***
Из-за того, что Каваллоне под чистую освободили западное крыло больницы, в коридорах стояла столь оглушительная тишина, что Хана слышала чуть ли не любые шорохи. Я, конечно, понимаю, надо попантоваться, но… это уже какой-то перебор. Каваллоне деньги что ль некуда девать? День воистину оказался выматывающим. Хане хотелось рухнуть на кровать и, ни о чем не думая, заесть стресс мороженым. И она даже не знала, чего бояться или за кого бояться – за себя или Киоко. В отличие от нее, подруга порой действовала импульсивно, причем она не до конца бралась судить, что могло послужить триггером. В разговоре с Емицу она определенно сорвалась на дерзость. Это было опасно. Выйдя на лестничную площадку, девушка услышала голоса, разлетающиеся приглушенным эхом. Один из них принадлежал мужчине, а другой – малышу, что моментально раскрыло карты. Скорее всего, собеседники общались на первом этаже, и расслышать их не представлялось возможным. Однако… – поймав себя на провокационной мысли, Хана бесшумно подошла к стене и облокотилась о нее спиной. Закрыв глаза, сосредоточилась на дыхании, на чувстве, которое помогло ей определить положение движущихся предметов и шумов в пространстве. Успокаивающее тепло разливалось внутри, обостряя ощущения. Первое, что четко увидела девушка – источники жизненной энергии, и по мере того, как она сосредотачивалась на них, речь собеседников становилась немного четче, позволяя различить слова. – …значит, в них стреляли пулями, подавляющими волю, но что-то пошло не так? – спросил Емицу, позволив волнению вкупе с недовольством пробиться в голосе. – К счастью, это так, иначе бы они погибли. По… эт… От радостного волнения, что у нее получилось услышать разговор, Хана сбила настрой, потеряв нить повествования. Одернув себя и вернув самообладание, она принялась слушать дальше. – Есть предположение, кто мог организовать покушение на Ламбо и И-Пин? – Список огромен, – невесело заключил Реборн, – но вот единственный, кто мог создать подобные пули… я думал, он мертв, либо в бегах. Это Верде. – Верде… Верде, стой, это же… – Да. Верде? Аркобалено? – Только у девочек пробудились сначала способности, а не пламя, что довольно необычное и редкое явление, – подметил Реборн. – Типичным является сценарий, в котором после пробуждения пламени, после его высвобождения, у людей развиваются определенные способности. Да и то, эти способности даются за счет артефактов в 95 процентах случаев. Насчет Киоко не уверен, однако Хану точно можно отнести к этому случаю. – Словно нам и без этого проблем не хватало, – вздохнул Емицу, – у нас и так переполох с реальным миром, а тут еще сверхъестественное добавляется. Ты ведь понимаешь, как только Занзас поймет, что Скуало принес ему ложные кольца, Вария явится сюда полным составом. Не хочу думать, что Девятый одобрил… это может дойти до прямого противостояния. – Именно поэтому я предлагаю тебе подумать насчет замены кандидатуры хранителя Грозы для Тсуны. ЧЕГО?! Хане дорогого стоило, чтобы не поперхнуться воздухом от удивления. В первый миг она даже не поверила тому, что услышала. Однако для Емицу предложение Реборна не оказалось сюрпризом, и тем не менее девушка почувствовала, как его аура заметно потяжелела. – Ты предлагаешь сменить кандидата, которого мы готовили с пеленок, на какую-то школьницу с только-только пробудившейся способностью. – Я предлагаю тебе заменить хнычущего ребенка на более сформированную личность, к тому же она более перспективный кандидат, который хотя бы способен анализировать ситуацию. – Ты себя вообще слышишь? – с откровенным недоумением спросил Емицу. – Кандидатура Ламбо автоматически делает из семьи Бовино лояльных преданных союзников. Пусть они и небольшая семья, однако они поставляют вооружение, это надежный источник. А ты… Видимо, мужчине пришлось подавить в себе желание повысить голос, чтобы продемонстрировать свое несогласие. Шумно выдохнув, он продолжил более сдержано: – Даже если так, Киоко не из мафии. Она ничего не сможет противопоставить членам Варии, если начнется битва за кольца. Ее убьют. – Как и ее брата, – невозмутимо подметил Реборн. – А еще Ямамото Такеши, Хибари Кёя, а также твой сын – все они школьники, дети, однако обладающие невероятным потенциалом к развитию. Таковы реалии, Емицу. Если не хочешь, чтобы во главе Вонголы встала Вария – эти дети единственный шанс все сделать… по правилам. Напряженное молчание мужчины Хана понимала как нельзя лучше, у нее от услышанных слов мурашки пробежали по коже. Эти ублюдки буквально кидают подростков на острые ножи наемных убийц, и ладно Рёхей, Кёя и Такеши – они хотя бы имеют хоть какую-то подготовку, но Киоко?! В прошлой жизни, конечно, она была спортсменкой, но сейчас-то очутилась в теле хрупкой японки-подростка. Даже если она положится на… память, то силы и сноровка откуда у нее возьмутся? Стало тяжело дышать. Хана чувствовала, как невидимая петля затягивалась на шее. Слабость наполнила тело, колени чуть не подкосились, но куда сильнее сейчас девушка боялась выдать свое присутствие. Поэтому, до боли сжав кулаки и прикусив губу, она приказала себе держаться. Пусть напасть пока обошла ее стороной, под прямым ударом оказалась Киоко. Согласились, блин… Семья нас защитит, ага, как же. Семья нас в первую очередь должна проверить, чтобы оказывать такую любезность. Сука! Да что ж это… Блять, так и знала, что нужно держаться от этого подальше! – У меня есть идея, которая может сработать, – после затянувшейся паузы сообщил Реборн, и его уверенность невольно пугала. – Но для этого ты должен официально признать Киоко кандидатом для хранителя Грозы Тсуны. – При всем желании ты не сможешь обучить ее использовать пламя за оставшиеся дни до того, как к нам нагрянет Вария. А она нагрянет. И что, если она откажется? – Не откажется. Я поговорю с ней. К тому же, на крайний случай ты всегда сможешь вернуться к Ламбо. Но об этом нельзя никому говорить, Емицу, я хочу держать ситуацию с Киоко до последнего в тайне. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. – Хорошо. И к тебе это тоже относится, Хана. Ты ведь нас слышишь, так? В ужасе вжавшись в стену, Хана не на шутку задумалась о том, что у нее сердце разорвется от перенапряжения. Застанная врасплох, словно дикий кролик под дулом охотника, она медленно выдохнула и не могла ухватиться ни за одну дельную мысль. Что делать? Бежать? Оставаться на месте? Просить прощение? Или делать вид, что все так и задумывалось? И как он вообще понял, что она слышала их разговор? Их же разделяло три этажа! – Нц, да уж, – невесело вздохнул Емицу, – тебе придется обучить этих детей не только использовать свои силы, но и, как минимум, манерам, без которых им просто не выжить.4. Реальность, как всегда, пугала [Киоко. Хана]
27 июня 2022 г. в 13:01
– То есть, еще раз. Меня шибанул электричеством обосравшийся от страха Ламбо, и от адреналина я схватила его, бросила оглушенного Рёхея, и убежала прочь.
– Так.
– А потом я встретила Скуало и… бросила в него Ламбо, словно Пикачу, чтобы выхватить шкатулку с кольцами.
– Так.
– А затем кинула его со шкатулкой и схлопотала удар в живот ради того… чтобы узнать, что кольца в этой шкатулке оказались фальшивыми?!
– Типа.
Уронив лицо в ладони, Киоко в приступе отчаяния замычала. У нее болело все. Вообще все. Начиная от головы и заканчивая копчиком. Мышцы будто огнем полыхали, как внутренности, а желудок и вовсе хотел вырваться наружу. Жуткое состояние, напоминающее жесткое похмелье. И от вида Ханы, односложно отвечавшей на вопросы, девушка и вовсе хотела провалиться под землю. Ее переполняла неловкость и легкое чувство вины за то, что она использовала тупую корову, словно покемона.
Хотя… мне, скорее, неловко из-за того, что другие меня осуждают за подобное обращение с этим мелким паразитом.
– Так нам же было известно, что они фальшивые, – неловко подметила Хана.
– А я что, все сюжетные нюансы должна помнить?! – вспыхнула Киоко, скорее, из чувства солидарности. – Сколько уже лет прошло с тех пор? Больше десяти точно!
– Ладно-ладно, – поспешила ее успокоить подруга, – ты себя как чувствуешь?
– Словно побывала в стиральной машинке в режиме «быстро 30». А так… все болит, конечно, но к вечеру, думаю, будет лучше. Что с остальными?
– Определенно морально раздавлены тем фактом, что Скуало их по стенке размазал. Да еще после твоего вмешательства таки забрал шкатулку с кольцами… Но это даст нам фору, он, как я поняла, уехал обратно в Италию с добычей.
Так я еще и зря рисковала… Потрясающе.
Стараясь не поддаваться удручающим мыслям, хотя что еще может быть куда более удручающим, чем если не сидеть на койке посреди больничной палаты в качестве пациента, Киоко устало вздохнула.
– А как там Рёхей?
– Вроде приходил в себя, но у него электрический ожог руки, да и его неплохо оглушило.
– Понятно… Ну, хоть жив.
Возможно, стоило выразить радость более ярко, однако после суматохи из Киоко словно всю жизненную силу выкачали. В голове легко, а на душе почему-то, словно камень повесили. Экстремальные ситуации действовали на нее не сказать, что лучшим образом. Дух захватывало от адреналина, тело реагировало, исходя из заданной цели, невзирая на последствия. Ни страха, ни сожалений.
Хотя, страх все же был. Особенно, когда я налетела на Скуало в переулке. Первой мыслью было не просто бросить ему в лицо Ламбо, а бросить мелкого и убежать. Но я словно увидела шанс… глупая. В этом кону я победила, но по итогу парень все равно отпинал меня, да, несмотря на подоспевшее подкрепление Каваллоне, забрал шкатулку и скрылся.
В дверь постучали. Честно говоря, если на пороге вновь появятся обеспокоенные родители, Киоко не выдержит и выйдет в окно. От вида чужих слез ей всегда становилось не по себе, возникала растерянность из-за необходимости утешить человека. Жуткое чувство.
– Войдите, – обмолвилась Киоко.
Честно говоря, девушка ожидала увидеть кого угодно, но не дуэт из Реборна и Савады Емицу, при виде которых удивилась и Хана.
– Простите, что беспокоим вас, дамы, но мы хотели бы с вами кое о чем поговорить, – вместо приветствия произнес Реборн.
О, ну, разумеется.
– Значит, об этих девушках ты говорил?
– Верно.
О, ну, разумеется, – чуть ли единогласно подумали в один миг девушки и, переглянувшись, проявили максимум настороженности, когда мужчины разместились на соседней пустующей койке. Хана сидела на стуле подле окна.
– Насколько я знаю, вы одноклассницы Тсунаеши. Киоко-чан и Хана-чан. Рад познакомиться со столь храбрыми и талантливыми девочками.
Это не храбрость, а тупость.
«Не талант, а везение», – следом подумала Хана.
Тем не менее, несмотря на похвалу, улыбка сошла с лица мужчины.
– Но бросаться на столь опасного человека, как Суперби Скуало довольно… опасно и неразумно.
Он… так просто назвал его имя?
– Вы так просто называете его имя при нас? – в очередной раз подхватив мысль подруги, уточнила Хана, продемонстрировав откровенную настороженность и опасливость.
– Ох, давайте поговорим на чистоту, – тяжко вздохнул Емицу. – Реборн рассказал о том, что с вами случилось, о том, что вам известно… по вашим словам. Конечно, Вонгола не может такое игнорировать. Если бы вы просто услышали о нас – это одно, но теперь, учитывая произошедшее, мы вынуждены обсудить ситуацию.
Ситуация – интересное слово он выбрал для описания череды инцидентов, которые с ними случались. Киоко понимала, что их постепенно прижимали к стенке, и места для маневра уже не оставалось. Лишь спокойствие могло помочь взвешено принять определенное решение.
– Хана, – обратился к девушке Реборн, – ты смогла почувствовать близость противника за счет пламени предсмертной воли.
– Ну, так-то оно так, – не совсем разобрав, спрашивал ее малыш или констатировал факт, отозвалась Хана. – Вы нам рассказывали об этом пламени, внутренней воле, но я ведь не использовала его, не пробуждала… то есть оно не появилось.
– Это твоя внутренняя сила. Ведь пламя необязательно, прости за тавтологию, воспламенить, чтобы использовать внутреннюю силу. Точнее, одну из.
– Одну из? – не поняла Хана.
– Пока что рано говорить о природе твоей силы. Она похожа на сенсорику, но учитывая, что способность усиливается за счет воды, это может быть лишь побочный эффект настоящей способности. Я склоняюсь к двум вариантам – либо Дождь, либо Облако. Пламя Дождя довольно многофункционально, оно может как спасать жизни, так и отнимать их. Пока что мало что понятно… чего нельзя сказать о тебе, Киоко.
Услышав свое имя и отбросив летание в облаках, девушка удивленно глянула на Реборна и не без мрачного сарказма произнесла:
– Обо мне? А я-то причем? Мое слабоумие – это не суперсила.
– Он говорит не о твоем столкновении со Скуало, а о том, что ты пробудила пламя предсмертной воли.
Заданный тон ни разу не понравился Киоко, сложилось впечатление, словно ее в чем-то обвиняли, на что она в недоумении изогнула бровь и отозвалась:
– Не припомню такого.
– Твоя резистентность к атакам Ламбо говорит за себя, – вынудил переключить на себя внимание Реборн. – Твой брат во время первого появления со Скуало попал под удар разряда тупой коровы. У него остался ожог, не говоря о том, что он все еще плохо себя чувствует. А ты вдобавок, как я понял, впоследствии еще раз подверглась атаке электричеством.
Нахмурившись и потупив взгляд, девушка теперь могла объяснить, почему пребывала в столь ужасном дезориентированном состоянии. К тому же у нее ухудшилась чувствительность, вероятно, вызванная парализующим эффектом электричества. Только не сказать, что анестезирующий эффект – это нечто хорошее, ведь получается, что произошел сбой в центральной нервной системе. Не хотелось бы в один прекрасный момент просто взять и перестать все чувствовать.
– Побочный эффект, который может быть как недостатком, так и достоинством, – словно прочитав по ее хмурому выражению лица мысли, заключил Реборн. – Твое пламя – это Гроза, Киоко. Конечно, вы можете обладать и другими типами пламени, однако первым всегда пробуждается подавляющий тип.
– И вот какая тут дилемма возникает… – вновь подключился к беседе Емицу, заставив девушек в очередной раз напрячься.
Потрепанная одежда ни разу не помогала теперь замаскировать мужчину под среднестатистического рабочего. Киоко ощущала болезненный дискомфорт, находясь в его компании, и даже мысль, что он отец Тсунаеши, как-то не помогала почувствовать себя лучше.
– Узнав о Вонголе, узнав, кто такой Тсуна, вы продолжаете общаться с ним. И после произошедшего спокойно сидите и даже не кричите на нас, обвиняя в том, что подверглись опасности. Причем, уже дважды.
– Ну, мы…
– А что нам остается? – перебила подругу Киоко, с долей холодного раздражения прикрывая страх, трепещущий в сердце. – Забыть обо всем и жить, будто ничего не произошло? Возможно, Хана и сможет, но вы втянули в это моего брата. Он немного глуповат и наивен, а еще добр и предан своим идеалам. Он не откажется оставить Саваду. Думаете, я смогу это игнорировать? Нет. Тем более, если с ним что-то случится.
– А ты не думала, что твой брат не хотел бы, чтобы ты во все это вмешивалась?
– А вы не думали, что женщины тоже могут принимать самостоятельные решения?
От того, сколь многозначительно прочистила горло Хана, стрельнув в подругу кричащим взглядом, Киоко раздраженно отвернулась. В ней бурлила дикая смесь злости и страха, одно толкало вперед другое. Головой она понимала, что бросаться дерзкими речами в адрес члена мафии – верный путь в могилу. Ее спасало, что она подросток и друг Савады Тсунаеши. А чуть не погубило то, что она повелась на провокационные вопросы.
– Почему ты погналась за Скуало Суперби? – с меньшим напором обратился к ней Емицу.
Да потому что не соображала, и вообще хотела… И я не гналась за ним, он просто появился на моем пути! Во мне просто в тот момент возникло чувство… жуткое чувство раздражения и злости.
– Я погналась не за Скуало, – подавленно пробормотала Киоко, – а за Ламбо, который убежал не пойми куда. Если б с этим ребенком что-то случилось… было бы плохо. Со Скуало я столкнулась случайно.
На самом деле даже удивительно, что она погналась за Ламбо. Спасать детишек – разве это в ее манере?
– Понятно, – заключил мужчина, а затем обратился к Реборну: – Но я все же не уверен в твоей идее. Это очень рискованно. И может закончиться фатально. Ты готов взять такую ответственность?
– Вы о чем вообще? – настороженно уточнила Хана, заставив собеседников переглянуться.
– Как внешний советник Вонголы, я бы рекомендовал вам отказаться от нашего предложения. Однако мне бы хотелось, чтобы рядом с моим сыном были правильные люди. Как показывает практика, по-настоящему крепкая связь между людьми зарождается именно в вашем возрасте. Дружба и доверительные отношения. Если вы поможете, поддержите моего сына, семья вас защитит. Я вас защищу. Даю слово.
Нас… нас блять сейчас реально вербуют в мафию? Што?
Наблюдая за Ханой не менее сконфуженный взгляд, Киоко и не знала, как реагировать. Но как только они с подругой посмотрели друг на друга, поняли, что как-то выбора-то и не остается. Даже если откажутся, за ними постоянно будут приглядывать. Не факт, что в последствии судьба их не затянет в какую-то передрягу, а так… семья их защитит. Да?
– Что нам делать? – выразив единогласное решение, спросила Хана.
– Пока восстанавливаться, – отозвался Реборн. – Возможно, мы еще к вам заглянем.
– Извиняюсь, если напугал вас или вызвал дискомфорт, но мне требовалось узнать ваш взгляд на ситуацию, – поднявшись с места, заключил Емицу. – Был рад с вами увидеться, девочки.
Кивнув в знак прощания, подруги молча и крайне настороженно проводили мужчин, и лишь когда за ними закрылась дверь, они позволили эмоциям прорваться в выражении лица.
– Что-то как-то странно, – первой нарушила паузу Киоко.
– Что так быстро согласились принять нас в семью? Фактических детей?
– Думаешь, у них есть понятие морали и совести? Пф. Емицу хочет подобраться правильных и молодых ребят для Савады не во имя… дружбы и доверия, а потому что в наши юные мозги можно столько всякой ебатории заложить, что… Короче, промывка мозгов юных талантов во имя Вонголы. Емицу ищет тех, кто будет предан сыну, а Реборн – потенциальные таланты для Вонголы. Но… я о другом. Такое чувство, что они о чем-то умолчали. Ну, you know.
– Ты про идею, о которой обмолвился Емицу?
– Ага.
– Вообще, список этих идей можно составить огромный… Ох… ладно. Пойду, проверю, как там Савада и остальные, загляну к тебе завтра тогда.
– Хорошо. А я схожу к брату и… тупой корове. Только… будь настороже, хорошо? Больница охраняется людьми Каваллоне, а что снаружи творится…
– Да, без проблем. Ведь это ты у нас любишь их притягивать.
Поиграв плечами и безвольно разведя руками, признавая очевидную истину, Киоко улыбнулась и, обнявшись с Ханой, попрощалась. Упав на подушку, девушка позволила себе отдохнуть пару минут, после чего, собрав волю в кулак, нежели силы, поднялась с койки. Честно говоря, ей не очень хотелось навещать Ламбо. Ее раздражала мысль поступать правильно, что необходимо прийти к ребенку и выразить поддержку. В ней будто демон зашевелился при одном упоминании церкви.
Наверное, она не такой хороший человек, раз направилась в палату к малышу лишь для того, чтобы успокоить совесть. Хотя, бросать ребенка, пусть и бьющего током, в лицо убийце ради отвлекающего маневра довольно жестоко.
Подойдя к двери, Киоко услышала приглушенные голоса – с Ламбо разговаривала Хару. От мысли, что ее, вероятно, втянут в затяжную беседу, Киоко лишний раз взгрустнула, и все же, постучав, вошла внутрь.
– Ха-хи, Киоко-чан? Привет, – обрадовалась ее визиту Хару, – я думала навестить тебя, когда закончу здесь, но… этот малыш такой, как бы, общительный.
То есть с тупой коровой все в порядке. Блеск. А я тут еще чувством вины терзаюсь.
– Да ничего, у меня и так… гостей предостаточно было, – подойдя ближе, но пока не рассчитывая присаживаться, да затевать долгую беседу, Киоко вздохнула и глянула на Ламбо. – Ну как, мелкий, вижу, с тобой все хорошо?
– Киоко-чан, ну что ты так грубо, – возмутилась Хару. – Ламбо же так досталось. Да, Ламбо-кун? М-м? Ламбо-кун?
Ребенок, на удивление, оказался вмиг тише воды ниже травы, уставившись на гостью с таким видом, словно перед ним застыла девочка-призрак из «Звонка». Его реакция заинтересовала девушку, она в ответ не спускала с него взгляд, определив четкий отпечаток страха в глазах. С подозрением прищурившись, Киоко сделала шаг вперед, чем спровоцировала Ламбо тихо пискнуть и прильнуть к Хару.
– Эй, чего это с тобой? – удивилась школьница, приобняв мальчика за плечи. – Это же Киоко-чан. Ты с ней очень играть любил.
Киоко прищурилась. Подступила еще ближе, с любопытством наблюдая за малышом, который внезапно закричал и ударился в слезы. Схватившись за уши и чуть не выругавшись, девушка испугалась.
– Чего ты так разорался-то? – спросила она, в недоумении наблюдая, как Ламбо чуть ли не сопли распустил, прижимаясь к Хару. Пробубнила: – Ну подумаешь кинула я тебя в Скуало… тебя ж на уби…
…на убийцу, да, вперед, еще и Хару посвяти во все подробности.
– Я, наверное… пойду…
– Прости, я не знаю, что с ним, – виновато улыбнулась Хару.
Честно говоря, Киоко тоже удивилась реакции мальчика, которого на ее памяти не один раз подвергали опасности. Неужели он настолько ее испугался из-за того, что она использовала его, как Пикачу?
Оставив дикие вопли Ламбо в палате, девушка чувствовала себя растерянной. То Емицу с завуалированными угрозами и призывами вступить в семью, то теперь тупая корова, хнычущая без повода. Киоко как никогда вдруг захотелось оказаться у себя в комнате, в уютной кровати, да слышать через стенку экстремальные вопли Рёхея и шум телевизора из гостиной. А она ведь ненавидела шум.
Из палаты другого пациента в ее списке посещения, к счастью, царила тишина. Далеко идти не пришлось, их всех разместили на одном этаже, но дойдя до комнаты, в которой отдыхал ее брат, Киоко заметила в соседнем коридоре мужчину в пиджаке и брюках.
Ни разу не подозрительно. Чел, надень хоть джинсы, слишком бросаешься в глаза… Я, конечно, понимаю, итальянский пафос и все такое, но… Каваллоне, это уже как-то перебор.
Одарив телохранителя взглядом в духе «ну, допустим», Киоко зашла в палату, где царила приятная тишина, которая уж никак не сочеталась с Рёхеем. И не удивительно, ее брат находился без сознания, выглядел довольно умиротворенным, никак не отреагировал, даже когда она присела на койку.
Странное чувство. Если мысль о Ламбо, которого она добровольно подвергла опасности, вызывала раздражение, то от одного взгляда на раненного парня становилось тоскливо. Его левую руку покрывали бинты, из-под которых проглядывала покрасневшая кожа. Легкие ссадины на лице, вероятно, следствие попадания мелких осколков.
Неужели она успела к нему привязаться? Всего за пару недель-то? Но от него исходила такая будоражащая энергия, которая и ее заставляла вспомнить, что в своем мире она была далеко не серой тихоней. Парадоксально, да? Киоко ненавидела шумные места и посторонних людей, шипела на них и старалась держаться подальше, но среди знакомых и тем более близких старалась быть душой компании. Таким энерджайзером, заряжающим всех энергией… Хотя, не всегда этот энтузиазм приходился кому-то по душе. Практически всегда не приходился.
Только Хана и еще пара друзей всегда поддерживали меня. Хана… хм. Я уже о ней и не могу по-другому думать. Это из-за того, что на меня накладывается отпечаток переживаний и эмоций Киоко?
– Эй… привет, сестренка. Чего такая грустная?
Искренне удивившись, а заодно чуть за сердце не схватившись, пусть и от тихого обращения в свой адрес, девушка вздрогнула и посмотрела на брата. Он улыбался. Измучено. От этого Киоко тяжко выдохнула.
– Привет… я тебя разбудила?
– Да ты что, я в абсолютном!.. – собравшись выбросить кулак над головой, парень тут же скривился и уронил руку обратно на кровать. – Может, не в абсолютном, но в порядке. А ты как?
То, что он дурачился, уже хороший знак, Киоко не сдержала ухмылку, покачав головой. Но вот вопрос к ней он адресовал с максимальной серьезностью, что даже вызвало нервозность.
– Я… да, в порядке, – не веря своим же словам, девушка вздохнула и устало опустила плечи. Уронив взгляд к рукам, помолчала, пытаясь ухватить мысль, которая прозвучала бы наиболее подходяще для ситуации. – Знаешь, тебе могло показаться, что… я изменилась. Думаю, я действительно изменилась. Видимо, я действительно здесь застряла, – прошептала Киоко. – И придется заново выстраивать свою жизнь. Мне всегда не по себе от чего-то нового, особенно от незнакомых людей, но стоит к ним присмотреться… и меня начинает тянуть к ним… если они мне хоть немного понравятся.
Да, а потом раз за разом разочаровываюсь в том, что даю людям шанс. Хочу верить людям, но каждый раз наступаю на одни и те же грабли. А сейчас речь идет не о каких-то мелочах, а о дерьме под названием мафия. Тут одно неудачное знакомство может обернуться чем-то похлеще разочарования.
– Я… ничего не понял, – усмехнувшись, виновато подметил Рёхей. Потянувшись к девушке, он накрыл ее пальцы, сложенные в замок, своей ладонью. Такой широкой и теплой, что Киоко невольно растерялась. – Слишком ты умная у меня, сестренка. Но твои слова звучат, как что-то доброе и хорошее. Главное… не грусти. Мне больше нравится, когда ты улыбаешься.
Задержав на парне взгляд, Киоко не сдержала смешок.
Боже, он такой наивный и доверчивый… я не могу, это слишком мило.
У нее чуть слезы не навернулись на глаза от очарования. Они точно стоили друг друга.
– Спасибо, – улыбнувшись, Киоко расцепила пальцы и взяла руку брата в свою. – Ты действительно отличный брат. Ты побежал за мной, даже не раздумывая.
– Ну… но я все равно ничего не смог сделать. Меня, похоже, ударило током от какого-то разорвавшегося провода…
– А-а.
Господи, он сам эту чушь придумал или ему лапшу Реборн на уши навешал? Емицу прав, эти пацаны просто идеальны для того, чтобы слепить из них, что угодно…
– Повезло, что с тобой все в порядке, – мрачно подметил Рёхей, очевидно, ощущая вину за то, что его сестра осталась беззащитна посреди такого переполоха. – Но я обещаю! В следующий раз я буду готов к любой экстремальной ситуации!
От столь резкого перепада настроения парня сердце, почему-то, едва не выскочили именно у девушки. Шумно втянув воздух через нос, Киоко плотно сжала губы, чтобы не сорваться на ругательства. Только вот следующая «экстремальная ситуация» могла обернуться чем-то более опасным, чем удар электричеством в исполнении Ламбо.
И Киоко серьезно опасалась, что обычная удача, как в случае со Скуало, ей уже не поможет.