Сынмин и последствия пьяных вечеринок

На утро Сынмин просыпается от звонка будильника с похмельем, вертолетами и подготовленной бутылкой колы у постели. Мда, Хенджин отличный сосед — продуманно поступает. Оставил вчера газировку со словами: — Это на случай адского похмелья, реально помогает. Конечно, Минни и раньше страдал от последствий необдуманного заливания в себя спиртного. Но ни он, ни Хан, ни Феликс, с которыми Ким чаще всего тусил, не запасались антидотами на утро. Ну, максимум острый рамен. Или хэджангук, только по праздникам. Поэтому в это пасмурное утро четверга Сынмин благодарит всех богов за существование Хвана. Пересилив ощущение тошноты, Минни поворачивается на другой бок. На соседней кровати Хенджин, накрытый одеялом с головой, мирно посапывает. Счастливчик, еще не понял, как жесток этот мир. Особенно к ним, глупым студентам. — Блин, Хенджин, спасибо, что ты есть, — бормочет Сынмин, тянется к бутылке и просто присасывается к ней. Сладкая газировка слегка приводит в чувство. А вот воспоминание о том, что им полдня сидеть на втором дне конференции, очень расстраивает. Аж плакать охота. А еще сегодня Сынмину снился Минхо. Трогал, целовал, гладил и стонал в самое ухо — как тогда. Невольно Минни покрывается мурашками от того, насколько реалистично это было. Приходится даже ощутимо встряхнуться. Словно почувствовав копошение соседа, Хенджин потягивается, и из-под одеяла появляется голова. Выглядит он тоже помято. Видимо, расплата за ошибки пришлась и на его долю. Пару минут он лежит с задумчивым видом, пялится в потолок, а затем многозначительно выдает: — Прислушивался к своим ощущениям только что, — а затем переводит взгляд на бледное лицо Сынмина. — Они какие-то плохие. — Согласен, — кивает тот. — Но знай, я ни о чем не жалею. Хван хихикает и тянется к своей газировке. Спасительный напиток явно улучшает и его состояние. — Слушай, может, не пойдем никуда? — в надежде смотрит Хенджин на Кима. — Обалдел? Сегодня будет доклад Чана, я очень хочу послушать. — Ну Минни… — гундосит и ноет юноша. — Давай не пойдем, а? — Я не Хан, на мне эти твои приемчики не сработают, — отрезает Сынмин. — Ты можешь не ходить, если не хочешь, а я точно пойду. Ради того, чтобы эффектно завершить свой монолог, Минни приходится собрать в кулак всю силу воли и рывком вытащить себя из-под теплого одеялка. Сразу же хочется обратно, голова кружится, но он устремляется в сторону ванной — срочно почистить зубы, освежиться и помыть голову. Под теплыми струями воды Сынмин задумывается. Насколько же все поменялось. Как изменился он сам и его мысли. Теперь в них обосновался Минхо. Честно говоря, Сынмин реально доволен возможностью побыть вдалеке от всех. И хорошо, что Хенджин, а не кто-то другой: ведь они все-таки не лучшие друзья, чтобы делиться чем-то. Если бы на месте Хвана был Минхо… Мда, о таком даже думать страшно. Миллион непоправимых ошибок было бы гарантировано. Между ними от одного только взгляда такие искры летают... Будь здесь Хан или Ликс, пришлось бы постоянно отчитываться о своем состоянии, а рот бы не закрылся ни на секунду. Вот еще с Чаном было бы неплохо жить. Сынмин уверен, что понахватался бы лучшего и интересного от Криса. Все еще немного жаль, что они живут не вместе. Спокойный Чан не стал бы донимать распросами или пустыми разговорами. Но все-таки хорошо, что Хенджин. Возможно, Сынмин отчасти понимает Джисона: с Хенджином очень просто. Они по сути и не знакомы толком, он вредный и бесячий, однако рядом с ним грузиться мыслями не хочется. И ненароком можно услышать новость о Ли Минхо. А ещё эта неделя вдали от дома дает ему возможность подумать о Чонине. О своих ошибках и дурацком эгоизме. Вот просто нахуя он это затеял? Пока желание треснуть себе увеличивается в геометрической прогрессии, Минни намыливает голову шампунем. Он не такой тупой, каким хотел казаться окружающим, где-то глубоко в подсознании он всегда знал, что скрывается за предполагаемой симпатией Йени. Грустно, но это уже долгое время была любовь. Разве не поэтому Сынмин резко оборвал с ним все связи несколько месяцев назад? Сейчас собственная идиотская затея кажется еще более тупой. Минни ненавидит чувство вины. И ужаснее всего то, что он это осознает. Конечно, ему хорошо с Чонином. Приятны внимание и забота. Однако игра в одни ворота никогда, вот просто никогда не заканчивается чем-то хорошим. Сынмин уже не маленький и осознает это. — Я не пойму, Сынмин, ты все-таки сдох? — недовольно колотит в дверь Хенджин. — Блин, я тоже хочу отлить и хотя бы зубы почистить! Хорош уже! — Надо было первым с кровати вставать, дорогуша, — злорадно хихикает он в ответ, тем не менее, закругляя свои водные процедуры. — Изверг, и за что ты только нравишься Минхо и всяким милым мальчикам... — слышится из-за двери бубнеж. — Куда тебе понять, ты же от Хана без ума! — отзывается Минни, все-таки расслышав фразу, от которой больно защемило сердце. Естественно, Хван многого не знает, даже не думает, что делает неприятно своими едкими словами. И Сынмин даже не обижается, только уже чуть меньше благодарен за существование Хенджина. Неожиданно в голову приходит мысль, от которой внутри все холодеет. Господи Иисусе, он же вчера сам написал Минхо. Сам! То, что Минни был под влиянием алкоголя, вообще никак не оправдывает. Это кошмар. Где-то внутри отдает концы гордость. Вообще, по мнению Сынмина, его гордость оказалась растоптана еще в тот момент, когда он стонал под Минхо, а потом сам же его оседлал. В глубине души Минни понимал уже тогда, что это не просто способ удовлетворить свои потребности: в нем играла гордость, что статный и красивый Ли обратил на него внимание. Что Минхо его хотел. И, видимо, хотел сильно, если вспомнить о том, с каким удовольствием молодой человек из раза в раз брал Сынмина. Ким вылезает из ванной и замирает у зеркала. Видно не так уж много: высокий рост ограничивает обзор, в зеркале отражается только торс. Стройный, тонкий, даже талия есть. С узкой талией контрастируют непропорционально широкие плечи и грудь. И Сынмин знает, что не позволяет увидеть зеркало. Впалый живот, торчащие тазовые косточки, широкие бедра и стройные, очень стройные длинные ноги. Не страшно, но на любителя. А Минхо вот, оказывается, любитель. Ли так трепетно его трогал, потому что со своими руками, крепкими ногами и широким торсом мог бы свернуть Сынмина в бантик и даже не прикладывать усилия. Они создают контраст. И это очень красиво. Хенджин вон тоже похож складом фигуры на Минни, но он не просто худой, а подтянутый. Словно спортом полжизни занимался. А может и занимался. Надо будет спросить. — Хенджин, а ты случайно спортом никаким не занимался? — первое, что спрашивает он, когда распахивает дверь. — Фигура у тебя красивая, я такое люблю. Секунд десять они пялятся друг на друга в тишине, и только потом Минни замечает в руках Хвана телефон. Который оживает знакомым голосом: — Ничем он не занимался, просто танцевать любит и плавать, — отвечает за друга Минхо. Они с Хенджином застывают изваяниями, глядя друг на друга, а потом Ли продолжает фразу нервным голосом: — А фигура у тебя лучше, люблю стройных. Пиздец.

***

На удивление, в зале для выступлений шило в жопе переселяется к Сынмину. Он вообще не может спокойно сидеть, то и дело тычет в телефон и очень хочет получить ответ Джисона на собственное сообщение. Куда это запропастился друг именно в тот момент, когда Минни, наконец, свободен и готов обсудить с ним все важные новости? Конечно, если у Хана какое-то важное дело, Минни не станет отвлекать, просто хоть бы точечкой предупредил! Он вообще-то скучает по Джисону. И на этот раз не выдерживает сидящий рядом Хенджин: — Ты меня два дня назад за такое поведение задизморалил. Что с тобой сегодня? А что с ним сегодня? Как минимум, Минхо похвалил его фигуру. Сердце Сынмина в тот момент упало в пятки, а потом поднялось прямо к горлу. Захотелось его выплюнуть, чтоб больше ничего не чувствовало и нервы не трепало. И заодно треснуть всем на свете. Хенджин еще полчаса катался по кровати от хохота, пародируя лицо Минни в этот момент. Вот ни секундочку Ким не жалеет, что дизморалил этого наглого выпендрежника. — Сынмин! — пихает его Хван в очередной раз. — Убери телефон, к нам идет куратор. — Будем делать вид, что нас интересует кто-то, кроме Чана? — округляет глаза Минни. — Меня и его выступление не особо волнует, — пожимает плечами собеседник. — Получать ни за что тоже не очень хочется, так что убери. Джисон занят. Минни проглатывает возмущенный вздох и ошалело смотрит на Хенджина: тот что, подглядывает?! Он готовится сказать пару ласковых соседу по несчастью, однако приходится только состроить недовольное лицо и отвернуться. Куратор-то правда идет. Лишний раз злить «начальство» умному мальчику Сынмину не следует. И вообще. Вот сам Хану сказал не писать, а теперь негодует, что друг игнорирует. Имеет полное право, вообще-то. Фу, Сынмин и сам бы с собой не общался, как Джисон с Феликсом это терпят. — О, Минхо пишет, — шепчет Хенджин и опять тыкает Кима под ребра. Боже, какой же ты раздражающий, думает Минни, но послушно поворачивается к экрану чужого смартфона. Даже на максимально низкой яркости он любуется улыбающимся на фотографии Ли и тремя симпатичными котами. — Что, красивый? И несмотря на ехидную улыбку Хвана, Сынмин честно кивает. — Ты и сам это знаешь. — Знаю, но теперь будет, что рассказать хену. Минни только пожимает плечами. Пусть. Пусть рассказывает, только что это изменит? От этого факта не поменяется абсолютно ничего: потому что никто из них не сделает шаг навстречу переменам. У Сынмина Чонин. И поэтому Ким никогда не сделает нечто ужасное. Никто не заслуживает предательства. И пусть полной уверенности нет, Минни кажется, что Минхо на подлость тоже не способен. — Давай с тобой сфоткаемся! — воодушевленно предлагает Хенджин. В целом, причин для отказа нет, поскольку Минхо сейчас далеко. Читать его ответ на совместную фотографию необязательно. Даже если Сынмин умрет от любопытства. Именно по этой причине совместная селка улетает в чат. И даже если ответ читать необязательно, Минни гипнотизирует две стрелочки, уведомляющие о прочтении. Он увидел. Он смотрит и сейчас ответит. Одна минута тянется вечность, за ней вторая, потом третья. — Он помер от нашей красоты? — недоуменно трясет телефоном Хенджин. — У тебя все от чего-то дохнут и помирают? Это кинк какой-то? — серьезно спрашивает Сынмин. Что за глупости? Минхо просто сейчас рассматривает изображение. И вот-вот ответит. Не случается. Хван так и сидит с глупым лицом, все подрывается убежать и записать другу гневное видеосообщение. Мол, ты что, совсем обнаглел, Минхо?! Сынмин ловит ступор, потому что в конце выступления Чана берет в руки свой телефон и читает ответ там. «Ты похож на Дори». Как это расценивать? — Хенджин, — наклоняется он к уху молодого человека. Сердце Сынмина пропускает удар в десятый раз. — Я похож на Дори? — Ты? Ты на собаку похож, — Хван пожимает плечами и тянется к мобильнику, чтобы открыть фотографию от Минхо. Его тонкий палец тычет в разноцветные мордочки. — Как тебе пришло в голову сравнивать себя с любимым котом Ли Минхо? Так Минни воспринимать эти слова в качестве комплимента? Или Минхо, как и Хенджин, сравнил его с животным? Ну что за… Пиздец? Когда в этой жизни будет хоть какая-то ясность?! — Сам ты псина, — шипит Минни, а затем демонстративно отворачивается к подсевшему к ним Чану. Тот сразу же обрушивается на Сынмина с объятиями. Киму он кажется потерянным когда-то братом… Поэтому в руках Чана Сынмин наконец успокаивается. Более того, мобильный вибрирует в кармане: звонит Хан. Жизнь налаживается и без этих ваших глупых Хенджинов!