***
— Можно задать тебе вопрос, Эрик? — спокойно произнес Шмидт, приблизившись к нему. — Зачем сражаться на стороне людей, которые будут преследовать нас, потому что их дни, ну…грубо говоря, сочтены. Леншерр, не говоря ни слова, врезал ему по лицу, что есть силы. Он так давно хотел это сделать. Кулак попал явно в челюсть. Лицо Шмидта исказилось в невероятной гримасе и будто бы раздвоилось. Наверное, он вобрал в себя слишком уж много ядерной энергии, из-за этого его тело уже само по себе стало ходячей бомбой. Эрик видел много мерзких вещей за свою жизнь, однако, теперь ему казалось, что это была самая мерзкая из всех. Шмидт пришел в себя сразу же. С момент удара прошла буквально пара секунд. Он аккуратно потер свой гладко выбритый подбородок и, смотря прямо в глаза Эрику, произнес: — Прости меня за то что было между нами тогда, в лагере. Мне очень жаль, правда. И тоже ударил его в ответ. Леншерр, не ожидая такого, отлетел в стену, даже не успев защититься или хотя бы увернуться. Спину тут же пронзила жуткая боль. Приложился он нехило. На мгновение Эрику показалось, что он больше не встанет. Неужели Шмидту реактор придал НАСТОЛЬКО много силы? Вполне вероятно. Внезапно голос Чарльза в его голове снова появился. — Эрик, что бы ты не делал, так и продолжай. У нас получится. Я с тобой! Леншерр сначала не понял, что вообще только что произошло. Неужели Чарльз научился настолько мощной телепатии, что теперь ему не преграда даже толстые стены из непроницаемого материала? Однако обернувшись назад, он понял причину, по которой Ксавье смог добраться до него. На стене красовалась огромная трещина. Эрик хмыкнул. Значит, ему надо позволить и дальше избивать себя? Что ж, это будет вполне оправданная жертва перед тем, как убить Шмидта. Он согласен на нее. — Все, что я делал, я делал только для тебя, — чуть ли не ласковым голосом произнес Шмидт, нависая над ним. — Ты же понимаешь, что тебе был необходим небольшой…толчок, чтобы освободить силу. Чтобы ты принял ее. Леншерр почувствовал, как Шмидт приподнял его за грудки и снова ударил. Голова откинулась назад, и Эрик почувствовал во рту привкус крови. — Ты прошел большой путь. Я тобой горжусь. Правда, — сказал Шмидт, наблюдая за тем, как Эрик потихоньку поднялся после второго удара. — Раньше ты бы не смог так. Леншерр решил пока что перестать быть куклой для битья. Он вырвал трубы из основания лодки и замуровал его в них Шмидта, в надежде, что это даст ему небольшой перерыв. Закованный в металл, Шмидт посмотрел на него снисходительно, словно мать на непутевое дитя. Как ему еще хватало вести себя так по-скотски, даже находясь в западне. Это выражение лица бесило Эрика. Неимоверно бесило. — Это только самое начало развития твоих сил, — продолжил Шмидт, без особых усилий выбираясь из баррикады Эрика. — Представь каких вершин мы достигнем вместе. Он направился на Леншерра, совершенно игнорируя различные препятствия и леветируя перед собой металлическую балку. Внезапно Эрику пришла в голову идея. Опасная, однако, все же реализуемая. Шмидт, конечно, самоуверенный в себе и все такое, однако, его эта самоуверенность и погубит. Он хочет, чтобы Эрик ему подчинялся? Отлично. Он сыграет роль беспомощного воспитанника. Леншерр сделал вид, что ему очень тяжело сдерживать балку и натиск Шмидта. Теперь Эрику приходилось контролировать силу, чтобы не сделать больше ненужных усилий. Пусть враг поверит в театр одного актера. Наконец, он добился того, чего хотел. Шмидт прижал его с помощью балки к стене с таким видом, будто бы уже заполучил весь мир, а вместе с ним и нового соратника.***
— Чарльз, что там происходит? — с нетерпением спросила Рейвен, взволнованно вглядываясь в лицо Ксавье. Тот не ответил, поскольку на данный момент был очень сосредоточен на происходящем за дверью, ведущей в комнату Шоу. Девушка фыркнула и вдруг краем глаза заметила какую-то красную вспышку справа от себя. Она повернула голову и увидела, что на песке вдруг появились Хэнк и Азазель. Притом первый, похоже, проигрывал. На его шерсти было видно много красных пятен — Хэнка значительно потрепало. У Рейвен от этого вида сжалось сердце, и она, не сказав ни слова, стрелой бросилась в нужную сторону, чтобы найти укрытие поближе и в самый неудачный момент атаковать Азазеля. Заметив, что враг уже теснит Хэнка и все крепче душит его, в голову Рейвен пришла хорошая идея. Она приняла облик Шоу и вышла из-за камня, за котором сидела пару секунд назад. — Азазель! — не своим голосом сказала Рейвен, приняв величественную позу. — Оставь его. Враг недоуменно поднял голову и ослабил хватку на шее Хэнка. Ослушаться приказа своего командующего он не мог. Пусть даже и такого бредового. Зверю только это и нужно было — он тут же со всей силы ударил Азазеля и тот без чувств упал, зарывшись в песок лицом. Хэнк нанес еще парочку ударов, чтобы убедиться, что Азазель не поднимется, и наконец-то поднял разозленный взгляд на «Шоу». В его глазах читалась решимость и готовность к драке. Рейвен улыбнулась и приняла свой настоящий облик. Лицо Хэнка тут же расслабилось. — Боже, — произнес он, упершись руками в колени и наклонив голову. — Я чуть тебя не покалечил. Рейвен засмеялась.***
— Не хочу делать тебе больно. Никогда не хотел, — продолжал Шмидт, нависая над Эриком. — Как же ты не поймешь. Это — наше время. Наша эпоха. Мы будущее человеческой рассы — ты и я. Леншерр молчал, только делая вид, что сопротивляется. — Сынок, — произнес Шмидт, и Эрик едва сдержал свои внутренние эмоции от этого. Как он вообще смеет его так называть! Особенно после всего, что натворил! — Этот мир может быть нашим. — Все, что делал ты, делало сильнее меня, — захрипел Эрик. — И превратило меня в страшное оружие. Это правда. Я всегда это знал. Ты мой творец. Леншерр в этот же момент подумал о том, как же сильно он будет ненавидеть себя за то, что произнес такие слова. Пусть даже и в качестве лжи. Шмидт снисходительно улыбнулся и потянулся рукой к шее Эрика, как вдруг, с него сдернули шлем. Он недоуменно посмотрел на Леншерра и тот ядовито улыбнулся ему. Как же хорошо, что на этой лодке есть чертовы провода. На лице Шмидта уже не было видно той величественности. Теперь на нем был написан только страх. Обычный человеческий страх. Он резко повернулся, чтобы вернуть себе шлем, но тут же застыл, как каменный. Это Чарльз постарался. — Я не смогу долго контролировать его, — сказал в его голове Ксавье. — Не смогу. — Я знаю, — вслух ответил ему Эрик. — Все в порядке. Скоро все закончится. Он с легкостью отодвинул от себя балку и решительно поднялся на ноги, одним краем глаза следя за Шмидтом. Однако тот стоял неподвижно и даже не думал никуда двинуться. Чарльз действительно молодец, а его силы впечатляют. Вытерев кровь со лба и губы, Эрик обошел своего противника и встал напротив него. Заглянув в лицо Шмидта, он увидел весь спектр эмоций врага — страх, разочарование в себе. И самое главное — непонимание. Как же он мог так просчитаться? Как же он мог позволить такому произойти? Он — всемогущий Шмидт! — Ты уж извини, — сказал Эрик, обращаясь к нему и забирая себе его шлем, — все предугадать просто невозможно. Ты сам мне когда-то говорил об этом. А теперь что, забыл свои собственные напутствия? Эрик ухмыльнулся своим словам и посмотрел на шлем. Тот ярко сверкнул под светом лампы. В его голове мелькнула мысль, которой он, в принципе решил не сопротивляться. — Нет, Эрик, — тут же услышал он голос Чарльза. — Эрик… — Прости, — тихо шепнул Леншерр, все ближе и ближе поднося шлем к своей голове. — Эрик, прошу, не уподобляйся ему, — чуть ли не слезно умолял Чарльз. — Эрик, ты совершаешь большую ошибку. Это будет означать, что ты согласен со своей ролью монстра! — Но разве я и вправду не такой? — ухмыльнулся Эрик. — А, Чарльз? — Нет, конечно! — ответил Ксавье. — Прошу… — Прости. Я должен довести это дело до конца. Не думай что я тебе не доверяю. Вернусь, когда все здесь закончу, — сказал Леншерр, надевая шлем. — Эрик, этого не исправить. Эрик! Нет, не делай этого, Эрик! — чуть ли не кричал Чарльз, но тот его игнорировал. В конце концов, Леншерр оказался в шлеме, и уже не слышал голос Чарльза в голове. Ксавье оставалось только наблюдать за происходящим глазами Шоу. Эрик наконец остался один. В тишине. — Ты должен знать, Шмидт, я абсолютно согласен с каждым твоим словом, — сказал Эрик. — Мы — будущее этой маленькой жалкой планетки. Он сделал небольшой и осторожный шажок по направлению к Шмидту. — Но к сожалению, ты убил мою мать. Этого никак не изменить. И своими речами ты не поменяешь мое отношение к тебе, ублюдок. Чарльз пристально следил за движениями Леншерра через Шмидта и видел, как тот достал монетку из кармана костюма. Боже… — Вот как мы сделаем, — произнес Эрик, но тут в его голове мелькнуло сомнение. В Шмидте до сих пор сидело сознание Чарльза. Он обязательно сделает ему больно, если будет убивать Шмидта. А Эрик поклялся сам себе, что никогда не сделает Ксавье больно. Только не ему. Леншерра стали раздирать противоречия. Он убьет Шмидта — это точно. Но он не хотел бы, чтобы Чарльз в это время был в голове его врага. — Чарльз, я знаю, что ты меня слышишь, — сказал он, наглухо замуровывая трубами Шмидта. — Отпусти его. Я сам с ним разберусь. Я справлюсь. Убить его мне не составит труда — уж поверь. Но Шмидт по прежнему оставался неподвижным. Неужели Ксавье его не слышал? — Чарльз! — начал раздражаться Эрик. — Сделай так, как я прошу! Пожалуйста! Вдруг Шмидт послушно очухался, словно не находился только что в застывшем состоянии, и незамутненным взглядом посмотрел на Эрика. Леншерр злобно восторжествовал. Чарльз сделал правильный выбор. Настала его пора отомстить. Он поднял монетку вверх, по направлению к Шмидту. В глазах врага мелькнула на секунду злость, и он хотел было даже что-то произнести, но внезапно он начал корчиться от боли словно в припадке. Эрик не понял в чем тут дело и растерянно застыл на месте. Он же ведь еще ничего не сделал! Понимание дошло до него только тогда, когда Шмидт схватился руками за голову. Чарльз! — Нет, нет, нет, нет! — закричал он. — Остановись! ШМИДТ МОЙ! Я САМ ЕГО УБЬЮ! Однако было уже поздно. Шмидт сделал еще пару движений и обмяк. Навсегда. Эрик уронил монету на пол, и та покатилась к ногам Шмидта. — ЧАРЛЬЗ! — завопил Эрик, от злости сгибая многочисленные металлические трубы, находящиеся вокруг него.