Ксавье был доволен результатами тренировок. Шон и Алекс уже были совершенно другими людьми — не теми растерянными мальчишками, которых он встретил в первый раз. Хэнк тоже преобразился, стал увереннее в себе (хотя может и не без помощи Рейвен). А сама девушка в последнее время привыкла заставлять себя заниматься в зале и держать тело в тонусе. Причем делала она это в своей истинной форме. Ясно кто ее слегка надоумил. И как раз-таки этому «учителю» сегодня самому нужна была помощь.
Чарльз терпеливо ждал Эрика на улице. Тот бежал уже последний круг вокруг поместья. Ксавье немного нервничал, ведь он боялся, что Леншерр передумает или что-нибудь в этом роде. Мало ли.
Поэтому когда он показался на ступеньках, Чарльз был слегка на взводе.
— Начнем наши тренировки, профессор? — произнес Эрик, будто бы в душу ему заглядывая своими глазами.
Он был только после тренировки и тяжело дышал.
— Сначала передохни, — посоветовал Чарльз, видя как со лба Эрика катится градом пот.
Леншерр послушно плюхнулся на пол и небрежно вытер лицо рукавом толстовки.
— Тебе не нужно так перенапрягаться, — сказал Ксавье, подсаживаясь к нему. — Или это ты так Хэнка поддерживаешь?
— Так иногда проще выгнать злость, — пояснил Эрик. — Вот и все.
— Неужели ее в тебе так много?
— Ты не представляешь сколько, — усмехнулся Леншерр.
Чарльз задумчиво посмотрел на Эрика.
— И все равно, не перенапрягайся, — посоветовал он.
Леншерр кивнул, смотря куда-то вперед.
Они посидели так еще пару минут, а потом Ксавье поднялся с пола, протянул руку Эрику и спросил:
— Готов?
— Конечно, — ответил Леншерр, крепко сжимая его ладонь в своей.
Не размыкая рук, Чарльз подвел его ближе к обзорной площадке. Эрик слегка удивился этому, однако, в глубине души был рад.
— Видишь тарелку вон там? — спросил Ксавье, кивком головы указывая на ее местоположение.
— Да, — ответил Эрик, прищурившись. — Вижу.
— Попробуй ее сдвинуть.
Леншерр недоуменно посмотрел на Чарльза.
— Ты это сейчас на полном серьезе?
— Боже, ты напоминаешь мне Алекса, — засмеялся Чарльз. — Разве я когда-нибудь шутил с вами на тренировках?
Леншерр вздохнул. Что ж, он хотя бы попробует.
Выпустив ладонь Чарльза из своей (и тут же чувствуя пустоту), Эрик пытается сосредоточиться.
Вытянув левую руку вперед, Леншерр сразу вспоминает все свои дерьмовые моменты из жизни. Смерть матери, самодовольную рожу Шмидта, неудачи и потери. Злость в его жилах кипит и бурлит. Он пытается повернуть эту чертову тарелку, но та даже на каплю не поддается. Даже гайка с места не сходит.
Тогда Эрик сжимает зубы так, что они начинают скрипеть. Его лицо краснеет, а вена на шее вздувается. Тарелка по-прежнему остается на месте. Что он, черт побери, делает не так?! Может быть, ее вообще невозможно сдвинуть, а он тут корячится!
— Эрик! — доносится до него голос Чарльза и мгновенно приводит его в реальность. — Стоп.
Леншерр опускает руку и выдыхает как после долгого марафона. Пот продолжает течь по его лицу. Тело начинает предательски трястись от напряжения, как бы он этого не скрывал.
Он поворачивается лицом к Чарльзу и тот видит в его глазах разочарование, растерянность и жгучую ненависть к самому себе.
Ксавье не может долго этого выдержать, поэтому, берет его за плечи.
— Послушай меня, Эрик, — мягко говорит он. — Просто послушай.
Леншерр устало кивает.
— У тебя всего лишь была первая неудачная попытка. Это ничего.
— Угу.
— Знаешь, по-моему, твоя концентрация находится где-то между злостью и умиротворенностью.
— И как же мне достичь этой умиротворенности, если я за всю свою жизнь толком ее не испытывал? — спросил Эрик, поднимая на Ксавье свои глаза.
— Ты не против если я проберусь в твой мозг? — напрямую спрашивает Чарльз. — Обещаю тебе, что не буду нарушать…
— Лезь, — ровным голосом отвечает Эрик. — Давай.
Чарльз на секунду сомневается, но потом все-таки прикладывает два пальца к виску и начинает свое «погружение» в сознание Эрика.
Его разум легко поддается Чарльзу, и он сразу же натыкается на некоторые осколки событий из жизни Леншерра. От некоторых воспоминаний он чувствует тревогу. От большинства из них — злость. Однако на его пути возникает небольшой просвет. Чарльз пользуется случаем и тут же ныряет туда.
Его взору открывается картина того, как маленький Эрик стоит рядом с матерью. Она поджигает свечу, а Леншерр бережно держит ее двумя руками.
Ксавье будто бы слышит голос женщины у себя в ушах:
— Вот, малыш, смотри не урони.
И тут же ответ мальчика:
— Хорошо, мама.
Чарльз чувствует умиротворение и покой. Ему становится настолько комфортно, что от этого по лицу катятся слезы.
Потом его внезапно бросает в следующее воспоминание. Он видит свое испуганное лицо в темной воде. Потом в магазине и кафе. Во время подключения к Церебро. Потом слегка напряженное за барной стойкой.
Задумчивого себя в океанариуме, освещенного мягким синим светом. Измученного обстоятельствами и сидящего в самолете.
Хитрое выражение во время игры в шахматы. Пьяное во время вечеринки, да еще так близко. Спокойное во время сна.
Чарльза слишком много в голове Эрика.
От этих воспоминаний тоже исходит умиротворение, правда совершенно другое. А еще тепло. И острое желание защищать.
Ксавье резко выныривает из воспоминаний Эрика и продолжает плакать, сам не осознавая этого.
Подняв глаза, он видит, что Леншерр делает то же самое. Прекрасные холодные глаза затянуты пеленой слез.
— Что ты сделал? — спросил он, пытаясь избавиться от нахлынувших разом эмоций.
— Я добрался до светлого уголка твоей памяти, — пояснил Чарльз, приводя себя в порядок.
Эрик хмыкнул и вытер слезы.
— Не знал что они еще остались.
— В тебе их гораздо больше, чем ты думаешь, — смущенно произнес Чарльз. — В тебе есть не только боль или гнев. Но еще и доброта — я это чувствую. Если ты сможешь до нее добраться, с твоей силой никому не справится. Даже мне.
— Звучит заманчиво, — криво улыбнулся Леншерр. — Сам Чарльз Ксаьве заявляет, что я сильнее его. Тогда мне действительно стоит попробовать.
На этот раз Эрик поворачивается лицом к тарелке еще более решительно.
Он снова, как и в предыдущий раз вытягивает вперед левую руку и крепко стискивает зубы. Чарльз замечает какое-то движение. Неужели…
Он зачарованно смотрит на то, как Леншерр продолжает поворачивать тарелку в их сторону.
— Давай, — тихо шепчет он, сжимая кулаки так, что ногти с болью впиваются в ладони. — Ты сделаешь это. Ты сможешь.
Эрик издает сдавленный крик и тарелка наконец-то останавливается. Развернутая передней стороной к ним.
Леншерр упирается руками в колени. Все силы внезапно разом покинули его также, как и появились.
— Ты молодец, — говорит Чарльз, распахнув руки и заключая его в объятия. — Ты правда молодец.
Эрик рыдает от чувств, нахлынувших на него и тут же одновременно смеется, высоко подняв голову. Это чувство не описать. Оно состоит из счастья, напряжения и умиротворения одновременно.
Когда он в последний раз чувствовал себя таким живым? Когда он в последний раз был в объятиях любимого человека? Эрик уже и не помнит совсем.
Леншерр поднимает глаза на Ксавье и видит у него точно такое же заплаканное лицо.
— Ты — мое лучшее воспоминание, Чарльз, лучшее, что со мной случилось за последние двадцать лет, — внезапно говорит Эрик, беря его лицо двумя руками и глядя Ксавье прямо в глаза. — Только с той самой поры как я встретил тебя, я начал снова жить, а не существовать. Я хочу защищать тебя, понимаешь? Я хочу просто быть с тобой.
Чарльз прижимается своим лбом к его, впервые чувствуя Эрика настолько близко и не испытывая при этом ни капли смущения. Этот момент — не тот, в который следует стыдиться.
— Понимаю, — тихо говорит он, ухватившись за руки Леншерра, — я тебя понимаю, Эрик. Ведь я хочу того же самого. Правда.
Он чувствует, как Эрика трясет. Ксавье сейчас сам ходуном начнет ходить, ей-богу.
Леншерр хватается за плечи Чарльза, как за спасательный круг. Ему вдруг стало катастрофически необходимо прижать к себе Ксавье поближе и забрать его подальше ото всех.
— Чарльз, я…
— Обращение президента началось! — громко кричит Мойра из окна.
Чарльз и Эрик тут же отпрянули друг от друга. Хорошо, что она не догадалась выглянуть наружу.
— Потом поговорим, — обещает Леншерр, тихо шепча ему на ухо. — Пойдем узнаем, что там происходит.
***
В комнате царила тишина. Был слышен только лишь звук работающего телевизора.
Когда речь президента закончилась, Мойра с Чарльзом переглянулись друг с другом. Женщина напряженно сжала его руку.
Новости были не самые лучшие… Голова Ксавье до сих пор была забита разговором с Эриком, а тут еще нужно было впихнуть и переварить новую информацию.
— Так значит, исходя из слов президента, там мы и встретим Шмидта. На Кубе, — произнес Эрик ровным голосом.
— Ему не терпится развязать новую мировую войну — это точно, — сказал Чарльз задумчивым тоном.
— Вот вам и дипломатия. Я уже столько раз говорил: с такими, как Шмидт, бесполезно вести беседы. Так что советую всем хорошенько выспаться, — фыркнул Леншерр и вышел из комнаты.
Чарльз расстроенно посмотрел ему вслед. И не скажешь, что пару минут назад этот человек его обнимал и откровенничал с ним. Поразительная смена настроения.
Мойра поднялась с дивана.
— Эрик прав, — сказала она. — Нам всем нужно хорошо выспаться. Если никто не против, я пошла к себе. Всем доброй ночи.
— Доброй ночи, Мойра.
— Хороших снов.
Рейвен с Хэнком переглянулись и тоже удалились.
— Чарльз, — сказал Алекс, подсаживаясь к нему на диван. — Можно мы с Шоном погуляем по округе? Из поместья уже сто лет никуда не выбирались. Вдруг это будет наш последний день в…ну ты понял.
Последнюю фразу парень произнес скомканно.
— Конечно, идите, — попытался улыбнуться Чарльз. — Только возвращайтесь до пяти утра.
— Как скажешь, профессор, — улыбнулся Саммерс и ушел. Шон попрощался и последовал за ним.
Часы на стене медленно отбивали отведенное им время до столкновения с Шоу. Чарльз на пару минут остановил их ход. Ему необходимо было передохнуть.
***
После обращения президента все были какими-то удрученными, и Рейвен не была исключением. Она приняла душ и хотела уже было лечь спать, чтобы не терзать себя тяжелыми мыслями, как вдруг, в ее дверь постучали.
— Войдите, — крикнула она, остановившись посреди комнаты.
Дверь приоткрылась и в спальню Рейвен вошел Хэнк с коробочкой в руках.
Девушка улыбнулась.
— Привет еще раз.
— Ага, — улыбнулся парень. — И тебе.
— Не спится?
— Вроде того.
Он поставил коробочку на стол.
— Что там? — спросила Рейвен, с любопытством поглядывая на нее.
— А, попозже покажу. Это не так уж и важно на данный момент, — произнес он, усаживаясь на диван.
Рейвен тут же подсела к нему.
— Я боюсь, — честно призналась она, положив Хэнку голову на плечо. — Я помню, каким опасным может быть Шоу. Смерть Дарвина все еще стоит у меня перед глазами. Я не хочу, чтобы кто-то из моих друзей повторил его участь.
Хэнк заботливо приобнял ее.
— Я сделаю все на этот раз, чтобы подобного не случилось, — твердо произнесла Рейвен, цепляясь за его клетчатую рубашку. — Я боюсь Шоу, но я прикончу его, если понадобится.
— Ты очень смелая девушка, — произнес Хэнк, поглаживая ее по волосам. — Я не сомневаюсь в том, что ты сможешь его одолеть. И если нужно — я помогу тебе в этом.
Рейвен еще плотнее прижалась к Хэнку, ощущая запах стирального порошка и химических реактивов. До чего уже этот запах стал родным за несколько месяцев.
— Рейвен. Если вдруг с нами что-то случится, то знай, что я люблю тебя, — тихо сказал Хэнк. — Правда. Люблю в любом твоем облике.
— Я тоже тебя люблю, Хэнк, — ответила Рейвен, пытаясь контролировать свой голос так, чтобы он не дрожал. Получалось у нее откровенно плохо.
Хэнк заметил это и нежно провел по ее лицу ладонью, пытаясь таким образом успокоить.
Девушка позволила себя приласкать и тут же потянулась к ученому за поцелуем. Тот незамедлительно среагировал на ее призыв и подался вперед.
Через минуту Рейвен уже лежала на диване, а Хэнк возвышался над ней.
Девушка яростно теребила пуговицы его рубашки, безуспешно пытаясь расстегнуть их. Пальцы плохо слушались свою владелицу.
— Не торопись, Рейвен, — прошептал ей на ухо Хэнк, — я пробуду с тобой до утра — обещаю. Я никуда не уйду.
Девушка послушалась и постепенно осилила эту задачу. Хэнку же пришлось гораздо проще — достаточно было просто распахнуть на ней махровый халат.
С ремнем Рейвен удалось справиться гораздо быстрее и на пол тут же полетели штаны парня, а затем и нижнее белье.
Хэнк попытался было засмущаться своих обнаженных ног, однако, Рейвен просто не успела дать ему это сделать, насильно притянув его голову поближе к своему лицу.
Ощущение прикосновения одной обнаженной кожи к другой вызывало мурашки по телу. Было до невозможности жарко и волнительно. Обо всех проблемах забыть можно было легко.
— Ты красивый, Хэнк, — прошептала Рейвен, посмотрев ему в глаза.
— И ты, — улыбнулся парень.
Рейвен слегка прикусила губу от боли, когда Хэнк вошел в нее и сделал первое движение.
— Тебе…тебе больно? — обеспокоенно спросил он, пытаясь отстраниться, однако, Рейвен отрицательно покачала головой.
— Просто, подожди пару секунд, — умоляюще попросила она.
Хэнк согласно кивнул, а потом, после разрешения Рейвен, снова начал медленно двигаться.
Девушка не чувствовала чего-то особо приятного, однако, через пару минут, она расслабилась и ей стало довольно хорошо. Случалось, что она пару раз даже поменяла облик от обилия нахлынувших эмоций. Хэнка это, по-видимому, нисколько не смутило, поскольку он не прекращал целовать ее.
Рейвен была впервые счастлива, что имеет возможность быть и человеком, и мутантом одновременно и ничего из этого выбирать не нужно.
