***
Надо сказать, что Минни недооценивает Хвана. Тот сто раз на дню говорит с Джисоном, а потом еще столько же раз отстукивает сообщения Минхо. И надоедает этими лишними звуками просто до головной боли. У Сынмина аж глаз дергаться начал. Вот и сейчас, именно в тот момент, когда Ким решает приложить побольше усилий к подготовке своего доклада, Хенджин переписывается. С Минхо. И не выключает звук. И записывает ему видео- и аудиосообщения. Самое ужасное, что греческий бог отвечает тем же. Сынмин слышит его голос просто второй день подряд, а он так хотел этого избежать! Он сидит на своей кровати и засовывает наушники в уши, чтобы сосредоточиться. Не получается — музыка мешает. А без нее не выходит заглушить голоса Хенджина и Минхо. Сегодня вторник, до доклада — уже меньше суток! Минни даже отказался от совместного обеда с Крисом и попросил Чонина и Ликса с Ханом не тревожить его сегодня. И вот пожалуйста, блять, Хенджин… — Хван Хенджин, надень наушники, — цедит Сынмин, не выдерживая. Спасибо пусть скажет, что не шипит. — А чем я тебе мешаю? Ты сам в наушниках, — нагло тычет в его сторону пальцем Хван и пожимает плечами. — Я вообще-то с другом разговариваю. — А я готовлюсь к докладу, Хенджин, — сужает глаза разозленный Минни. Вы посмотрите, он еще и издевается! С другом он разговаривает! — Тебе бы тоже не мешало, кстати. — Ой, не переживай, у меня с этим все окей, — отмахивается молодой человек. Он выглядит таким же спокойным, как и в начале беседы. — И будь добр, не нуди. Это и моя комната тоже. У Сынмина дикое желание кинуть в ответ подушку, а сверху это все залакировать своим кулаком. Эх, Джисон не простит. Единственное, что останавливает. — В которой ты живешь не один! — вот теперь Минни повышает голос. Да, он тоже тут как бы не один, но занимается тем, ради чего они сюда приехали. — Меня правда очень отвлекают ваши голоса, так что пожалуйста, Хенджин. Тот ничего не отвечает, потому что Минхо ему звонит. По видеосвязи! И терпению Сынмина приходит конец именно в тот момент, когда Хван поворачивает экран в его сторону, что-то щебеча о вредных мальчиках и кислых рожах. Ким вскакивает с постели, хватает ноут и нужные бумажки. — Пошел ты нахуй, — кидает Сынмин, а потом уносится в ванную и резко хлопает дверью. И предательское сердце почти выпрыгивает из груди, когда он, послав Хенджина, слышит голос Минхо. Тот спросил: «Что случилось с Минни?» Ты случился, блять. Ты, Минхо, а еще твой дружок Хенджин. Уже в туалете Сынмин всеми силами старается заставить себя успокоиться. Ему нужно повторять проект, а не думать о всяких там идиотах. Сосредоточиться удается не сразу: прежде он пару минут тратит на дыхательную гимнастику и умывание. После этого работа начинает спориться. Пока Хенджин не стучит в дверь спустя минут пятнадцать. А потом беспардонно открывает ее. — Ты там вены не режешь, я надеюсь? — интересуется Хван. — Я скорее тебе что-нибудь отрежу, — огрызается в ответ Сынмин. — Ладно, прости, я был не прав, окей? — это что, одолжение? Ким поднимает злобный взгляд. Хенджин продолжает. — Просто Минхо тоже не любит, когда я уезжаю. Тебе это знакомо, у тебя есть такой друг Хан. И улыбается, наглец такой. Только Джисон почему-то понимает Сынмина, не отвлекает. — Как видишь, Джисон мне не звонит. — Потому что он звонит мне, — пожимает плечами Хенджин. Признавать неохота, но это правда. — А Минхо позвонить тебе не может. У него тонкая душевная организация. — Что-то не заметил, — весь ерошится Сынмин, однако уже не так уверенно. — Он тебе потом покажет, — все еще любезничает Хван. Его фигура, изваянием застывшая в дверном проеме, немножко Минни бесит. — Ну и я, конечно, в отличие от моего прекрасного друга Ли Минхо не особо умею успокаивать… — Сомневаюсь, что он умеет, — вновь щерится Сынмин. Хоть руку ему отрежьте, ну вот не поверит он, что Минхо даже просто на сострадание способен. А тут посмотрите, утешать. — Это он тебе тоже покажет. Минхо во многом хорош, — играет бровями Хенджин. — Так вот, попробую. Дыши, окей? Я постараюсь следить за тишиной. Измученно сгорбившись, Сынмин в итоге теряет всю спесь. Дикое напряжение сковывает нервы настолько, что любое вмешательство сейчас для него равно ядерному взрыву. — Завтра после обеда меня вообще не будет волновать тишина, — наконец заявляет Минни. — Но сегодня она меня волнует, да, потому что доклад сам себя не расскажет. — Извини, извини, был не прав, — деловито кивает Хенджин. Виноватым он не выглядит, сожалеющим тоже, однако небольшая толика надежды у Сынмина все же появляется. И удивительно, Хван правда отстает от него на весь оставшийся день. А Минхо присылает сообщение, из-за которого Сынмину хочется плакать: «Я не буду больше сегодня вас отвлекать, не злись, звездочка. И ты справишься со своим докладом лучше всех остальных, удачи!» Может, думает Минни, Минхо и не такой придурок. А еще он, возможно, действительно умеет сострадать.***
День их выступления проходит на ура. Сынмин поражается, с какой уверенностью Хенджин шпарит свой текст практически без подготовки — умен, зараза. Но и сам Ким не отстает: рассказывает быстро и точно. Ему и вопросы-то почти не задают. В общем, Минни доволен. После удачного выступления он даже от души обнимает удивленного внезапным порывом Хвана, фоткается с ним и разрешает отправить кадр друзьям. И хоть им еще весь следующий день слушать выступления коллег, в том числе Чана, соглашается закупиться алкоголем и отметить их успех. Конечно, Сынмин не боится пить с Хенджином (опыт с Минхо все равно стал ему уроком), но чувствует небольшую неловкость — как бы там ни было, они не самые близкие друг другу люди. Перед их тусовкой на двоих Сынмин звонит Йени, чтобы рассказать о своих достижениях. — Привет, хен, — после трех гудков раздается в трубке знакомый приятный голос. И как бы Сынмину хотелось, чтобы его сердце дрогнуло так же, как билось при звуках голоса Минхо. Но он остается таким же спокойным, как и минуту назад. — Привет, Йена, твой хен сегодня блестяще справился с выступлением, — сразу же хвастается Ким. — Мой Минни-хен всегда со всем блестяще справляется, — и пусть Сынмин не видит, он слышит улыбку в голосе Чонина. — Я рад, что все прошло успешно. Хочется домой? А хочется ли ему домой?… Честно говоря, нет, у него наконец есть время во многом разобраться и обо всем подумать. Главное, вдали от дома и от большей части их компании. — Пока еще не успел сильно заскучать, — признается Сынмин, но все равно не решается сказать правду до конца. — Мне нравится, что следующие несколько дней можно ничего не делать. Как ты там? Ему действительно интересно. Чонин долгое время был ему близким человеком, сейчас — вообще парень. Конечно, Сынмин хочет знать, как у него дела. — В порядке. Вот я по тебе заскучал, — сопит Йени в трубку. Это прям умиляет. — Хотя, скажу честно, с таким количеством Джисона в жизни заскучать в принципе сложно. У Кима вырывается смешок. Милый Хан-и, который так привязан к людям! В принципе, у Сынмина не было сомнений, что Джисон найдет повод пообщаться и с Чонином, но… — Ого, он добрался до тебя и даже не стал просить меня! — искренне удивляется он. — Я не против, мне тоже без тебя грустно. Вот теперь становится неловко. К счастью, в комнату вваливается Хенджин с двумя пакетами. Непонятно, как ему удалось пройти с такими мешками и не собрать других студентов. — Чонин-а, Хенджин пришел, мы будем отмечать успешную сдачу доклада, — тараторит Ким в трубку. — Я позвоню тебе завтра, если не сдохну от похмелья, окей? — Конечно, Минни-хен, отдыхай. Люблю тебя, — покорно соглашается Йени. Может, ему бы и хотелось поболтать подольше с любимым хеном, но мешать и напрягать его он тоже не намерен. — И я тебя, — отвечает Сынмин и ненавидит себя. Он скидывает звонок, тяжко вздыхает и потирает виски. А потом поднимает взгляд и обращается к Хвану: — Ты решил пить до отъезда? — Почему бы и нет? Хоть скучно не будет. И вообще, зачем терять возможность узнать друг друга получше? — Если бы я не знал, что тебе нравится Хан, то словил бы кринж. В итоге, нужно сказать, Сынмину весело с Хенджином. Тот забавно шутит и в запасе имеет миллиард историй, поэтому Ким, в общем-то, осознает, как нашли общий язык Хенджин с Феликсом. Сынмину с ним интересно, можно просто помолчать и послушать. В каждой истории Хенджина обязательно присутствует Минхо. И без того было понятно, насколько они близки. Единственное, что до сих пор не ясно: как с Ли Минхо вообще можно сблизиться. Надо бы спросить у Джисона как-нибудь. Определенно. В какой-то момент уже пьяный мозг Минни не может контролировать сердце и язык. — Минхо странный, — говорит он, отставляя в сторону бутылку. — Сам меня отталкивал, а теперь волком смотрит. Я не понимаю его. — Все ты понимаешь, но боишься даже сам себе признаться, — осаживает его Хенджин. Его не менее пьяные глаза загораются — наконец-то можно и друга прорекламировать. Он деловито потирает ладони. Пока в комнате тихо, можно обдумать дальнейшие слова. Сдать Минхо с концами или дать Сынмину повод подумать? Это главный вопрос. От этого многое зависит. Пока Хенджин мучается сомнениями, Минни хватает телефон и открывает мессенджер. По-хорошему, это нужно было сделать еще вчера, но на трезвую голову такой поступок он бы не совершил. Открыв переписку с Минхо, еще разок вчитавшись в последнее сообщение, Сынмин быстро печатает «Спасибо за понимание» и нажимает на кнопку «отправить». Чтобы не дать себе передумать. Пару секунд размышляет и добавляет «Все прошло отлично и у меня, и у Хенджина». Вот теперь миссия выполнена, телефон можно и отбросить. Тем более, ничего не подозревающий Хван наконец собирается с мыслями. — Он никогда нарочно тебя не цеплял, — выдает Хенджин. Сынмин переводит на него ошалевший взгляд и чуть ли не крутит пальцем у виска. — Ну, цеплял, конечно, только чтобы обратить твое внимание на себя, — объясняет смысл своих слов молодой человек. — Ты ему нравишься, Ким Сынмин, и… Ой, вот не делай такое лицо, как будто удивился! Но Сынмин и правда удивлен. Конечно, он многое видит и подмечает. Чувствует, что Минхо не просто так все это проделывал, что Ли испытывает к нему симпатию. Однако это были лишь его, Сынмина, догадки (он все еще помнит, как между ними многое поменялось тогда, на посиделках у Феликса дома). Слышать это напрямую от лучшего друга Минхо очень… волнительно. Аж ладошки потеют. А каково будет это слышать от самого Минхо? Так, об этом лучше не думать вообще… — Ты уверен? — слабым голосом спрашивает он Хенджина. — Насколько я его знаю — да, — серьезно отвечает тот. — Он сложный, но не настолько, как тебе кажется. С ним нужно сблизиться, тогда ты многое поймешь. Сынмин молчит и зачарованно смотрит, так что Хенджин продолжает: — Ты поймешь, насколько добрым он может быть. Насколько нежным и трепетным. Насколько влюбленным, Минни. Минхо целеустремленный, умный и очень понимающий. Отличный слушатель и мой главный советчик. Рядом с ним люди не боятся быть собой, потому что он ко всем и всегда относится по-особенному. Хенджин прикрывает глаза. Все ли он сказал, что хотел? Определенно, нет. Но для начала он проверяет реакцию Сынмина — тот бледный и весь какой-то расстроенный. — Эй, ты чего? — не на шутку пугается Хван. — Я рад слышать о хене такие прекрасные вещи, — искренне отвечает Минни. — Но он с самого начала показал себя иным со мной, понимаешь? Доводил меня тем, что я хотел бы забыть. Или думал, что хотел бы забыть. — Сначала он хотел привлечь твое внимание, а теперь ревнует. Ты просто его очень зацепил, Ким Сынмин. И даже сам пока не осознаешь, насколько, — доверительно вещает Хенджин и делает здоровенный глоток соджу. — Дай ему шанс при случае, сам все поймешь, как я и говорил вчера. А Сынмин… А что, собственно говоря, Сынмин? Он не знает, что сделать, чтобы сердце так не билось. Сам Сынмин связал себя по рукам и ногам и ненавидит это. Шанс для Минхо… Что это даст? А если все окончательно испортится? «Все» — то есть их нынешние взаимоотношения. Они итак шаткие, неловкие, нестабильные. И Минхо, и Сынмина штормит и швыряет от одного к другому. Под алкоголем думать все труднее. И Минни решает подумать об этом на трезвую голову. Он обязательно расставит все точки — данное самому себе обещание возлагает определенную ответственность. Просто это произойдет не сегодня. И, может, не завтра. Почему жизнь такая сложная вообще?!