Пути колдуна неисповедимы

Костёр взрывается снопом искр до самых звёзд, когда дедушка бросает в него новую порцию сухих еловых веток. Пламя весело скачет от иголки к иголке, в воздухе пахнет хвоей. Тянет прохладой и запахом ила от реки, журчащей у подножия скалы. Над ухом жужжат беспокойные комары и мошки, но Яна лишь слегка отмахивается от них: мама учила, что хорошие девочки не будут обижать даже маленьких букашек. К потрескиванию костра присоединяется негромкий щелчок пальцами. Затем ещё один, и ещё, и ещё. Яна хмурит брови и поворачивается к дедушке. — У меня не получается, — звучит детская обида в голосе и очередной щелчок. Дедушка по-доброму ухмыляется и хлопает себя по шее: туда присосался комарик. Поправляет плед на плечах внучки и слегка треплет по коротким каштановым волосам, которые за лето успели отрасти чуть по плечи. — Быть не может, Яночка. Ты просто недостаточно стараешься. Это же совсем легко, и днём у тебя всё отлично получалось. Яна хочет сделать ещё одну попытку, но прерывается, чтобы прикрыть ладошкой зевок. Видит боковым зрением упорный взгляд деда и мгновенно подавляет порыв зевнуть. Пальцы чуть вспотели и скользят вместо того, чтобы издать звонкий правильный звук щелчка. Девочка торопливо вытирает руку о комбинезон и глубоко вздыхает. Конечно, это совсем легко. Днём у неё совсем-совсем хорошо вышло, и дедушка был доволен. Значит, и сейчас обязательно должно получиться. Вскоре она облегчённо хихикает, когда после очередного щелчка из-под ногтей вылетает светлячок, тепло подмигивающий девочке. Яна аккуратно складывает руки «лодочкой» и вскидывает их вверх: из пальцев вырывается целый рой букашек, которые будто всё это время ждали внутри; столь же живые, жадные до свободы и движения, как и хозяйка. Они танцуют, сливаются с искрами от костра и пляшут до самых облаков. Яна боится сделать неосторожное движение и восхищённо наблюдает за своим творением. — Обманула, маленький бесёнок! Всё у тебя получается, — мягко смеётся дед, протягивая внучке тарелку с поджаренным хлебом и овощами. Яна вгрызается в сочный пропечённый перец, не способная оторвать глаз от звёзд. Кто знает, быть может, её светлячки тоже кружат сейчас где-то там, навеки запечатлённые среди облаков. Быть может, Яна теперь может даже что-нибудь нашептать такой далёкой луне через своих маленьких посредников самое сокровенное желание: чтобы всё всегда было хорошо. На часах – без двух минут четыре утра. Яна отвела глаза от поблёскивающих серебром наручных часов и боковым зрением нашла Балора. Тот дремал на диване, положив на живот раскрытую книгу. Веки слегка подрагивали, пока колдун мерно дышал, закинув длинные ноги в мягких остроносых туфлях на боковой валик. От книги до Яны доносился тихий шёпот; именно оттуда была печать, которую девушка пыталась нарисовать на полу уже битый час. Где-то на подсознании рылась настырным червячком мысль: быстренько подсмотреть вот тот заковыристый глиф, из-за которого печать не срабатывала. Всё равно Балор сладко посапывал всё время, что Яна усердно изводила мелок и, судя по всему, не собирался просыпаться, чтобы дать хотя бы крошечную подсказку. «По закону жанра, он на самом деле не спит, и стоит мне подойти ближе, как откроет глаза и уставится, как на дуру», — мысленно вздохнула Яна. К тому же не хотелось признавать собственного поражения перед этим чёртом, которого и так всеми правдами и неправдами пришлось просить взять в ученицы. Вот ещё – давать ему повод для очередного язвительного комментария. «Маленькая ведьмочка не справляется? Какая жалость. Можешь сходить поплакать и заодно подумать, нужно ли оно тебе». Нужно, да ещё как! Иначе она бы не обивала пороги этой старой халупы почти месяц, не сидела бы тут до самого утра, после отрубаясь от усталости на работе, не пыталась бы прочитать книги в библиотеке дедушки, не... Яна тихонечко вздохнула, пытаясь унять тяжёлые мысли. Она тут не для того, чтобы жалеть себя. — Ну и что ты застыла? Балор всегда передвигался практически бесшумно и возникал рядом, словно чёрт из табакерки. Вот и сейчас навис сбоку над Яной, хотя она была уверена, что ещё секунду назад – точно видела его боковым зрением! – продолжал спокойно спать. — Я думаю, — уклончиво ответила Яна, опуская глаза на измазанные мелом руки. Будто на контрольной оправдывается перед преподавателем за списывание, честное слово. — Да ну? — прошелестело уже за спиной. Балор чуть наклонился вперёд из-за её плеча, придирчиво рассматривая нарисованную печать. — Слишком долго думаешь. Могла бы уже и подсмотреть, всё больше толку было бы. Хлоп! Перед носом у Яны материализовалась книга, открытая на нужной странице. Девушка аж вздрогнула, чуть отпрянув назад и едва не налетев спиной на колдуна. Раздражённо повернула голову в его сторону, мельком глянув на часы: без четырнадцати минут четыре. — И в чём тогда смысл учить, если можно подсмотреть? Балор недовольно цокнул языком, хватая Яну за подбородок и разворачивая лицом обратно к печати. Небрежно махнул пальцами свободной руки, слегка звеня многочисленными кольцами и браслетами. Графитные символы исчезли с пола без следа. Яна едва удержала обессиленный стон: опять всё заново чертить! — А в чём смысл вспоминать то, что не знаешь? Ты либо можешь начертить, либо нет. Магия – это, прежде всего, искусство обмана. Никто не будет ждать, пока ты, нерадивая такая, будешь пытаться вспомнить закорючки и точки, — ехидно промурчал Балор над ухом. — Показываю последний раз. И не отвлекайся! У меня от твоих унылых мыслей в голове фонит уже. Яна уже собиралась высказать ему всё: и за «нерадивую», и за вычищенные знаки, и вообще за то, что мог бы и раньше помочь, но Балор перехватил её руку, всё ещё сжимающую мел, и чуть надавил подушечками пальцев на скованные фаланги. — У тебя однажды сведёт пальцы, если будешь так сильно держать. Не дави. Балор протянул руку вперёд, проводя линию. Яна замерла, стараясь даже не дышать и запоминать каждый символ. У Балора получалось слишком легко: он даже не смотрел в книгу и будто бы вновь уснул на плече у девушки, пока вёл их пальцы по полу. Точки и линии вспыхивали, мерцая флюоресцентным бирюзовым на деревянном покрытии, порой выбрасывая мелкие искорки в воздух. Те смешивались с пылинками, сгорая на полпути до потолка. Они сидели в тишине, по ощущениям, не меньше часа, и Яна то и дело резко вздыхала: пальцы покалывало, будто мел раскалился в её руках. Где-то на половине печати Балор убрал руку и отклонился от Яны. Приподнял её правую кисть, всматриваясь в циферблат и чуть выдохнул куда-то в шею. — Дальше сама. Лучше по памяти, но если совсем пусто в голове – подсмотри. Не трать время зря, у тебя его не так много осталось на сегодня. Да и в принципе по жизни. Яна слабо кивнула и вернулась к начертанию. За спиной прошелестел шторами ветер: Балор исчез из комнаты, будто и не был рядом всего мгновение назад. Ещё через некоторое время Яна, глянув в книгу всего два раза, победно вскинула руки и едва не упала, пытаясь встать на ватные ноги: слишком долго сидела на коленях. Печать вспыхнула голубым в последний раз и погасла. Яна недоумённо глянула туда, где исчезли плоды её ночного труда. — А что должно было произойти? — неуверенно вопросила темноту девушка, оглядываясь по сторонам. — Ничего. Это учебная печать, — хмыкнула темнота в ответ. — Или ты думала, что я дам тебе чертить что-то типа знака огня? Да ты со своими ошибками спалила бы дом к чертям уже в первые минут пять. На часах цифры неумолимо двигались к половине третьего. Яна зевнула и откинула остатки мела на пол, который не успел долететь: сгорел искрами вслед за печатью. — Иди спать. У тебя ещё есть несколько часов, — Балор слегка похлопал Яну по плечу. — Всё получится. Просто нужно время и чуть больше сообразительности. Захотелось съязвить что-то в ответ, но реальность скрутилась в спираль, пошла белым шумом. Лицо Балора моргнуло тысячью глаз и всё вокруг померкло, будто кто-то подкрутил яркость. Яна повернулась на правый бок, вытирая остатки мела о подушку. До утра ещё есть время, и теперь можно нормально поспать. Чувствовала она себя невероятно уставшей, но очень довольной собой: Балор наконец похвалил её! А ещё пальцы продолжало покалывать, но она, скорее всего, просто отлежала их во время сна. На часах – двадцать три минуты второго. Прошло чуть меньше месяца с тех пор, как Яна достучалась до нелюдимого колдуна и заслужила своей настырностью право на обучение. Она, признаться честно, ожидала чего-то вроде того, чему обучал её дедушка с раннего детства: маленькие фокусы с огнём, травология, попытки телепортации. Балор пошёл совсем по иному пути и практически сразу опустил её с небес на землю. «Ты когда писать училась, сразу за книгу взялась? Сначала буквы и слоги, потом – слова и предложения». Яна сначала обижалась: основным глифам её обучили давно, но как оказалось на деле, все знания были успешно позабыты без надлежащей практики. Побунтовав ради приличия пару дней, Яна смирилась и прилежно взялась за базовые навыки. Встречались по ночам: винтажного вида часы, позволяющие во сне погружаться в подобие транса, были выданы чуть ли не под расписку кровью и обещание беречь их как зеницу ока. Серьёзно, Балор буквально грозился, что выест Яне глаза, если с часами что-то случится. Она не очень представляла, как колдун это провернёт, но бес его знает: порой смотрел так, будто готов откусить ей всё лицо за малейшую ошибку, а на деле лишь раздражённо покачивал головой и принимался объяснять что-то в пятый, а то и десятый раз. Яна находила Балора странным и чуточку пугающим, при этом не могла объяснить, что именно в нём было не так. Какое-то ощущение на подкорке сознания, за которое Яна не могла ухватиться. Одновременно хотелось и убежать от колдуна куда подальше, в безопасное место, и узнать его лучше. Скорее всего, это просто любопытство: всё-таки не каждый день выпадает шанс приблизиться к древнему магу, который прослыл чуть ли не легендой в городе. Правда, легенды эти были не то чтобы лестными: горожане шёпотом поговаривали, что Балор появился словно из ниоткуда (кто-то и вовсе боязливо упоминал ад), и что он вообще не является человеком. Но всё это, разумеется, лишь слухи. Яна уткнулась лицом в подушку, стараясь отогнать любые мысли о Балоре и обучении. Нестерпимо хотелось спать, тем более что утром рано вставать: магия магией, а реальную жизнь с кучей вполне обыденных и человеческих проблем никто не отменял.

***

Жизнь совершенно несправедливая штука: ты можешь колдовать невероятные вещи, но всё равно обязан ходить на обычную рутинную работу: к сожалению, чародеям пока не платили просто за то, что они существуют. Ну или платили, но Яна, к сожалению, не располагала данной информацией: мама была категорически против любой магической деятельности дочери. И, что самое обидное, дедушка её поддержал! Несмотря на побуждение к обучению колдовству в раннем возрасте, он противился его продолжению во всевозможных формах. После окончания школы Яна не поступила в университет, просто потому, что не знала, чем хочет заняться: хотелось быть хоть как-то полезной, но иногда Яне казалось, что весь мир прекрасно справляется и без неё. Тогда она попыталась выровнять своё бедственное положение как получилось: решила взять год перерыва на размышления о будущей карьере и пошла работать курьером в местную пекарню. Было здорово кататься по городу на велосипеде в хорошую погоду и развозить яркие тортики на дни рождения, шоколадные кексы с персиковой пропиткой для влюблённых, дымящиеся яблочные пироги на семейные праздники. На этом плюсы заканчивались. Яна работала в маленькой лавке, где из сотрудников – строгая владелица Настенька и парочка юных поваров. С поварами у Яны как-то общение не сложилось: оба были практически нелюдимыми и порой могли даже слова за смену не сказать. С Настей всё было сложно: одновременно бойкая и степенная, она могла одним взглядом дать понять, что ты крупно вляпался. Когда не нужно было развозить товары, Яна помогала на кассе, с уборкой, пекла ароматные коричные рулеты и разбирала вместе с Настей документацию. Порой Яне казалось, что над неопытной сотрудницей просто издеваются, но справедливости ради, зарплаты хватало на то, чтобы потихоньку откладывать на переезд из родительского дома. Яна выскочила из дома в семь утра и тут же расстроилась: небо затянуло тучами, и солнца сегодня не предвиделось. О ноги готовно потёрся уличный кот Барсик, который всегда ждал Яну у двери: видимо, чуял слабость девушки к пушистым зверькам. Или остатки с ужина, которыми она обычно делилась с Барсиком. И если поначалу кот лишь шипел и больно царапал по рукам и щекам, то со временем стал не то чтобы ласковым, но хотя бы выносимым. Иногда даже мог мурлыкнуть и позволить почесать себя за ушком, а Яне этого, собственно, более чем хватало. Пока Барсик придирчиво ходил кругами вокруг предложенной трапезы, Яна невольно задумалась о вечном. А чем вообще подрабатывают волшебники? Из чародеев она знала только дедушку, маму и Балора. Про деда в семье говорили уклончиво, мол, он был каким-то крутым исследователем и состоял в совете. Мама всю жизнь сторонилась магии и никак не развивала собственные способности. Балор же был, ну... Балором. Он будто вообще не выходил из дома и в деньгах не нуждался. Яна, к сожалению, великим учёным себя не ощущала, а к рангу столетнего колдуна-затворника в принципе не стремилась. Вот и приходилось ходить на самую обычную работу. За размышлениями она не заметила, как по привычке начала тихо щёлкать пальцами, откуда порой вылетали маленькие искорки: она часто так упражнялась с дедушкой, который хотел довести магию у внучки до автоматизма и интуитивных ощущений. Послышалось недовольное шипение: Барсик почти человеческим осуждающим взглядом сверкал на Яну, выгибая спину дугой. — Да ладно тебе, я же просто так, — она отряхнула пальцы, кидая виноватый взгляд куда-то по направлению к дому Балора: он бы тоже за такие фокусы ей дал по шее. Заморосил прохладный мелкий дождик, и Яна натянула на голову капюшон. Пора было выдвигаться на работу, даже если очень хочется вернуться в тёплый дом. Напоследок коснувшись ладонью мягкой шерсти всё ещё недовольного кота, Яна вскочила на велосипед и направилась в кондитерскую. В этот день над Яной смилостивились то ли высшие силы, то ли Настя, но заказов на доставку не поступало. Всего за полчаса мелкий дождик превратился в стену ливня, и Яна радовалась возможности отсидеть непогоду в уютном магазинчике, наполненном соблазнительными запахами ягодной начинки и свежих заварных пирожных. В её сегодняшние обязанности входил контроль за выпекающимися коржами, в течение которого Яна могла спокойно подумать о жизни и влить в себя порцию утреннего молочного чая. Мысли о переезде из города куда подальше плавно и совершенно незаметно перетекли в раздумья о Балоре. Он пару дней назад неохотно пообещал, что покажет ей кое-что интересное, если получится нарисовать печать с первого раза, и Яна намеревалась напомнить об этом (хотя Балоровы формулировки с недавних пор были расплывчатыми дальше некуда, и ничего конкретного он не обещал, да и вообще слова такого будто не существовало в его лексиконе). За спиной жалобно звякнула о кафель посуда и следом послышалось крепкое ругательство от Насти. Яна обернулась назад и удивлённо захлопала глазами: могла поклясться, что за мгновение до того, как моргнула, видела на полу кусочки стекла. В руках Настенька держала совершенно целую, хоть и пустую чашку. Да нет, ей просто показалось. Не может же вдруг совершенно внезапно и неожиданно оказаться, что её собственная начальница – ведьма? Или имеет какое-то иное отношение к магии? А что дальше: все жители города окажутся латентными колдунами, которых Яна ранее не замечала просто потому, что никогда серьёзно не занималась волшебством? — Коржи, Яна. И не задерживайся, надо ещё инвентаризацию провести, — строго погрозила начальница, но тут же лукаво подмигнула – и была такова. Яна поставила себе этот вопрос на карандашик, приняв твёрдое решение достать Балора сегодня ночью, чего бы ей этого не стоило.