Разрушить, чтобы вновь создать

Почти в это же время на первом этаже в самой дальней комнате, которая раньше была кабинетом, за столом сидели Эрик и Чарльз. На столешнице была разложена доска и расставлены шахматы, однако, никто из них уже почти не был заинтересован в игре. — Чарльз, — начал Эрик, лениво передвинув фигуру на одну из клеток. — Я не хочу пока, чтобы ты думал о Шмидте. Давай проведем это время пока что не размышляя о нем. Ксавье удивленно поднял бровь. — И это ты говоришь мне? — Да. Кому же еще? Ты думаешь, что я не вижу твою напряженность и волнение после слов президента? Чарльз вздохнул. — Ладно, раскусил, — сказал он, откидываясь на спинку кресла. — Ты прав. Я думаю о нем. И о нашей операции в целом. Мне трудно деть куда-то эти мысли, ведь…ведь на мне лежит большая ответственность. — Я понимаю. Но для начала послушай меня, хорошо? Мы обсудим Шмидта позже. Сердце Чарльза затрепетало. Не нужно было быть телепатом, чтобы понять, к чему идет разговор. — Хорошо, — кивнул он. Эрик собрал руки лодочкой, приложил к лицу и выдохнул. — Прости, я немного… Никак не могу собраться с мыслями, хотя обычно у меня это получается даже в самой дерьмовой ситуации, — виновато произнес он. — Не думал, что когда-то буду нервничать по такому поводу. Чарльз слегка улыбнулся. Леншерр снова выдохнул и все-таки выпалил: — Ты нравишься мне, Чарльз. Еще с того самого момента, как мы впервые с тобой познакомились. Только поначалу это мне было непонятно. Я…я никогда не думал, что смогу вообще испытать подобное чувство. Правда. Возможно, моя любовь проявляется не так, как у всех, но я точно знаю, что люблю тебя и хочу заботиться о тебе. Мне было не трудно осознать это чувство. Мне было тяжело признаться тебе. Я боялся, представляешь? Впервые я боялся чего-то. Не смерти, не Шмидта, не конца света, а твоего отказа. Чарльз сидел как на иголках. Он не верил, что эти слова произносит Эрик Леншерр. Тот самый Эрик, который в одиночку мог убить нескольких солдат; тот самый, который несколько месяцев назад вообще с ним практически не разговаривал; тот самый, который всем своим видом показывал свою нелюдимость. И это просто срывало его крышу. Чарльз прекрасно понимал, что с ним такое тоже впервые и что он не совсем понимает, как поступить. Но Ксавье был уверен в одном и не нужно для этого уметь видеть будущее — если сейчас он промолчит в ответ и отложит свое признание на потом, то до конца жизни будет винить себя за неозвученные чувства. — Эрик, — начал Чарльз. Леншерр тут же весь обратился во внимание, — мне было тяжело разобраться в собственных чувствах, но меня к тебе тоже тянет. Наверное, не зря именно я кинулся тебя спасать в той воде, а не кто-то другой. Наверное, я подсознательно понимал, что эта встреча может быть судьбоносной. Эрик, я не знаю, что нас ждет завтра. Да и вообще в будущем. Но я знаю, что на данный момент я тоже тебя люблю. Леншерр с облегчением выдохнул. — Ты не представляешь, как сильно я боялся услышать отрицательный ответ, — произнес он, откинувшись на спинку стула. — Чарльз, я не верю всему происходящему. Это действительно так? — Да. Леншерр до сих пор не верил своим ушам. — Знаешь, я понимаю, что любовь — это не столько чувства, сколько…труд. Невозможно всю жизнь опираться только на одни чувства, — задумчиво сказал Чарльз. — Но я бы хотел попробовать начать трудиться с тобой. — Звучит логично, — улыбнулся Леншерр. Ксавье не выдержал и направился к Эрику, с целью заключить его в объятия. Леншерр, уткнулся головой ему в бок. — Я не заслужил тебя, — тихо сказал он, проведя по его руке пальцем. — Только не за мои грехи. — Эрик, перестань, — одернул его Чарльз. — Не смей так говорить. — Ты не знаешь, что я творил. — Я примерно представляю. Понял, когда побывал у тебя в голове. — И я все равно тебе не противен? — спросил Эрик, поднимая голову. — Нет, — твердо ответил Чарльз. — Больше не смей говорить такое. Даже не смей думать о таком. — Но почему? Ты же такой альтруист и не допускаешь даже мысли о вреде кому-то. — Каждый заслуживает второй шанс, — широко улыбнулся Чарльз. Эрик резко поднялся со своего места. Он погладил Чарльза по щеке, а затем, поцеловал его. Ксавье, который не ожидал такого поворота событий, слегка смутился. Он еще даже не подозревал, что если Эрик любит, то делает это еще сильнее, чем когда кого-то ненавидит. Леншерр целовал его так, будто бы боялся, что Чарльза сейчас у него отберут. Ксавье безнадежно пытался нащупать точку опоры хоть где-нибудь, но в итоге сдался, и они чуть ли не повалились на пол. Эрик хотел, чтобы Чарльз не думал ни о чем, кроме него. «Пошел нахрен этот Шмидт, и так он мне жизнь подпортил», — яростно думал Эрик, чувствуя как Чарльз постепенно начинает отвечать ему на поцелуй, — «пусть хотя бы в такой момент он не будет крутиться в наших мыслях». Чарльзу не хватало воздуха. Будто бы страсть Эрика передалась ему через поцелуй, и он тоже стал более напористым. Будто захотелось отыграться за все то время, что он провел просто наблюдая за Леншерром. Сколько же времени они потеряли, не признаваясь друг-другу и делая вид, что это всего лишь дружеские издевки или подобие флирта? Леншерр был ярым собственником. Он оставлял на теле Чарльза укусы и отметины, стараясь сделать их более заметными. Пусть все знают, что он принадлежит ему и только ему. Больше никто не должен покушаться на Чарльза. Ксавье выгибался под ним и издавал такие звуки, каких Эрик не слышал от него прежде. Его это сильно заводило. Всем известный спокойный профессор Ксавье показывает ту сторону, которая будет теперь известна лишь ему одному. — Эрик, — прошептал Чарльз, когда Леншерр сорвал с него джемпер и рубашку. — Эрик… — Да? — глухо произнес Леншерр. — Я люблю тебя. — И я, — выдохнул он. — Я тоже. Нежные поцелуи чередовались с укусами, разукрашивая бледную кожу Ксавье. Эрику нравилось трогать Чарльза. Ему хотелось, чтобы Ксавье повторял его имя еще, еще и еще. Тот честно пытался сохранять свой рассудок до тех пор, пока Эрик не стал стягивать с него ремень. После этого здравомыслие Чарльза практически улетучилось, оставив место только чувству единения с любимым человеком. Эрик наслаждался Ксавье. Он понял, что любит все в нем — его голос, его внешность, его характер, то как он ходит, как смотрит на него, как улыбается и помогает другим. Как укоряет его, когда он совершает ошибки. Как ободрительно похлопывает его по плечу. С каким внимательным лицом читает книгу. Он был для него светом в конце тоннеля. Он стал тем, чего Эрику так долго не хватало в жизни — единственным оплотом тепла и доброты. А его стоны были для него самыми лучшими звуками в мире. Чарльз же, в свою очередь, испытывал аналогичные чувства по отношению к Эрику. Они оба изначально были друг для друга теми, кого им так не хватало. И им нужно было полностью насладиться осташимся спокойным временем до столкновения с врагом.

***

— Ты когда-нибудь был с парнем до меня? — спросил Эрик, поглаживая пальцы Чарльза своими. Они оба лежали на мягком ворсистом ковре, а вокруг них валялась разбросанная одежда. Все-таки, до другой комнаты дойти не вышло. — Нет. Только с девушками, — ответил Ксавье. — И то не особо часто. Профессорская и научная деятельность понимаешь ли. Хотя я был тем еще любителем пофлиртовать. Леншерр усмехнулся. — Наука важнее? — Скорее занимает очень много времени. — Вы с Хэнком просто как две капли воды. Я начинаю ревновать, — усмехнулся Эрик, прижимая Чарльза к себе еще крепче. — Перестань, — слабо отмахнулся от него Ксавье. — Да и к тому же, ты знаешь, что его уже присмотрела Рейвен. — Кстати, знала бы Мойра, на кого ты ее променял, — ехидно произнес Эрик. Чарльз несильно стукнул его по руке. — Вот вообще несмешно. К тому же, я предполагаю, что она догадывалась еще тогда, во время поездки в загородный дом. Леншерр уткнулся лицом в волосы Чарльза, вдыхая его запах. Хотелось его всего и без остатка. — А ты? — спросил Ксавье. — Что я? — расслабленно спросил Эрик. — Нравится ли мне Хэнк или Мойра? В романтическом плане не сказал бы. — Боже! Я не про это. Я про опыт с парнями. Просто…ты так действовал, как будто это для тебя привычное дело, — пояснил Чарльз. — На самом деле я действовал интуитивно. Не спорю, что некоторые знания были почерпнуты из посторонних источников, но… Чарльз хмыкнул. — До этого я тоже встречался только с девушками, но особой любви к ним не испытывал. Разве что была там одна особа десять лет назад, которая меня вроде как заинтересовала… — задумчиво произнес Эрик. — Ревную, — пошутил Чарльз. — Да ладно, это уже в прошлом. И кстати, если я полюбил, то пол мне не важен. Просто вдруг ты переживаешь об этом. Ксавье повернулся к нему лицом. — За это я не волнуюсь. — Кстати, почему ты все никак не снимешь эту повязку? — поинтересовался Эрик. Чарльз тут же вспомнил, что теперь единственный элемент одежды на нем — это повязка. — Я расскажу тебе. Когда будет нужно, — пообещал Чарльз. — Ничего ужасного под ней нет — можешь не сомневаться. — Ладно, я буду просто думать что ты — японский мафиози, — зевнул Эрик. — Почему именно он? — Не знаю, вспомнилось что-то. — А ты был в Японии? — Да, доводилось разок. — Интересно… Он внимательно взглянул в глаза Эрика. — Можно еще вопрос. — Конечно. — Ты хочешь убить Шоу? Леншерр резко застыл, даже его рука на мгновение зависла. Он посмотрел на Чарльза пару секунд, а потом честно признался: — Да. — Эрик… — И я это сделаю. Ты знал истинную причину, по которой я за вами пошел. — Но ведь все изменилось, Эрик, — сказал Чарльз, приподнимаясь на локте. — Ты теперь уже не тот, что прежде. — Кое-что во мне неизменно, Чарльз, — скривился Леншерр. — Я сделаю это. И даже ты меня не остановишь. — Это убийство не принесет тебе мира, Эрик, — покачал головой Чарльз. — Запомни это. — Я знаю. Да и мир — это не для меня, — ответил Леншерр. — Так что не трать время на спор со мной и ложись. Давай лучше поспим оставшиеся часы. Чарльз молча лег рядом. Он одновременно и был рад, и одновременно переживал за такое решение Леншерра. Но вскоре его сморил сон, и Ксавье заснул в объятиях Эрика. Тот заботливо набросил на него сверху рубашку и уставился в потолок открытыми глазами. Да, он убьет Шмидта. И это не обсуждается. Пока этот гештальт не закроется, Леншерр не сможет спокойно жить. Это раз. Они собираются влезть на Кубу и показать себя во всей красе людям. Непонятно, чем это обернется. Наверняка люди не будут им рады, ведь все мутанты для них — отродье. После того как со Шмидтом будет покончено, они примутся за них. Но Леншерр найдет способ как избавиться от помехи. Это два. Когда они разберутся со всей этой заварухой, он сможет снова быть с Чарльзом без всей этой Кубы и ЦРУ. Это три. И это казалось ему прекрасным вариантом будущего. Эрик ощущал теплое дыхание Ксавье у себя на плече и чувствовал, как впервые в жизни злость быстро отступила, а на смену ей пришли уверенность в собственных действиях и спокойствие.