It's All Just Temporary

Макс Интерлюдия I Где-то между 3:00 и 5:00 зазвонил телефон, и Макс проснулся сонный и недовольный: «Кто, черт возьми, звонит в такой час?» Джессика подняла голову, глядя на раздражающий объект, и прежде чем опять закрыть глаза, промычала в ответ. «Не знаю, может, кто-то умер…» — она утыкается головой в подушку, пытаясь заткнуть ей уши. «Лучше бы кто-нибудь так и сделал, или я убью того, кто звонит…» — бормочет себе под нос Макс. «Согласна, — стонет Джессика, — а теперь заткнись и возьми трубку, пока моя голова не взорвалась». Макс смягчается и выталкивает себя на холодный воздух из-под невероятно комфортного пухового одеяла. Он все еще ворчит, хватая телефон с прикроватной тумбочки, и, распахнув дверь спальни, выходит в холл, прежде чем ответить. «Кто это?» — зевает он. «Эмм, здравствуйте? Я не уверена, правильно ли..?" — Макс не успевает дослушать остальное, как Джессика кричит из спальни: «Кто звонит?!» «Я как раз пытаюсь это понять!» — кричит он в ответ, закрывая нижнюю часть трубки рукой. «Простите, —начинает он, — Вы можете повторить?» «Конечно, — дама прочищает горло, — Я не уверена, правильно ли я набрала номер. Это Макс Гленрид, верно?» «О… — он делает паузу, — откуда Вы знаете это имя?» Сонным голосом это звучит намного менее угрожающим, чем он планировал. «Я… извините… это было написано где-то здесь, — она замолкает на секунду, — Ага, вот оно! Макс Гленрид, экстренный контакт для «Гриффин Калленриз»... Судя по вашей реакции, я предполагаю, что Вы и есть мистер Гленрид? «А, представляю, что это могло произойти, — вздыхает он, — но на самом деле теперь я Лобо, несколько лет назад я официально сменил фамилию». «О, о да. Извините, это написано прямо здесь, в вашем деле». «Моем деле…? О чем Вы говорите? Почему Вы звоните мне по поводу Гриффина? Он умер. Семь с половиной лет назад, если я не ошибаюсь. Какая у Вас причина? Поднимать этот вопрос сейчас?» «Я… не уверена, что Вы знали об этом… но у Гриффина есть младший брат». «Да… э-э, его звали Аслан, верно?» «Верно. Теперь мистер Лобо…» «Макс». — прерывает он. Внутренне негодуя на то, как грубо это прозвучало. (Причина номер один, почему Максу нельзя позволять разговаривать с людьми, когда он не выспался). «Извините, Макс… понимаете, меня зовут Синтия Джонс, я соцработник из службы опеки». «Службы опеки..?» — это стирает сон с его глаз, он сбегает вниз по лестнице и начинает рыться в бумагах, удерживая телефонную трубку плечом: «Мы подписались только в прошлом месяце. Я удивлен, что Вы обращаетесь к нам так скоро, — смеется он. — Извините, наверное, я произвожу ужасное впечатление, но…? Разве такой процесс обычно не занимает годы?» «На самом деле около четырех месяцев… но это особая ситуация». Он берет телефон обратно в руки, замерев на месте. «Особая? Что Вы имеете в виду?» «Аслан Калленриз… — она делает паузу, вероятно, для более драматического эффекта, — нам нужно, чтобы вы его приняли». «Что? Сейчас?» «Да. Я имею в виду - это будет только на неделю или около того. Возможно, даже меньше, — усмехается она, — но мы здесь очень заняты, и нам нужно, чтобы Вы забрали его сегодня ночью. Если это возможно?» «Конечно!.. Вы хотите, чтобы я приехал прямо сейчас?» «О! — она смеется, как будто смутившись, — Нет. Извините, я неправильно выразилась. Я сама привезу его к Вам домой». «О.. ну хорошо». «У вас все еще тот же адрес, что и в документах, которые вы заполняли в прошлом месяце?» «Там 2248, верно? Должно быть так». «Ага, так, — он чувствует ее улыбку, — у Вас есть свободная спальня, правильно?» «Конечно! Мы с Джесс перерыли все магазины — точнее не перерыли, имею ввиду, мы ничего не украли… — не то чтобы мы вообще когда-то воровали, — смеется он. «Но мы позаботились о том, чтобы у нас было все, что нужно. ... так что да, это конечно значит наличие запасной спальни, я имею в виду - мы не могли бы подписаться на это, если бы мы не были готовы, и у нас ее не было, верно?» И тихо усмехается про себя: «Я имею в виду… извините, это было, наверное, бессвязно…» Он вздыхает: «Я просто нервничаю». «Это совершенно нормально! Вы не представляете, какие ужасные истории я слышу на своей работе. — вздыхает она, полусмеясь, — немного болтовни - не самая худшая проблема». «Ладно, я подожду внизу, чтобы открыть Вам дверь. Ох.. и я, вероятно, должен все перепроверить, чтобы убедиться, что спальня готова, пока я тут. Как долго Вы будете ехать?» «Около двадцати минут». «Хорошо, тогда все будет готово для него, когда вы приедете сюда. Полагаю, увидимся через двадцать минут». «Увидимся. И, Макс?» «Да?» «Я не могу не сказать - большое спасибо. Вы действительно очень выручите нас». «Честно говоря, это не проблема. Это то, на что я подписался, не так ли?» «Думаю, да». Она усмехается: «Скоро увидимся». «Тогда увидимся. До встречи». «До встречи». Он не уверен, кто первый вешает трубку. Но уже мчится обратно в спальню, торопясь одеться. (Он не голый, но и не полностью одет). «Кто это был?» «Служба защиты детей», — заявляет он, изо всех сил пытаясь найти приличную пару штанов в темноте. «Служба защиты детей?» Джессика садится, по-видимому, совсем проснувшись, и дергает за шнур лампы справа от нее, слегка освещая темную комнату. «Но ведь прошел только месяц!» «Я сказал то же самое!» «Они уже нашли подходящий вариант?» «Я не знаю, правильно ли считать так. Но типа того. Ты помнишь Гриффа?» «Грифф, который Гриффин Калленриз?» — спрашивает она, сбрасывая с ног одеяло. «Из Ирака?» «Именно», — говорит он, наконец просунув вторую ногу в штанину. «Что?.. У него был внебрачный ребенок или что-то в этом роде?» — говорит она с трепетом, без шуток. «Почти угадала… — он делает паузу, чтобы надеть новую рубашку, — Его младший брат». «Брат? Но Гриффину сейчас было бы далеко за двадцать, а то и за тридцать. Разве это не означает, что его брату уже должно быть больше восемнадцати?» — Джессика встала, тоже собираясь одеться. «Я помню, как Гриффин говорил, что у них были разные матери. И что-то около пятнадцати лет разницы в возрасте». «Пятнадцать лет? — спрашивает она, хватая расческу с тумбочки. — Значит, его брату где-то от двенадцати до семнадцати? Верно?» «Наверное. Я не знаю, я так давно ничего о нем не слышал и не видел никаких фотографий... Наверное, я просто предполагаю, что он еще малыш». «Макс? Сможем ли мы вообще справиться с подростком?» «Я… я не знаю. Но я как бы уже сказал «да» и…» — он замолкает. «Ты согласился на нечто столь же важное, как это, даже не поговорив со мной?» Он застенчиво смеется: «Ну, я думаю, не мог же я сказать нет…?» Он поднимает плечи вверх: «Я имею в виду, чего ты ожидаешь? Что они попросят меня принять этого бедного ребенка, у которого нет дома, нет брата - моего умершего друга, и я просто скажу: «Ну, сейчас не совсем подходящее время». Она громко вздыхает, массируя пальцами виски: «Да. Я полагаю, ты прав. Я знаю. Прости. Я просто беспокоюсь». «Нет, ты прости». Он делает паузу, кладя руки ей на плечи: «Нам не о чем беспокоиться… У нас с Майклом все хорошо, верно? Чем отличается подросток? И плюс, нам нужно присмотреть за ним всего неделю или около того. У нас есть дополнительная кровать. Это меньшее, что мы можем сделать – просто позволить ему остался здесь». Она вздыхает: «Ну раз ты так говоришь». «Я знаю, — он целует ее в лоб. — Я пойду удостоверюсь, что спальня готова к его приезду». «Я присоединюсь к тебе через минуту». «Хорошо. — Он выходит из комнаты, останавливаясь в последнюю секунду, — Джессика?» «А?» — она смотрит на него, брови подняты. «Я люблю тебя», — говорит он, улыбаясь. И она наклоняет голову набок и улыбается в ответ. «Я тоже тебя люблю». ... Он приготовил комнату, и до появления Аслана еще осталось (предположительно) пять минут. Джессика спустилась пятью минутами раньше и выглядела так, будто проснулась несколько часов назад. И вот они оба сидят как парочка наркоманов без дозы. Ему нужно успокоиться и напомнить себе, что последнее, что им нужно делать, это нервировать ребенка. Но это брат его лучшего друга. Лучшего друга, который умер семь лет назад на его собственных руках, брат. Этот парень ребенок - миф, легенда. Аслан Калленриз. Прошло двадцать три с половиной минуты (не то, чтобы он считал), когда раздается звонок в дверь. Он вздрагивает и бросается к двери, вытирая руку о штаны. Джессика рядом с ним, и это немного успокаивает. Знать, что он не единственный здесь сбит с толку. Макс открывает дверь и улыбается, как может, надеясь, что никто не заметит, как он нервничает. Его встречает круглое женское лицо, которое выглядит уставшим. (Если судить по напряженным линиям вокруг ее глаз). Ей, наверное, за сорок, очень темные каштановые (может быть, черные?) волосы собраны сзади либо в хвост, либо в пучок, невозможно увидеть ее затылок, поэтому он не уверен. Что он может видеть, так это то, что она хорошо одета (или пытается так выглядеть), в красивом костюме с облегающей юбкой. Она протягивает руку через мгновение после того, как дверь распахивается: «Привет, я Синтия Джонс. Мы разговаривали по телефону». «Да! Как Вы уже знаете, я Макс, а это Джессика, моя жена». «Приятно познакомиться, миссис Лобо». «Я миссис Рэнди… но это… вряд ли это важно». Она смеется и машет рукой, меняя тему. «Теперь… об Аслане. Он здесь с Вами?» «Да! На самом деле он в машине, — она указывает назад. — Я просто зашла первой, чтобы спросить, не нужно ли вам что-нибудь узнать, прежде чем я приведу его?» Макс поворачивается к Джессике и назад: «Не думаю». «Хорошо! — она сцепила руки вместе, — Тогда пойду за ним! О, и я обязательно пройдусь с вами по всем основам, прежде чем уйти. Я просто думаю, что будет лучше не оставлять его в машине на все это время». Макс поднимает большой палец вверх. Дверь остается открытой, они наблюдают, как она исчезает за домом, слышат стук ее высоких каблуков по тротуару. Мгновение спустя открывается дверца машины, шаги, и она снова закрывается. Женщина появляется из-за угла, и Макс замечает за ней золотистого блондина, волосы почти такого же цвета, как у Джессики. «Это, — начинает Синтия, как только оказывается перед ними, отступая в сторону, — Аслан». Глаза Макса расширяются. Совершенно другой, чем он его себе представлял. Конечно, так и должно быть. Макс воображал примерно шестилетнего ребенка. А этот мальчик, однако, намного старше. Семь лет после смерти Гриффа? Он, наконец, делает подсчеты в голове. Таким образом, мальчику перед ним около шестнадцати лет. Так он и выглядит. Высокий (не такой высокий, как Макс, его эго не смогло бы этого вынести), но по сравнению с нормальными пропорциями тела мальчик выглядит намного выше. Худой, как лапша, будто его может сдуть сильный порыв ветра. Ладно, это было преувеличением, парень выглядит как любой другой подросток-ботан. Худой как жердь. Хотя, вероятно, ботан - это не совсем правильное выражение. Он кажется, — Макс не знает, как это описать по-другому, — но он почти похож на девушку. Хотя с другой стороны — явно мальчик. Он выглядит почти как Джессика, только челюсть жестче. Может быть, это был ее изощренный способ сказать ему, что шестнадцать лет назад у нее был внебрачный ребенок? Макс смеется про себя (не вслух, потому что это было бы странно), это абсурд. Приглядевшись, он заметил глаза мальчика. Помнится, Грифф говорил что-то о том, что они зеленые, и показывал фотографию, на которой он был младше — но, боже, это не воздает ему должного — он не думал, что они будут такими зелеными. Детские глаза практически пронзают его. Эффект усиливается тем, как они сияют прямо сейчас. Макс замечает, нахмуренные брови, что возвращает его к реальности, немного пораженного пристальным взглядом (но на самом деле тут ничего странного). Он понимает, что ожидать, что Аслан будет счастлив или даже взволнован встречей с ними, маловероятно и совершенно глупо. Поэтому он снова обращает свое внимание на то, что дальше говорит леди… Синтия. «Аслан, — начинает она, улыбаясь, — познакомься с Максом и Джессикой, они будут присматривать за тобой в течение следующей недели или около того». Макс собирается протянуть руку, но чувствует почти удар хлыстом в момент, когда тот взгляд полностью исчезает, а вместо него появляется приятная улыбка. Мальчик протягивает руку. «Очень приятно познакомиться с вами», — говорит он приторно-сладким голосом. Джессика первой берет его за руку, когда Макс не отвечает, она улыбается в ответ. «Я тоже рада познакомиться с тобой», — отвечает она. Именно тогда Макс вспоминает, что так пялиться неприлично. Он надеется, что снаружи не выглядел таким «ошеломленным», как чувствовал себя внутри. Внезапная перемена была странной, как два разных человека... Он придает этому слишком большое значение, не так ли? Как это называется... выражение надменной сучки*? (тогда он ругал себя за все те разы, когда Джессика кричала на него "матом" за последние пару недель, с тех пор как Майкла отправили в кабинет директора за то, что он произнес слово из трех букв. Черт, дерьмо. В любом случае..) Все еще хороший мальчик? У Макса нет причин полагать иначе. Особенно, если все, что Грифф рассказывал о мальчике, правда… Вот дерьмо. Он снова не слушал, не так ли? «Итак, Джессика, Макс, теперь, когда мы познакомились, почему бы мне не попросить кого-нибудь из вас показать Аслану, где он будет жить». «Э-э...?» — начинает он, поворачиваясь к Джессике, у нее лучше получается командовать. «Я покажу ему его комнату», — говорит Джессика, махая рукой Аслану, чтобы тот шел за ней. И она ведет мальчика по коридору, указывая и бормоча что-то об отдельных комнатах, мальчик на это просто кивает, и Макс замечает черный рюкзак, висевший у него на плече. Совсем небольшой. «Ладно, Макс, — начинает Синтия, он резко оборачивается к ней, — мне просто нужно обсудить с Вами кое-что». «Да, конечно», — кивает он. «Сначала мне нужно, чтобы Вы расписались здесь, просто чтобы подтвердить, что вы будете нести ответственность за его благополучие в течение следующих нескольких недель. Или до тех пор, пока вы не снимете с себя ответственность. Вы не обязаны его подписывать до тех пор, пока я не проинструктирую вас, но…» «Я могу подписать прямо сейчас», — обрывает он. Она делает паузу, немного удивленная. «Я имею в виду, что я точно не собираюсь выгонять его сегодня вечером, не так ли?» — с нервным смешком уточняет он. «Ладно». Она улыбается, ей требуется время, чтобы достать ручку из пиджака, после чего протягивает ее вперед. Он принимает ручку и подписывает аккуратнейшим (но все же очень небрежным) почерком свое имя на мятом документе. «Хорошо. Итак, Вы, вероятно, хотите знать, почему его перемещают». «О да, это должно быть важно...?» — Он внутренне съеживается от своей фразы. — Если Вы можете, то расскажите мне». «Конечно!» Она ободряюще улыбается ему: «Итак… До этого он жил в доме для проблемных подростков. В последнее время он был единственным, кто оставался там. Раньше детей было больше, но в конце концов они все сбежали или нашли новые постоянные пристанища. Человек, который управляет домом, вы, наверное, слышали о нем: Дино Гольцино?» Макс невежественно улыбается ей, и она продолжает. «В любом случае, хмм – он получил сердечный приступ прошлым вечером. В ресторане рядом с пятнадцатой улицей, такая удача, что было столько народу вокруг... Как бы там ни было, бедняга сейчас в больнице. Говорят, он должен выйти максимум недели через две? Просто по закону мы не можем оставлять Аслана одного, поэтому я и здесь». «Но почему мы? Я знаю, что был указан как экстренный контакт Гриффа, но как вы вообще нас нашли? — спрашивает Макс — Не то, чтобы я жалуюсь, конечно, но разве у Гольцино не было людей, с которыми он предпочел бы, чтобы остался его ребенок?» «Верно. Ну, в случае крайней необходимости, дети отправляются не к тому, к кому хочет приемный родитель, а к кому-то еще из нашей приемной системы, временно. Поэтому, как только мы узнали о Гольцино, мы стали искать, кто бы взял ребенка к себе, мы не хотели отдавать его какому-то совершенно незнакомому человеку. Итак, мы копали, бумажные документы, компьютерные файлы, просто куча источников. И пока мы искали, узнали, что вы недавно зарегистрировались как потенциальные приемные родители. Так что я позвонила, Вы сказали да. Я приехала», — она улыбается, он может только поднять брови и кивнуть. «Ой! И об Аслане». Она выхватывает папку из-под руки, протягивая ему. «Да?» — спрашивает он, забирая ее. «Знаю, я говорила, что он был в приюте для проблемной молодежи… но на самом деле он милый ребенок, — она делает паузу на мгновение — О! И, если у вас возникнут какие-либо проблемы, вы можете звонить мне. Мой номер должен быть в этой папке. Если у вас есть какие-то сомнения, не составит большого труда найти для него другое место. И я знаю, что уже сказала это по телефону, но Вы действительно помогаете нам, даже если это только на ночь». «Это не проблема, правда», — говорит он, почесывая затылок. Нервная привычка, как он полагает. «Хорошо, тогда я пойду», — говорит она, неловко указывая за спину. Он ждет, пока она не исчезнет за углом дома, прежде чем захлопнуть дверь, заперев ее. Он вздыхает, просматривая бумаги. Это просто основная информация, возраст Аслана (он был прав, ему всего шестнадцать) и любые заболевания или аллергии (слава богу, ни одной), которые у него могут быть. Номер Синтии нацарапан на стикере в начале папки. Он сидит за кухонной стойкой на барном стуле в очках и все еще листает страницы, когда возвращается Джессика. Ее брови удивленно подняты. «Что случилось?» — спрашивает он, снимая очки и кладя их на стол. — Ты в порядке?» Он закрывает папку и смотрит через плечо. «Да, просто странный разговор». «Странный? Как так?» — он наклоняет голову. «Я не могу это описать. Он… эм… — она вытирает лицо рукой, — я слишком устала наверное… он просто улыбнулся и закрыл дверь. Или, что-то типа того, я имею в виду — я не знаю, я, конечно, не ожидала, что мы ему сразу понравимся, я думала, что вежливость с его стороны будет удачей — и это хорошо, но то, как он вел себя, было просто... странно. Это было слишком… мило». «Слишком мило? Ты видела, как он смотрел на меня до этого? Прямо перед тем, как Синтия представила нас». «Ты имеешь в виду его презрительное выражение лица?» «Надменной сучки» «Макс». Он поднимает руки в знак капитуляции. «Ладно… Его надменное лицо». «Дорогой, — говорит она, на лице появляется веселье, — Я тоже бываю надменной сучкой, но это ничего не значит. Потому что, как ты знаешь, я совершенная милашка». Макс насмешливо фыркает. Она обхватывает его щеку рукой. «Я думаю, что мы просто придаем этому слишком большое значение». «Ага, — вздыхает он, опуская голову и отрывая лицо от ее руки, — Ты права. Синтия сказала, что он хороший ребенок. Наверное, это просто нервная ночь. Для нас. Для него». Он снова надевает очки. «Вот именно… — она подходит к нему сзади, обнимает за плечи, прижимаясь, — Что ты тут рассматриваешь?» Он поворачивает голову, глядя на нее краем глаза. «О, это просто папка, которую она мне дала», — говорит он, открывая ее. «Ничего особенно интересного, только основные сведения о нем. Тут не о чем беспокоиться». «Ну хорошо тогда». «Тебе, наверное, следует немного поспать. Мы все еще должны поднять Майкла и подготовить его к школе завтра». «Тебе тоже нужно поспать». «Я успею. Просто хочу просмотреть это. И тогда присоединюсь к тебе». «Хорошо. — Она кладет руку на край дверного косяка — Спокойной ночи». «Спокойной ночи».