Анэя

— Ваши вещи, мадемууаазель, — раздаётся прямо у моих ног скрипучим голосом нараспев. — У меня нет, — скромно отвечаю и смотрю на источник звука. Вижу только чёрный цилиндр и понимаю, что это тот смешной, который был на входе. — Прелееестно, ну просто прелееестно. Обычно таащат с собой тюки на семь персон, а мне что прикаажеете? Нести эту руухлядь. О, вонючие носки и нафтаалиновые платья, гдее я таак согреешил? Капик, узнав, что я без поклажи, сразу же направился к лестнице и мне ничего не оставалось, как идти за ним, попутно слушая причитания о тяжелой доле портье. — Наа полдник вы нее ууспели, а уужин через пааруу тееней. Ваам в покои или спууститеесь? — Капик оборачивается на меня и зыркает своими красными глазками. Он настолько нелепо выглядит в своём головном уборе. В этом мини-смокинге, обрамляющем его плотное, маленькое тельце, что я невольно хихикаю. — Что смеешного? — Насупившись уточняет и я вижу, как ткань одежды прорезают ежовые иглы. Его заячья моська корчится в недовольной гримасе, а мне бы в пору заткнуться, но только смех перерастает в истерику. — О, смеейтесь, смеейтесь, неевоспитаанная кирбаа. Обиженно разворачивается и взбирается по лестнице, перескакивая через тройку ступенек подряд. — Подождите, — опомнившись и угомонив хохот, поспешно тороплюсь за существом. Но видимо я обидела портье не на шутку. Вижу только край его одежды и только так понимаю куда мне двигаться. Наконец, преодолев ступени, выхожу в просторный холл, устланный красными коврами. Было ошибкой так ранить капика, потому что теперь моему взору открылись десятки этих существ и который из них мой провожатый, понять не представлялось возможным. — Зашибись, — недовольно выношу вердикт и иду вперёд наугад. Эти существа будто слуги, снуют по холлу с разными поручениями, где преобладает, очевидно, чистка ковров. Каждый второй на моём пути драит короткий ворс покрытия то щёткой, то какими-то зубочистками, собранными резинкой. — Вы уже устроились? — Из ниоткуда возникает мужчина преклонного возраста, чем-то отдаленно напоминающий известного мне магистра. В его огненно-рыжих волосах листки цвета меди, а наряд, будто его владелец сбежал с маскарада. На груди, обрамленная пайетками, мишура серебристо-зелёного цвета, а рукава пиджака и край штанин расходятся по сторонам в стиле клёш. — Эм, нет, я потеряла своего капика, — растерянно провожу взором по коридору. — Видимо, вы не были с ним достаточно тактичны. Позвольте, я провожу вас. Мужчина вот так без стеснения, как старую подругу, берёт меня под руку. — Мне ещё не доводилось прогуливаться по Лапарменту с кирбой, это знаете ли, чудно. Вы надолго к нам? — Эм, не знаю, — отвечаю вполне искренне. — А как называется ваш мир? Он похож на наш? — Первый человек, который интересовался моим миром. И мне бы радоваться, но я даже уже и не помнила толком устройство Земли, да и имело ли это сейчас значение. — Ну, я живу, жила, — тут же поправляюсь, — в Калининграде. Там нет таких чудных существ, да и люди вполне обычные. — Занимательно, — мне показалось, что мужчина ещё крепче сжал мой локоть. — Скажите, а что вы едите? Говорят ваши человеки пьют жидкость прямо из существа с рогами, а потом, способны убить несчастное создание. — Корову? — Нахмурившись, прикидываю о ком он вообще говорит. — О, какое интересное создание, а вы говорите, что у вас нет существ, — мужчина восторженно взмахивает свободной рукой. — Она даёт молоко, — блеснув своими познаниями в животноводстве, я привожу гостя в неописуемый восторг. — Мо-ло-коооо, — мужчина будто смакует каждый слог в слове, — это вкусно? Я знаете ли очень люблю артишоки. Давно, одна кирба, показала мне как их выращивать, с тех пор это моё любимое блюдо. Он ещё не знает насколько вкусна жареная картошка с луком. От воспоминаний о еде у меня сводит желудок, выдавая коварное урчание. — О, вы голодны, — замечает сопровождающий, — а я тут на больную тему. Мы пришли. Останавливается у двери кремового цвета. — А вот и ваш капик, — кивает в сторону, что-то бурчащего себе под заячий нос, существа, которое в припрыжку приближается к нам. — Приходите на ужин. О, я, кстати говоря, господин Шитраок, в некоем роде кулинарный вдохновитель Лапармента. Мужчина отстраняется и жмёт мне руку, а затем поворачивается на каблуках и медленно возвращается в холл. Конечно, мне было бы интересно узнать откуда люди из моего мира и главное как, притащили в Эклидам артишок, но пока это осталось за завесой тайны. — Веечно голодный, буудто нет большее теем для раазговоров, чем о наабитом до верхуу пуузее. — Капик хоть и причитает, но уже не по мою душу. Подпрыгнув к замочной скважине, одним касанием открывает замок и дверь распахивается. — Мадемууаазель, — нарочито небрежно кланяется, пропуская меня внутрь. Только я захожу в комнату, как дверца закрывается и я с опаской смотрю, не растворится ли она в тот же миг. Но, ура, остаётся на месте. Я на всякий случай приоткрываю её, чтобы убедиться наверняка. Всё работает. Возвращаю взгляд в покои. Не сказать, что это номер супер-люкс класса, хотя и выглядит богато. Небольшое помещение по левую от входа сторону, вместило в себя комод и трюмо, но почему-то без зеркала. Далее широкое окно, походившее больше на лоджию, хотя по сути не имело балкона. Справа аккуратный диванчик, обитый фиолетовым атласом, и два пуфа, примыкающих к нему. Деревянный журнальный столик стоял почти вплотную к подножию кровати. Постель, кстати, выглядела наиболее роскошно и выгодно выделялась даже на фоне тёмно-вишнёвых обоев. Сиреневого цвета балдахины свисали с потолка. Плед, такого же цвета, накрывал пышную перину, спускаясь до пола. Изголовье было устлано подушками и я в каком-то весёлом порыве, со всего разгона плюхнулась на кровать, лицом к матрасу. Тело тут же стало утопать в мягкости постели. Я повернула голову, уткнувшись в атлас покрывала щекой. После тюремной, жёсткой подстилки, эта кровать была просто облаком. В дверь раздался стук и я спешно, путаясь в покрывале, стала подниматься с постели. Запутавшись в ткани окончательно, только и крикнула: — Входите! — Как тут же свалилась на пол. Благо ковёр любезно смягчил моё падение. Замерев одной ногой на кровати, а второй поджатой под себя в неестественной позе, я встретила на пороге госпожу Грацию. — Осваиваешься? — Шутливо приметила мою внеплановую йога-позу и прошла в комнату. — У меня плохие вести. Я быстренько подобралась и поднялась наконец на ноги. — Совет отклонил моё прошение о твоём присутствии. А у тебя здесь мило, — Эсида отметила помещение своей оценкой. — И как мне быть? — Положение с Советом беспокоило меня куда больше, чем я предполагала. — Переоденься, прими ванну и спускайся к ужину. Вещи там, — она махнула в сторону комода, — а после поговорим. Госпожа Грация не стала задерживаться в моей комнате и уже направилась к выходу, оставляя меня в растерянности. — Ну или договорись с капиком. Они чертовски любознательны и обязательно подслушают Совет до единого слова. — Эсида едва подмигнула мне, не скрывая обворожительной улыбки. — Это взятка. В её руках сверкнула монета и тут же по воздуху перекочевала прямо мне в руки. Посмотрев на увесистый, серебряный предмет, я с благодарностью кивнула своей спасительнице. Монета приятно лежала в моей руке. Я на секунду представила, как подкупаю капика, и мне снова стало смешно. Этот мир явно не скупился на необычных существ и мне это даже нравилось. Нравилось? Я мысленно переспросила себя и едва испугалась этой мысли. А что если я и вовсе не захочу возвращаться домой, да и дадут ли мне вообще такую возможность? Что меня там ждёт? И как там течёт время? Если я здесь, значит ли что там меня нет? Дурная голова, надо было спросить об этом Грацию. Обреченно вздохнув, прошла к комоду и, отложив на него монетку, открыла верхний ящик. В нём оказались корсеты. Моя бровь непроизвольно поползла вверх от увиденного. Следующий ящик таил в себе нижнее бельё и чулки, а последний, сложенные в несколько раз, платья. Однажды, в детском доме, мы ставили миниатюру по «Чайке» Чехова и я выхаживала по сцене в платье, подходящим под постановку. — Что ж, опыт имеется, — подбодрив саму себя, выудила тёмно-бордовый наряд и развернула его. Чем-то отдаленно напоминающее монашеское одеяние, с закрытым горлом и рукавами, простого прямого покроя. Я покопалась ещё, но все были как один, только отличались цветами. Бросив это занятие, остановила выбор на том, что достала первым. Окинув взором комнату, увидела ещё одну дверь между окном и кроватью. Оказалось, она вела в ванную комнату. Поразительно что и тут не было зеркала. Более того, вместо привычного туалета, стоял деревянный, местами потертый стул, а вместо душевой или ванны, просто дыра в полу. Как всё это нужно было использовать, мне только предстояло раскусить. Протянув руку над отверстием по размеру с вместительный таз для белья, на моё удивление, прямо из стен полилась вода, доходящая ровно до границ округлости в полу. С подобием туалета мне тоже пришлось несладко. Оказалось, что сидушка таит в себе мини-фонтанчик, видимо для подмывания причиндалов после отходов жизнедеятельности, которые непонятно куда растворились. Надеюсь нет потайного места, где несчастные капики всё это утилизируют. Меня аж передернуло от такой мысли. Проведя в ванной неизвестно сколько времени, я устала больше, чем за всё своё пребывание в Эклидаме. Победив и стул и дыру в полу, с важным видом покинула ванную. Вопрос о том, где искать полотенце отпал сам собой. Переступив порог из душевой в комнату. Я уже была абсолютно сухая. Не знаю, что это за магия, но в общаге она ой как бы пригодилась. С горем пополам одевшись, дополнив образ чулками и обойдя использование корсета, я прихватила монетку и направилась к двери. Бросив взгляд на ступни, поняла что до сих хожу без обуви. Просто фантастическая рассеянность. Вернулась к комоду и пошарила в нём в поисках каких-нибудь тапок. Нашлось нечто между носками и балетками, но главное удачно севшее на ногу. Возвратилась к двери и, не успев толком её открыть, увидела как с десяток капиков бросились врассыпную, спотыкаясь друг о друга и наступая на опрокинутые цилиндры. — Вы что, подслушивали за мной? — Сдерживая смех, умилялась нерасторопности этих существ. — Важнаа цацаа, — отметил ближайший ко мне капик, стряхивая своими ежовыми лапками, пыль с головного убора. — Госпожа Грация предупреждала, что вы охотники за информацией, — сказала это нарочито небрежно, краем глаза следя за реакцией ежезайца. Тот замер буквально на секунду и тут же пришел в активное движение, завидев в моих руках монету. Он стал подпрыгивать, доставая мне почти до пояса и тянуть свои милые лапки к деньгам. Красные глаза заметно округлились и едва налились слезами. — Вы что, плачете? — Поразилась сентиментальности существа. — Даай, дааай, — скандируя в ответ, капик уже обливался слезами, будто я только что отобрала у него конфету или любимую игрушку. — Даай, даай, — присоединились остальные капики из коридора и я уже была облеплена ими со всех сторон. Плохая идея, показывать капику деньги, но слишком поздно я об этом узнала. Порывисто спрятала монетку в подол платья, прижав краем ткани. Капики тут же угомонили прыжки и опустились на пол. Каждый разбрёлся по своим делам. — Постойте, я отдам вам монету, но только при одном условие. Водрузив на заячью голову цилиндр, едва задевая ежовые ушки, один из капиков притормозил, будто собирался меня выслушать. — Обмаан, круугом обмаан, — проскрежетал низким басом и продолжил движение прочь от меня. — Нет, правда, мне нужно, — с опаской оглянулась, проверив не слышит ли меня кто-то из людей, — нужно подслушать, а ещё лучше подсмотреть за Советом. В подтверждение своих слов, я вновь выудила монету и капики как заведенные, подскочили ко мне. Сжала желанный предмет в ладони, намеренно скрыв на секунду и показала денежку снова. — Так что, договорились? Казалось капики сейчас и вовсе сойдут с ума от моих фокусов. — Всеем наам и смотри, — последовало ответное условие, вероятно пожелав чтобы я просто закидала их серебряными монетами. — Я бы с радостью, но у меня только одна монетка, — честно ответила, хоть и думала слукавить. Капики, все как один, собрались в кучку, вероятно обсуждая детали сделки. — Тогдаа ещё принеесешь ромс с уужина, — один из существ выступил из толпы, обратившись ко мне. Судя логике этого мира, говорилось о морсе. Невысока цена за возможность подглядеть за Советом. — По рукам, — в знак согласия протянула ладонь, как капик, стоявший ко мне ближе всех, подпрыгнул и плюнул прямо на неё. — Спасибо, что не в лицо. Утерев руку с вязкой, серой слюной о ткань юбки, я с чувством выполненного долга и предвкушения о новостях с Совета, проследовала к лестнице. Снизу уже доносились аппетитные ароматы и я была согласна на любые яства этого мира, лишь бы утолить голод. Как оказалось позже, не на все. Богато оформленный, круглый стол расположился на втором этаже, аккурат между, так сказать, ресепшеном на первом и этажом с моей комнатой на третьем. Холл ничем не отличался. Всё те же красные ковры и кремового цвета обои и двери. Разве только сам зал был вместительнее. Вдоль стен были установлены скамьи, а также канделябры со свечами. Чем ближе я проходила от лестницы в холл, тем заметнее слышалась странная, органная музыка на фоне активной и живой речи. Здесь было, несколько красиво и даже эпатажно разодетых, дам. Мужчины тоже не уступали женщинам в своих вычурных нарядах. Что примечательно у всех было мало листков на головах и неизменно тёмных оттенков. Наверное, это местная знать Эклидама. Все оживленно переговаривались и даже качались в такт мелодии. Над столом взмывались тарелки и аккуратно плыли по воздуху, предлагая гостям странное угощение. Я мельком взглянула на одно из блюд. Коричневая жижа с булькающим нутром наполняла тарелку до краёв. — Что это? — Непроизвольно спросила вслух. Не сразу отметила, за разглядыванием неаппетитной еды, что голоса разом смолкли, как и музыка на фоне. Все до одного, как и в зале заседания, обратили на меня взгляды. Я хотела провалиться сквозь землю, под пытливо изучающими меня взорами. Натянуто улыбнувшись, схватила со стола единственно знакомую мне еду, похожую на простой ломоть хлеба, и запихала в рот. Люди тихо зашептались, а после и вовсе потеряли ко мне интерес, вернувшись к своим беседам. Только изредко посматривали на меня и, как мне казалось, осуждающе качали головой. Находиться в такой компании было крайне неуютно. Хорошо что хлеб, действительно оказался хлебом. Я присмотрелась к знакомым овощам и уже хотела попробовать картофель из нового мира, как тарелка сама плавно подлетела ко мне. Картошка поднялась на уровень моего рта и мне оставалось только откусить её. — О, вы почтили нас своим присутствием, — знакомый кулинар так невовремя оказался рядом, что я рисковала опять остаться голодной. Тарелка с картофелем, видимо решив, что я не собираюсь есть, вернулась на прежнее место. — Да вот, хотела поужинать, — проводила печальным взглядом еду и обернулась к мужчине. — Сегодня особенный ужин, сам Верховный и Неприкосновенный Турсан здесь в Лапарменте. — Вы знаете, по мне хоть Филипп Киркоров собственной персоной, я просто хотела бы поесть. — Это ваш друг? — Спросил точь-в-точь как Эсида на пути сюда. — Да, лучший, — не стала припираться и вновь впилась взглядом в тарелку. Та податливо поднялась и устремилась ко мне. — Говорят Совет вот-вот начнётся, — заговорщически прошептал господин Шитраок.