"Золотце"

      У нас с отцом всё складывалось замечательно. Правда, моё холодное сердце так ни разу не дрогнуло. Не было никакого чувства к нему, как к родителю.       Мы много времени стали проводить вместе. Я даже жертвовала нашей зарождавшейся дружбой с Джой. Я часто спрашивала папу о его детстве, увлечениях и конечно расспрашивала об их отношениях с мамой. Было очень странно слышать о бесшабашной, влюбчивой, легкомысленной и вечно смеющейся Саре. В моих воспоминаниях мама останется серьёзней и деловитей. Правда в её отношениях с мужчинами она, пожалуй, оставалась немного легкомысленной.       Несмотря на то, что мы много общались, казалось отец всё ещё чувствовал себя со мной неуверенно. Перед тем, как дать совет, спрашивал не буду ли я против его выслушать. Я, как можно чаще напоминала отцу, что он мой родитель. Потом я очень пожалела об этом.       Вскоре отец смело давал мне советы, а после нагло настаивал на своём. Всё чаще стал говорить мне о том, что мне пора сменить штаны на юбку, поправлял меня во время разговора, просил помощи в приготовлении пищи, а иногда и просил меня что-нибудь приготовить самостоятельно, потому что «молодая девушка должна уметь готовить, чтобы в будущем кормить своего мужа и детей». В первый раз, когда он мне это сказал, я пошутила, что стану лесби, но юмор он мой не оценил. Ещё у него появилась привычка заходить ко мне в комнату и ругать за то, что она напоминает … э-э-э… картину художника абстракциониста. Там было словцо по крепче, но смысл не теряется.       И всё это с каждой неделей становилось всё хуже и хуже. Его попытки исправить меня переходили из советов в приказы с оскорблениями. Мы ссорились практически каждый день. Самое отвратительное – я не знала, что делать, и даже не думала что-то менять. Ссоримся, ну и ладно. Не мы первые. «Обласкаем» друг друга и живём дальше. Но ничто не постоянно в нашей жизни. Рано или поздно всё меняется, становится либо хуже, либо лучше. Вот и у нас изменилось.       Как-то вечером мы ужинали, и ничего не предвещало беды.       - В пятницу у моего коллеги Мэтта день рождения, и он приглашает всех друзей с их семьями к себе. Пойдёшь со мной? – спросил отец.       - Ладно, - пожала плечами я. – Это тот Мэтт, что чуть не выколол себе глаз ручкой?       - Да, этот растяпа, - усмехнулся папа.       - Много людей будет?       - Пригласил он всего 5 друзей, но я не знаю сколько членов семьи с ними придут. Жена и дети Мэтта точно будут, Гэрри с Люси, Паркер каждый день с новыми пассиями, а остальные – не знаю. Тим обещал привести с собой своего сына. Кстати, твоего ровесника.       - Симпатичного?       - Если я скажу, что да, то ты наденешь платье?       - Думаю, я могу выглядеть хорошо и в штанах.       - В платье ты будешь выглядеть гораздо эффектней.       - Понеслось.       - Не говори так со мной, - раздражённо сказал отец. – Я и так не могу успокоиться от того, что у тебя короткие волосы.       - Были намного короче, они ещё отрасли. И вообще, сейчас такие прически в моде. У актрисы Шейлен Вудли в фильме «Виноваты звёзды» прическа, как у меня. Хотя у меня даже немного длиннее.       - Я не смотрел этот фильм.       - Я тоже. Не люблю все эти любовные сопли-слюни, но я видела рекламу.       - Не знаю, что там в моде, но уверен, мужчинам нравятся длинные волосы.       - Так пусть себе их отращивают. В чём проблема? – возмутилась я.       - В том, что ты похожа на мужика! – яростно ответил отец.       - Хоть кто-то из нас, - пробубнила я, вставая из-за стола.       - Что ты сказала?! – спросил отец, вскакивая из-за стола.       - Что слышал!       Он догнал меня у лестницы и дёрнул за руку, разворачивая к себе.       - Как ты смеешь со мной так разговаривать?!       - А как ты смеешь меня в чём-то упрекать или оскорблять?! Я всю свою жизнь жила так, как живу, а тут тебе вдруг взбрело в голову сделать из меня принцессу Диану! Я такая, какая есть! И люди, которым я по-настоящему дорога никогда не пытались меня изменить!       - Хороший родитель корректирует поведение своего ребёнка и только во благо последнего!       - Но ты не корректируешь! Ты пытаешься меня изменить! Я не машина, которую можно перепрограммировать!       - Ты ведешь себя, как быдло и похожа на бомжа!       - Я похожа на человека со своим мнением! И те, кто меня любят, принимают меня такую, как я есть!       - Кого это ты имеешь ввиду? - прошипел он. - Дженсена?       - Да! Он любит меня больше, чем ты! И я всю жизнь буду жалеть, о том, что ты мой отец, а не он!       В ту же секунду он ударил меня по щеке так, что я врезала в перила и чуть не перелетела через них. Я так испугалась, что не смогла вымолвить и слова.       Этот момент стал переломным. Военные говорят, что убивать страшно лишь в первый раз, но стоит переступить черту, то дальше становиться проще. То же правило сработало с моим отцом. Ударив меня один раз, не за горами были и другие разы.       Не помыла сразу тарелку, не повесила полотенце сушиться, кинула вещь на пол и т.д. – получила. Я стала похожа на испуганную побитую овечку. В гневе он выглядит поистине страшным, поэтому я боялась кому-либо рассказать, что он меня бьет. Никогда в жизни я не испытывала такого дикого страха. Я никогда в жизни ничего и никого не боялась. Но, Боже! Как же мне страшно! Я дрожу от одной мысли, что могу пожаловаться на отца. Даже Джею. Мы с ним общались в основном по телефону, чтобы он не видел царапин и синяков, и когда я уверена, что не расплачусь прямо в трубку. А когда с лица сходили все следы ссор, то могла пообщаться даже по Скайпу. Он говорил, что я стала тише и молчаливее, а я ответила, что все меняются.       Джой я тоже не решалась говорить всей правды, стала с ней меньше общаться, ссылаясь на то, что мы с отцом настолько сдружились что у нас практически каждый день есть какие-то дела.       Гардероб мой претерпел некоторые изменения. Теперь я надевала лишь кофты или рубашки с длинным рукавом, и каждый раз одергивала себя, когда пыталась по привычке закатать их.       Когда мои синяки заметили педагоги то тут же доложили директору, но я с фальшивой улыбкой сказала, что я просто решила освоить скейтборд, но у меня большая проблема с координацией. Это было не далеко от правды, ведь у меня действительно плохой вестибулярный аппарат, я даже на велосипеде не умею кататься.       Через некоторое время он меня впервые ударил до крови. Я плохо помыла посуду и поэтому он тыкнул меня в лежавшую на столе тарелку так, что у меня из носа потекла кровь. Естественно, в больницу мы не пошли, а остановили кровь дома.       Но кажется вид крови раззадорил его ещё больше, ведь в ход пошёл ремень с металлическим набалдашником и разного рода мебель. Мне оставалось радоваться только тому, что он не избивал меня до полусмерти. Это всё было ужасно, но я очень боялась. Отец в конец стал похож на параноика. Он не отпускал меня никуда одну и практически не спускал с меня глаз.       Подходивший конец учебного года напомнил мне, что как я уже говорила, ничего в жизни не бывает постоянным.       Как-то поздно вечером мы решили попить чай с бутербродами. И тогда я впервые почувствовала, как невыносимо мне стало находиться в этом проклятом доме даже когда всё спокойно. Движимая непонятным чувством, я встал из-за стола.       - Ты куда? – строго спросил он.       - Хочу забрать телефон из куртки пока не забыла, а то он мой единственный будильник, - спокойно ответила я.       - Ладно, - ответил он и продолжил пить чай, глядя на телевизор на кухне.       Я развернулась и продолжила спокойно идти к куртке. Я незаметно коснулась рукой кармана штанов, в которой лежал мой телефон, молясь, чтобы он не зазвонил. Сердце стало стучать так сильно, что заглушало все остальные звуки, время будто замедлилось, а расстояние до куртки увеличилось. Стало тяжело дышать. Засунув руку в карман куртки, я аккуратно вытащила оттуда ключ, чтоб он не дай Бог не ударился о брелок и не зазвенел. Застыв на месте с ключом в руках, я сделала глубокий вдох и резко побежала в сторону входной двери. Как можно быстрее я закрыла дом с внешней стороны и побежала за ближайший поворот, чтобы скрыться с поля зрения. Сзади я слышала отцовские угрозы и крики, но я бежала не останавливаясь, поворачивая, как можно чаще.       Мне казалось, что с каждым шагом я только набирала темп, потому что с каждым шагом я чувствовала себя чуточку свободнее. Но страх всё равно душил меня изнутри, понимая, что или сейчас, или никогда. Потому что если он меня сейчас поймает, то это будет катастрофа. Вдруг мне послышалась, что недалеко от меня проезжает какая-то машина, поэтому я забежала в ближайший двор, надеясь, что там нет собаки. На моё счастье там не только не было собаки, но и были густые кусты, в которые я немедленно спряталась.       Притянув колени к себе, я зажмурилась и старалась отдышаться, прикрывая рот рукой. Я вздрагивала каждый раз, слыша, как кто-то проходит или проезжает мимо каменного забора, за которым я пряталась. Несмотря на то, что я просидела так очень долго, но успокоиться мне так и не удавалось. Наоборот внутри разгоралась паника. Куда я теперь пойду? Что мне делать? Что теперь будет? К тому же я вспомнила, что дома есть кот, на котором отец может отыграться.       Вдруг из окон дома, во дворе которого я спряталась, заиграла Лунная соната. Это было удивительно и странно. Кто в наше время слушает такую музыку и почему она заиграла именно сейчас? Это было похоже на привет от бабушки с того света. Так это было или нет, но мелодия меня успокоила. Закрыв глаза, я слушала музыку.       - Ну наконец-то, - неожиданно услышала я голос Керца.       Резко открыв глаза, я увидела его сидящим рядом с собой. Он как всегда спокойно курил, вальяжно растянув ноги перед собой.       - Я думал ты вечно будешь терпеть это безобразие.       - Почему же ты ко мне раньше не пришёл, чтобы поспособствовать.       - Будто ты бы меня послушала. Ты бы всё равно дотерпела до этого момента, пока не станет невыносимо.       Я ничего не ответила. Этот паршивец был как всегда прав.       - Но я всегда был рядом с тобой.       - Правда?       - Конечно, ты меня просто не узнаешь, - ответил он лучезарно улыбнувшись.       - Я бы тебя узнала.       - Если бы я был в этом виде.       Неожиданно он превратился в моего кота Чикаго и... тут я проснулась.       Но на месте где во сне сидел Кристофер действительно сидел мой кот.       - Чика! – приглушённо воскликнула я, обнимая его. – И как я раньше не заметила, что ваши с Керцом глаза похожи.       Посидев с котом ещё некоторое время, я стала думать, что же мне всё-таки делать и вскоре решила. Подняв кота на уровне своих глаз, я сказала:       - Кажется у меня есть единственный выход. Уже немного знакомый мне, но незавершённый.       Положив кота на землю, я прокралась к выходу из двора и осторожно открыла его. По дороге ехал большой джип. В темноте его было не разглядеть, но фары находились высоко, так что можно было догадаться, что машина большая.       - Увидимся, Керц, - сказала я коту и резко выбежала на дорогу, сильно зажмурившись.       Но толи я скорость не рассчитала, толи водитель оказался таким уж профессионалом, толи на машине были супертормоза, но машина меня только хорошенько толкнула, от чего я упала на бок.       - Какого хрена?! Вы что с ума сошли, дамочка?! – послышался знакомый голос за спиной.       Я лежала, боясь обернуться. Не от страха, а от стыда.       - Вы меня слышите?       «Или я схожу с ума, или это тот о ком сейчас думаю». Но я не сошла с ума.       - Реми, - тихо позвал меня Дженсен.       Услышав его голос, я расплакалась так и не обернувшись.       - Это ты? – спросил он, вставая на колени рядом со мной. – С тобой всё хорошо?       - Нет, - промямлила я.       - Я сделал тебе больно?       - Нет.       Я почувствовал, как он стал наклоняться ниже, но вдруг остановился.       - Что это?       Я обернулась и увидела, что он смотрит на мою побитую спину, которая оголилась из-за моей неудачной попытки суицида. Потом он поднял глаза верх и увидел царапину на скуле.       - Что с тобой произошло? Кто это сделал?       Я ничего не ответила, а лишь закрыла лицо руками и продолжила плакать. Он поднял меня на руки и посадил на переднее сиденье машины.       - Чикаго, - тихо сказала я.       - Что?       - Он здесь в кустах, мне нужно забрать его.       Словно услышав меня, кот прыгнул на забор громко мяукнул. Джей забрал его и посадил в машину. Уехав из улицы, он остановился там, где не было жилых домов и ночных гуляк. Он обошёл машину и открыл мою дверь.       - Почему ты мне не сказала, что этот подонок тебя избивает?       - Я не знаю, - тихо ответила я, вытирая рукавом нос. -       Реми, ты должна была обратиться хотя бы в полицию.       - Я понимаю.       - Тогда почему не обратилась?! – возмутился он, разведя руками.       Это жест был настолько резкий, что я инстинктивно закрылась руками.       - Господи, - вздохнул он и крепко обнял. – Ты ведь знаешь, что я тебя не трону, солнышко.       Я кивнула. Он поцеловал меня в макушку и погладил по спине.       - Всё будет хорошо, малыш. Я тебя больше никому не отдам. Ни этому уроду, ни каким-то другим твоим родственникам.       Он наклонился и провёл большим пальцем по царапине на скуле.       - Я убью этого подонка.       - Не хватало, чтобы ты из-за него в тюрьму сел.       - Тогда я его посажу в тюрьму.       - А вот это хорошая идея, - улыбнулась я.       Он улыбнулся в ответ и опять прижал к себе.       - Я теперь всю жизнь не смогу себе простить, что позволял кому-то избивать тебя.       - Ты не виноват, ты ведь не знал.       - Но я чувствовал, что что-то не так.       - Кстати, а что ты тут делаешь? – недоумённо спросила я, отстранившись от него и глядя в глаза.       - Я запланировал поездку ещё месяц назад. Узнал твой новый адрес у Джой и хотел приехать к концу твоего учебного года.       - Но мне ещё две недели учиться.       - Я знаю, но в последнюю неделю я себе места не находил. Я чувствовал что-то с тобой не так. Не подозревал, что всё настолько плохо. Вчера мне приснился какой-то странный мужик. У него длинные волосы, одет как-то странно и постоянно курит. Он говорил, что мне нужно тебя срочно найти. Ну всё это выглядело конечно, как в любом сне, по-наркомански, но смысл этот.       «Керц», - усмехнулась я про себя.       - В общем, когда я проснулся, то быстро собрал вещи и полетел сюда. Я как раз ехал в гостиницу, как ты выскочила.       - Я наконец решила сбежать от него.       - Но я всё же не пойму, почему ты молчала столько время.       - Я боялась.       - Его?       - Да. Прости, Джей, но я никогда не испытывала такой дикий страх. Я не могла его преодолеть.       - Понятно, - вздохнул он. – В любом случае, можешь его больше не боятся.       Дальше были долгие и изматывающие часы в разных инстанциях. Сначала мы поехали в больницу, чтобы зафиксировать побои, потом долгие разговоры с полицией и представителем департамента по делам семьи и детей. Было уже довольно поздно, и я не ожидала, что все эти процедуры придется проходить сейчас. Радует то, что службы пошли нам на уступки и, на время разбирательств, разрешили пожить в гостинице с Джеем. Обвинения в адрес отца поступили в ту же ночь.       Как всегда, каким-то чудом, пресса узнала о случившимся и уже торопилась узнать подробности у представителей власти и конечно же у нас с Дженсеном. Он сердился на них, и хмурился каждый раз, когда отвозил меня в школу и обратно. Я же приходила в себя благодаря этому прекрасному человеку, поэтому старалась чаще шутить.       - Там же, где и оставила, - говорила я, когда к нам в очередной раз подходили журналисты у выхода гостиницы.       Хотя иногда они меня выводили из себя своими глупыми вопросами. Вот например, что я думаю по поводу обвинения? А что я должна об этом думать? Или Джея спрашивали, как я себя сейчас чувствую. Как должен себя чувствовать человек, которого долгое время морально и физически унижали? *Спустя два месяца*       - Заседание суда штата Луизиана под председательством судьи Мерезы Бигфорт объявляется открытым. Прошу садиться.       Слава Богу, заседание проходило в закрытом режиме, поэтому в зале было мало народу. Журналисты с самого утра с нетерпением ждали участников процесса возле входа в здание.       - Рассматривается дело «Штат Луизиана против Логана Брауна», - громко объявила судья. - Слово предоставляется обвинителю.       - Спасибо, Ваша честь, - сказал прокурор, поправив галстук. - Логан Джордж Браун обвиняется в систематических избиениях своей несовершеннолетней дочери Реми Джулианы Браун. Так же, в связи с вышеизложенным, департамент по делам семьи и детей выдвигает иск о лишении обвиняемого родительских прав.       - Что на это может сказать сторона защиты?       - Ваша честь, я считаю, что не было никаких систематических избиений со стороны моего подзащитного и что нет никаких причин лишать его родительских прав.       - Ваша точка зрения ясна. Тогда начнём опрос потерпевшей и свидетелей. Первой вызывается потерпевшая. Мисс Браун, прошу за трибуну.       На трясущихся от волнения ногах я пошла к трибуне, сопровождаемая детским психологом, которого я бы с удовольствием поменяла на Джея. Его присутствие меня успокаивало больше. Положив потную ладонь на библию, я произнесла клятву говорить правду и ничего кроме правды и с тяжелым вздохом опустилась на стул.       - Реми, - начал прокурор. – Как давно ты под опекой у отца?       - Чуть больше трёх месяцев, - ответила я, переводя взгляд на обвинителя.       - У вас сразу не сложилось общение?       - Нет, сначала было всё нормально. Мы конечно не сразу стали разговаривать на личные темы, но примерно через недели две-три уже спокойно могли общаться целый день.       - Когда отец стал тебя избивать?       - Где-то два месяца назад, - тихо ответила я. - Не скажу, что он прямо сразу стал избивать. Это сильно сказано. Сначала он стал кричать на меня, потом мог влепить оплеуху. Уже дальше, со временем оплеуха была такой силы, что от удара я врезалась в близстоящие предметы: стол, стул, стену, перила. А месяц назад он впервые ударил меня до крови, после чего стал бить ремнём, кидать в меня тарелки, стулья, даже настольную лампу об меня разбил и всё такое.       - Почему ты не обратилась за помощью в школу или полицию?       - Я боялась. Просто боялась его. Боялась пойти против него.       В это время отец сидел, как рыба, тупо уставившись перед собой.       - Ты пыталась от него сбежать?       - Только один раз и, как Вы видите, успешно.       - Можешь рассказать суду, как это было?       - Это было поздно вечером. Мы решили выпить чай. И почему-то именно в тот момент мне стало невыносимо находиться в этом доме. Надоело быть каждую секунду в напряжении и страхе. Я поднялась со стола и пошла в коридор к куртке, якобы забрать оттуда телефон. Я достала из кармана ключ и побежала на улицу, закрыв за собой входную дверь. Долго бежала куда глаза глядят, стараясь чаще сворачивать. Потом прыгнула в какой-то двор и спряталась там в кустах. Помню, сидела очень долго и не могла успокоиться. Мне было очень страшно и у меня началась паника. Кое-как пыталась себя успокоить, но я была настолько напугана, что не могла здраво соображать, поэтому единственное, что пришло мне в голову – это броситься под колёса какой-нибудь машины. Но она меня только сильно толкнула. За рулём оказался Дженсен. Я рассказала ему обо всём, и он отвёз меня в больницу.       - Прошу суд обратить внимание на имеющиеся доказательства, подтверждающие слова потерпевшей. Это справка из Восточной больницы Джефферсона, в которой зафиксированы телесные повреждения несовершеннолетней. Так же имеется подтверждение о явке полиции в больницу и заявление от мистера Дженсена Эклса.       - Хорошо, - ответила судья. – Будут ещё вопросы к потерпевшей?       - У меня нет, Ваша честь, - ответил прокурор, присаживаясь за стол.       - Слово предоставляется стороне защиты.       - Спасибо, Ваша честь, - ответил адвокат, гордо поднимаясь и застёгивая пиджак.       Этот упитанный дяденька с самоуверенным лицом мне сразу не понравился. Вид у него был наглый и хитрый. Мне показалось, что у него был какой-то план. Он явно не был настроен на поражение.       - Ответь, Реми, а ты часто слушала отца или любила с ним поспорить?       - У меня с ним споры были только на счёт моего гардероба. В остальном, я соглашалась.       - А у тебя много друзей?       - Только одна подруга. С остальными одноклассниками мы просто общаемся.       - А уже были с кем-нибудь конфликты в школе?       - Да. В каждой школе есть «королева бензоколонок».       - Почему вы с ней не могли найти общий язык?       - Разошлись во взглядах.       - А ты вообще конфликтный человек?       - Нет, я просто необщительная и закрытая.       - Тогда почему, когда ты проживала в Остине штата Техас, тебя поставили на учёт?       Меня очень подмывало язвительно ответить ему, но вовремя себя остановила. Этот жук что-то задумал, поэтому мне следует вести себя осторожно.       - За приводы в полицию и жалобы учителей, - ответила я, виновато опуская глаза.       - Проще говоря, за отвратительное поведение, Ваша честь. В деле действительно имеется письмо из департамента по делам семьи и детей города Остина, в котором подтверждаются мои слова. Прошу обратить внимание суда на то, что девочка неоднократно попадала в детскую комнату полиции. Ведь туда за простые словесные перепалки не берут, что опять же подтверждаются документами, имеющимися в деле. Порча государственного имущества, хулиганство, вандализ – вот пример поведения нашей потерпевшей.       - Но она никогда не лезла в драки, заметьте, - сказал прокурор. – Почти каждый подросток стены и заборы разрисовывает.       - Значит рисовать на блюстителе закона она не боялась, а вот родного отца вдруг испугалась.       - Это блюститель порядка спал, - ответила я. – Мы с подругой просто решили пошутить над ним.       - Хорошие шутки. Но также зафиксировано, что в бывшей школе ты тоже «разошлась во взглядах» с одноклассницей.       - Не ладится у меня с королевами школ, что я поделаю? Они сами меня цепляют.       - Ну естественно, кто бы сомневался. Скажи, а как часто ты общалась с мистером Эклсом?       - Сначала он звонил мне каждый день. Когда папа мне сказал, что ему это не нравится, мы стали общаться реже и в основном по СМС.       - Почему так часто? Неужели с ним было так интересно?       - Дженсен Эклс – друг нашей семьи. Той семьи, которая состояла из меня и мамы. Он нам очень помогал. Особенно в организации похорон моей матери и в моральной поддержке. Так же он вложил не мало своих финансов на моё лечение. И да, он интересный собеседник.       - Хорошо. У меня больше нет вопросов к потерпевшей.       - Хорошо, можете вернуться на своё место, - сказала судья. - И Вы, мисс Браун.       - Спасибо, - ответила я и с долей облегчения ушла с трибуны.       Потом пришла очередь отца давать показания. Как я и догадалась, он решил прикинуться дурачком.       - Мистер Браун, вы били свою дочь? – спросил адвокат.       - Нет, конечно. Мог слегка подзатыльник дать, но ничего больше. Характер у неё очень сложный, но я ведь не псих. Всё-таки она моя дочь. Я долго ждал нашей с ней встречи, поэтому многое ей позволял, но она иногда совсем наглела, и я мог не сдержаться и дать подзатыльник. Бывало просто уходил.       У меня внутри начала разгораться ярость и негодование. Как он мог так нагло врать?!       - Тогда, как Вы объясните многочисленные побои на теле Вашей дочери, подсудимый? – спросил прокурор.       - Вы что не слышали о её образе жизни? Мало ли с кем она дралась.       - А она приходила домой с синяками? – спокойно спросил адвокат.       - Конечно. Я её спрашивал, откуда у неё они появились, а она отвечала, что упала, и чтобы я не лез не в своё собачье дело.       Я закрыла глаза, глубоко дыша. Мне нужно успокоиться, а иначе меня сейчас понесёт.       - Скажите, а как часто Реми созванивалась с мистером Эклсом? – спросил адвокат.       - Каждый день.       - Почему так часто?       - Я не знаю. Мне самому не нравилось её общение с человеком, который ей в отцы годиться.       - Скажите, а у Вас были личные мотивы недолюбливать мистера Эклса? Говорят, что Вы были когда-то друзьями.       - Это было очень давно. Он завидовал тому, что у меня была красивая жена и пытался её отбить у меня. Как-то она пошла на вечер встреч выпускников, где был Дженсен. И тогда я услышал слух, что они вроде как переспали в тот день. Я вспылил и бросил жену, о чём жалею больше всего на свете. Она мне рассказала, что беременна от меня, а я дурак не поверил. Думал, что она залетела от Эклса.       «Или струсил», - подумала я.       - Мы с ним с тех пор не общаемся, и я думал, что больше не увижу его. Если честно, я не ожидал, что моя дочь с ним будет общаться. Ещё нужно разобраться не совратил ли её этот подонок.       - Сам ты подонок! Да как ты можешь такое говорить?! – закричала я, вскакивая со стула. – Трус несчастный! Ты и крупицы не сделал из того, что для меня сделал Дженсен! У тебя нет права осуждать его!       - Потерпевшая! – воскликнула судья. – Успокойтесь и сядьте, а иначе я удалю Вас из зала.       Я извинилась и села обратно.       - А Вы, подсудимый, воздержитесь от оскорблений.       После начался опрос свидетелей, первым из которых был Джей. Чему я очень рада! Один его вид заставлял меня чувствовать себя в безопасности.       - Мистер Эклс, расскажите о том дне, точнее ночи, когда Реми бросилась Вам под колёса, - попросил прокурор.       - Я прилетел со съёмок в Новый Орлеан, чтобы повидаться с Реми. Она ничего не знала, я хотел сделать сюрприз. Прилетев поздно ночью, я взял машину напрокат и поехал в гостиницу. По дороге к ней я увидел, как кто-то резко выпрыгивает со двора прямо под колёса, поэтому я резко нажал на тормоза. Я плохо ориентировался в городе и боялся пропустить в темноте поворот, поэтому ехал медленно. Машина всего лишь сбила её с ног. Выскочил из машины я подошёл к человеку. Я сначала не узнал кто это, потому что она упала на бок, спиной ко мне. Подойдя по ближе, я узнал Реми. Я был в шоке! Такого никак не ожидал увидеть. А когда она мне рассказала, что этот паршивец её избивал, то вообще кипел от ярости.       - Мистер Эклс, прошу не оскорблять никого в суде, - сказала судья.       - Извините.       - А Вы спрашивали её, почему она Вам раньше не рассказывала об этом? – спросил прокурор.       - Конечно спрашивал. Она мне сказала, что была очень напугана.       - Понятно. У меня больше нет вопросов, Ваша честь, - ответил прокурор и сел на место.       - Хорошо, Ваши вопросы сторона защиты.       Как всегда, гордо поправляя пиджак, адвокат встал и подошёл к Джею.       - Скажите, мистер Эклс, почему Вы так часто общались с Реми?       - Пережив тяжёлые времена, мы сдружились. Она мне стала, как родная.       - Не удалось отобрать жену, ты решил отобрать у меня дочь, Эклс? – возмутился отец.       - Ты сам бросил свою жену и дочь, - ответил Дженсен, метнув в него взгляд полный призрения.       - Подсудимый, попрошу больше не выкрикивать с места, а иначе удалю из зала!       - Простите, Ваша честь.       - Так я продолжу, - спокойно сказал адвокат. – Правда, что после смерти Сары Браун, Вы пытались удочерить Реми?       - Правда.       - Почему?       - Я уже сказал, что мы с ней хорошо ладим. И она была не против.       - Ну почему Вы решили, что сможете удочерить девочку, притом, что у неё есть отец?       - Он не принимал в её жизни никакого воспитания, поэтому мне и в голову не пришло, что её могут отдать ему. К тому, же Сара говорила, что Реми родилась уже после расставания, я думал, что Брауна даже не вписали в свидетельство о рождении.       - Скажите, а Вам самому не кажется подозрительным совпадением, что время Вашего прибытия в Новый Орлеан подозрительно совпадает с днём побега девочки из дома.       - Согласен, это очень интересное совпадение. Но так случилось, - ответил Джей, разводя руками. - Так сошлись звёзды. Судьба.       - Судьба Вам кинула под колёса девочку. Понятно. А мне кажется, что вы с девочкой просто сговорились.       - Договорились, что я её собью?       - Вы часто созванивались и наверняка придумали этот план заранее, чтобы воссоединиться.       - Это чушь.       - Почему же? Очень правдоподобно выглядит. Девочка не отличается хорошим поведением, поэтому синяки могла получить где угодно. Она тянется к Вам, Вы к ней, но вам мешает лишь её отец, Логан Браун. Вот вы и наши решение.       - Ваша честь, я протестую! – выкрикнул прокурор. – Это всего лишь догадки защиты. Выскажет их в прениях.       - Протест принят, - ответила судья. – Все выводы озвучите в прениях, а если вопросов к свидетелю больше нет, то можете занять своё место.       - Вопросов нет, Ваша честь, - сказал адвокат.       Вторым свидетелем был директор школы - Аррингтон Канор. Он подтвердил, что также замечал мои синяки и неоднократно спрашивал меня о них, а я отвечала, что учусь кататься на скейтборде. На что прокурор отметил, что следствие не находило никакого скейтборда. Так же пригласили Джой, где она рассказала, что тоже ничего не знает о появлении синяков.       Картина вырисовывалась совсем не радужная и, как мне показалась, безнадёжная. Я вдруг испугалась, что могу попасть обратно в руки к этому подонку.       - Все официально заявленные свидетели закончились, - объявила судья. – Будут у сторон какие-то дополнения?       - Нет, Ваша честь, - спокойно сказал адвокат, с лёгкой улыбкой на лице.       - У меня есть, Ваша честь, - неожиданно сказал прокурор. – Прошу Вас о допросе ранее не заявленного свидетеля.       - Кто это? Какое он имеет отношение к этому делу?       - Это, ранее считавшаяся погибшей, Сара Браун, мать потерпевшей.       Казалось весь зал резко вдохнул. Уж я точно. Этот суд всё больше походил на театр абсурда.       - Не может быть, - сказал мой отец.       - Всё может быть. Её перепутали с другой жертвой авиакатастрофы. Вместо Сары Браун похоронили женщину, которая сидела рядом и по комплекции и внешне была похожа на неё. Пока шло следствие, мисс Браун восстановила все документы. Оказалось, путаница произошла из-за того, что она отдала соседке свой жакет, в котором был паспорт, который потом нашли возле трупа. А сама мисс Браун до этого времени лежала в больнице в состоянии комы, как неизвестная.       Я повернулась к Дженсену, но он был не менее ошарашен, чем все остальные. Он смотрел на прокурора с открытым ртом.       - Так и быть, - ответила судья. – Приставы, пригласите мисс Браун.       Когда зашла мама, я чуть сознание не потеряла. Она посмотрела на меня, и я одними губами прошептала «мама». У неё на глазах появились слёзы, которые она старалась подавить. Несмотря на то, что идёт судебный процесс, я подбежала к ней.       - Девочка моя, - прошептала она, крепко сжимая в объятьях.       - Реми, ты себя хорошо чувствуешь? – мягко спросила судья. – Может объявить пятиминутный перерыв?       Я хотела ответить «да», но мама меня опередила:       - Нет, Ваша честь. Закончим с этим и потом мы с Реми вдоволь пообщаемся. После стольких месяцев разлуки, 5 минут будет мало.       - Тогда прошу занять свои места.       - Иди, солнышко, - сказала мама, поцеловав меня в висок.       Когда мы заняли свои места, прокурор подошёл к трибуне.       - Уважаемый суд, мисс Браун владеет информацией, которая в любом случае лишает мистера Брауна права воспитывать ребёнка. Прошу, Сара, расскажите суду, то что Вы мне рассказали.       - Дело в том, что Логан не имеет никакого отношения к Реми.       - Что? – одновременно сказали я и Логан.       - Его вписали в свидетельство о рождении автоматически, потому что официально мы развелись, когда Реми было два месяца. Но её родной отец – Дженсен.       В этот момент «Что?!» воскликнуло пол зала.       - Я так и знал, что ты с ним переспала! – воскликнул отец. – Шлюха!       - Подсудимый! Присуждаю Вам штраф за неуважение к суду.       - Её оштрафуйте за то, что она меня столько лет обманывала! Она заставила меня жить с мыслью, что у меня есть ребёнок, а оказалось, что я несколько месяцев кормил их выродка!       - Лучше закрой свой рот, пока я тебе его не закрыл навечно, - грозно рыкнул Джей.       - Приставы, выведите подсудимого из зала суда!       - Мало я её избивал! Надо было не жалеть её, а бить, пока кровью не захлебнётся, маленькая дрянь! – выкрикивал он, когда его выводили из зала.       - Думаю, что о причине, по которой Вы скрыли эту информацию от настоящего отца и дочери, Вы сообщите вне судебного заседания, - сказал прокурор. – А у меня больше нет вопросов, Ваша честь.       Когда судья вышла из зала, мы тоже ушли, чтобы можно было поговорить наедине.       - Сара, я ещё понимаю, когда ты ничего не рассказала мне раньше о том, что ты родила от меня дочь. Хотя этого ты тоже не имела права делать! Но почему ты ничего не сказала, когда у меня возникли эти догадки? Почему ты меня обманула? – возмущался Эклс.       - Прости, Джей. Мне тяжело было тебя обманывать, правда. Особенно, глядя как вы замечательно ладите друг с другом. Но я не хотела ничего менять в наших жизнях. Ты бы как-нибудь женился, обзавёлся другими детьми, поэтому я думала, что пока вы ничего не знаете, всем спокойно. Я и представить не могла, что случится столько всего. Даже на секунду мне не приходило в голову, что Логан ещё как-то пересечётся с нашей семьёй, - говорила она чуть ли не плача. – Прости, Дженсен! Я правда очень жалею, что ничего тебе не сказала! - сказала она, хватая его за руки.       Было видно, что Дженсен очень обижен на мою мать, ведь он столько времени мучал себя тем, что у него нет детей, а как трудно ему было расставаться со мной каждый раз. Кстати, обо мне.       - А передо мной ты не хочешь извиниться? – спросила я, засунув руки в карманы.       - Конечно, хочу, золотце, - ответила она, обнимая меня. – Я очень перед вами виновата, а перед тобой больше всего. Из-за меня ты столько времени страдала. Я лишила тебя хорошего заботливого отца.       - Не волнуйся, мамочка, - ответила я, улыбаясь. – Я не обижаюсь на тебя. Серьёзно. После того, что пришлось пережить, в том числе и твоё затяжное отсутствие, мне почему-то сейчас хорошо и спокойно. К тому же ты мне вернула папу обратно, - ответила я, метнув взгляд на Джея. – Лучше поздно, чем никогда.       Они заулыбались. Дженсен притянул меня к себе и поднял на руки.       - Я теперь тебя никому не отдам, сокровище моё, - тихо сказал он.       - А я теперь от тебя и не отлипну, папочка.