Flashback
В ресторане единственного в своём роде и великолепного Дона Сальватора Марони всегда бушевала суета: по залу носились как угорелые официанты, разнося заказы, на кухне повара, подгоняемые шефами, готовили отменные итальянские блюда, а посудомойщики, оттирали тарелки от засохших спагетти, тихо шипя и матерясь. В один прекрасный дивный день к ним в ресторан завалился храмой полудохлик, с походкой как у пингвина. Его приняли на работу посудомойщиком. Так и стал он там работать. А спустя какое-то время малец-удалец неплохо так поднялся по службе до менеджера ресторана! И теперь тоже являлся участником мафиозных интриг его хозяина. Некто, по имени Чо Хо Ён или же Хуюн, сидел за богато обставленным столиком и выглядывал из-под газеты, подслушивая разговоры Дона Марони с тем самым Пингвином. У Чо Хо Ёна был старый зуб на Дона Марони… Настолько старый, что уже как тридцать лет лежит в кармане его пальто, гниёт да сыпется на крошки мелкие… Ведь когда-то давно, маленький Сальваторе уебал будущему Хуюну маньяку-уебану лопатой по еблу, да так, что у бедняги половина зубов повылетела… В тот день и решил стать Марони главой мафии, ведь у него отлично получалось лупасить неугодных людишек лопатой по еблу и сплачивать угодных ему людей воедино. Время шло, Сальваторе Марони вскоре овладел превосходным навыками манипулирования и контроля, короче говоря, всеми, что могли пригодится в грязных мафиозных играх и в борьбе за власть, и стал почти на равне с Доном Кармайном Фальконе. А Чо Хо Ён тем временем взял себе ещё более крутое имечко — Хуй Ун Юн Ни или же Хуюн, чтобы врагам было проще запомнить его имечко и трепетать перед ним от страха как девственница перед первым соитием в 18 веке. Хуюн уже двадцать пять раз посидел в местной дурке Аркхеме, где познакомился с великим и ужасным Джеромом, три раза побывал в тюрьме Блэкгейт и даже в ссылке побывал, делал просто неописуемую хуету в знак мести — но дону Марони все равно было похуй на него; он смог достичь небывалых высот, а Хуюн постепенно тонул в говне… Вот он и решил укрыться подальше от здравого населения, где-то на клочке земли около леса да продумать гениальный план мести для мистера Дона Сальватора Марони. Прикола ради иногда он выбирался на охоту, отлавливал всяких зевак да чулками их душил поношенными. Теперь в полиции он был известен как мистер чулок или же маньяк-долбоеб. — Дон Марони! — Спереди послышался возглас какого-то взерошенного паренька, который хромая пёрся прямо к многоуважаемому владельцу ресторана в одних трусах. В этот момент Хуюн опустил газету и навострил свои заячьи ушки на макушке. Сегодня у него было прекрасное настроение и он надел свой любимый костюм зайки. — Я здесь, Дон Марони! Вы желали меня видеть! — Снова говорит он. Грузный мужчина повернулся к пареньку и грозно посмотрел на него, но потом его лицо смягчилось и он сорвался на дикий ржач. — АХАХАХА, ОСВАЛЬД, МАТЬ ТВОЮ, КОББЛПОТ, — говорит Сальваторе сквозь смех, еле дыша. — ТЫ ОТКУДА ТАКОЙ ВЫЛЕЗ? Освальд немного смутился, но ответил: — Это охуеть какая долгая история, Дон Марони, когда нибудь я её вам поведаю. — АХАХАХАХАХА, ЭТО ПРОСТО ПИЗДЕЦ КАКОЙ-ТО, НАРОД! СЕГОДНЯ ДЕНЬ ЕБАНУТЫХ КОСТЮМОВ! ОДИН В КОСТЮМЕ ЗАЙЦА ПРИШЁЛ, А ВТОРОЙ В ТРУСАХ С ХУЯМИ! — и снова залился смехом и его подчинённые тоже. Хуюн смотрит — Пингвин аж весь покраснел от напряжения и заодно охуел. Марони проржался, пернул, вытер слезы и начал говорить: — Да, желал я тебя видеть, давай садись за стол угощайся да рассказывай что от Фальконе ты узнал. Освальд запнувшись и чуть ли не перевернув стол своей жопой, поймал равновесие и сел на стул, взял в руки нож с вилкой, давай есть да рассказывать. — Я узнал такое об этом Фальконе, вы щас просто охуейте! — говорил Освальд набив рот стейком, громко чавкая и пуская слюни изо рта. — Я узнал, что Дон Фальконе нарушил условие вашей с ним сделки по аренде Индиан Хилл. — Пингвин вытер слюни и остановился, внимательно глядя на Дона Марони. — Продолжай, Пингвин. — Сказал Дон Марони и тоже стал кушать. — В вашем договоре сказано, что запрещено вывозить куриный помёт за пределы Индиан Хилл, так как он используется для приготовления особо опасных химикатов. А я недавно узнал, что его люди крадут куриное говно и отвозят на личную ферму Фальконе! А ещё поговаривают, что он его ест… — Mamma Mia, да он там совсем охуел?! — Воскликнул Дон Марони, ударив кулаком по столу, от чего Хуюн, сидящий в паре метров от них за другим столом вздрогнул, пёрнул и уронил свой обед на пол. — У НАС СВИДЕТЕЛИ! НАС РАСКРЫЛИ! — Крикнул Френки — помощник Дона Марони, наглухо отбитый потный скупердяй с сальной бошкой. И тут же на Хуюна направился целый батальон людей Марони с пистолетами в руках. — БАЩИН БАЖЫН БАЖАН ХУЙЖАН! — Выругался он на своем кореянском, и побежал, что было мощи. Да и больше его там и не видели, думают сдох…Конец флешбека
Тем временем страшный и ужасный Чо Хо Ён выбрался из сельского толчка, весь покрытый говном с ног да головы, ужас! Он шёл по роще еле переставляя ноги, представляя, как он задушит этого наглеца Кобблпота чулками вонючими! А потом и Марони!.. Но пока он шёл весь побитый, больной и в говне на одежде, в обуви, на лице, на коже и во рту… Солнце по тихонечку поднималось ввысь, окрашивая тёмно-синее звёздное небо в красно-пурпурные краски. Уличные бомжи Готэма вдохновленно охали и ахали, созерцая красоту такую, допивали остатки паленой алкашки и снова отключались. В это время Освальд Кобблпот бежал бегом домой. Дорога была долгой и томительной, от села, куда его увёз мистер Хуюн, пешкодралом ему пришлось добираться несколько часов. Шёл он через поле, через рощу, через реку Готэма, где ему удалось поплавать один раз в своей жизни и то из-за Гордона, и вот наконец он настиг город. В самом городе Кобблпот ориентировался вполне неплохо и достаточно быстро добрался до родного района, бушующим бомжами, алкашами и гопниками. «Ах, дом, милый дом» — обмолвился мысленно Освальд пока телепал до дома. Тут, идя по тротуару, он встал во что-то скользкое и мягкое. Посмотрел он вниз — обувь по самую щиколотку в говне… — Да блять, нахуй… — Выругался Освальд, хотел было он уже заорать благим матом, как его из окна окликнула женщина: — Ругаться нехорошо, сынок! Сколько раз я тебе говорила! — Посмотрел Освальд ввысь, с балкона глядит его мамаша, да в руках ремень держит. — Опять среди ночи ушел! Быстро домой! — Сейчас, мама! — Отозвался он, вытер говно об травку, но часть не стерлась и осталась на ботинке. Пингвин что-то буркнул себе под нос и зашел в подъезд. Освальду даже не пришлось стучать в дверь, ему любезно открыла дверь его мать Гертруда. Заходит он в дом и хуями ахуевает, потому что сидят у него дома Джимбо, Харви и Отто, чаи распивают да на его детские фотографии глядят, срамные… Прямо сейчас Харви разглядывал обшарпанное фото двадцатипятилетней давности, где Освальд будучи карапузом, голожопый вскарабкивается на унитаз с ёршиком в руке и показывает это Отто. А потом они громко хохочут, зараза… — Давай, присаживайся, родной! — Гертруда тут же воодушевилась и подобрела, как только вспомнила, что дом полон гостей и тут же выкинула ремень в окно. — Мы тут смотрим твои фотографии! Смотри какой ты сюся! — Мама… зачем… — Стыд и позор, который сейчас чувствовал Освальд был непередаваем, от чего его лицо сейчас стало полностью красным как помидор. — Пингвин! Как я рад видеть тебя! Мы тут как раз тебя вспоминали! — Никогда ещё Гордон не был столь радушным. Отпивая свой чай из ромашки, он продолжил: — Ты где был, блять? МЫ ПО ВСЕМУ ГОТЭМУ НОСИЛИСЬ, ТЕБЯ ИСКАЛИ!!! — Вот теперь суровый Джим Гордон стал похож на себя. — Ээээ, да погоди ты орать. — Перебил его Отто, — видишь, какой он потрёпанный сидит, дай отдышаться. — Кстати, насчет отдышаться, — поднял палец вверх Харви, — а почему воняет говном? Все вдруг утихли и посмотрели на Освальда. — Вы не поверите, что со мной было… — Освальд скорбно опустил глаза, вздохнул и стал рассказывать, какое приключение у него было, какой злостный мужик его похитил и ещё много чего. — ХУЮН — ЭТО ЖЕ ТОТ ЕБАНУТЫЙ МАНЬЯК, КОТОРЫЙ ЧУЛКАМИ ЛЮДЕЙ ДУШИТ! — Вдруг воскликнул Харви Буллок. — Ахуеть, а как ты сбежал? — Заинтересовался Отто Октавиус. — Я сказал, чтобы он отвел меня в туалет. Туалет был сельский на улице. И я его толкнул туда… — С превеликой долей гордости рассказал Освальд. — Вай, ну ты даешь, парень! Ты прямо герой! — Захлопал в ладоши Харви. От такого жеста глаза Освальда заблестели. — Мой сыночек стал героем! Молодец! Я так тебя люблю, сынок… — Запричитала Гертруда и обняла сына. — Так что, мы пойдём искать пропавшего друга Пингвина? — Идиллию, витавшую в воздухе несколько секунд назад оборвал голос Харви. — Идём! — Хором подхватили все и стали собираться. — Ну куда же вы? — Грустно всплеснула руками Гертруда, залепетав в привычной для себя манере. — А чай я для кого наливала? Освальд! Ты что с ними идёшь? — Да, мама… помнишь я тебе о своей беде рассказывал? — Ах, бедный мой сынооооок. — Мать снова обняла сына. — Когда эти все беды кончаться ты придешь домой и будешь со мной смотреть Великолепный Век? — Да, конечно! — Да ёпт, харе сюси-муси разводить! — Буркнул себе под нос Харви. — Пингвин, пойдём! — Иду… — только Освальд собирался двинуться с места, как его притормозила рука заботливой матери. — На, возьми гуляш! Напрощавшись, наплакавшись и наевшись гуляшей на прощание, супер-компашка выходит из многоэтажного дома и идёт навстречу приключениям (на жопы). — Эй, Пингвин. — Освальда из размышлений вырвал внезапный оклик Харви. — Чего тебе? — Хюррем или Махидевран? — Ты тоже смотришь Великолепный век? — Удивился Освальд. — Ага. — Еба, неожиданно с твоей стороны. — Ну так кто? — Не умолкал Харви Буллок. — Хюррем. — Пидор… — Ах ты Кобблпот! — Рявкнул дон Марони и ударил что было силы кулаком по столу, от чего стол развалился на две части. — Как он смеет работать на Фальконе за моей спиной! Ахуел! — Да, вообще ахуел! — Поддакивал ему Хуюн, моргая своими узенькими карими глазками. — Ты откуда это узнал, Хуюн? — Марони упёр руки в боки и насупился. Сейчас он выглядел устрашающе: как борец сумо из дурки Аркхем. — У меня свои информаторы. — Окрысился Чо Хо Ён. — К тому же очень надёжные… — Ну ничего! Найду я этого гадёныша и натяну глаз на жопу, что мало не покажется! — А моя благодарность где? — Залепетал Хуюн. — Вы обещали меня отмыть от говна! — А, точно. Вон там душевая. — Сальваторе Марони указал в левый угол, там была дверь. — Спасибо вам, великий Дон Марони! — Откланялся Хуюн и вприпрыжку побежал в душ. Стоило только Дону Марони расслабиться и перевести дух, как из душевой выбегает голый Хуюн с одеждой, измазанной говном в руках. — Э, какого хре… — не успел он договорить, как узкоглазый психопат напал на него и стал избивать своей говнянной одеждой. — АХАХАХАХАХАХА! — Громко смеялся он и повалил босса мафии на пол, затем очень быстро и ловко запрыгнул на него сверху и продолжил свои мучительные избиения. — Пиздоглазый, ты совсем охуел? — Возмутительный тон Марони то и дело прерывался из-за побоев Хуюна. — ПОЛУЧАЙ ТВАРЬ! ПОЛУЧАЙ! — Продолжал абьюз Хуюн. — Ты помнишь, как ты тридцать лет назад ударил мальчика лопатой? ЭТО БЫЛ Я! — Тут Хуюн сорвался на крик, но перестал избивать Марони, заметив, что он достаточно измазался говном и ослаб. Дождавшись, когда Марони перестанет под ним ёрзать, как уж на сковородке, кореец пошарил в кармане своего пальто (которым он бил Марони) и вынул оттуда свой зуб тридцатилетней давности. — ВОТ! СМОТРИ, ПАДЛА! ЭТО ТЫ ВСЁ СДЕЛАЛ! — Я раскаиваюсь в своём поступке, Хуюн… — НЕ ВЕРЮ! — Кричит кореец в ответ. — Поверь и прости меня… мы были детьми. — Сделанного не воротишь! — Злостно прошипел Чо Хо Ён и хотел было уже замахнуться одеждой на своего соперника, как тот взмолил: — Смилуйся! Прошу тебя! Я помогу тебе отомстить Пингвину и куплю тебе дом с туалетом и нормальные зубы! — Рили? — Хуюн на миг остановился и задумался и тут же заулыбался во все свои шесть зубов. — Да! — Хуюн недоверчиво, но улыбчиво покосился и слез с Дона. Внезапно, Марони встал на ноги и огрел по голове Хуюна сковородкой, от чего мужчина сразу же вырубился. — Ну уж нет, Чо Хо Ён! Пингвин только мой!