примет, но нам некуда спешить…       Что это ещё за бред?       — Нет, Драко.       — Что «нет»? — вопросительно посмотрел он на меня.       — Я совсем забыл, — усмехнувшись, я отошёл от него, чувствуя, как злость клокочет внутри.       Однако я не мог позволить себе разозлиться.       — Я не понимаю тебя…       — Забыл, что ты всегда был мне не только другом, но и избалованным говнюком, Малфой. Ты хоть слышишь себя сейчас?       Он приподнял брови, собираясь что-то сказать, но шанса я ему не дал:       — Ты хочешь сделать мне предложение из удобства? Потому что привык ко мне? Я тебе что, любимое кресло?       — А ты разве не привык к тому, что я всегда рядом? — спросил он едва ли не с возмущением.       — Как и Рон, и Гермиона, чёрт! Потому что мы друзья, и, даже будь у меня отношения с кем-то, ничего не изменится.       — Ничего не изменится? Я не смогу…       — Трогать меня? — резко перебил я его, заметив, как складка пролегла меж чужих бровей, и, нервно коснувшись волос, зажмурился на мгновение. — Тогда признай, что у тебя на меня стоит, Драко, и что я кажусь тебе удобным вариантом омежки, который будет торчать в своей мастерской весь день или же пропадать в экспедициях месяцами и не будет совать нос в твои дела. Из чего следует вопрос, а знал ли ты меня вообще когда-нибудь или просто наградил чертами удобными для тебя. На будущее, так сказать.       — Нет! — рыкнул он, стремительно поднявшись. — Я лишь хочу сделать тебя счастливым, а главное — дать свободу в отношениях, так как знаю, что ты нуждаешься в ней!       — Тогда зачем мне вступать с тобой в брак, если я могу быть свободным и так? Что ты получишь от этого? Что получу я? Кроме того, что мы больше не сможем быть друзьями. Таким ты видишь моё счастье?       — Почему не сможем? Браки разные бывают… — понизил он голос. — Дружеские отношения — крепкая основа. И дети…       Я фыркнул.       — Дети? Мерлин! Какие, к чёрту, мысли о детях сейчас?       Он побледнел и вновь в его голосе прорезалось недовольство вперемешку с надменностью:       — Моей матери было восемнадцать, когда я родился.       — Поздравляю, но я не твоя мать.       — Это просто пример.       — Сказать, сколько было моей, когда я родился? И даже так, может, я вообще никогда не захочу детей, а ты уже распланировал нашу совместную жизнь, наметив все удобства, что меня ждут в браке с тобой. И представляю, что, если через год или три на твоё предложение я отвечу отказом, твой мир просто рассыплется, и что тогда останется от тебя? Какие у тебя цели? Чем ты вообще хочешь заниматься? О чём мечтаешь? Ты вечно говоришь, что ещё рано, что ты не определился и что решишь потом. Я слышу это на протяжении двух лет, но следующий год последний, а ты даже не знаешь, хочешь ли продолжить обучение!       — Что ж, прости, что я не такой целеустремлённый, как ты. Помню, кто-то обсыпал меня комплиментами: какой я шикарный, какой идеальный — мечта любого омеги! А теперь вылезли и дефекты, — он скривился. — Я полагал, что, раз ты не видишь во мне изъянов, то я нравлюсь тебе. Но теперь… Это на тебя так Риддл повлиял или ты лукавил тогда?       Нервно поправив очки, я вздохнул:       — Не тебе говорить о переменах во мне, раз, получается, я толком и не знал, что творилось в твоей голове. Всё это время ты полагался на мою мнимую подсознательную симпатию к тебе и ждал, когда та станет сознательной, будто наша дружба никогда ничего не значила. И ты смеешь говорить, что это я лукавил? — вскинув брови, я с горечью хмыкнул. — Я всегда был предельно честен с тобой: да, ты идеал, но не мой. И да, я хочу быть идеалом для кого-то, но не для тебя.       — Это из-за того, что мои стремления не столь ясны, как твои? — Драко потянулся ко мне, будто собирался заключить в объятья, и я покачал головой, после чего он замер, а лицо на мгновение исказилось. — А ты не думал, что, может, моей целью является завести семью? Давай, скажи, что это очень необычно для альфы, — злобно предложил он.       — Я не буду это говорить, потому что не вижу в этом ничего необычного, Драко. Но я впервые об этом слышу. Даже когда я спрашивал тебя про Асторию, ты никогда не упоминал о том, что твоим нынешним приоритетом является обзавестись семьёй.       — Потому что брак с Гринграсс нужен был моему отцу, а не мне.       — Вот ещё один фрагмент мозаики, — глянул я на него исподлобья. — Ты говорил, что она тебе понравилась.       Малфой замер, будто обескураженный моими словами, а затем неторопливо пояснил:       — Это была правда, однако симпатия быстро сошла на нет, когда мы почти перестали видеться.       — И тогда ты решил, что практичнее испытывать чувства к тому, с кем ты никогда не перестанешь видеться, потому что, — я не сдержал смешок, — он всегда под боком, и, кажется, не заинтересован в отношениях, так как спрятан в коконе из комплексов, которые перестают иметь значение в твоём обществе. Так?       — Почему в твоих устах всё это звучит столь неправильно? Словно мои чувства — фальшивка, и я просто хотел использовать тебя ради собственного удобства… — Драко лихорадочно потёр лицо и отдёрнул ворот мантии, будто тот начал его душить. — Не понимаю.       — Потому что так и есть? — предположил я, мрачнея.       Определённо, сегодня не стоило заводить этот разговор… Следовало подождать и поговорить с ним на свежую голову, чтобы попытаться разобраться в этом лабиринте из неясных целей и мотивов, которые не просто выглядят абсурдно, а скорее даже ненормально.       — У тебя нашлось множество разных причин, — продолжил я, — из-за которых мы якобы должны быть вместе в будущем, и ни одна из них не является простой «симпатией», как в случае с Асторией. Твоей симпатией, а не надуманной моей.       Удивительно, но что Гермиона, что Том ошибались в своих суждениях: Малфой не был влюблён в меня…       — Ты просто запутался, — заключил я.       — Я не запутался, чёрт побери! — всплеснул он руками.       — К тому же сомневаюсь, что мистер Малфой позволил тебе расторгнуть помолвку, если инициатива исходила от него.       — Мы с Асторией договорились поддерживать видимость. Отец ещё не в курсе…       Я тихо рассмеялся:       — Так может, ты планировал в день нашего выпуска жениться на мне тайно и сбежать, чтобы избавиться от навязанного тебе брака? Вот ещё одна причина и, опять же, это не любовь и даже не влюблённость.       — А с Томом у тебя любовь? — скривился он. — Ты его толком не знаешь. Девяносто процентов времени он притворяется, словно сам играет в поставленных им же пьесах, а остальные десять процентов... — Драко махнул рукой, будто даже смысла не имело пояснять, каким «ущербным» может быть Том.       — И всё равно хочу быть с ним, — парировал я, заметив промелькнувшее на лице неодобрение. — Разницу видишь? И мне не нравится, что ты о нём судишь, сам толком его не зная: я всё ещё помню, как ты сказал, что он педант, и до сих пор ожидаю, когда проявится его педантичность.       — Когда он захочет таким казаться, — с нажимом изрёк он, точно нечто очевидное. — Поэтому о каких чувствах может идти речь, если ты не знаешь, где он настоящий, а где — очередная маска?       — То, что тебе так кажется, не значит, что это правда. Всё это выглядит надуманно и утрированно.        — В отличие от тебя, Гарри, мы с ним с одного факультета и я вижу его намного чаще, и… с чего вообще такая перемена? — на его лице появилось неподдельное удивление. — Недавно ты сам сомневался в его искренности, считая, что он играет с тобой, что поспорил на тебя, что у него с МакЛаггеном…       — А ты постоянно находил ему оправдание и пытался доказать мне, что я нравлюсь ему сам по себе, — прервал я его.       — Я просто успокаивал тебя!       — Ах, вот как, — кивнул я и постучал пальцем по губам, делая вид, что сильно озадачен. — Выходит, ты успокаивал меня и тайно злорадствовал, желая, чтобы все мои подозрения оказались правдой. И ты ещё рассуждаешь, кто и какую маску носит? А сам ты чем занимался, когда толкал речи о том, какой я замечательный, и говорил, что Тома с Кормаком связывает ничего не значащая подготовка к экзаменам? Полагал, что я буду разочаровываться в нём, думать, какой ты хороший и надёжный, и плакать на твоём плече — использовать тебя в качестве жилетки? Да ты просто разыгрывал передо мной друга!       — Я и есть твой друг! — яростно прошипел Малфой. — И, когда всё пойдёт вкось, его не будет рядом с тобой, но буду я! Или ты думаешь, что ты особенный для него? — вновь проскользнула в его тоне столь ненавистная мне надменность.       Да что с ним не так?!       В горле сформировался ком, и я с трудом сглотнул, пытаясь собраться с мыслями, а после сипло уточнил:       — Думаешь, я не могу быть для него особенным?       Он прикрыл глаза, и я заметил, как чужой кадык дёрнулся, а затем Драко тряхнул головой и сжал переносицу:       — Прости. Я не это хотел сказать… Всё это неважно.       Я знал Драко, знал… Мне казалось, что я его хорошо знаю, но то, что происходило сейчас, выглядело очередным ночным кошмаром.       — Это важно, — покачал я головой. — Важно, потому что сейчас ты со мной искренен.       — Ты ведь знаешь, что я на самом деле так не думаю, — вновь вздохнул он. — Ты можешь быть особенным. Ты для меня особенный.       — Как и ты, — согласился я и глухо продолжил: — Особенный и дорогой мне друг, но и только, что тебе придётся принять, Драко. Наверное, ты считал, что раз у меня не было семьи, я втайне желал этого: завести собственную. Но в действительности, я хочу вернуть ту, что у меня была.       — Что? — нахмурился он и озадаченно моргнул. — Подожди… В каком это смысле?       — В прямом, — пожал я плечами. — Я думаю, что мои родители могут быть живы, и собираюсь их найти.       — Ты с ума сошёл? — выдохнул он с изумлением и широко раскрыл глаза, слегка покачав головой: — Нет, определённо ты сошёл с ума. Сириус…       — Знает, — заключил я за него и безрадостно хмыкнул. — Поэтому, возможно, я сошёл с ума, но позволь мне договорить. Я не вижу смысла в браке с тобой, даже договорном, потому что не вижу, что бы это могло нам дать. Нам обоим. Поэтому это бессмысленно. Брак для меня имеет смысл только в одном-единственном случае: если я сам этого захочу. Точнее, с человеком, чьё присутствие рядом заставит меня этого желать — связать себя узами. То же касается и тебя…       — Но ты тот самый человек для меня, — упрямо повторил Драко.       И снова-здорово.       — Но не ты для меня, — повторил я.       — Пока что.       — Ты словно не понимаешь меня или же не принимаешь, — задумчиво пробормотал я и шагнул к нему.       — Да, я не принимаю… — кивнул он, нахмурившись.       — И почему же? Сам-то знаешь?       Какой-то замкнутый круг.       — Конечно знаю. И сто раз уже говорил тебе: мы с тобой идеально подходим друг другу, но ты отказываешься это понимать, — ответил он, словно заучивал это.       Это я отказываюсь?       — У меня сейчас ощущение, что я говорю со стеной, — в замешательстве проворочал я.       Безусловно, Драко бывал упёртым, но сейчас он был не то чтобы упрямым, а скорее дико странным. Вещи, что он мне говорил, говорят в отчаянии, но он не выглядел отчаянным, а скорее в его взгляде горел какой-то фанатичный блеск, будто, что бы ни случилось, он собирался исполнить задуманное. И это настораживало: в его помешательство я не верил.       — Когда эти мысли появились в твоей голове? — спросил я, внимательно наблюдая за чужой мимикой.       — Какие конкретно?       — Всё то, что ты мне сказал о нас и нашем будущем… Когда ты начал так думать?         Он нахмурился, будто пытаясь вспомнить, а затем неуверенно предположил:       — Наверное, я всегда так думал.       — Как это всегда, если ты сказал, что тебе нравилась Астория?       — Нравилась, да, — кивнул он и скривился.       — А ты ей нравился? — уточнил я, начиная догадываться в чём дело.       — Наверное…       И вновь этот неуверенный тон.       — Ты с ней встречался, но не знаешь, нравился ли ей? Она ничего тебе не говорила?       — К чему эти расспросы? — вспылил он мгновенно, будто я переступил какую-то невидимую черту.       — Гм… А ты общаешься с ней сейчас?       — Разумеется, мы ведь должны поддерживать видимость отношений. Если не будем общаться, её отец и мой сразу поймут, в чём дело.       — Но ты сказал, что вы виделись в июле и расстались из-за того, что как раз таки не могли часто видеться.       Его туманные изъяснения в тот раз теперь виделись мне под другим углом, как и резкий уход от темы с последующей фокусировкой на мне.       — Мало для пары, но… — он оборвал себя на полуслове и тут же повысил голос: — Я не хочу говорить об Астории!       …и запретить обсуждать эту тему.       — Ладно-ладно, — примирительно улыбнулся я, кивнув. — Наверное, ты испытал лёгкость и блаженство определённости, когда понял, что мы с тобой хорошие друзья, поэтому ты будешь счастлив в браке со мной, а я — только с тобой?..       Лёгкая, мечтательная улыбка тронула губы Драко, и я мысленно чертыхнулся.       — Я уверен в нашем будущем, Гарри, а ещё уверен, что ты тоже прозреешь со временем.       Ага, вот только как мне заставить прозреть тебя?       Я ничего не заметил, привычки не изменились, поведение — тоже, кроме одного маленького нюанса: Малфой втемяшил себе в голову, что мы будем вместе.       Ошибались не только Гермиона и Том, но и я: дело было не в любви, не в удобстве, и даже не в желании использовать меня, а в чужой воле, передавшейся через «Империо».       И я совершенно не представлял, что с этим делать, если наславший его человек — пожелавшая отделаться от Малфоя Астория Гринграсс. А главное сейчас — не натворить самому дел…        Чёрт, она с ума сошла, что ли?       Я не знал, какой была её воля и в какие слова та воплотилась, но это точно не касалось чувств напрямую, а скорее было похоже на что-то вроде: «Со мной ты не будешь счастлив в браке, а только с Гарри Поттером…» Или, может, она использовала простое обозначение «друг-омега» или даже просто «друг», а Малфой сам выбрал, потому что друзей у него было не так уж и много. Крэбба и Гойла он таковыми не считает — Забини разве что, ну и я. С Роном и Гермионой у него были странные отношения: с одной стороны, дружеские, с другой — нельзя сказать чтобы они были особо близки, как были мы с ним.       На мгновение меня охватил ужас.       Если бы я не понял этого и продолжил отрицать, отвергать, отнекиваться… Если он решит, что воплощению его планов в жизнь что-то угрожает, то вполне может перейти к более активным действиям. Опасным действиям.       Тогда Холодная война покажется сказкой.       — Что ж, — кивнул я спокойно, — всё возможно, так ведь? У нас впереди ещё три года, чтобы определиться.       — Я уже определился, — заявил он. — И почему ты начал говорить со мной, как с умственно отсталым?       — Неправда. Я просто не хочу ссориться с тобой на ночь глядя, — я опустил взгляд, надеясь, что выгляжу виноватым. — Тем более что мне уже пора, но я бы хотел кое о чём тебя попросить.       Во-первых, нельзя допускать, чтобы он виделся с ней снова.       — О чём же?       — Ты бы мог больше не встречаться с Асторией лицом к лицу?       — Почему?       — Считай это моим пожеланием. Она ведь тебе нравилась? Нравилась, а ты продолжаешь с ней встречаться, хоть рассуждаешь о нашем с тобой совместном будущем…       — Я ведь не запрещаю тебе видеться с Томом, — внезапно изрёк он, и в его глазах промелькнуло нечто похожее на внутренний конфликт. — Я могу подождать.       Ожидание? Чего Астория хотела добиться? Побольше времени?       — Так ты выполнишь мою просьбу?       — Ладно, — вздохнул он и тут же сощурил глаза, уточнив: — И куда же ты так спешишь?       — Если ты не забыл, то я староста и сегодня моя очередь делать обход, — пожал я плечами.       — Я могу составить тебе компанию…       — Это вне правил, Драко, а мы и так их частенько нарушаем. Тем более поддержать беседу я не смогу: хочу повторить материал к завтрашнему экзамену.       Это ли является ложью во благо? Ну или не совсем ложью, ведь я действительно должен был патрулировать. Просто после я собирался направиться не в свою спальню, а в чужую. И для этого у меня появилась ещё одна причина: попросить у Тома совета.       Всё же он староста и отвечает за нас. И мне почему-то казалось, а может, я просто хотел в это верить, что он сможет мне с этим помочь. Хотя логичнее было бы отправиться к декану и рассказать ей о своих подозрениях… или же напрямую к директору. Но тогда ситуация осложнится.       Может, Астория рассчитывала, что тот, на кого он переключит своё внимание, будет бесконечно счастлив и тут же прыгнет в объятья Драко, ничего не подозревая?       — Между нами ведь всё хорошо? — вырвал меня из раздумий встревоженный голос Драко.       Будет, если я пойму, как снять с тебя это наваждение.       — Конечно… Мы едва ли не поссорились, прямо как в детстве. Иногда стоит и поностальгировать, тебе не кажется?       Драко усмехнулся, а я мысленно перевёл дыхание: из-за угла вышли Крэбб и Гойл и, к моему облегчению, явно собирались утащить Малфоя с собой в подземелья Слизерина.       — Четырёхглазый, — отсалютовал мне Крэбб, и я фыркнул.       — Захлопнитесь, — скривился Драко, покосившись на них, и Гойл натужно улыбнулся, пробасив:       — Привет, Га-арри.       — Я пойду, — обратился я к Малфою, а затем кивнул им с усмешкой: — Траляля и Труляля, и вам до свидания.       Крэбб и Гойл одновременно заскрипели зубами, но промолчали. И тут же из-за того же угла буквально вылетел Северус Снейп, напугав несколько портретов, которые тут же заохали и загалдели. Декан Слизерина явно был не в духе. Впрочем, как и всегда.       — Что вы здесь делаете?! — вкрадчиво поинтересовался он.       Не осталось сомнений, что сейчас тот походил на бурлящий вулкан, и стоит сказать одно слово против, как число баллов резко уменьшится. Возможно, не только у Гриффиндора. И плевать, что до комендантского часа было ещё целых полчаса.       Только я собирался пойти путём дипломатии, как из-за спины Снейпа показался ярко-оранжевый тюрбан и послышалось:       — С-с-северус, ты не т-так всё п-п-понял…       — Профессор Квиррелл, — громко и чётко произнёс Снейп, явно оповещая Квиринуса, что у них есть слушатели, а затем кинул на нас строгий взгляд и коротко приказал: — Идите!       За этим «идите», безусловно, следовало «пока я не передумал», чем мы и воспользовались. Но, когда я рискнул оглянуться, то с удивлением увидел, как профессор Квиррелл, держа Снейпа за руку, тянет его за собой, а тот не сопротивляется.       Чудеса.