***
Тем временем в холодном кабинете больницы раздраженной мелодией стучала металлическая тяжелая ручка. Острое окончание пера разрезало белоснежную бумагу. Двое мужчин прожигали друг друга взглядами. Поединок был глупым, и первый широкоплечий альфа, издав нервный смешок, подцепил прозрачный стакан с водой рукой, слегка взболтнув его. По привычке. — Не хочу мешать вашим переглядкам с мистером бровастиком, но там парниша с опухолью под правым полушарием. Хотел дойти до туалета, а в итоге оказался в чужой палате. Теряет ориентацию и имеет сильные головные боли, поэтому, доктор Аккерман, прошу пойти со мной. — Высокая девушка с короткой стрижкой строго посмотрела на старших, скрещивая руки на груди. Она стояла у входа, опершись о слегка потрёпанный косяк. Наблюдала то ли с осуждением, то ли с любопытством. Темноволосый мужчина выдохнул, встал из-за стола и кинул обиженный взгляд на друга, прежде чем оказаться рядом с коллегой. — Не будь ты женой Майка, мы бы отдали тебя на органы, Нанаба, — с белоснежной улыбкой произнес блондинистый альфа, забирая в свободную ладонь документ со стола. — Именно поэтому она его омега, — отчеканил брюнет недобро хмурясь, — два сатира нашли друг-друга. Хотя из вас двоих, ты — большее зло. — и растворившись в длинных светлых коридорах, исчез. Закариус лишь саркастично ощерилась, спешно скрываясь за белыми стенами больницы вслед за коллегой. Смит проводил их обоих дружеским взглядом, и остался один. Впервые за долгое время больница принимала в своих стенах еще только вылетевших из гнездышек птенцов, коими являлись наскоро прибывшие интерны. Эрвин сжал в своих руках документ, надеясь, что все пройдет гладко. Гадких инцидентов не хотелось, как минимум по тому, что разбираться и решать все придется ему, как максимум — на кону стоит репутация больницы. Но чутьё заведующего не предвещало никакой беды, по крайней мере пока что. Кожаное сиденье скрипнуло под весом, и скользнув папку под мышку, зашагал к выходу. Пора проверить обстановку.***
Запах больницы казался до боли знакомым, родным настолько, что, даже не учитывая тот факт, что его рождение произошло в похожих стенах, все этапы его жизни он пребывал в квадратных блоках и комнатах. Запах бездушья и стерильности, аромат людей здесь — лекарства. Попробуй различи отголоски, когда-то являвшиеся фруктовыми или хвойными — только приторная химия. Никаких манящих шлейфов омег или альф, только ароматы больных тел, в чьих жилах текла химоза. Единственное, что хотелось сделать — поёжиться. И, ведомое своими мыслями, его тело само вздрогнуло, волнообразно изогнувшись. — Пугает, что не справишься, потому что все оценки получил за сочный зад и красивые глаза? — Неизвестный для Эрена голос вклинился с конца своеобразной кучи интернов. — А может, ты боишься крови? — голос не унимался. Подначивал, словно вилкой ковыряя свеж запекшуюся кровь. Йегер раздраженно цокнул, закатывая глаза и щекоча длинными ресницами неподвижные веки. Ощутил чужое горячее дыхание на своей шее, и, открыв глаза, увидел перед собой русого парня на целую голову выше. Казалось, ещё чуть-чуть — и он заколет своей недобородкой его горло. От обжигающего дуновенья живот слегка скрутило. Карие глаза таращились на него, а глумливая физиономия была буквально в пару сантиметрах от него. — Не знал, что у лошадей гормональный сбой и у них такая щуплая щетинка. — Он ухмыльнулся, заглядывая в темную радужку, потрогал пальцами подбородок, и пальцами, словно пытался нащупать редкие волоски, но их не было. До последнего момента не разрывая зрительного контакта, толкнул его плечом, проходя вперед. Да, не хватало ещё перепалки в первый же день... но это же надо умудриться найти такого имбицила! Он еще и учиться с ним будет! "Держи себя в руках, Эрен. Все будет." Его однокурсник хотел было что-то ответить, съязвить: по раскрасневшемуся от злости лицу было понятно, что самовлюбленному нарциссу ударили прямо в самое ядро самолюбия. Раздувающиеся ноздри, прерывистое дыхание — ну правда, конь. От гнева жеребчика Эрена спасла подоспевшая девушка, снисходительно осматривающая всех присутствующих — будущих резидентов хирургического отделения. — Прежде, чем начать, — молодая женщина, что встала перед ними с нахмуренными бровями, чуть откашлялась перед тем, как продолжить, — не думайте и даже не надейтесь, что вы сможете войти в операционный блок, и вас там будут ждать с цветами и салютами. — Короткая, почти белоснежная прядка щекотала её лоб, и тонким длинным пальцем девушка столкнула её к уху. — Вы будете бегать по госпитализированным пациентам, выполнять работу медсестёр и всячески им помогать. Если только кто-то из хирургов увидит, что у вас достаточно серого активного вещества в мозгу, тогда вас возьмут ассистентом. Если вы попадете в мой блок — попробуйте только вздохнуть не в том месте. — Её серьезное лицо резко сменилось на лучезарное и улыбчивое. — А теперь я проведу вам экскурсию по больнице. — Она махнула рукой и развернулась, после чего все безоговорочно последовали за ней. Зелёные глаза бегло осматривали все вокруг, пока интерны всем строем ходили за представившейся доктором Закариусом. Низкий, в чём-то даже похожий на тенорок молодого парня голос сухо рассказывал о порядках в стенах больницы. Эрен видел, как остальные восхищенно оглядывались, чувствовал, насколько они счастливы здесь оказаться. Казалось, восторг можно было осязать и взять в руку, настолько он был четким. Сам же он не сказать, чтобы испытывал какие-то сильные эмоции или эйфорию. Ему было спокойно, он чувствовал себя на своем месте. Он был в своей стихии, в своем... доме? Пока в глаза не бросилась табличка… Отделение нейрохирургии. Заведующий: Л. Аккерман. Легкие сжало в колючие тиски, кислород будто заменил углекислый газ, сжигая всю слизистую. Вместо чёткой видимости таблицы накрывала тёмная пелена, атакуя звоном в ушах. Твердость земли уходила из-под ног… Лишь чужой... нет, до боли знакомый крик эхом колотил перепонки. — Не знал, что интерны в этом году такие эмоционально слабые. — Зрение проясняется, когда Эрен видит перед собой скуластого голубоглазого мужчину и чувствует громадную ладонь между лопаток. Смешки гулко разошлись по коридору, прежде чем за широким плечом появился хмурый мужчина в зелёной форме. Чёрные волосы выбивались из-под хирургической шапочки, и сам он, попутно снимая маску, окинул усталым, почти безучастным взглядом картину и абсолютно спокойно произнёс: «Обычно омеги заканчивают в отделении Ханджи, ну кроме Нанабы.» Леви переглянулся с последней, подмигивая, после чего скрылся за автоматической дверью. Йегера аккуратно поставили на ноги, а затем ободряюще хлопнули по плечу. Отчего только что прикованный к ушедшему альфе взгляд, снова метнулся к тому, кто можно сказать, спас его от падения. Стыдно было просто невероятно, кончики ушей порозовели, как и резко поднялась температура тела, приносящая с собой чувство сжатости. Шатен считал про себя, стараясь немного успокоиться. — Что с тобой случилось? — Обеспокоенный друг схватился за его руку, нашёптывая ему на ухо. — Неужели…? — Неважно, поговорим дома, — отмахнулся парень, благодарно пощекотав внутреннюю часть ладошки Арлерта, отчего тот едва слышно хихикнул. Натянутость никуда не делась, и все следующее время, он ходил как перетянутая струна на скрипке, готовая вот-вот порваться. Смазывало его, только присутствие близкого человека рядом. Когда своеобразная экскурсия закончилась, каждому выдали дело пациента. Первой задачей было никого не убить, второй — пациент должен дожить до операции. Нанаба оказалась очень жёсткой и требовательной. Несмотря на ангельскую внешность, она была настоящим узурпатором. В и так несладком коктейле добавилась ещё и вечная издёвка. Немного подравшись за интересные случаи, все разбрелись по палатам, остудив свой пыл и успев даже пожаловаться на скуку. Гундёж стих, не успев набрать обороты.***
Конни с Сашей попался мужчина с ишемией сердца, готовящийся к операции. Нужно было следить за ритмом сердца, давлением… Правда, они чуть не перепутали необходимую дозу таблеток. Если бы не подоспевшая медсестра, они бы нарушили первое правило, установленное Нанабой: не отправить на тот свет пациента, не окончив его лечение. Ну, как минимум. Желательно, конечно, дать ему жить и выздороветь. Эрену или Жану не повезло оказаться в паре друг с другом, но слаженность и умение сдержать себя при пациенте не могло не радовать подсматривающую изредка за интернами Закариус. Женщина, лежавшая на удаление желчного пузыря, лишь изредка тревожила просьбами о морфине от сильнейшей боли, вызванной двигающимся камнем. А бедный Армин просто ждал, когда молодой парень выйдет из комы. Видимо ему выпало самое скучное дело, он наблюдал, кружил коршуном над кроватью, вслушиваясь в различные звуки, которые оказывались редким тихим дыханием, и проезжающей скорой за окном.***
Сам день, не сказать что выдался насыщенным — скорее эмоции съели все силы, опустошая тела как склянки с жидкостями. Это было не совсем то, что они ожидали, но все равно весьма увлекательно. Омеги усталыми улыбками и полузакрытыми глазами переглядывались, пока шатен пытался трясущимися пальцами достать ключи из внутреннего кармашка поясной цветастой сумки. Сейчас она казалась даже слишком тяжелой. — Говорят Нанаба одна из лучших кардио-хирургов штата, — блондин мечтательно отводит взгляд в сторону, прежде чем массивная железная дверь с легким скрипом отворяется, — потрясающе, правда? Мы будем учится у лучших из лучших. А Майк? Революционные техники! Эрен нежно, почти по-братски оглядывает друга, и чему-то своему улыбнулся в голове. Еле слышно бессильно соглашается, перешагивая через порог. Скидывает объемную толстовку с плеч и цепляет на одинокую напольную темную вешалку. Арлерт плетется сзади, и почти так же небрежно, закидывает голубую вязаную шапку и джинсовку. Как только домашняя обстановка радостно встречает парней, они еще больше чувствуют переутомление, отзывающее ноющей болью в мышцах и глухой в голове. На особом автомате направляются в ванные комнаты — одну на первом этаже, гостевую и вторую личную на втором. Теплая струящая на теле вода убаюкивала, зазывая остаться с ней в манящем влажном коконе. Закрытые веки охотно поддавались падающим каплям, которые словно массировали тонкую кожицу от грязи и измора. Йегер удовлетворительно шумно выдыхает, прежде чем перекрыть воду, и надев лишь нижнее белье, медленно плетясь на второй этаж к широкой чистой кровати. Он задерживает взор на комнате друга, тот сладко спал, раскинув светлые волосы по подушке, грудь слабо вздымалась, и кивнув себе, прошел дальше. Пока наконец мешком не упал на мягкий матрац, накрывая обнаженное тело прохладной простынёй.