Паникëры | секретный групповой чат
00: Бляяя Челы срочно в онлайн все кто может Тут крч проблема У вас [21:43]Джейк сейчас онлайн
Алан сейчас онлайн
Алан: Кажется, я знаю, что пытается донести молодой человек Я только что вернулся обратно в шахту Передав мисс Донфорт паре агентов бюро [21:44] 00: Аха Они не наши другой отдел Но я пытаюсь узнать какого хера они вмешиваются в наше дело 🤬 [21:44]Джейк:
Ханна точно в безопасности с ними?
[21:45]
00: Чел ты [21:45] Алан: Это всë, что тебя волнует? Сейчас, когда там куча агентов? [21:45]Джейк:
Знаю. У вас из-за меня голова болит, мистер Блумгейт :)
Но сейчас мне правда всë равно. Главное, что Ханна в безопасности.
Я всë равно уже под арестом. И убегать не собираюсь.
[21:46]
00: Зубы сводит от такой честности 😬 [21:46] Алан: Вынужден согласиться [21:47] Пытаясь думать, что уж Мона-то будет в порядке на нижних этажах шахты, я ковылял по туннелю на верхнем уровне. Комната с документами осталась позади. Я просмотрел письмо Эми, кучу газетных вырезок и фотографий — тех, которые Джессика снимала в доме Майкла Хэнсона. Как интересно. Они успели собрать всë это и перенести сюда... Зачем? Если нужно было просто скрыть следы, логичнее уничтожить доказательства слежки и неофициального расследования. Но они выбрали другой путь, значит, во всей этой истории есть что-то ещë... Что-то большее. Придëтся это выяснить, найдя другие детали в подземных глубинах. Действие обезболивающих заканчивалось, нога ныла всë сильнее с каждой минутой. Ещë немного и ходить вообще не получится... Будет обидно при этом застрять в коридоре рядом со скелетом древнего шахтëра. И ещë одна прорубленная прямо в камне комната казалась идеальной для передышки. Пара минут в спокойствии, с вытянутой ногой... Пара таблеток, прописанных вместо инъекций. Воды нет, просто жевать их... Будет горько и невкусно, но это лучшее, чем просто сдаться после всего. Казалось, комната будет пуста. Но я ошибся. Старая лампа освещала пространство тусклым жëлтым светом. Хлипкий деревянный стол будто и сам двигался в дрожащих бликах. Но даже не это главное. Потрëпанный компьютер был включëн и настроен на принятие и отправку бесчисленного количества сигналов. Про ногу и обезболивающее я забыл сразу, уставившись в экран. — Чëрт возьми... — не смог сдержать усмешки. — Хитрый какой. Эта трансляция, ссылку на которую прислал наш преступник... Это всего лишь фальшивка! Ханны уже не было в том месте, когда он предложил сделку. Человек без лица, кто бы в тот момент ни скрывался под маской, развязал еë, пару минут, видимо, что-то объяснял — звук не записывался — а потом дал сбежать и остался на месте. Что вообще... Что Ханна наконец-то в безопасности, это хорошо, но чем больше мыслей об этом, тем больше сомнений. Зачем-то они устроили всë это. Зачем-то пытались завлечь Мону вниз... Чëрт! Я листал записи с разных камер, пытаясь найти еë в реальном времени, понять, в чëм именно заключался план... И ничего. Пустые коридоры снова и снова. И серый знак «офлайн» под еë именем в мессенджере. Проблемы со связью или я опять опоздал, даже забравшись в шахту под Гримроком? Сосредоточенное листание кадров привело к новой ошибке. Я опëрся на стол ладонями, погрузился в изучение записей и упустил момент. Очнулся в секунду, когда позади раздался оглушающий в тишине щелчок взведения курка. Холод металла обжëг затылок. На меня не раз наставляли пистолет. В панике и в качестве предупреждения. Но это — другое. Стоявший за спиной человек казался средоточием злобы. Он вдыхал воздух и выдыхал чистую беспросветную ненависть — вязкую, как зыбучие пески. Он потерял всë, сломался и теперь был готов убить любого, кто вмешается в его план. И сейчас вмешивался я. Сердце ухнуло вниз, руки похолодели, как покрытые тонкой ледяной коркой. Я вцепился в стол — больная нога пылала и больше не была подходящей опорой. Изображения с камер размылись перед глазами в бесконечно долгий карнавал желтоватых огоньков. Он не говорил ничего. Стоял, прижимая дуло пистолета к затылку и ждал... Чего? Первого шага от меня? Проблема в одном: я не мог сдвинуться и на полшага. — Ты кто? Низкий скрипучий голос резанул по ушам. Мужчина, значит... Он сделал шаг вперëд, и в нос ударил запах пота и бензина. Пистолет сильнее прижался к затылку. — Диггер?.. — чëрт, неправильная интонация! Сложно подобрать правильную в такой ситуации. — Обожаю лазить по пещерам и подземельям, только здесь лестница... Я просто искал помощи, monsieur. Я старался звучать невинно, будто правда не знал о преступлениях, вершившихся в туннелях старой шахты. Человек не поверил. Его хриплый саркастический смех разлетелся по комнате волной стеклянных брызг. Было глупо даже надеяться, но где-то очень глубоко я всë же... — Ты пропах ложью, сынок. — Как пахнет ложь? Я не удержался от вопроса. Этот человек говорил странные вещи и звучал безумцем. Тем логичнее казалось говорить в его стиле, тянуть время... Как будто это могло спасти от пули в затылок. — Ложь... — он задумался на пару мгновений, видимо, сбитый с толку. Неплохой шанс... — Смесью сладких яблок с кислотой. — И зачем их смешивать?.. Я дëрнулся. Хотел развернуться, выбить пистолет. Зря. Нога подогнулась — упал на одно колено. Завопил от боли и рухнул на оба колена. Дыхание перехватило. Холодный пот залил лицо. Нога пылала болью, как раньше, в самом начале. Как будто и не было всех обезболивающих. Чëрт... Невыносимо... Но моë падение стало и победой. Преступником был стареющий мужчина со странной чешуйчатой отметиной на правой морщинистой щеке. Отдалëнно похож на Майкла Хэнсона, те его фотографии, которые удалось увидеть во время изучения материалов по делу. Вот тебе и пропавший без вести... Он не убрал пистолет, только немного отвлëкся. По суровому лицу пробежала тень мягкости. Он... Сомневался? — Почему здесь больной ребëнок? — Я... У меня не было... Дурных намерений... — говорить вслух слишком трудно. Язык тяжëлый и будто прилипший к челюсти. Жарко и перед глазами вереницы тëмных мушек. — Вы слышали... Про сокровища шахтëров? Я придумывал на ходу, пытался нести абсолютную ерунду, только чтобы ещë немного отвлечь Майкла. Из соседнего туннеля доносились тихие шаркающие звуки, похожие на шаги. Либо у меня от боли начались слуховые галлюцинации, либо сюда правда кто-то шëл. И либо этот кто-то мог помочь мне... Либо ему. Шансы пятьдесят на пятьдесят. — Нет здесь никаких сокровищ. И не было никогда! Он вне себя... Плохо! Нужно только ещë немного... Давай же, неизвестный человек, появляйся. Самое время. — Есть! О них сама Роза Ветров рассказывала! Она не может врать, только не своей аудитории! Подумать только. Две секунды назад я превратился в неадекватного фаната блогерши, которую выдумал пять секунд назад. Хорошо, что их так много, Майкл не будет искать подтвержения личности конкретно этой по всему Интернету. Не будет же? Не стал. Только пистолет сильнее прижался ко лбу. Только напрягся палец на спусковом крючке. Дьявол... Я даже не успел услышать еë ответ. Закрыл глаза, чтобы хоть не видеть пули — тихий щелчок. Конец так ощущался? Никак? Даже боль не исчезла. — Майкл, не делай глупостей. И отойди от моего сына. Вот же... Ему всегда приходилось меня спасать. Это уже не смешно. Не теперь, когда тринадцать лет остались на запылëнных страницах истории. Приоткрыл глаз. Не показалось. Алан... Он стоял за спиной Майкла с пистолетом наготове. Голова закружилась и сознание ускользнуло. Сначала казалось, что конец вот. Настал. Тëмное ничто вокруг. Я пытался сдвинуться, повернуть голову, поднять руку... Но тяжëлое тело не шевелилось, словно принадлежало кому-то ещë. Голова пустая, только в ушах странный шум. Непонятный, похожий на грохот водопада... Водопада? Гримрок! Чернота медленно расплывалась в стороны, уступая грязно-жëлтому свету в туннеле. Я попытался подняться, схватить тëмно-серую мушку, мельтешившую перед глазами, — затылок отозвался жжением чуть выше шеи. Тихо... Моргнул, и звук наконец-то включился. Шум компьютера, голоса... Слова. Двое мужчин разговаривали. Кажется, они не замечали, что я очнулся. Может, к лучшему. —...и ты решил отомстить. Заставить преступников избавиться друг от друга? — Да... И что? Я хотел, чтобы они ответили за Дженни. Каждый из них. Это так плохо? Я теперь злодей в этой истории, Алан? Алан оставил выпад без ответа. Сначала показалось, что он не станет отвечать вообще, даст Майклу и дальше болтать о благости мести, о его планах... Больная голова не давала сосредоточиться на деталях. Но он прервал поток откровений и оскорблений. — А Дженнифер бы этого хотела? Майкл задохнулся, оборвался на полуслове в месте, где Ричи должен был «удавить змеюку». — Дженни... Дженни-и-и... Комнату заполнили тяжëлые всхлипы и болезненный хрип. Как медленно умирающее животное... Сбежать бы подальше, но тело ещë не слушалось полностью. Я повернул голову и смог разглядеть их. Майкл сидел на земле, сотрясаясь в рыданиях и закрывая лицо скованными наручниками запястьями. Алан опирался на стену, разглядывая его. Тяжëлый взгляд — смесь раздражения, грусти и усталости, видимая даже на расстоянии, ощущающаяся в скрещенных руках и нетерпеливом постукивании армейским ботинком по пыльной земле. — Ты перешëл черту, Майкл. И знаешь это, — поднимая пыль, Алан оторвался от стены и подошëл ближе. Склонился. — Ну что, бедовый, очнулся? — Прости. Я в порядке. В моë «в порядке» Алан верил примерно как в пришельцев: на ноль целых и ноль десятых процентов. Поэтому протянул сильную руку, вновь готовясь помочь хотя бы сесть. — С ногой что? Бросив взгляд на Майкла в наручниках, закатил глаза. При нëм объяснять нет никакого желания, достаточно того, что слабак я в глазах своей семьи. Ещë и посторонних преступников вмешивать... — Немного поранился. Заживëт, — упираясь ладонями в землю, сел. Голова кружилась, тошнило. В сочетании с пылающей ногой ощущение превосходное. Алан видел тоже. Насмешливо хмыкнув, достал из кармана блистер с таблетками — с теми, которые оставил фельдшер. Блестяще... Непонятно, из отцовских или профессиональных привычек, но меня ещë и обыскали, отобрав все потенциально опасные вещи. — Воды нет, придëтся жевать. Справишься? Вместо лишних слов выхватил блистер, выдавил две таблетки и сунул в рот, стараясь проглотить быстрее. Горькая давкая гадость, язык от неë немел за пару секунд. Но даже это лучше, чем терпеть боль без лекарств. Жаль, что обезболивающее — не волшебное средство, и ощущения не проходили за мгновение. Пришлось затылком прислониться к столу и наблюдать. За сотрясающимся в рыданиях Майклом, за как будто потерявшим интерес Аланом, орлиным взглядом следившим за нами обоими от двери. Атмосфера тяжелела с каждым судорожным всхлипом Майкла, с каждым гулким звоном цепи наручников. Скорее бы таблетки подействовали, тут невозможно находиться. Отчаянием и ненавистью пропитан горячий воздух комнаты, они душили, раздирали в клочья нервы и душу. Кто же знал... Что это так тяжело? Волосы на затылке мокрые и слипшиеся. Тронул — кровь осталась на кончиках пальцев. Ещë лучше. Майкл затих. Рыдания, бормотание о «Дженни» оборвались на середине. Как на паузу поставили. — Он отказывался еë убивать, — заговорил он неожиданно спокойно, свистящим шëпотом. — Стал твердить, что это неправильно, слишком далеко, плакался и обвинял в обмане... Хотел спасти еë. Но что плохого в мести? Почему «правильно» — смириться и позволить жить убийце? Что скажешь, старый пëс? Майкл смотрел на Алана в упор, ожидая ответа и не готовый принять отказ. Тяжëлый вздох, нахмуренные брови. И наконец слова. — Сам знаешь. Убив убийцу, не сделаешь мир лучше. Казалось, Майкл и правда знал — дословно и задолго до того, как Алан озвучил справедливую мысль. Улыбнулся — широко и довольно — но от этого морщинистое лицо сделалось ещë более безумным. — А если убийца убьëт убийцу и избавится от себя сам? Разве мир не станет лучше? У меня мурашки то ли от слов, то ли от широкой улыбки. Майкл... Его жаль, наверняка он прошëл через многое за эти годы. Прошëл через многое и окончательно сломался. — Нет. Тогда мир превратится в кровавое мессиво. Мрачное, жестокое и безумное. Он даже не удостоил меня взглядом. — Не лезь в чужие разговоры, юнец. — Но он прав, — улыбка Алана другая. Чуть насмешливая, подбадривающая. — Видимо, было в моëм воспитании и что-то хорошее. Мне оставалось улыбнуться тоже. Алан недооценивал себя. Он лучший отец, какого я только мог вообразить, даже при его искренней любви к работе, съедавшей всë время. Одни экскурсии по полицейскому участку и архиву чего стоили... Нам с братом нравилось, а Нора возражала. И по вечерам мы втроëм стояли в коридоре, опустив головы и, тайком улыбаясь, слушали еë ворчливые наставления о том, что такие места — не для детей. Земля завибрировала под ногами, когда лекарства наконец-то подействовали, и я смог подняться. Это что, побочный эффект? Нет, ощущение не только моë. Алан — впервые он выглядел растерянным! — огляделся. Майкл вскинул голову и захохотал. Громко, заливисто... И совершенно безумно. — Одумался! Одумался! — повторял он сквозь хохот. Вибрация усиливалась, и Алан без церемоний рванул меня за руку, заставляя подняться. Потом подхватил Майкла за наручники. — Что это? — Похоже, внизу обвал. Уходим! От этих слов всë внутри похолодело. Внизу... обвал? Но там же... Когда мы виделись в последний раз, Мона спускалась на следующий уровень, чтобы найти Ханну и преступников. Но Ханна уже спасена, один из преступников был здесь, оставался только Ричи и... Кто знает, что пришло ему в голову. — Нет! — я попытался вырваться из хватки Алана. Сильный. — Там ещë люди! Дыхание перехватило. На грудь как будто наступили невидимым тяжëлым сапогом. Едва стоя на ногах, я рвался вперëд, пытался освободиться. Найти Мону, убедиться, что она всë-таки в порядке... — Джейк! — горячие огрубевшие ладони легли мне на щëки, слегка сжимая. — Отставить панику. Она справится. Агентов учат справляться с экстренными ситуациями. Строгий тëмный взгляд Алана прямо перед глазами. Я знаю, о чëм он. Знаю, что Мона справится, но от мысли, что она там, в опасности и с преступником, без связи... — Я боюсь не за агента, а за женщину, которую люблю, — глубокий вдох, чтобы произнести фразу полностью. Медленно, чеканя каждое слово, пытавшееся застрять в глотке. — И за нашу дочь. Понимаешь, Алан? Он понимал — видно по глазам. Но не готов был рисковать ещë и мной, не хотел отпускать вниз. Просто стоял. Медлил. И только хриплый голос Майкла прервал тишину. — Отпусти мальца, Алан. Иначе будет всю жизнь сожалеть и, поверь мне... Наверное, Майкл лучше нас вместе взятых знал, что такое сожаления. Когда Дженнифер сбили, когда всплыла правда об аварии... Он всë время винил себя в том, что не нашëл пары минут для неë. Что не встретил во время фестиваля. И сейчас мы с этим сумасшедшим сломленным человеком понимали друг друга слишком хорошо. Алан видел тоже. И поддался, сначала совершив нечто... Я не ждал этого. В детстве он мог потрепать меня по волосам или подбодрить словесно, но редко прежде он поддавался эмоциям настолько. На моей памяти был только один раз, когда он сжимал меня в объятиях так крепко. Мне было лет одиннадцать... Близость большого тëплого тела сбивала с толку, было страшно даже вздохнуть. Непривычный и уютный, этот момент казался бесконечным, хотя длился всего лишь пару секунд. — Постарайся не сломать себе ещë что-нибудь. Шепнул на ухо и отпустил. Кивнув в благодарность за понимание, я схватился за стену. Туннели шахты запутанные и длинные, но карта ещë загружена в мобильный. И, судя по ней, проход на нижний уровень не один. Обезболивающее действовало, но нога до сих пор ныла и пульсировала. Перед глазами темнело, приходилось держаться и брести дальше. Я должен... Спасти... Голова кружилась. Остановился, схватился за стену. Просто подожду пару минут и потом... Другой проход был обвалившимся покатым спуском. Лучше, чем лестница. Зажмурившись, сделал шаг — влажная земля заскользила под ногами, уводя глубже в шахту. Внизу полно вязкой грязи, она липла к волосам, тяжелила обувь и пачкала джинсы. Руки мëрзли, но в воздухе собирался плотный удушливый дым. Я сгибался пополам от кашля, но пытался продолжать идти. Нужно... Прислонился к стене снова. Ещë секунду... Дым становился тяжелее и гуще, всë больше раздражал грудь и глотку, на глаза слëзы наворачивались. Что здесь вообще случилось? Что горело? Чем дальше по туннелю, тем жарче. Волосы прилипли к разгорячëнной коже. Кофта вымокла. И дым гуще. Я вообще в ту сторону шëл? Сигнала нет. Дьявол... Жара, как в настоящем аду. — Эй?! — кашель. — Ты что... Забыл... Здесь?! Голос за спиной сиплый, но я узнал его. Она тяжело дышала и кашляла, лента оборвалась, и влажные волосы рассыпались по плечам. На щеке длинная царапина. Штанина оборвана, и на колене отчëтливо выделялся фиолетовый синяк. Потрëпанная, но живая. И уже это заставило меня доковылять к ней и сжать в объятиях. Прямо как Алан недавно. — Как же я... рад... — прошептал, кашляя и прижимая еë сильнее. Горячая. И волосы пахли дымом. — Ну, ну, — легко хлопнула меня по спине, — мы даже не одни. Ричи я заметил не сразу. Живого, грязного и с кое-как перевязанным правым плечом. У него на руках чëрные разводы, на скуле припухлая синеющая отметина как от удара, кожа на предплечьях странно пузырилась. Он стоял чуть в стороне и пристыженно молчал, поджимая обветренные губы. — Привет... — пробормотал он. — Джейк, да? Я кивнул. Без лишних слов, без рукопожатий. Общение с этим человеком вышло за рамки моих желаний. Как бы там ни было, он похитил Ханну. Даже если Майкл — идейный вдохновитель. — Познакомились? — Мона потëрла кончик носа, оставляя заметный чëрный след на коже. — Теперь идëм. Я сгореть не хочу. Она шла уверенно, будто уже научилась ориентироваться в переплетении задымлëнных туннелей. Дым понемногу рассеивался, воздух становился влажнее. Мы только замедляли Мону: Ричи шатало от потери крови, он тяжело шумно дышал, я едва переставлял ноги, раз в пару минут хватаясь за стену и останавливаясь для отдыха. Но она не могла бросить нас. Оглядывалась, ждала, поддерживала на самых тëмных участках. Обоих. Дорога петляла, сливалась в чëрные пятна и тëмно-жëлтые вспышки. Я плохо соображал, части пути расплывались в сознании, терялись. Уставшее жаждущее выбраться из-под земли тело двигалось само, с отключëнным разумом. — На развилке... направо... — прохрипел Ричи сквозь стиснутые зубы. Вот оно что. Не Мона ориентировалась так хорошо, это он объяснил дорогу до нашей встречи. Хоть какая-то от него польза... В отличие от меня. Тëмный туннель вытолкнул нас в удивительное место. Узкая полоска суши переходила в огромное, запертое в оковах острых камней подземное озеро. Со сталактитов что-то прозрачное капало, расплëскивая тëмно-синюю воду. Сверху пробивались слабые лучи света. — Так, — командный голос Моны отвлëк от созерцания прекрасной водной глади, — пить нельзя, мы не знаем, что там. Если совсем плохо, можно осторожно умыться. Так, чтоб на слизистые не попало. Всë как она приказала. Мы устроились на узком берегу. Втроëм, бок о бок. Просто любуясь подземным озером и давая отдохнуть уставшим мышцам. Здесь дышалось легче, хотя воздух казался слишком влажным. Наконец-то немного покоя... Умываться озëрной водой никто не спешил. Достаточно только нескольких минут без дыма. Мона попросила показать карту, и я протянул мобильный, не задумавшись ни на секунду. Глаза закрывались, сознание уплывало. Пришлось тронуть повреждëнную ногу — волна боли помогала держаться на плаву. Не вышло из меня спасателя. Они с Ричи склонились над телефоном и рассматривали карту, пытаясь найти нужный путь. Я не слушал, в этот раз доверившись Моне. Тихое эмоциональное бормотание сливалось в единый поток звуков вместе с ритмичным капаньем. Спокойно... —...авай. Слышишь? Что-то мокрое коснулось лица. Холодно... Перед глазами лëгкий туман, картинка чуть дрожала. Что за... Меня же не отключило опять? Зажмурился, снова открыл глаза. Затылок саднило, тошнота усилилась, ногу сводило. Хорошая комбинация, никому и никогда не посоветую. Холод колкими мурашками разбегался от влажных рук Моны у меня на щеках. Она отвлеклась от карты и теперь поддерживала меня? Или они закончили, пока я тут... Медленно сел. А лечь я когда успел? Нехорошо. — Переживаешь за меня, агент? — даже попытка улыбнуться отозвалась болью в затылке. — Конечно, — она отвернулась. — Мëртвый обвиняемый мне не нужен. «Мëртвый обвиняемый, — мысленно повторил я. — Отлично звучит...» Оставалось кивнуть. И повернуть голову к Ричи. Его рука перевязана чуть лучше, чем раньше, теперь на тëмно-серой ткани даже не видно следов крови. Он прислонился спиной к стене у входа в туннель и продолжал водить пальцами по экрану смартфона, как бы ища что-то. Может, снова сверял карту? — Я... Выключился? — осторожно прижал ладонь Моны к земле. — Ага, — она пожала плечами, стараясь освободиться. — Ты как голову разбил, приятель? Только сейчас стало понятно, что еë футболка оборвана почти до середины живота, обнажая заметные кубики пресса. Рука потянулась к голове — и правда, перевязана. Опять она меня спасла. В мыслях сразу пролетела череда событий: компьютер, Майкл, пистолет, Алан... И всë остальное тоже. Может, ей лучше об этом не знать. — Неудачно упал, — снова неловкая улыбка. — Зато нашëл Майкла и Алана... Вернее они меня нашли. Сейчас оба должны быть наверху. Что случилось внизу? — Если вкратце, — Мона потëрла лоб ладонью, бросила взгляд на Ричи, — кое-кто устоил явку с повинной и решил самоустраниться, показывая, как сожалеет. Устроил пожар, опоры не выдержали... Дальше большой пробел и взволнованная мордашка Ричи. От прохода донëсся приглушëнный нервный смешок. — Я просто хотел проверить и... эм... Рейвен вроде как была не очень рада меня видеть... — он рассмеялся, указывая на скулу, схватился за руку и пробормотал тише: — Чëрт, если смех — лучшее лекарство, почему это пулевое ещë не зажило... — Месть вселенной за зажигалку, — тут же бросила Мона. — В общем, кое-как вытащили друг друга из туннеля и пошли искать выход, а там ещë один акробат... Ну что там, нашëл? Это уже вопрос к Ричи. — Да. Придëтся немного подняться, но в конце будет выход без лестниц. — Что ж... Думайте о том, что снаружи ждут медики. Осталось продержаться чуть-чуть. Мы старались не разговаривать слишком много: усталым телам требовалось больше сил на преодоление подъëмов и спусков. Сначала несколько ярдов пришлось ползти, чтобы пробраться через узкий овальный проëм сбоку от озера. Острые камни царапали спины и — в моëм случае — живот, спереди постоянно доносилось шипение. Выползли. Впереди — ещë хуже. Затопленный зал с четырьмя примыкающими ходами. Мы вывалились из того, что расположен прямо. Оставалось выбрать один из трëх выходов — Ричи посоветовал левый. Под ногами жаждуще закусить парой путников хлюпали тина и грязно-зелëная вода. Когда же это закончится... Следующий туннель шире и меньше затоплен. Только ботинки в воду погрузились. На рельсах застряла насквозь ржавая вагонетка. Не сдвинуть. Жаль... — Погоди, что? — Да... Ханна попросила об этом. Пока шли по туннелю, Ричи сражал нас новыми детали своего преступления. Рассказал, как у дома Майкла, перед самым похищением, он подкрался к ней и хотел безвредно атаковать. Но Ханна знала. Отбросила телефон и притворилась, что падает. И потом попросила подыграть, сказала, что знает, с кем и зачем он работает. Даже объяснила, как правильно завязать узел — «сложно выглядевший, но легко развязывающийся» — на руках. Наверное, я должен был удивиться. Но сил не было. Мы шли ещë долго. По тëмным коридорам, вдоль ржавых рельсов. Одна ржавая дверь за другой. На стенах за последней — ржавая табличка, на которой с трудом удалось разобрать текст: «Курить строго запрещается». Мона остановила Ричи и заставила прочитать текст на ней вслух и с выражением. Потом добавила: «И поджигать что-либо — тоже», — и ненадолго успокоилась. Очередная развилка, железная дверь с заржавевшим окошком. В туннеле несколько странных круглых дыр. Стоило подойти ближе — из них вылетели, истошно пища, крупные летучие мыши. Мы закрывались руками, пытаясь защититься. Оказалось, у них острые когти. Несколько крутых поворотов, и мы наконец оторвались. Мышиный писк стоял в ушах. В туннеле на полу демонтированы рельсы, остались только кривые деревянные шпалы. Я пару раз споткнулся о них, и спутникам пришлось подхватить меня под руки. Всë дальше на север, на потолке сохранилась металлическая крепь, а в полу слева виден проëм, куда опрокидывали руду. Ричи уверял, что осталось немного. За ещë одной ржавой дверью — подъëм, забитый палыми листьями. Такой низкий, снова пришлось ползти... Вместо затхлого воздуха шахты в лицо ударил свежий — лесной и холодный. Снаружи шумно, крики людей, вой сирен, грохот водопада где-то вдали. Мы втроëм повалились на землю, покрытую жухлой листвой, зашлись кашлем. Наверху сияло звëздами тëмно-синее небо. Выбрались. Живы. Но по ощущениям — лучше бы нет. Мона даже смогла подняться и уйти, пообещав «притащить помощь». Бледный Ричи привалился ко входу в туннель. Я не мог и этого: рухнул на живот, даже чуть-чуть в сторону не отполз. Пылающее тело вывернуло наизнанку. Нас заметили. Она правда привела помощь. Усталых и раненых, нас забрали от закрытого ветвями кустов входа в шахту. Подумать только, агенты Бюро Безопасности сопровождали преступников к машинам медиков, по пути успокаивая. На поляне сидела Ханна. Живая. В безопасности. Под синим пледом и с металлической кружкой в руках, она казалась растерянной. Совсем не похожа на человека, который сам участвовал в похищении... Может, не ожидала, что Майкл правда попытается убить еë. Или Ричи врал, спасая свою шкуру. Ханна увидела нас. На лице мелькнула странная смесь эмоций — удивления, страха и чего-то ещë, отражëнного в на секунду нахмуренных бровях. Сорвалась с места, отбрасывая на короткую изумрудную траву кружку, оставляя на старом пне плед. Подбежала к нам, обняла Ричи. — Ты всë-таки жив... — прошептала она, и на секунду мне показалось, что этому она вовсе не рада. Отстранилась, глянула на меня, сомневаясь. — Джейк?.. Да неужели... Сказала — и тоже обняла. Случайно наступив на повреждëнную ногу. Я не закричал, только зажав рот ладонью. Нашу первую реальную встречу прервали подоспевшие врачи. Они снимали временные повязки, обрабатывали раны, а я не мог оторвать взгляд от Моны, сжимавшей в руках рацию, и Алана. Они что-то обсуждали на другом конце поляны. Всë наконец-то кончилось. Ханна спасена. Мы живы. Вокруг сновали медики и агенты Бюро, я прислонился к машине затылком, понемногу пытаясь прийти в себя. Холод расползался под кожей, но я по-прежнему смотрел на Мону. Она так и не ответила...