***
- Окделл, не дыши мне в ухо, щекотно. - не отрываясь от письма, отмахнулся от нелюдя Эстебан. Это Алва от оруженосца докладов не требовал, а Колиньяру, вообще-то, всё главе цивильников ещё надо будет всё рассказать! Ну, как только определяться, кто им будет ныне. Ричард обиженно клацнул зубами, но отодвинулся, и теперь недовольно дёргал носом поодаль. От Эсти пахло смертью - не вкусной свежей кровью и мясом, и даже не сладковатым, так любимым Певчим гнилостным душком, нет. Пахло тем, что даже намёка на жизнь и связи с ней не несло, тропами, которыми ни один зверь ходить не может, воздухом, что дышать невозможно, цветами, что лишь в Рассветных садах растут. Куда он пропал до рассвета и также внезапно вернулся после него, Колиньяр так и не сказал, чем ещё сильнее взбудоражил Дикона - уж слишком резко, как топором, обрывался запах на улице Магнолий. Ричард начал снова поднимать город на уши, а стаю - на лапы, как из гарнизона прибыл посыльный с запиской, чтобы Окделл не буянил: сегодня ночью и так было шумно. А ещё, маркиз выглядел довольным, настолько, что до сих пор мурлыкал что-то себе под нос. Словно не по пепельным тропам прогулялся, а в Закат под ручку с Леворуким заглянул, посмотреть, как его недруги мучаются. Эстебан присыпал письмена песком и отложил в сторону, давая просохнуть. Огляделся и вздохнул. - Окделл... - Что? Я молчу! - Ричард для наглядности надулся, скрещивая руки на груди. - Ты рычал. А ещё, пожалуйста, слезь с потолка, у меня от взгляда на тебя голова начинает кружиться. Окделл фыркнул, но беззвучно спрыгнул вниз, переворачиваясь в воздухе, и нахмурился. Нужно было быть строже к себе, а то так разволновался, что совсем забыл про осторожность. А если бы кто-то зашёл? Пришлось бы сожрать, а потом получать нагоняй от Эстебана. Колиньяр улыбнулся, барабаня что-то задорное по подлокотнику и лукаво осведомился. - Что, эр уехал и скучно стало? - С тобой мне скучно быть не может. - пробурчал Ричард, продолжая недовольно коситься. Эстебан рассмеялся, по-мальчишески звонко, и тут уже Окделл не сдержался: - Эстебан, хватит. - взмолился он, качая головой и подходя ближе, опускаясь перед ним на колени и заглядывая по-собачьи в глаза. - Я слышу, как часто стучит твоё сердце и бьётся жилка на шее. Я чувствую твой запах. Ты боишься. Ты так не боялся даже когда получал мои подарки или пытался меня отравить. Пожалуйста, скажи, что случилось? Улыбка стекольной трещиной продолжала натягивать лицо. Только пальцы от чужих рук дёрнулись, как от капкана. Эстебан продержался несколько секунд перед тем, как отвернуться в сторону, обращая улыбку в болезненный оскал. - А ты знал, что... - всё ещё с мнимой беззаботностью начал он, не желая поддаваться затаившемуся в сердце ужасу. Однако, заглянув в взволнованные глаза Ричарда, он понял, что худшее его опасение уже сбылось. - Ты знал. Ты знал, что мир умирает. Ричард виновато повесил голову, шёпотом начиная говорить: - Не знал. Но чувствовал, всей своей сутью. Чувствую до сих пор, как остывает сердце Кэртианы, как замедляется её ход, как пустеют земные жилы. Как дрожат плиты материков, как Седые земли подо льдом замерзают так, что земля крошится до песка, как на Багровом вздыхают вулканы, готовые проснуться, как на Бирюзовый раз за разом нападают огромные волны и ветра, вымывая с него жизнь. Как ратоны отравляют почву каждым своим шагом. Гнев никогда не возникает без причины, а Гнев мира - тем более. С каждым словом он поднимал голову выше, пока не столкнулся взглядом с Эстебаном, и едва они пересеклись, тот начал не просто слышать его слова, а видеть, ощущать, также ясно, как Ричард - слышать каждый камень в Олларии. И как бы Ричарду не хотелось передать всю тяжесть Скал, легшую на его плечи, всю звериную тоску мира, чьим воплощением он стал, он отвёл взгляд первым - даже ему было сложно ощущать это каждый раз, а уж Эстебан... Он всё ещё был человеком, ну, большей частью. Он не собирался сводить его с ума так быстро. Длинные пальцы с заострившимися когтями бережно провели по щекам, обнимая лицо, собирая подушечками слёзы. Эстебан продолжал смотреть на него, но не видя, погруженный в мировую скорбь и боль, даже не замечая, как его глаза стали ярче от ручейков слёз. - Значит, мы обречены? - выдохнул Эстебан, на что Ричард покачал головой. - Конечно, нет. Иначе бы нас называли Отчаянием, а не Гневом. - ободряюще улыбнулся Повелитель. - В Агарисе я уже немножко их проредил, да и тут их почти не осталось, не говоря о том, что само наше существование оживляет мир. Эстебан сморгнул слёзы, взгляд его начал наполняться осмысленностью, и Ричард поневоле улыбнулся - он знал, что долго осознание возможной гибели Эстебана не удержит. - Вы... передаёте жизни миру. От людей - к миру, напрямую. - Восполняем равновесие. - кивнул Дикон. - Каждый Круг мир заботиться о нас, но в его конце и начале - мы питаем его. Своим существованием, своими поступками... - Своими жертвами. - завершил Эстебан. - Ага. - показал клыки Ричард. - Не все из них можно назвать добровольным, но... Мир бы и так их взял, если не через нас, то через войны, катаклизмы или мор. Только в куда большем количестве. - Окделл... - Колиньяр вздохнув, закрыл глаза, укоризненно качая головой. - Ты всё ещё пытаешься оправдать то, что жрёшь людей. - Так я для мира! Ну, и для себя немножко тоже. - рассмеялся он, и, вытянувшись, ткнулся губами Эстебану в скулу, и тут же отпрянул. Колиньяр снова моргнул, взгляд его на секунду остекленел, а после он деревянным голосом произнёс: - Так, что ты знаешь о том, как можно спасти мир? Ричард закатил глаза, вздыхая, а после с укором попытался на него посмотреть. Тщётно: ни смущаться, ни соблазняться Эстебан не собирался.***
- Значит, это здесь принимаются важнейшие решения Талига? - с любопытством оглядывая Овальный кабинет, спросила Мирабелла. - Да. Сегодня должно быть принято ещё одно, но... - Алва переглянулся с дамой и они слаженно ухмыльнулись. Трудновато собирать совет, когда большинство членов отсутствуют по уважительным причинам: кто скончался, кто в Багерлее, а кто-то лишился чувств из-за переутомления(Жоан-Эразм) или нервного срыва(Фердинанд). Конечно, были ещё Манрик и Рафиано, но у них и так своих дел после бунта хватало, и отвлекать лишний раз, доводя до истощения, не стоило - Первый Маршал и так думал, как ему быть с излишне рьяными в службе медведями, третьи сутки державшихся на ногах исключительно на шадди и упрямстве. - Оно и будет, пусть и в укороченном составе. - кивнул Сильвестр, отодвигая для эреа кресло. Мирабелла милостиво приняла его жест, с тихим шорохом юбок садясь под ревнивый взгляд Ворона. - Скорее, мы уточняем, что делать дальше: Ариго и их соратники в Багерлее, хотя, некоторых точно надо перевести в Бедлам - явление Живожора воочию оказалось слишком сильно для их хрупких умов. - Создатель, какая жалость, а ведь Айрис так старалась сделать облик наиболее изящным. - мурлыкнула герцогиня. Алва вспомнил безумные описания и мельком увиденную в подземном проходе игольчатую четырёхглазую тень в пятнадцать бьё, и через силу натянул улыбку. - Эти мужланы просто оказались не в силах оценить её усилия и красоту. - Да, я тоже так считаю. - Кивнула на его слова Мирабелла и прищурилась, обращаясь к Сильвестру. - Ариго, в смысле, сыновья, верно? Королеву куда проще убить, чем взять под стражу. - Да и безопаснее. Короля мы уже предупредили, так что, осталось лишь одно. - они снова переглянулись и в глазах у двоих возникли золотистые искорки. - Мы обрубили крысам лапы и хвосты. Для уничтожения гнезда осталось обезглавить их королеву.***
- У тебя... - Жоан-Эразм на мгновение замер, разгоняя дурноту в голове, но затем договорил. - Пять минут. Эстебан окинул отца взглядом. Учитывая, что подобные заминки с ним происходили не впервые за их не такой уж и долгий путь, на разговор у него есть как минимум пятнадцать, потому что отец, боясь заснуть, наверняка дойдёт до комнаты с караульными и либо начнёт проверять их отчёты, либо будет спрашивать о пленниках устно. Либо, что маловероятно, но желательно, стражники поймут его состояние и напоят чаем, давая хоть немного, но отдохнуть и подремать. Поэтому, Эстебан лишь кивнул, заходя в камеру. Огляделся, и, заметив искомое, подошёл ближе, делая на ходу лёгкий поклон. - Доброе утро, монсеньор. - Эстебан? - Людвиг дернулся, обращая на него внимание и чуть ли не бегом ринулся к нему навстречу. - Как я... - Не радуйтесь. - трудно сказать, что именно остановило графа - поднятая рука или взгляд оруженосца, до боли напоминающий упёртую в кадык шпагу по ощущениям. - Спасать вас от Живожора я не собираюсь, но что выбрать между смертью и бесчестьем, решать вам. Эстебан искоса посмотрел на ставшего ещё бледнее мужчину. Проведя столько времени под одной крышей, он знал: Людвиг не соответствовал своей должности в полной мере, был трусоват, азартен в играх, под каблуком у Штанцлера и прочих Людей Чести, но сам человеком был не таким уж и плохим, хоть и ведомым. Дать ему умереть лишь из-за того, что он - идиот? Если следовать этой логике, в Кэртиане людей не останется, да и сам Эстебан многому научился под его руководством, хоть и не по его воле: если монсеньор не мог исполнять свой долг, то службу следовало делать оруженосцу. Так что, смерти ему Эстебан не желал - мужчина ничего плохого лично ему не сделал. Но и оставить в покое не мог. Точнее, и без него Людвига бы в покое не оставили, а заставить ещё один вассальный род Повелителей угаснуть... Что ж, в последнее время он стал щепетильнее к подобным вещам. - Суд оправдает вас - отцу не до того, он всё ещё с последствиями бунта разбирается. Однако, Алва собирается, едва заговорщики сделают шаг из Багерлее, вызвать их на дуэль - как понимаете, даже на эшафоте под топором палача, шансов выжить больше. Но, это касается только тех, кто решит суда дождаться... Эстебан выразительно посмотрел на мужчину, и граф, сглотнув, уточнил. - Хочешь сказать. - Вам достаточно признать свою вину. Вы никого не убивали лично, и, к счастью, ваше следование чужим указам не привело к последствиям худшим из возможных. Король, в милосердии своём, да ещё и на святой праздник, помилует вас, из наказаний лишь лишив должности и всех причитающихся заслуг и ссылкой в родовое имение с запретом на шестнацатилетнее посещение столицы. С возможностью облегчение участи при благотворном вкладе в развитие феода и страны и ходатайстве главы рода-сюзерена. При косвенном, но упоминании Приддов как сюзеренов, Людвиг побледнел ещё сильнее, и тут уж Эстебан ухмылки не сдержал - да уж, нужно было думать, когда давал личную присягу поперёк семейной. Хорошо ещё Штанцлер мёртв - Валентин, хоть над беднягой помыкается и душу в пятки загонит, но уничтожать Килеана попросту побрезгует. Что до прочего... О деятельности как Человека Чести точно придётся забыть, а с учётом праздника Сильвестр не упустит возможности назначить Людвигу епитимью и духовника, что будет следить не только за духовным врачеванием, но и за самим графом, так что, Килеан-ур-Ломбах будет не только безопасен, но и в безопасности, если по дурости не решит идти в одиночку против кардинала. Внутренние часы очередным ударом сердца отсчитали пять минут, и Эстебан снова сделал поклон, отходя к двери и берясь за ручку, перед самым уходом произнося: - Отец отправит очередного посыльного с текущими депешами через пару часов. Используйте это время с умом.***
- Кажется, моя модистка в тебя влюбилась - полчаса у служек клянчила секрет того, как можно получить такую талию. - улыбнулась Марго, осматривая подругу. Золото-багрово-чёрная гамма определённо её красила, не говоря о том, что делала врождённую рыжину ярче. - Пять лет полуголодного вдовства с четырьмя детьми и все гайифийские красотки и красавчики будут петь дифирамбы вашей стройности. Если выживите, конечно. - Мирабелла выпрямилась ещё сильнее, приобретая вид совершенно-строгий, но парой секунд спустя фыркнула, и, тряхнув головой, под довольный смех маркизы рассыпала шпильки по всей комнате, осовобождая рыжую буйную гриву гриву. - Нет. Красиво, но не то, не то... - снова нахмурилась та, и Маргарита уточнила: - Дорогая, тебе, конечно, многое к лицу, но может ты скажешь, чего хочешь добиться, и мы изменим платье, чтобы это заполучить? - Я хочу... - Мирабелла в задумчивости прикусила губу, а после выпустила её, налившуюся цветом, мечтательно прикрывая глаза. - Скандала. - Большего, чем собираешься устроить? - изумилась Марго. Мирабелла сочно расхохоталась, снова встряхивая головой, превращаясь из строгой герцогини в ведьму. - То будет для дела, но мне же тоже хочется получить удовольствие! Я хочу, чтобы они обомлели от одного взгляда на меня, чтобы я была самым ярким, что они запомнят из этого вечера, чтобы настолько врезаться им в душу, чтобы они были очарованы и раздавлены одновременно. Чтобы у Рокслей от кудахтанья платье лопнуло, а коронованная немочь стала бледной, точно пегая кобыла. - Ну я уже в восхищении. - признала Маргарита. - В принципе, если ты пойдёшь в одном плаще из собственных волос, такого эффекта точно добьёшься. - Слишком много чести. Марго, я сказала скандала, а не позора, хотя... - Мирабелла замерла в задумчивости, но секунду спустя снова фыркнула. - Нет, это отложим на другой раз. - Она вздохнула, ловко парой движений запустила туфельки в потолок, чуть не сбив люстру, и селя прямо на пол по-шаддски скрестив ноги и снова погрузилась в думы. Фукиано парой мгновений спустя к ней присоединилась, ободряюще ведя ладонью по плечу. - Мне кажется, ты прилагаешь слишком много усилий: учитывая, кто будет тебя сопровождать, скандал в любом случае обеспечен. Кстати, об этом: личный слуга соседского соберано уже час маринуется в приёмной, пока слуги пытаются пристроить телегу с мясными деликатесами, что была послана в дар. - Жаль, что не в прямом смысле, мужчина-то сам по себе вполне... аппетитен. - поддержала её игривый тон весёлая сверх меры вдова и Фукиано рассмеялась. - То есть, ты решила ещё немного помучить мальчишку-ворона? - Милая, этот мальчишка лишь на пять лет тебя младше. - Пока этот прохиндей будет пытаться трижды за одну ночь лезть к тебе через мой сад - мужем он не станет. Но... - маркиза на секунду замолкла, а после чего улыбнулась. - Во вкусе ему не откажешь, как и в мастерстве его швей. - О, да! Если я появлюсь в родовых цветах Алва, не то, что скандал, массовая истерия обеспечена даже среди тех, кто не имеет матки. - согласилась Мирабелла. - Но... разве это не слишком мало? - вкрадчиво завершила она. - Уже придумала? - догадалась Марго и довольный блеск чужих глаз был ей ответом. - Отлично, говори быстрее, чтобы мы как можно скорее смогли вывести из восторженного обморока швей и приступили к делу - бал уже завтра.