Бог устал нас любить

А любовь и на вкус смола. Ты ко мне холодна, как подо льдом Нева И в любое время года Москва. Но против мокрого ветра смолит моя сигарета, Она хочет побыстрее истлеть. Я готов удивиться обнажённым ключицам И понять, что ты – враг себе. Электрофорез - Русская принцесса

- Ты совсем с катушек слетел?! Какого черта творишь? - Иди нахер, мусор, у меня плохое настроение. - Засунь его себе в задницу, а не ломай чужие вещи в чужой комнате! Вали к себе домой и там делай, что хочешь. - Ребята! Ребята, тише, я сейчас все уберу. Но ты, Занзас, если еще что-нибудь разобьешь, здесь можешь больше не появляться. - Да больно надо.       Равнодушно хмыкнув, Занзас медленно прошел к балконной двери и скрылся за ней. Вскоре в комнату потянуло едким сигаретным дымом. Скуало, скрипнув зубами со злости, вновь уткнулся взглядом в мольберт, а Ямамото, захлопнув учебник, что-то насвистывая себе под нос, пошел в угол, где стояли веник и ведро со шваброй. Осколки разбитого стакана неприятно похрустывали под ногами, блестели на линолеуме в свете солнца, клонившегося к закату. - Как не припрется, черти что каждый раз творит. Скуало никак не мог успокоиться. И оттого мазки на холсте получались отрывистыми, грубыми. Он уже знал, что скорее всего испортит картину, но предпочитал не сдаваться до последнего. Принцип «умри, но сделай» напрочь засел в его голове, окутывая все сферы жизнедеятельности, и учебу в том числе. - Эй, чертов босс, - издевательски крикнул он, - ты в курсе, что ты мне все вдохновение угробил своими капризами?! Но в ответ лишь молчание, да красноречивый жест средним пальцем через запыленное балконное стекло. Походу, тот и правда был не в духе. Украдкой Скуало взглянул на Ямамото – просторная белоснежная футболка и такие же светло-голубые джинсы на размер больше, держащиеся разве что на затянутом ремне. Когда этот придурок перестанет таскать его вещи? Но Ямамото напевал что-то, наверняка печальное, но с неизменной улыбкой на лице, подметал чертовы осколки, а вечно непослушные волосы сейчас особенно смешно топорщились в разные стороны. В общем, паршивец успокаивал одним своим видом. За это Скуало его особенно любил. - Сделать тебе что-нибудь? От тебя напряжением за километр несет. - Ага, можешь отсосать, чтобы успокоился, - Скуало фыркнул, улыбнувшись уголком рта, - но можешь кофе. Там же оставался еще? - На пару чашек хватит. - Отлично, как раз составишь мне компанию. Черт, я все же хочу закончить этот дом, прежде, чем мы нажремся, и будет вообще не до учебы. На столе с потертой и порезанной в нескольких местах клеенкой закипал металлический чайник. Ямамото заглянул Скуало через плечо и тихо присвистнул – ему слишком нравилось, как рисовал его возлюбленный. Знакомый квартал в нескольких минутах ходьбы отсюда смотрел на него с холста изломанными линиями, серые старые дома наваливались своими громадами, наполовину утопленные в зелени и цветах. Скуало отлично умел передавать атмосферу в своих работах, они буквально оживали под умелыми пальцами. Хотя он сам и вечно кричал о том, что предпочитает графику, с цветом он работал ничуть не хуже. На запах кофе в комнате появился Занзас, смяв в пальцах окурок и швырнув его в наполовину заполненную пепельницу. Насмешливо посмотрел на две кружки вместо трех и прошествовал к шкафчику. - Ну охренеть теперь, за стакан еще и кофе лишили. И кто вы после этого? - А ты кто? Засранец, бьющий чужие вещи. - Да куплю я вам его, - досадно поморщившись, Занзас все же нашел чай, и закинул в кружку несчастный пакетик, с тремя ложками сахара сверху. – Хватит дуться, то же мне. Лучше бухать давайте. - Подождешь. Ты или не в курсе, какое сейчас время, либо собираешься все зачеты купить, но нам в отличие от тебя подобная халява не светит. - Просмотр скоро? – от чудовищной сладости сводило горло, но Занзас пил, вслушиваясь в чужой голос, впитывая ощущения и стараясь затолкать поглубже собственные, давящие на сердце изнутри. - Через месяц, а у меня ничерта не готово. Слишком много потратил на вас двоих время. Ямамото в ответ весело расхохотался, отчего получил убийственный взгляд Суперби. Но на него подобное не действовало – устроился рядом прямо на полу, открыл книгу, в надежде закончить нужный раздел. - Только не говори, что тебе не понравилось. Между прочим, инициатором последней ночи в клубе, где мы чуть не отхватили от людей Бьякурана, был именно ты, - Такеши пытался придать своему голосу хоть какую-то серьезность, но получалось плохо. Скуало с Занзасом одновременно кровожадно ухмыльнулись. - Не напоминай, если не хочешь прямо сейчас поднять свою задницу и взять реванш. Уже который день думаю об этом. Но они пока себя тихо вели и на территории нашего двора даже не появлялись, поэтому пусть пока живут. - Ты слишком мягок стал, мусор. - Тебя забыл спросить, - огрызнулся Скуало, делая глоток горячего крепкого кофе. – Полчаса тишины. Если кто-то решит попиздеть раньше, заткну глотку навсегда, я предупредил. Ямамото промолчал, полностью поглощенный описанием процесса поиска древних документов. В июле после экзаменов у него предстоял практически месяц практики, которую они проведут на раскопках. И парень искренне считал эту часть своей учебы самой интересной и захватывающей. Не пугала ни палящая жара, ни возможные грязь и пыль. Напрягала только перспектива отсутствия одного человека рядом, но ничего не поделаешь – вряд ли бы Скуало согласился ехать с ним на практику, даже если бы у него не было своей. А Занзас, подавив в себе огромное желание испытать на прочность терпение друга все же заткнулся, тоже опустился на пол, привалившись спиной к кровати и вытянув ноги. На черные джинсы налипала всякая дрянь, несмотря на все попытки Ямамото убраться. Длинные светлые волосы, мелкие бумажки, разводы краски – все это неизменно покрывало пол и собиралось с завидной регулярностью. Черная майка с вульгарной пошлой надписью I`M A BOSS приковывала к себе все внимание, заставляя закатывать глаза, но Занзас ее буквально обожал. С мерзким и сложным характером, нарциссическими замашками, агрессией и разделением мира на черное и белое, он держал в своем круге общения только некоторых, самых близких и доверенных людей. Остальным же постоянно показывал их место. И оно было явно не рядом с боссом. Сын довольно богатого отца, он поступил на факультет бизнеса и финансов, но держался там с помощью не собственных знаний, а именно финансов отца. Любил прогуливать пары, драться, и зависать в общежитии в компании двух своих самых близких. Впрочем, еще неизвестно, насколько те были рады частому появлению такой проблемной персоны. Потому что своих проблем хватало у обоих парней с головой.       На дворе стоял май, дышал в открытое окно душными ароматами сирени, росшей возле старого, пятиэтажного здания. Обнимал зелеными ветвями растущих вокруг деревьев. Те тянули свои длинные лапы к балконам, за малым едва ли не скреблись в стекла в ветреную и дождливую погоду. Общежитие переживало свои далеко не самые лучшие времена – дом требовал ремонта, кирпичные стены покрывали извилистые сети трещин, на последнем этаже кое-где протекала крыша, заставляя студентов периодически веселиться с тазами и тряпками. В коридорах на стенах местами облупилась краска, линолеум, испещренный следами от жвачек, обуви, у коридорных окон был прожжен сигаретами. На общей кухне у плит работали не все конфорки, в раковинах блестели в электрическом свете пятна ржавчины, а в душевых отчетливо несло сыростью и даже плесенью. Но плюс во всем этом определенно имелся – здесь ты мог получить комнату, учась в любом институте. Если ты мог платить в месяц хотя бы немного, тебя брали. Именно поэтому в одной комнате сейчас сидел за мольбертом будущий дизайнер, на полу, скрестив ноги – историк, а рядом с ними дымил на всю комнату, возможно, будущий бизнесмен. Гостей сюда проводить так же не возбранялось – консьерж в принципе предпочитал проводить время в своей комнатке с телевизором, чем бдительно следить за мельтешащими туда-сюда студентами. Скуало и Ямамото делили эту комнату уже больше года. Волею судьбы заселившись вместе, Суперби сначала на дух не переносил улыбчивого беззаботного парня, таскающегося со своими учебниками, любящего общаться, пропадать на футбольном поле, а еще абсолютно без чувства личного пространства. Сколько раз они дрались, и Такеши часто приходил на пары то с разбитой губой, то с пластырем на пол лица. А потом привыкли, притерлись, ровно до одного зимнего вечера, когда в общежитии стоял собачий холод, и Ямамото откуда-то притащил обогреватель. Они сидели в темноте на одной кровати рядом, кутались в одеяло и пили дешевое вино, сжимая сигареты замершими пальцами. Скуало больше молчал, Такеши говорил. И Суперби, улавливая интонации чужого голоса, не особо вникая во смысл, смотрел на движущиеся губы и понимал, что хочет заткнуть парня. Тот вечно нарушал своей болтовней атмосферу и сбивал с нужных мыслей. Но Ямамото замолчал сам. А после Скуало узнал, что пальцы у него ледяные, но ладони при этом теплые, и запястья вроде бы крепкие, но в то же время их легко можно обхватить. И что первый поцелуй лучше не смешивать с вином и никотином, но уж как получилось. В тот зимний вечер Скуало стало по-настоящему тепло. И с тех пор обе кровати остались сдвинуты, а у стены образовалось свободное место, куда они свалили книги и папки с многочисленными рисунками. С тех пор Ямамото стал более молчалив, а Скуало терпеливее. И им всегда было очень хорошо вдвоем. Занзас не появлялся в их жизни как снег на голову, наоборот – с Суперби они дружили с самого детства. Но все пассии своего друга босс предпочитал игнорировать, либо вообще настолько пугал своим обществом, что те сами быстро сливались. И вечно подшучивал, что Скуало выбирал для себя каких-то слабаков. С Ямамото так не получилось. С Ямамото не получалось вообще ничего из того, что удавалось раньше. Тот не воспринимал сарказм и злобные подколы, не боялся, а в случае угрозы мог ударить первым. И Занзасу пришлось принять его в свое тесное общество. С тех пор в комнате с холодильником, столом и большой двуспальной кроватью посередине часто обитали уже трое. Полу-дружба, полу-влюбленность одних, любовь между другими, пьяные разговоры и драки с парнями с других факультетов. Ямамото, который за улыбками прятал потерянность и пустоту, Скуало с охрененно высоким уровнем агрессии в крови, и Занзас, считающий жалким мусором всех окружающих. Они образовали свою маленькую стаю, и держались друг друга несмотря ни на что.       В коридоре что-то грохнуло, раздался взрыв смеха и топот ног. Судя по всему, человек убегал крайне быстро, а за ним гнались. Занзас лениво приоткрыл один глаз, Скуало с Ямамото переглянулись, и последний тихо прошел к двери, приоткрыв ее. Золотистая макушка исчезла за поворотом, а следом за ней пронесся кто-то явно ниже, но буквально окутанный аурой убийства. - В нашем селе все те же лица, - с усмешкой Такеши вернулся в комнату и в задумчивости остановился возле холодильника. - Дино с Хибари опять развлекаются. - У коня мозгов совсем что ли нет? Недавно с вывихнутой рукой ходил, этот мелкий ублюдок ему ее чуть не сломал. А туда же, продолжает строить влюбленную школьницу. - Так может и правда влюблен. Они же оба с филфака, только Дино на западном направлении, а Кея японский изучает. И живут в соседних комнатах. - У вас весь этаж такой что ли, с голубым оттенком? – Занзас со смешком затянулся очередной сигаретой. Когда тот был не в настроении, мог скурить и пачку в день. - Кто бы говорил. А ты тогда наш главный представитель. - Иди на нахрен, мусор, я больше по девкам. Многозначительно кашлянув, Ямамото бросил хитрый взгляд на Занзаса, а Скуало даже звука не издал, лишь внимательно и очень тяжело посмотрел. - Ну я не виноват, что ты на девку похож, да и парень твой довольно милый. - Нарываешься? - А ты подраться хочешь? Давай, я с радостью, - он потянулся, хрустнув суставами, разминая затекшие руки. Но молниеносное движение заставило парней отпрянуть в разные стороны. Что-то маленькое и тяжелое пролетело мимо, так что Занзас едва успел уклониться, и мягко врезалось в кровать. Ямамото смотрел, нежно улыбаясь, но по одним глазам сразу становилось понятно – затеяв драку, они рискуют сделать ее последней в своей жизни. - Да ты охренел, пацан… Еще и соль рассыпал. Что не так-то? - Ведете себя как два петуха, парни. Если хотите размяться, сходим еще раз в тот клуб, но давайте не здесь? - Ты не в настроении? – подозрительно сощурившись, Скуало окинул Ямамото внимательным взглядом. Только этого еще не хватало. – Ты кстати давно пил?.. Но Такеши только мотнул головой, пресекая все будущие вопросы. Настроение и правда скатывалось вниз, впрочем, как всегда – чертов маятник, за которым не уследишь. Если не держать себя в руках, и не натягивать маску клоуна-шутника, можно крупно облажаться, позволив окружающему миру увидеть себя таким, какой ты есть, без прикрас. Одинокая пластинка таблеток, регулирующих настроение, валялась в шкафу, но Ямамото к ней не притрагивался уже с неделю. Какая разница, им все равно сегодня пить, да и очередь до бесплатного приема в диспансере еще не пришла. - Есть будете? Могу что-нибудь приготовить, но у нас только сосиски завалялись, - парень с сомнением посмотрел на срок годности, понюхал, но убедился, что все в порядке. – И еще картошка есть. Но на кухне наверняка очередь, поэтому предлагаю заварить вермишель, а потом я вам все пожарю. - А потом мы тебя, - похабно ухмыльнувшись, Занзас допил вконец остывший чай, потянувшись с пола и со стуком ставя чашку на стол. Скуало кинул в него футболкой с кровати, взглядом предлагая заткнуться, и предложил: - С тобой схожу. Не хочу, чтобы тебя опять тот обдолбанный спортсмен забрал к себе. Ищи тебя потом по всем корпусам. Рассмеявшись, Такеши занялся готовкой. - Сасагава не такой уж и плохой, просто фанат своего дела. - Ага, бокс и травка, вот уж и правда отличное сочетание. Не в моем стиле тебе запрещать что-то, но мне охренеть как не нравится такая компания. - Понял, по возможности с ними зависать буду реже. Не переживай. Ваше общество я предпочту любому другому.       Вскоре по комнате поплыл пряный аромат быстрой вермишели, приправленной сосисками. Типичная еда, когда нет денег, и ты не хочешь тратить время и силы на готовку. Они кое-как разместились втроем за столом, сталкиваясь локтями и коленями, едва не перевернули чайник, Скуало несколько раз пообещал прирезать всех кухонным ножом и избавить себя от мучений. Ямамото улыбался с затаенной грустью – идиллия, его любимая атмосфера, его люди. Он действительно мог бы проводить вечер на футбольном поле, Рехей как раз сегодня и звал. Но он отказался, стремясь провести больше времени с этими двумя. Не имело значения, что со Скуало они больше года жили в одной комнате, парни так и не сумели друг другу надоесть за все время. Занзас с наслаждением высыпал в свою тарелку целый пакетик острых специй, жадно вдохнул, и как хищник накинулся на нехитрый ужин. - Смотри не подавись. Сдохнешь – скинем с балкона. - И тебе приятного, мусор. Не искупай свои патлы в бульоне. Хотя могу помочь. - В следующий раз приходи со своей посудой. Ты становишься невыносимым, - Ямамото, склонив голову на бок, указал вилкой в сторону босса, как обвиняющим перстом. - Да-да, и тебе приятно пожрать, пацан. Такеши медленно ел горячую вермишель, с хлюпающим звуком втягивая в себя, и едва не жмурился от удовольствия. Впрочем, его судьба сложилась не так уж плохо, верно? Родом из небольшого городка, затерянного в лесах средней полосы, он сумел пробиться в большой город, переехав сюда с Тсуной и Гокудерой, только те, в отличие от него, умудрились обзавестись отдельным жильем. Тсуна – примерный мальчик, прилежный в учебе, жил в собственной квартире, купленной его семьей. Гокудера – оторва и язва любой компании, вечно обвешанный кожей и цепями, снимал где-то на отшибе города комнату под крышей, и вполне довольствовался таким положением. Но хоть они и дружили с детства, сейчас виделись не столь часто. Ямамото повезло меньше – всю его семью составляли они с отцом, который занимался рыбным промыслом, а оттого о собственных квартирах можно было и не мечтать. Но он нашел нечто большее в стенах старого здания, в прокуренной тесной комнате, заваленной всяким хламом, но имеющей огромный бонус в виде выхода на маленький незастекленный балкон. С нежностью взглянув на тихо переругивающихся парней, он в который раз со всей ясностью понял, что не променяет их общество ни на одну квартиру, пусть даже в центре города, с видом на реку. - А я тебе повторяю, с говядиной лучше. - Вот сам и жри свою говядину, и не смей совать вилку в мой рыбный ужин, - чертыхнувшись, Скуало дернулся, тем самым случайно заехав локтем по тарелке Такеши с остатками бульона и перевернув ее. – Черт побери!!! Ямамото вскочил, отряхиваясь от горячей жидкости, а по футболке расползалось большое жирное пятно. Пальцы неприятно жгло, но на свое счастье он почти все доел, иначе без ожогов не обошлось бы. - Ты в порядке, Такеши? Снимай живо, это моя любимая футболка, не хочу пустить ее коту под хвост. Скуало обеспокоенно шагнул к нему, беря за руки и дуя на обожженные пальцы. Потянул за края футболки вверх, помогая снять, и Ямамото на секунду замер, напрягся и весь сжался, но после расслабился. В самом деле, разве чужие люди? - Развели тут драму. Давай сюда, я застираю, - поднявшись, Занзас выхватил из рук Скуало одежду, окинул тяжелым взглядом картину перед собой и, протянув руку, успокаивающе потрепал Ямамото по волосам. – Извини, пацан. Сейчас все сделаю и вернусь. И ушел, оставляя парней наедине. Комнату тут же окутала тишина, растянулась невидимыми нитями. Скуало бережно держал чужие пальцы в своих ладонях, касался губами практически невесомо, так что Ямамото становилось даже щекотно. Он осторожно освободился из хватки, зябко повел плечами – все же майские вечера не несли в себе столько теплоты, чтобы расхаживать без одежды. - Еще не выпили, а уже соблазняешь своим видом, чертов Ямамото, - в наступившей тишине голос звучал приглушенно, Скуало смотрел из-под длинной серебристой челки, и в серых глазах явственно мерцали искры плохо скрываемого интереса. - Шутишь что ли? Мне всегда не по себе, когда ты так говоришь, – усмехнувшись, Такеши прислонился к своему возлюбленному, обнимая, пряча руки под волной длинных волос. – А еще ты извращенец. - Потому что люблю тебя? - Потому что находишь мои уродливые шрамы привлекательными. - Ну, у каждого свои недостатки, но позволь заметить – хуже ты от этого не становишься. Главное, лечение свое не забрасывай.       Ямамото только молча ткнулся губами ему в ухо, поцеловал и замер. У каждого свои недостатки, говорите?... И Скуало, и Занзас часто дрались, и у каждого на теле имелась своя история боевых побед и поражений. Особенно доставалось второму – на смуглой коже шрамы казались заметнее, да и статус босса в компании добавлял ему и ножевых ранений, в частности. Ямамото драться любил не столь сильно. Но любил уничтожать сам себя. Еще в детстве он уяснил одну простую вещь – забитым и печальным ты не нужен никому, а твои проблемы – только твои проблемы. Но чем ты искреннее и открытее, чем больше улыбаешься и общаешься с другими, тем больше людей к тебе тянутся. Парни, девчонки, без разницы. А потому он старался быть активным и оптимистичным, гонял мяч с ребятами во дворах, пробовал себя и в футболе, и в баскетболе, отлично плавал, и вообще являлся душой компании. Вся жизнь – одна большая игра. Но от себя не убежишь, а чем дольше пытаешься – тем сильнее прилетит изнутри. Так и получилось, когда он вступил в подростковый период, и тщательно скрываемая внутренняя боль и пустота перевесили. Но кому расскажешь, когда ты тот человек, у которого нет проблем? С кем поделишься, если от тебя ждут только хорошего настроения? И Ямамото срывался – сначала понемногу, потом чаще, глубже и заметнее. Приходилось часто ходить в спортивной форме – с открытыми руками и голенями, а оттого задача усложнялась. Ночью, когда старик ложился спать, он доставал стрельнутые у Гокудеры сигареты, выкуривал одну, а после оставлял на себе глубокий порез или два. Плечи, бедра, тазовые кости, ключицы – все шло под раздачу, где не могли увидеть остальные. По каплям душевная боль вытекала вместе с кровью из ран. Он настолько мастерски научился владеть собой и прятать настоящее, что даже Тсуна с Гокудерой не спрашивали, для чего ему – спортсмену, требовались порой сигареты. А потом, когда узнали в один из ярких солнечных дней на озере… Сделанного не воротишь, а грубая пощечина только ужесточила чувство вины. С тех пор улыбка Ямамото становилась лишь ярче. Скуало бездумно гладил выступающие контуры шрамов, прослеживая их очертания пальцами. В отличие от их с Занзасом эти шрамы не несли в себе ничего кроме боли. Военкомат, диспансер, «не годен», таблетки, растаявший от чудесного мальчика психотерапевт, и вот мы все здесь. В круговороте весенних дней и учебы, стоим на старом линолеуме, обнимая друг друга. Суперби никогда не считал эти отметины чем-то уродливым, а боль Ямамото пустышкой. Но и не позволял срываться, строго следя за эмоциональными качелями парня, и предпочитая дать ему пиво вместо упаковки лезвий. К счастью, после их знакомства, желание резать себя у Такеши поубавилось. - Но ты все еще считаешь их недостатками, - Ямамото тонко улыбнулся, попытавшись отстраниться, но Скуало держал крепко. - Конечно. Я все же предпочитаю, чтобы мой любимый человек оставался полностью целым. Не знаю, правда, что ты сам думаешь по этому поводу. - Думаю, что ты, пожалуй, прав... Прости. Схожу на днях, может врач сумеет принять меня раньше. - Хороший мальчик, - усмехнувшись, Скуало в последний раз легко провел пальцами по шрамам, прежде чем сжать их в коротких жестких волосах. Целовался Такеши потрясающе и напористо, моментально перехватывая инициативу, в каком бы состоянии не находился. Толкался горячим языком в рот, прикусывал губы, неосторожно сталкивался зубами, так что довольно скоро воздуха переставало хватать. Так и сейчас произошло, и майская свежесть наполнилась жаром, тяжелым прерывистым дыханием и дрожью. - Тише, дурак, - Скуало насмешливо лизнул нижнюю губу, пытаясь поумерить пыл любовника. - Сейчас Занзас вернется, не хочу слушать его тупые пошлые шутки раньше времени. - Такова наша судьба, - со смехом расцепив объятия Ямамото все же нащупал на кровати в горе одежды подходящую майку, выудил ее оттуда и, наконец, стал чувствовать себя увереннее. - Вы подонки, знали это? Чем вам мои шутки не угодили? Занзас возник на пороге комнаты с мокрой футболкой в руках, подумав немного, кинул ее на спинку стула. Мол, не царское дело ему церемониться с тряпками, на балконе сам хозяин развесит. Прислонился к стене, рассматривая парней с недобрым прищуром и паскудной ухмылкой на губах. - Подслушивал под дверью? - фыркнул Скуало. - И подсматривал, ага. Обдрочился уже весь, глядя на ваши слащавые попытки сожрать друг друга. Значит, как со мной в комнате, так у вас учеба, а как на секунду отошел, сразу в штаны друг другу лезем. - В штаны тут пытается залезть только один из нас, и то пока только словами, - закатив глаза, Суперби сгреб тарелки в кучу и целенаправленно направился к выходу. - Босс с нами готовить ужин или тебе не до примитивных дел своих подчиненных? - Нахер надо, тут подожду. У вас там наверняка полная кухня мусора. Не сдержавшись, Занзас потянулся и резко шлепнул по заднице проходившего мимо Скуало. Тот дернулся, матом высказал все, что думает по этому поводу, и скрылся за дверью. Ямамото с трудом сдержал смешок. - Обожаю ваше общение. - Да ты тот еще извращенец, я уже в курсе. А с виду такой приличный мальчик-спортсмен. - Стараюсь. Только никакой не спортсмен, мне из-за псих диспансера дорога в большой спорт заказана, - безмятежно отозвался Такеши, перекинув через плечо большой пакет с картошкой, их будущим ужином. - Жаль, конечно. Но гонять с парнями мяч мне, к счастью, никто не запретит. - Знаешь, никогда не понимал этой твоей херни... Голос, хоть и звучавший все так же издевательски, приобрел оттенок серьезности. Преградив путь, Занзас остановился напротив Ямамото, будучи выше того на полголовы. Смотрел в вырез светло-голубой майки, восхитительно оттеняющей смуглую кожу, на едва выглядывающие полоски розоватых шрамов. Рука сама потянулась - закрыть, поправить. Хотя хотелось наоборот - раздеть, и чтобы патлатый непременно был рядом. Светло-карие глаза смотрели с немым вопросом и напряжением, Такеши не любил обсуждать свое психологическое состояние ни с кем кроме Суперби. А уж тем более с Занзасом. От агрессивного социопата-нарцисса можно услышать разве что обесценивание собственных проблем. - Отличный пацан, перед тобой все дороги открыты, любая девка твоей станет, только пальцем помани. Что в твоей жизни пошло не так? - Занзас... - тихо, предостерегающе. - Хотел бы я знать, что у тебя там, - горячая шершавая ладонь коснулась лба, - и вот там, - провела с нажимом по груди, царапнув ногтями ключицы. - Хотя чаще я все же думаю, что меня это вообще ебать не должно, сами с мусором лечите друг друга. - За подобный подход к делу мы тебя и ценим, - фыркнув, Такеши все же обошел Занзаса, мимолетно задев пальцами чужую руку. - Не пытайся казаться тем, кем не являешься, забота о других тебе не идет. - Вроооооой!!! Вы долго еще трепаться будете?! Дверь грохнула о стену, и на пороге возник разъяренный Скуало. - Я вас пять минут уже жду, идиоты! Ямамото, быстро в кухню, если не хочешь, чтобы я самолично тебя прирезал вместо ужина! - И кто-то еще мне выговаривал за таблетки... Ты сам свои транквилизаторы давно принимал? Такеши ходил по тонкому лезвию, и отлично об этом знал, но прежде, чем Суперби успел окончательно взорваться, парень с веселым смехом утянул того в коридор, плотно прикрыв за собой дверь.       Снаружи доносились приглушенные крики, но Занзас уже не обращал на них никакого внимания. Достал из кармана зажигалку и прикурил очередную сигарету, глубоко затягиваясь. Хотелось пить и трахаться, а еще разбить о стену телефон с раздражающими уведомлениями и отрубиться до утра. Босс терпеть не мог людей. В семье он являлся единственным сыном, и с детства был предоставлен большей частью самому себе. Он их не боялся, о нет, но большую часть ставил в своем личном списке на один уровень с мусорными отходами и в принципе не заботился ни о чужом комфорте, ни о правилах приличия и прочей подобной ерунде. Скуало - единственный, кто терпел все загоны Занзаса и не стеснялся ставить его на место, если босса совсем уж заносило. Теперь еще Ямамото пытается претендовать на место рядом. Эти двое тоже были мусором, но мусором своим. За таких и в драку влезть можно, если потребуется. Проблема в том, что Занзаса окружали те, кто так же метил на место в близком кругу, но совершенно ему не интересные... Телефон завибрировал, оповещая об очередном сообщении. Сплюнув, Занзас быстрым шагом вышел на балкон и прислонился к шаткому ограждению. Сирень и черемуха тут же заявили свои права на окружающее пространство, дурманя своими сладкими запахами, которыми, если долго дышать - непременно разболится голова. Но никотин привычно забивался в горло, оседая в легких, Занзас глубоко и зло затягивался, пытаясь унять раздражение. "Если хочешь, мы можем встретиться завтра. Ты свободен?" Пошел к черту, бесполезный мусор. С чего ты взял, что мне интересно твое общество? "Мы давно не виделись" В памяти всплывали огромные карамельные глаза, смотрящие с толикой испуга и искренним обожанием. Тонкие запястья с голубоватыми венами, застегнутая на все пуговицы выглаженная рубашка и россыпь веснушек на бледных щеках. Савада, учащийся с ним в одной группе, хренов бизнесмен - Занзас вечно не мог сдержать издевательский смех, когда видел его, прилежно сидящего на парах, либо же неловко вваливающимся через порог в кабинет. Примерный ученик с балластом в виде громкого, озлобленного дружка, с вечной сигаретой в зубах и выбеленными до светло-серого оттенка волосами. Тот Гокудера и то был интереснее Тсунаеши. И Занзас искренне не понимал, что пай-мальчику могло от него понадобиться, да настолько, чтобы заваливать его сообщениями и даже пытаться созвониться. Ебался бы своим дружком в кожаной куртке, но он сам тут причем?! "Ты давно на пары не ходил" "Нахер не сдались мне ваши пары" - едва не царапая ногтями экран, быстро напечатал Занзас. Савада раздражал его одним своим существованием, мягкими улыбками и явной влюбленностью. Занзасу такие были откровенно не интересны. Вот только зря он ответил, потому что теперь раздражающее имя высвечивалось на экране, как оповещение о входящем звонке. Глубоко вздохнув, он нажал на "принять". - Говори быстро, что хотел, я занят. - Ты ответил на мое сообщение, я так рад! - судя по интонациям Тсунаеши едва ли не вилял хвостом от счастья, если бы тот у него был. - Савада, ты меня плохо услышал? - Хотел позвать тебя на встречу. Прогуляемся? - Не интересно. - Так и думал, - парень, кажется, искренне погрустнел, хотя и старался звучать довольно бодро. - Но, может, когда ты будешь свободнее... - Я подумаю. Вот дерьмо, иначе ведь не отделаешься от него. - Знаешь, Занзас, я скуч... - Савада, ты свои слащавые песни пой кому-нибудь другому, окей? Вообще сейчас не до тебя. - ...скучал. Занзас нажал на отбой. Очередной влюбленный в него человек, теряющий голову от самоуверенности, наглости, красивого лица и крепкого тела. Очередной человек, который для Занзаса являлся ненужным мусором. Он докурил сигарету, равнодушно бросив окурок вниз, в густую траву под окнами первого этажа. Выдохнул и ухмыльнулся. " Ты очень жестокий, ты в курсе?" Новое сообщение пыталось безуспешно разбудить его совесть, спящую мертвым сном. Занзас знал, что прилежный мальчик Савада тоже вскоре начнет курить.