Сынмин и последствия пьяных вечеринок

— О боже, Джисон, прикрой меня, — нервно шипит Сынмин и толкает молодого человека в бок. — Быстрее! Хан непонимающе морщится и не делает абсолютно ничего. Он только поворачивается к другу и крутит пальцем у виска. — Хан, я серьезно! — Что случилось-то, Минни? — Джисон все-таки выполняет просьбу Сынмина, но явно видно, что от расспросов он не откажется. Ким осторожно выглядывает из-за плеча Хана и таращится на вошедшего в университетскую столовую молодого человека. Тот — темноволосый парень, с широкими плечами, красивыми и твердыми бедрами, все как Сынмин любит… А еще он не понаслышке знает, что это на самом деле так. Ведь буквально позапрошлой ночью он сидел на этих бедрах. И не только на них. — Помнишь, я говорил тебе, что на вечеринке Ликса переспал кое-с-кем? — Это что, он??? Этот греческий бог — тот парень, с которым ты переспал?! — Джисон явно в шаге от обморока. Его итак большие глаза распахиваются так широко, что Сынмину становится за него страшно. — Да ты везунчик, Минни. — Я почти оскорблен! — раздражается Ким и отворачивается к стойке. Он берет булочку и сок и идет к столу, не дожидаясь лучшего друга. Сынмин и правда успевает возненавидеть Хана на целую секунду. Так принижать его! — Расскажу Ликсу — он просто помрет! — догоняет его Джисон. Энтузиазм прет у него изо всех отверстий, поэтому Сынмин устало закатывает глаза. Ликсу незачем знать, что случилось на его вечеринке. — А ты не рассказывай, — твёрдо обрывает друга Ким. Серьезный взгляд его карих глаз останавливается на Джисоне. Сынмин всеми силами старается дать понять, что он сделает с Ханом, если тот расскажет Феликсу хоть что-то. — Как это — «не рассказывай»? — в настоящем шоке смотрит на него друг. — Ну уж нет, Минни, такое он точно должен услышать. Ким уже готовится разразиться гневной тирадой по поводу предательства, но… Сынмин не знает, когда упустил из виду греческого бога — вообще-то, его зовут Ли Минхо — и когда потерял бдительность. Он заканчивает пререкаться с Джисоном ровно в тот момент, когда на его плечи ложатся тяжелые ладони. — Привет, Минни, — скалится усевшийся с ними рядышком Минхо. Он вновь выглядит исключительно хорошо, прямо как в ту самую ночь. — Как дела? О нет, думает Ким, меня не так легко вывести из себя, не проймешь. — Меня зовут Сынмин, — сладенько улыбается он в ответ. Краем глаза молодой человек замечает, как морщится от яда в его голосе Хан. Ну а что? Нечего всяким Минхо переходить границы. — Минни только для близких друзей. Взгляд карих глаз Ли уже начинает нервировать: Сынмин говорится к ответу от собеседника и даже отставляет в сторону сок. Интуиция его не подводит: — Думаю, этот твой близкий друг… — Джисон, — представляется предатель, как только Ли переводит на него внимательный взгляд. Мысленно Сынмин делает пометку разобраться с другом позже. — … не успел побывать там, где побывал я, — выдает Минхо. Да он совсем не жалеет бедного Сынмина! Идет с козырей. Интересно, кому еще он расскажет? — Поэтому я могу называть тебя Минни. И вообще, почему ты меня еще не познакомил с Джисоном?… Сынмин презрительно фыркает и посвящает все внимание еде. Ким не собирается продолжать с ними диалог — пусть обсуждают, что хотят. Ли Минхо кажется типичным сердцеедом, не совсем понятно, как это он обратил внимание на Сынмина, — не очень популярного и довольно скромного. Не тихого, конечно, но… Однако сейчас Минхо интересен Джисон, поэтому Ким отмахивается и запихивает в себя обед. На его глазах Хан расцветает широкой улыбкой — так умеет только он. Видимо, Ли действительно заинтересовал его. Что ж, хорошо, что сегодня самому Сынмину все равно. Он, честно говоря, чуть со стыда не сгорел, когда только увидел Минхо. Минхо, руки которого вытворяют такие вещи, о которых Киму стыдно даже думать. Он так не умеет и раньше даже не знал, что можно. Пока Сынмин занимается рефлексией, флиртующая парочка забивает на него окончательно. Ли даже уводит Джисона с собой по коридору под предлогом срочно показать какую-то нереальную книгу в библиотеке, а увлеченный Хан и думать забывает о Сынмине. Тот даже не успевает расстроиться — к нему за столик подсаживается улыбчивый Феликс. — Кто это сейчас утащил Хана? — глаза главного сплетника среди их троих загораются. — Неужели Ли Минхо? — Угадал, — кивает ему Сынмин. Он поднимает взгляд от стола и глядит на друга. — Я потом его буду пытать, а пока… — Ликс поворачивается к Киму лицом. — Джисон сказал, ему нужно срочно что-то обсудить со мной. Я так понял, это о тебе. Колись, Минни! Сынмин закатывает глаза и только молчаливо глядит в ответ. Ну а что он скажет другу? Что случайным образом переспал с греческим богом? Тут и гордиться нечем. Да и Хан все равно растрезвонит. Именно поэтому Сынмин продолжает гордо молчать. — Ну ты серьезно? — расстраивается Феликс, и вот тут Сынмин напрягается. Он ненавидит, когда расстраивается Ликс. Вот кто угодно, только не он. Самое ужасное, что Ли знает, какое влияние его расстроенное лицо оказывает на друга, и активно пользуется этим. О, ужас, за сегодняшний день Сынмин на секунду возненавидел всех своих друзей. — Феликс, ты ужасный, — заявляет Ким и отворачивается, в надежде на то, что сможет выдержать умоляющие глазки этого сплетника. — Я — твой лучший друг! — заявляет уверенно молодой человек. Сынмин просто обожает эту очаровательную россыпь веснушек на миловидном лице напротив, поэтому жалко сдается. Да уж, его попытки противостоять этому дьяволу во плоти никогда не заканчиваются успехом! Пяти минут не прошло, а он уже готов выложить все. Была не была… — На твоей вечеринке у меня был секс, — Сынмин отставляет в сторону пустой пакетик из-под сока и откидывается на спинку стула. — Что?! И ты молчал о таком? И как, он был хорош, Минни? — засыпает Кима вопросами друг. Мыслями Сынмин возвращается в ту ночь Ли избавлял Сынмина от одежды очень быстро и умело. Его руки скользили по самым чувствительным местам, он кидал восхищенные взгляды на стоящего перед ним в одном белье Кима. — Ты себе представить не можешь, как возбуждаешь, когда вот так стоишь и стыдливо смотришь в пол, — выдыхает Минхо и тянется руками к тонкой талии Сынмина. — Ты глупый, что ли? — недоумевает Ким. — Какой стыдливый взгляд? Я с трудом соображаю, где пол, а где потолок… Минхо лишь хмыкает в ответ: подхватывает его на руки так легко, словно Сынмин ничего не весит. Ким правда так и выглядит, но это обман зрения — благодаря высокому росту он — нелегкая ноша. Если коротко, то приходит в себя Сынмин уже на кровати, и к этому моменту на Минхо уже тоже только белье. Вот этот момент Ким запомнил идеально. Потому что фигура Ли именно такая, какой, по мнению Сынмина, и должна быть. Длинные ноги, крепкие бедра, выдающаяся грудная клетка, широкие плечи, в меру спортивные руки… А шея, какая шея! «Минни, пожми себе руку, какой ты молодец, что стал геем», — быстро мелькнуло тогда в пьяной голове. Хорош ли был Ли Минхо?… О черт, да, он был восхитителен. — Нормально, — нехотя выдавливает Сынмин. — Ничего особенного. Приподнявший бровь Феликс явно не верит в те скудные крохи информации, которые лучший друг ему предоставляет. Сынмин словно просто не хочет говорить, хотя что-то определенно интересное кроется за этим «ничего особенного». — Спрошу у Хана, — наконец резюмирует Ликс и переводит тему в другое русло. Сынмин облегченно выдыхает — он все еще многого не помнит, да и вспоминать желания у него нет. Боится, что не сможет совладать с собой. Ким вспоминает их взаимоотношения до вечеринки — точнее, полное отсутствие общения. Они заочно были знакомы, однако никогда даже парой слов не перекидывались. Минхо привлекал внимание внешностью, громким смехом, слухами вокруг его фигуры. Но Сынмин ничего о нем не знал. И, честно говоря, в его планах не было узнавать. Он не привык к таким людям в своем окружении. Вопрос, который мучил Сынмина, заключался в том, что он не мог понять, как оказался с Минхо в одной комнате. Вроде бы, вот Ким сидит на полу среди подушек, среди других друзей Феликса, а вот уже... И как они вообще переспать решили? Сынмин помнит только то, что Минхо прижимал его после каждых пяти шагов к стене в коридоре, целовал так, что земля из-под ног уходила, а потом уже только удовольствие, страсть, желание… Ким морщит нос, что не укрывается от внимательного Феликса. Тот улыбается уголками губ, словно знает больше, чем говорит. И больше, чем нужно. Но Сынмин уже этого не замечает.