Львёнок

      В очередной раз повесив трубку, Аманда со стоном отчаяния уронила голову на подушку. Уже в который раз она в трубке слышала вялые оправдывания, жалобы и причитания, что ситуация у самих не лучше. А она всего лишь просила человека прийти и помочь ей с перевязкой. У всех же были дела, планы, они сами болели или ухаживали за любимой собачкой, которая поранила лапку. Как там говорится: друг познается в беде*? Ну вот судя по всему у Аманды настоящих друзей нет. Только показные, которым иногда надо списать, поболтать на паре ни о чем и пожаловаться на ужасную погоду, на монстров-преподавателей и опоздавший автобус. Единственный человек, которого Аманда действительно считала другом, сейчас отдыхал на море, а его телефон был отключен. А жаль, Гарри всегда готов был поддержать ее и приехать, будь то сломанный компьютер или ночной просмотр очередного фильма. Он всегда старался помочь ей. В первом случае с починкой агрегата, а во втором в уничтожении чипсов или поп-корна. И хотя многие вокруг считали их парой, ребята смеялись над этим: Гарри был геем, просто многие этого не знали, а он не спешил рассказывать, так как эта ситуация его смешила. Родители же не могли приехать: отец был в командировке, а мама была у бабушки во Франции, и было неизвестно, когда она сможет приехать.       В течение довольно большого количества времени Аманда лежала на диване: ни сил, ни желания двигаться не было, даже потянуться за пультом от телевизора она не хотела. Она все еще возвращалась мыслями к утреннему инциденту. Сейчас это все казалось сном, чем-то нереальным. Все произошло так быстро, но все же так четко отпечаталось в памяти, что сложно было забыть. Аманда на секунду задумалась: а она ведь даже не знает имени этого незнакомца. Некрасиво получилось. Уже сейчас перебирая в голове события прошедшего утра, девушка поняла, что вела себя просто ужасно. Но что поделать, в экстремальных ситуациях она становится совсем другой: ей сразу хочется кому-то нагрубить, оскорбить или же просто «затопить» сарказмом. «Мда уж, затопила… Теперь тебя, Аманда Моррис, затопит собственная совесть!». Мужчина извинялся перед ней, а она как ежик ощетинилась, иголки свои вытащила и чуть ли не ядом плевалась. А он не ушел, помог, не оставил. А она даже спасибо не сказала. Как бы сказала ее бабушка: «Мисс Аманда Моррис, где ваши манеры, леди?». Аманда поморщилась – не любила она все эти рауты. Хотя она и росла в простой семье, ее бабуля была старомодна и заставляла всех в своем присутствии сидеть прямо, говорить о погоде и лошадях, пользоваться правильными столовыми приборами и не выражать открыто свои эмоции. Именно поэтому, будучи еще ребенком, Аманда так не любила ездить к своей бабушке со стороны отца, которая жила в Лондоне. А последние лет пять до ее смерти они так и вообще не приезжали в столицу. Поэтому все были удивлены, когда все свое состояние она завещала внучке.       Аманда осмотрела свое жилье. Не богато, но прилично. Домик почти в центре Лондона, хотя в основном покупали с расчетом, что институт в двадцати минутах ходьбы от дома. Недалеко парк, остановка совсем рядом. Красивый район сам по себе. И вроде безопасный. Так во всяком случае было до сегодняшнего дня. Хотя, наверное, из всех жильцов района только Аманда могла просто выйти на улицу, а огрести неприятностей, как будто экстремальными видом спорта занималась. Вспомнив о своих планах на день, девушка вздохнула, а вспомнив предписания врача, вообще поникла: еще несколько дней придется просидеть в доме безвылазно. А холодильник почти пустой. Да и погода вряд ли будет еще долго радовать. Дома бардак ужасный. Еще бы как-то одеяло со второго этажа на первый спустить, а то спать видимо здесь придется: и ванная тут и кухня, а прыгать туда-сюда с больной ногой она явно не сможет. Уже потихоньку построив примерный план поведения, девушка сама не заметила, как погрузилась в сон.       Проснулась она, когда стрелки на часах показывали четверть восьмого. Почти полдня она проспала, причем не могла сказать, что выспалась. Но возможно если бы она не захотела в туалет, то так бы и спала до утра. Извернувшись и кое-как сев на краю дивана, Аманда огляделась. Поблизости, естественно ничего полезного не оказалось, а ее зонт-трость канул в небытие в темных дебрях комнаты. Облокотившись менее поврежденной рукой на подлокотник, она попыталась встать, но этого было недостаточно. На больную ногу она опираться не могла, поэтому рухнула назад на сидение. Оперевшись уже на обе руки, Аманда все же смогла подняться и, облокотившись о стену, удержать равновесие и привыкнуть более-менее к неудобному положению. Когда темнота перед глазами, вызванная сменой горизонтального положения на вертикальное, исчезла, девушка допрыгала по коридору до заветной двери. Через несколько минут она вернулась в гостиную. По пути она захватила телефон и пульт, чтобы хоть как-то скрасить вечер и заказать себе что-нибудь поесть. Сев на диван, она отдышалась. Все же надо почаще ездить на велосипеде и заниматься спортом, а то даже такие нагрузки организм уже не может перенести.       Но не успела она спокойно расположиться на диване, как в дверь постучали. Аманда сначала подумала было, что это ошиблись дверью или же ей почудилось, но когда стук повторился, она замерла в недоумении. Кто мог прийти к ней? Она явно не ждала гостей, а еду еще не заказывала. Кто-то из тех, кому она звонила, прийти явно не мог, им это и не надо было. Когда в дверь постучали уже в третий раз, Аманда повторила свою процедуру подъема, которая уже в этот второй раз стала чуть полегче, и поскакала к входной двери, надеясь, что нежданный посетитель не уйдет до того, как она достигнет двери. Представив всю картину со стороны, Аманда усмехнулась: все в том же немного грязном сарафане, с перевязанной ногой, растрепанная и не выспавшаяся, она скакала как кролик по коридору. Жаль, камеры нет.       За все то время, что она прыгала до двери, стук больше не повторялся, и она уже было подумала, что посетитель ушел. Она уже даже проклясть его успела за все хорошее. Но когда она открыла дверь, все проклятия и ругательства куда-то испарились, а на их место пришло безумное удивление от увиденного. На тротуаре напротив входа стоял ее сегодняшний знакомый с букетом цветов в руках, усердно пытающийся заглянуть в окно гостиной. Теперь же он смотрел на Аманду и топтался на месте, явно не решаясь подойти. Пауза затягивалась…

***

      Весь день, занимаясь различными проблемами, Том не мог выкинуть из головы утреннюю «катастрофу». Да, именно «катастрофу», так как по-другому это событие у него никак не получалось назвать. Когда он, прихрамывая, добрел до дома, Люк даже не кричал на него, он просто испепелял его взглядом. Правда весь его пыл угас, когда он увидел состояние актера, пару синяков, которые уже начали наливаться на теле, и его хромоту. Сразу же посыпались вопросы, восклицания, причитания. Том читал, что его агента называли нянькой, так вот сейчас он выполнял точно отведенную ему задачу няньки: крутился вокруг мужчины и «кудахтал» как наседка над птенцом. Даже смешно стало. И грустно. Том действительно почувствовал себя маленьким ребенком, который то и проблемы свои решить не может, а чуть что случится – бежит к маме. Тряхнув головой, Том прикрикнул на агента, тот как-то приуныл и притих. В молчании они зашли в дом, где Люк сел уже в привычное кресло, а Том, сняв с себя спортивную одежду и кинув в стирку, привел себя в относительный порядок, помылся и надел брюки с рубашкой, чтобы ехать на прослушивание. Когда он вышел назад к Люку, об утреннем инциденте в его облике практически ничего не напоминало, лишь небольшой синяк, что иногда было видно из-под манжеты рубашки, и прихрамывание на ноющую ногу. На вопрос о том, все ли в порядке, он лишь отмахнулся от агента и вышел на улицу.       Уже в машине Том рассказал Люку о происшествии. Последний слушал его в молчании, а потом неожиданно рассмеялся.       - Прости, но такое могло случиться только с тобой! Слушай, а как тебе удалось то не сильно пострадать, а? – агент с улыбкой посмотрел на сидящего рядом Тома.       И опять на больную мозоль! Что же все так и норовят указать ему на то, что он почти не пострадал? На слова Люка он не ответил, а лишь отвернулся и уставился в окно. Люк же поджал губы, не понимая, почему актер так ведет себя, и продолжил вести машину уже в тишине. Так они доехали до студии. А Том все думала о том, как он ушел из дома девушки… Он даже имя ее не спросил! «Куда же делось твое хваленое безупречное поведение и где твои манеры, Томас?». Мда, нагородил дел с кучей ошибок. Смутно припоминая слова, которые он сказал перед выходом, Том усмехнулся. Он вел себя, как школьник, который придумывает отмазку, чтобы уйти с урока. Только если в школе дело обойдется только объяснительной, то тут отвечать придется перед самим собой, а это итого хуже, чем стоять перед разъяренным директором. Решив для себя вернуться и извиниться за все нормальным образом, Том вздохнул и вышел из машины.       Череда встреч, ненужных разговоров, чтобы поддержать беседу, лживые улыбки и восхваления, несколько фотографий, опять встречи. Весь этот хоровод событий смешался в одну пеструю, бесформенную массу. Так хотелось сбежать от этого всего, но так было надо, иначе приглашать в фильмы не будут. Пара нужных встреч и, возможно, завтра на почте появится новый сценарий. Но эта жизнь уже так надоела, она текла в столь предсказуемом, обычном русле, что в конце дня Том не мог сказать, чем он отличался от тысячи предыдущих. Хотя нет, этот день явно отличался, причем не в лучшую сторону. Вспомнив об обещании, данном самому себе, Том постарался побыстрее завершить все встречи и выскользнуть, наконец, из объятий работы, которая сегодня не доставляла никакого удовольствия.        Попрощавшись с Люком, Том быстро спустился в метро и доехал до дома, благо была прямая ветка, и ехать было всего минут десять. Выйдя на нужной станции, он перешел дорогу и зашел в цветочный магазин. Окинув взглядом весь ассортимент, он в задумчивости нахмурился: сложно дарить букет человеку, которого совсем не знаешь. В этот момент к нему подошла девушка-консультант.       - Вам что-нибудь подсказать?       - Было бы неплохо, - Том закусил губу и повернулся к собеседнице лицом. – Что вы можете посоветовать девушке примерно двадцати – двадцати пяти лет?       - А вы можете хоть немного рассказать о ней, это бы помогло, - она медленно подошла к прилавку и стала перебирать некоторые цветы.       - Даже не знаю, что сказать. Честно, мы познакомились сегодня утром, и я о ней мало что знаю. Просто виноват, и хочу извиниться.       - Тогда это должны быть недорогие цветы, а то будет казаться, что вы навязываетесь или покупаете ее прощение.       - Так и есть, - актер невесело улыбнулся.       - Но вы ведь искренне желаете извиниться, а цветы просто оболочка, - девушка облокотилась на стол. – Может все же хоть что-нибудь расскажете о ней?       Том задумался. Он действительно не знал, что можно сказать, а тем более он боялся ошибиться в своих предположениях.       - Солнечная, - он сам не знал, почему именно этот эпитет сорвался с его губ, но слово, как говорится, не воробей**. – А еще мне показалось, что она по жизни жизнерадостная, хотя это утро и оказалось для нее очень печальным.       - Уже хоть что-то, - девушка вновь повернулась к цветам. – Может еще что скажете? Первое впечатление, например?       - Не знаю, подходит ли это слово к девушке, но «воздушная». А по-другому и не знаю, как описать, - Том вздохнул и убрал руки в карманы.       - Что же, кажется я примерно поняла, что вам нужно. – Девушка прошла вглубь магазина. Оттуда послышались шуршание, скрип передвигаемых предметов, кажется, капала вода. Через несколько минут она вернулась с небольшим букетом белых пионов. Аккуратно положив их на стол, быстро, но осторожно обрезала концы, вытерла их, чтобы вода не капала, создала красивый букетик и перевязала их белой матовой лентой. Получилось просто, красиво и изящно.       - Да вы просто волшебница! – Том взял в руки букет, передал деньги. – Спасибо вам огромное, вы меня спасли!       - Пустяки, - на щеках девушки появился румянец. – Приходите к нам еще.       - Обязательно. - Мужчина еще раз осмотрел цветы и вышел, напоследок улыбнувшись девушке. Настроение было приподнятое, а на лице так и осталась теплая, приятная улыбка.       Но на полпути к ее дому Том остановился. Прийти просто с букетом – как прийти с пустыми руками. Вновь стало не по себе, а храбрость куда-то испарилась. В голову пришла идея купить еще что-нибудь, но вот что? Сладости? Практически все любят сладости. Они вкусные, да и настроение неплохо поднимают. Так, осталось определиться, какие именно сладости купить. Конфеты? Мало было утра для типичных оправданий и извинений? Торт – явно не лучший вариант. Решение пришло в голову неожиданно, тем более, что это самое решение находилось совсем недалеко отсюда. Продолжив свой путь, Том прошел поворот на нужную улицу, где был дом девушки, и дошел до заветной кафешки.       Уже через пятнадцать минут у него в руках была упаковка свежих пончиков со всеразличными вкусами начиная с обычного пончика, заканчивая банановым. Он не был уверен, что девушке понравится эта идея, тем более вспоминая ее реакцию на утренние действия. Вновь Том усомнился в правильности того, что делал, но отступать был не намерен. Вернувшись к нужному повороту, он свернул и отыскал дверь с заветным номером 110. В окне на первом этаже горел свет. Кажется, это и была гостиная. Постояв немного напротив входа, Том все же решился подойти и постучать. Но казалось бы такое легкое дело показалось ему самой невыполнимой миссией. Он несколько раз заносил руку для удара, и почти тот час отводил ее. Он боялся, что пришел не вовремя, что помешает чему-то очень важному, или же она уже спит, а свет забыла выключить, или же… В голове было много «или», которые так и хотели отговорить его от вторжения в дом. Но, все же пересилив себя, он постучал и тут же пожалел об этом. Сразу перед глазами встала картина, как девушка встает полусонная с кровати, пытается добраться до двери, открывает, а тут стоит он. Поставив себя на ее место, Том понял, что вряд ли может ожидать хорошего приема, но вот он опять занес руку и постучал. Раз уж один раз постучал, теперь он дождется ответа, пусть это и будет гневная тирада о том, как ее достал сегодня один невнимательный, приставучий, смазливый англичанин.       Бог любит троицу. Постучав в третий раз, Том отошел чуть назад и посмотрел наверх. Свет не горел, значит, она или спала, или же была внизу. Хотя она могла спать внизу, и тогда наверняка слышала стук, а сейчас проклинает настойчивого «гостя». Том вышел за калитку и стал всматриваться в окно гостиной. Шторы были неплотными, но все равно рассмотреть хоть что-нибудь не представлялось возможным, но он пытался уловить хотя бы тень. Ничего.       Но тут он услышал легкий скрип открывающийся двери. Сердце сразу взяло бешеный ритм и на огромной скорости готово было выскочить из его груди. Медленно, во всяком случае ему так показалось, он повернул голову в сторону звука и увидел на пороге хозяйку дома. Она стояла на входе, оперевшись плечом о стену, одна нога была подогнута, а руки были забинтованы. Сзади из коридора свет падал так, что казалось, вокруг нее был некий ореол. Но вот она подалась чуть вперед и свет заходящего солнца упал ей на лицо. Она явно недавно проснулась, под глазами были слегка заметные темные круги, а прическа была растрепана. Сама она была все так же одета в сарафан, который следовало бы отправить в стирку. Они встретились взглядами и стояли так довольно продолжительное время.       - Привет, - как гром среди ясного неба прозвучало всего одно его слово. Девушка встрепенулась и вдохнула, готовая начать свою речь.       В ожидании приговора Том замер на дороге, не отводя взгляд от серо-зеленых глаз незнакомки.