***
Тиберий Нотт стоял в своем кабинете, глядя снизу вверх на распластавшегося по полу гостя. Он был без сознания, потому никак не отреагировал, когда Нотт повернул его голову к себе краем ботинка. Тиберий скривился, направляя палочку на лицо своего близкого друга. Антонин Долохов знал слишком много, чтобы он мог вот так просто отпустить его. Кроме того, он, был слишком предан их Господину, а значит убедить его молчать по-хорошему, совершенно точно, не удалось бы. Если Антонин задержится в поместье еще на день, то возникнет почва для подозрений. – Сэр, - произнес Барлоу, заходя в кабинет. – Позаботься, чтобы Антонин оказался дома как можно скорее. Мы выпили слишком много огневиски, чтобы он помнил наш разговор. Барлоу кивнул и, не задавая лишних вопросов, щелкнул пальцами, призывая двух домовиков. Как только они вместе с неподвижным Долоховым испарились, Барлоу вновь обратился к своему господину: – Сэр, прибыл Варен. Он что-то подозревает. Это может грозить нам предписанием на эксгумацию тела вашего сына. Тиберий отвел в сторону хмурый взгляд, сжав в кулаке семейный перстень. Жизнь строго делила всех на две категории — обыватели и победители. Обыватели, по мнению Нотта-старшего, любили простое: других, жалость, себя. Победителей волновали более глобальные дела – дела завтрашнего дня. Как родитель, он опасался, что это обывательское беспокойство за грязнокровку доведет его ребенка до беды. Да, скорее всего, таким образом выражался пубертат, протест против родителей, но Тиберий не мог просто закрыть глаза на это. Ничего подобного не произошло, не будь он целый год заперт в Азкабане. Но что есть, то есть. Не помогла даже скоропалительная помолвка с Де Богарне. Все же, в этой неудаче был виновен не один Теодор. Дочка французов оказалась еще более простодушной, чем он полагал. По изначальной задумке, глупость Изабель должна была служить сдерживающим фактором, но… Впрочем, чужая гибель из-за собственной тупости не тревожила его так, как судьба сына. Тиберий постарался, чтобы инцидент на помолвке не бросал на них тень прежде, чем Темный Лорд вступит в игру. Он сделал все как следует: анатомически точная трансфигурация и вот, перед ним, будто бы взаправду, тело сына. Одного разговора с Фаджем и пары тысяч галеонов хватило, чтобы ни британцы, ни французики не совали свои носы куда не следует. К сожалению, и эти труды разваливались прямо у него на глазах – мальчик делал абсолютно все, чтобы быть обнаруженным. Теодор, пусть и напрямую не отвергавший наставлений отца, на самом деле никогда не действовал так, как было лучше для него самого. Он не был глупым мальчиком, но его своенравие однажды сыграет с ним злую шутку и уже тогда, даже отец не сможет защитить его. Тиберию казалось, будто бы сын действовал ему назло и в те моменты, когда он очевидно действовал в его интересах. Чего только стоил этот опрометчивый поступок мальчишки – телепортировать Антонина в поместье. Бессознательное тело Долохова в их доме и, будь он неладен, Варен на пороге, оправдывали мнение Тиберия, как ни что другое. К его сожалению, убить вездесущего Эдмунда Варена было нельзя, хоть он и раздумывал об этом последние лет семнадцать. Это могло привлечь лишнее внимание к их семейной ситуации. Гардения отдала свою жизнь не для того, чтобы их сын достался невыразимцам. Все трудности были временны, как убеждал себя Нотт-старший. Совсем скоро власть Темного Лорда укрепится. Ему больше не понадобится набирать новых Пожирателей Смерти, невыразимцы потеряют безграничное влияние и оставят его сына в покое, а Орден Феникса и вовсе перестанет существовать, вместе с этой поганой девчонкой. Война окончится и, наконец, настанет безопасное и благостное время для его семьи. Конечно, отец, как и всегда, приберет за тобой все дерьмо, - подумал Тиберий сжав губы в тонкую линию. – Прекрати пустые домыслы, - скомандовал Нотт-старший, - пусть заходит.***
Торопливым шагом Тео направлялся в зал суда, когда на него неожиданно налетел мистер Уизли. – Альберт! Я знаю, что мое мнение для вас пустой звук, но я хочу чтобы вы знали — я в крайней степени не одобряю арест Дирка Крассвела! Это настоящая охота на… Слизеринец был страшно рад увидеть его целым и невредимым, но вместо этого натянул маску снисхождения и ответил: – Артур, прошу вас. За вами и так наблюдают. Не лезьте на рожон. Нотт не был уверен, что Ранкор предупредил бы его о чем-то подобном, даже если бы знал. Мистер Уизли подозрительно оглядел его и хотел что-то сказать, но в конце коридора зазвучал голос Амбридж, а значит Тео необходимо было поторопиться. Он отмахнулся от мистера Уизли, сообщив, что у него нет на это времени. В глубине души Нотту было не по себе от такой грубости, но он был рад, что хотя бы предупредил его о надвигающейся опасности. Путь в зал суда пролегал мимо выстроенных по двое перепуганных волшебников, которых охраняли дементоры. Суд вменял им совершенно абсурдные обвинения в краже магии, но как бы Тео ни хотел, он не мог им помочь. Оказавшись на заседании, Нотт, будто бы это было само собой разумеющимся, занял место на скамье, прямо за обвиняемой Мэри Кроткотт. Судьи в сливовых мантиях вопросительно переглядывались, а Амбридж даже прервала свою речь, начав сверяться с бумагами. Воспользовавшись всеобщим замешательством, Тео выхватил палочку и оглушил жабу, давая Гермионе возможность сорвать с нее медальон. Начался страшный переполох. Дементоры, сосредоточенные под куполом помещения, до этого сдерживаемые патронусом Амбридж, оказались на свободе и стали нападать на всех присутствующих. Сливовые мантии пытались как можно скорее покинуть зал, в панике расталкивая друг друга, тем самым мешая выбраться Гермионе. Вдруг, зал озарила яркая вспышка, и патронус в виде оленя отбросил дементоров обратно к куполу. В центре помещения возник Гарри Поттер, который постепенно начал принимать свой облик. Его появление ознаменовалось и высвобождением пленных маглорожденных, от чего члены суда испугались еще больше. Гермиона перепрыгивала через ряды судейской кафедры вниз, но кто-то толкнул ее и она покатилась вниз, пока Тео не поймал ее. С девушкой на руках, он подскочил к Поттеру, резко скомандовав: – Уходим! Пока они бежали к лифтам, чары патронуса успели рассеяться, освободив дементоров. – Сюда! Скорее! - закричал Уизли, придерживающий для них лифт. На короткое время оказавшись в безопасности, они все попытались отдышаться. – Проникновение раскрыто, - сказал Рон, - настоящий Кроткотт пришел на работу и они объявили тревогу. Вот-вот заблокируют все камины. – Какого черта ты ушел со своего поста, - на выдохе произнес Тео, обратившись к Гарри, - ты как раз и должен был проследить за тем, чтобы этого не произошло. – Все маглорожденные побежали к каминам, - ответил Поттер, - их настолько много, что мы сможем затеряться в толпе и сбежать. Я дал команду не трогать камины до двенадцати… – Это все супер, - вскинув руки ответил Нотт, - но ты так и не ответил! – Я не мог оставить тех людей внизу, - Поттер начал активно размахивать руками, постепенно выходя из себя, - они здесь по моей вине, потому что я не успел вовремя помешать ему! Я должен был их бросить? – Ты не способен спасти всех, - возразила Гермиона, - если тебя поймают, то пострадает гораздо больше людей. Нотт спешно накинул на Поттера мантию-невидимку и ощутил, как его ботинки внезапно стали ему малы. Он ощупал свои волосы, осознавая, что обратное превращение наступит совсем скоро. У них не было времени спорить друг с другом, гораздо важнее было выбраться отсюда, желательно живыми. Наконец оказавшись в атриуме, они сразу же влились в толпу других сотрудников. Лавируя между людьми, они то и дело поглядывали друг на друга, стараясь не потеряться, но Уизли отстал. Гермиона многозначительно взглянула на Нотта, кивая головой в сторону. Миссис Кроткотт, очевидно, еще не успев встретить своего настоящего мужа, считала им Уизли. Она отчаянно вцепилась в его руку, пока тот пытался отделаться от нее. События, произошедшие внизу, должно быть на столько сильно потрясли женщину, что она неожиданно впилась в губы Уизли, как раз в тот момент, когда он начал принимать свой настоящий облик. Бедная Мэри застыла в оцепенении глядя на незнакомца и, пока этого не заметили все остальные, Гермиона подскочила к ним, уволакивая Рона прочь. То, что Поттер был скрыт под мантией, не особо спасало ситуацию, ведь Гермиона и Рон уже успели вернуться в свои обличия. Волшебники в толпе поочередно указывали на них пальцами, громко выкрикивая их имена, чем привлекли внимание охраны. Для удобства, Гарри скинул с себя мантию, сковывающую движения и все четверо, что есть мочи, побежали в сторону камина номер шестнадцать. Решетки, с грохотом, поочередно запечатывали камины, что заставляло их бежать еще быстрее. Они успели достигнуть цели в самый последний момент, за секунду до того, как путь отхода был закрыт. На такой случай у них имелся план, согласно которому, они должны были трансгрессировать прямо на Гриммо, но все опять вышло из под контроля. Яксли вцепился в ногу Гермионы, а она, перепуганная неожиданным вмешательством, начала менять конечную точку трансгрессии прямо на ходу. Уже было слишком поздно и они все равно оказались на Гриммо. Нотту удалось отшвырнуть от них Яксли, но в этот момент трансгрессия продолжилась и он ощутил, как все его тело растягивается, норовя разорваться на кусочки.***
– Все целы? - голос подал Гарри. – Да, - где-то неподалеку от Нотта раздался голос Грейнджер. – Живой, - ответил Тео, на локтях поднимаясь с земли. – Что это за место? - спросил Поттер. – Лес, в котором был Чемпионат девяносто четвертого… Под их разговоры, Нотт попытался сесть. Все тело страшно ломило, а в ушах стоял гул. Он покрутил головой, разминая шею и первым, что он увидел справа от себя, было тело Уизли. Он лежал в листве, в неестественной позе и тихо кряхтел. – Сюда! - крикнул Тео. Все трое тут же оказались возле Рона. Гарри пытался привести его в сознание, в то время, как Гермиона безуспешно старалась разорвать его окровавленную одежду. – Давай я, - хрипло предложил Тео. Гриффиндорка отползла в сторону и трясущимися руками стала рыться в сумочке. Избавив Рона от рубашки, Тео ужаснулся серьезности травмы. Если у Гермионы в запасе не окажется половины арсенала Больничного крыла, то он не жилец. Вся левая рука была исполосована глубокими порезами, обнажая мышцы и даже кости. Рука почти что была отделена от тела, кроме того, у него был вывих лучевой кости, но Нотт боялся что попытка вправить ее, вовсе лишит его руки. – Акцио бадьян! - вскрикнула Гермиона и зелье тут же приземлилось в ее руку. Вооружившись спринцовкой, она начала обрабатывать раны, пока Нотт обратился к сумочке в поисках костероста. Травмы были настолько серьезными, что время шло на секунды. Вдвоем они смогли быстро остановить сильное кровотечение и даже купировать достаточно крупные порезы, хоть и не до конца. – В сумке есть хирургическая нить и крючок, - бросила Гермиона через плечо Поттеру, - у меня слишком сильно трясутся руки, сможешь ты? Он машинально бросился к сумке и, быстро отыскав нужные предметы, навис над широкой раной. Гарри занес иглу над участком восстановленной кожи, но так и не смог проткнуть ее. Видя его заминку, Нотт спешно передал ему костерост и принялся зашивать рану сам. Нельзя сказать, что он был силен в подобных вещах, однако тайное чтение фолиантов по некромантии в детстве, все же, пригодилось. Удовлетворенный своей работой, Нотт обтер окровавленные руки о брюки. – Теперь ему нужно отдохнуть, - дрожащим голосом произнесла Гермиона. – Тебе тоже нужно отдохнуть, - Нотт легко поцеловал ее в висок, поднимаясь на ноги, - мы с Поттером разобьем палатку. – Нужно возвести барьер, - заметила Гермиона, - я не знаю, успел ли Яксли понять, куда мы направились. Тео кивнул, переводя взгляд на потерянного Поттера. – Он будет жить, - слабо улыбнувшись сказал Тео, - все будет хорошо. Поттер часто закивал, растирая слезы кулаком. От этого зрелища, сердце слизеринца сжалось. Впервые Нотт мог с уверенностью сказать, что знал, что он чувствует. – Ты так здорово это умеешь, - сказал Гарри, - я столько раз бывал в больничном крыле, что мадам Помфри наверняка успела испробовать на мне все области медицины, а я так ничего и не запомнил. – Это не важно, - Нотт похлопал его по плечу, - в слаженном квартете каждому отведена своя роль, тем более, что твоя решающая. Гарри улыбнулся и благодарно кивнул ему в ответ.***
К вечеру Рона перестала бить лихорадка и он пришел в сознание, что принесло всем долгожданное облегчение. Гарри разместился возле кровати друга, а Тео остался на кухне, ища способы уничтожения медальона в дневнике директора. Воспользовавшись тем, что все были отвлечены, Гермиона проскользнула в помещение, служившее в их палатке душем, и извлекла из сумки заветный оранжевый пузырек. Впервые, когда мама предложила ей медикаментозную помощь в качестве средства борьбы с депрессией, Гермиона восприняла ее скептически. Она не считала себя неспособной самостоятельно справиться со стрессом, но после того, как они потеряли Грюма, девушка не пожалела, что прихватила антидепрессанты с собой. Рискуя быть раскрытой, она перестала запивать их. В конце концов, по размеру, они были куда меньше, чем антибиотики. Откупорив баночку, Гермиона извлекла одну таблетку, откусив от нее половину. День выдался, что ни на есть, тяжелым. Они едва не попались и, кроме того, Рон чуть не погиб. Немного поразмыслив над этим, Гермиона проглотила и вторую половинку таблетки, следом глотая еще одну, целиком. Стресс в ее жизни только разрастался, так что увеличение дозировки, пусть и без присмотра врача, было весьма обоснованно. Таблетки не помогали отвлечься от всего ужаса в полной мере, но зато, они дарили тишину ее мыслям, позволяя сосредоточиться на деле. Как ни в чем не бывало, она покинула ванную и заглянула проведать мальчишек. – Как ты? - спросила она. – Должно быть я умираю, раз вы все так смотрите на меня, - слабым голосом пошутил Уизли, - даже Нотт заходил ко мне уже два раза. – Мы просто испугались, - ответил Гарри, - ты выглядел почти так же пугающе, только когда тебя рвало слизнями на втором курсе. Рон рассмеялся, но быстро затих, случайно потревожив больную руку. – Что там с этим медальоном? Вы уже уничтожили его? Гермиона потупила взгляд, поджав губы. – Мы успели опробовать несколько способов, но пока что его ничего не берет. – Тебе не кажется странным, что Дамблдор поручил тебе уничтожить крестражи, но не рассказал как это сделать? - задумчиво спросил Рон, обращаясь к другу, - а вот Нотту он вздумал завещать целый дневник. Гарри поджал губы и ничего не ответил. Рон уже успел пожалеть, что озвучил мысль, наверняка возникавшую в головах каждого из них. Поспешив исправить ситуацию, он, как ни в чем не бывало, продолжил рассуждения: – Надо понимать, - со знанием дела заявил Уизли, - Волан-Де… Он не успел договорить, так как Гарри накрыл его рот ладонью. – Ты чего? - возмутился Рон, отталкивая друга. – Пока мы были в Министерстве, я узнала, что они наложили заклинание табу на имя, - ответила Гермиона, - теперь его и впрямь нельзя называть.***
Маленькие собрания трио, позволяли Нотту урвать необходимое для личных занятий время. В палатке было сложно найти хоть какое-то уединение, а сон Уизли, из-за травмы, стал слишком чутким, чтобы проскользнуть мимо него ночью на кухню. Раскрыв конверт, взгляду Тео предстало письмо от его друга. Он разглядывал каллиграфический почерк Забини, словно тот был из другой жизни, давно ему не принадлежавшей. Блейз был достаточно дальновиден, адресовав письмо Тео, но обращаясь, якобы, к его отцу. Им обоим было известно, что они с Пенси, ни при каких обстоятельствах, не стали бы общаться с Тиберием. Не знаю, где вас застанет мое письмо, но раз вы читаете это — я достиг своей цели. Мама сообщила, что Теодора не стало, потому мы с Пенси поспешили завершить летние каникулы и вернуться в Англию. Как ближайшие друзья, мы совершенно потрясены этой трагедией, но намерены последовать примеру Драко и вернуться к учебе. На днях, к моей семье обратился мистер Эдмунд Варен с крайне подозрительными вопросами. Не думаю, что ему можно доверять. Жду скорейшего ответа. Б. З. Нотт откинулся на спинку походного стула, закинув ладонь на затылок. Его друзья, как он и опасался, не стали оставаться в безопасном месте, предпочитая быть на виду и, по-видимому в ближайшей доступности к Тео. Драко также возвращался в школу, соответственно, он жив. Но почему у Блейза возникли сомнения по поводу мистера Варена? Он всегда относился к Тео в оберегающей, почти что родительской, манере и именно поэтому он отправил к нему Кричера. Мог ли Нотт просчитаться в своем безграничном доверии? Вероятнее, отец мог воспользоваться Эдмундом для того, чтобы выяснить его местонахождение, другой ответ просто не приходил в голову. Но с другой стороны, теперь, когда ему открылись некоторые подробности произошедшего семнадцать лет назад, мотивация отца навредить разваливалась, как карточный домик. Он задумчиво побарабанил пальцами по столу. Если выбирать, кому бы из них двоих он доверил свою жизнь, то Забини лидировал на несколько очков.***
– Есть кое-что. Возникший на пороге спальни Тео выглядел взъерошенным, а за его ухом был заложен карандаш. Он оторвал взгляд от книги в руках, только когда оказался в центре комнаты. – Нам нужен долбанный меч, долбанного Годрика Гриффиндора, - объявил он. – Сам ты долбанный, - пробухтел Уизли, будто бы Годрик Гриффиндор был его любимым дядюшкой, - да и к тому же, где нам теперь его взять? – Вижу, тебе уже намного лучше, - заметил Тео, - к сожалению, на вторую часть твоей речи у меня не найдется подходящего ответа. – Это было в дневнике Дамблдора? - воодушевленно спросил Гарри, - я могу взглянуть? – Думаю, что идея завещать его мне, как раз таки заключалась в том, что ты не должен это читать, - ответил Нотт отступая на шаг. – Глупости, - подхватил Уизли, - уж кто-то, а Гарри имеет тут больше всех прав на это. – Ничего не выйдет, - сказала Гермиона, загадочно глядя на Нотта, - я пыталась прочесть его, но вижу какую-то ерунду вместо текста. Записи заколдованы и кроме Тео никто не сможет их прочесть. У всех должны быть свои тайны, - подумала Гермиона. Ей помогали таблетки, но всем не обязательно было знать, в чем причина ее спокойного состояния. То же самое касалось и дневника. В конце концов она достаточно доверяла Тео, чтобы быть уверенной – он точно знает, как поступить с прочитанной информацией. Нотт промолчал. Гермиона никогда не настаивала, чтобы он показывал дневник и вообще, никаким образом не вмешивалась в этот процесс. Она всегда была на его стороне и Тео как никогда гложила совесть за то, что Гермиона все еще многого не знала. – Почему именно меч? - вздохнул Уизли, сдавшись, - неужели нет ничего другого, что было бы проще достать? – Принимает в себя только то, что его закаляет, - задумчиво произнесла Гермиона, переглядываясь с Гарри. Он кивнул подруге и пояснил ее мысль: – На втором курсе я убил Василиска этим мечом, а не за долго до этого, уничтожил крестраж его клыком. – Точно! - воскликнул Рон, - он же все еще в Тайной Комнате! – Сразу скажу, - ответил Нотт, - проникновение в школу только с одним крестражем на руках — отвратительная идея. Тем более, после того, что произошло в Министерстве, они усилят охрану везде. Ты почувствовал что-то, когда уничтожил тот крестраж на втором курсе?, – обратился он к Поттеру. – Да, но когда мы выкрали медальон, Волан… Он, - поправил себя Гарри, - ничего не узнал. – Скорее всего он и не почувствовал, что медальон был у Кикимера все это время, - добавил Уизли. – Тогда лучше оставим его при себе, пока хотя бы не поймем, сколько еще нам нужно их собрать, - согласился Поттер, - чем позже он узнает о наших планах, тем лучше. – Что на счет других ядов? - спросил Уизли, - может мы сможем найти в лесу ядовитые растения? – Растения не подойдут. Крестражи уже, по сути, не просто неодушевленные предметы, а почти живые, обладающие сознанием. Нам подойдет только гематический яд, который может иметь лишь ограниченный перечень животных. К слову, яд Василиска самый мощный. В этих лесах ничего подобного не встретить. – И как же тогда быть? Мы же не будем ждать, что меч и правда появится сам по себе? - спросил Поттер. – Сидеть сложа руки мы точно не будем. Как минимум, пока мы здесь, появилось достаточно времени для определения следующих крестражей, – Нотт помахал перед ними книгой, – чем больше мы найдем заранее, тем лучше. Кроме того, вопрос старшей палочки остается открытым. С легкой руки Тео подкинул Поттеру «Альманах артефактов» и «Расширенную историю Хогвартса до наших дней» в кровать Уизли. Ребята вымученно вздохнули, но не стали спорить, глядя на довольную подругу. – Все как ты хотела, - сказал Рон помахав книгой, - будем зубрить все вместе. – Только на этот раз результат важнее оценок, - добавил Гарри.***
Спустя неделю нахождения в лесу, Нотт мог с уверенностью заявить, что к зиме они не управятся. Несмотря на вовлеченность каждого и изученную дюжину книг, они не смогли найти альтернативный способ уничтожения медальона. Опасаясь потерять артефакт, Поттер вызвался носить его, пока они не придумают, что с ним делать. Кроме того, полагаясь на чары, ребята излишне расслабились, совершенно забыв об опасностях, поджидающих их снаружи. Однажды днем, когда все были заняты поиском хвороста для костра и приготовлением обеда, Гермиона, в очередной раз, решила проверить их защитный барьер. Он отлично работал, так как егеря, гулявшие прямо возле лагеря, не сумели обнаружить их. Несмотря на это, было решено менять место стоянки каждые четыре дня, тем более, что Рон уже чувствовал себя лучше, чтобы передвигаться по лесу. – Почему мы все еще здесь, - устало буркнул Поттер, роняя рюкзак на землю. По непонятной никому причине, Гарри забрал свой багаж из магически расширенной сумки, видимо, считая, что это обременяет Грейнджер, хотя его рюкзак не придавал совершенно никакого дополнительного веса. Кроме того, он стал ежедневно переносить их тренировки по окклюменции, не сообщая ни одной внятной причины. – А что ты предлагаешь? - спросил Уизли, - мы в розыске, да и егеря шныряют повсюду. Пока не найдем никаких дальнейших зацепок — мы здесь, - он постучал по стволу дерева здоровой рукой, чем заставил Гермиону шикнуть на него. – Ты не мог бы потише? Это прекрасное место для лагеря, но пока я не возвела барьеры, не стоит шуметь. – Если эти барьеры такие надежные, то почему мы перемещаемся по лесу без цели? - раздраженно спросил Гарри, - мы здесь уже сколько? Две недели? Все трое хмуро смотрели на него, ожидая понять, к чему он ведет. – Бросьте так смотреть на меня, - огрызнулся гриффиндорец, - медальон все еще не уничтожен и ни один новый крестраж не найден. Мы просто сидим на месте и читаем гребанные книжки. – Все книги, что я взяла с собой выбраны не случайно, - тихо ответила Гермиона, - Дамблдор бы не отправил тебя за крестражами, если бы думал, что все провалится. А я лишь пытаюсь помочь и делаю все, что в моих силах. – Значит ты делаешь недостаточно! - рявкнул Поттер, вскакивая на ноги со своего рюкзака, - нас и так закинули в самый эпицентр без каких-либо инструкций, а ты усложняешь все еще больше! Я уже доверился человеку, которого думал, что знал! Кем ты себя возомнила, раз считаешь, что я должен делать все, что ты говоришь? – Эй! - возмутился Уизли, - да что с тобой такое черт возьми! – Поттер, я бы на твоем месте заткнулся и подумал о последствиях, - угрожающе сказал Нотт, вставая между ними с Грейнджер, - ты можешь слишком быстро пожалеть об этом. Если бы от тебя не зависело так много, то я бы не беседовал сейчас… – Не ты ли мне предлагал пустить все на самотек? Жить ради себя, а не во имя чужих амбиций? – Гарри, - успокаивающе вступила Гермиона, - это все медальон. Ты должен снять его… От части, Нотт ощущал и собственную вину в состоянии Гриффиндорца, ведь именно он подсунул ему книгу Скитер, в качестве очередной, для изучения. Сам Слизеринец пробежался по ней еще в первые дни нахождения здесь, а их разговор на Гриммо посеял внутри него неудержимое желание раскрыть глаза Гарри на Дамблдора. Пускай Скитер и не писала о тех событиях, которые напрямую касались Поттера, но его одержимости темной магией и идеями Гриндевальда в молодости, вполне хватило для того, чтобы пошатнуть слепую преданность Гарри. Слова Гермионы не возымели никакого эффекта. Гриффиндорец с силой схватил девушку за руку, которой она тянулась к его шее и отшвырнул от себя, чем окончательно сорвал рубильник, отвечавший за уравновешенность Тео. Он настолько резко ударил Поттера в челюсть, что сам опешил от собственной реакции. Тот повалился на землю и Нотт решил было подойти и проверить его, но он неожиданно вскочил на ноги, прижав Тео спиной к земле. Эта ситуация чем-то напоминала их стычку возле Черного озера, когда Тео сломал Поттеру нос, но в этот раз, кое-что было иначе. Лицо Гарри не выражало никаких эмоций кроме чистого гнева, который никак не мог возникнуть лишь за две недели поисков. Вены на его лице неестественно вздулись, а взгляд сквозил мертвым холодом. – Нет! - вскрикнула Гермиона, поднимаясь на ноги. Они сцепились, словно это было битвой на выживание. Гриффиндорец сдавливал локтем его шею, вложив весь свой гнев. Непонятно, откуда вдруг у него взялось столько силы, но возможно, Нотт просто не ожидал такого напора. Ногами, Поттер зафиксировал его туловище, всем весом прижимая к земле. По силе давления, оказываемого на гортань, Тео осознал, что Поттер и впрямь не прочь покончить с ним прямо сейчас. В ушах стучала кровь, поэтому он не мог разобрать, что вопили Уизли и Гермиона. Тео сумел высвободить одну руку и начал бороться. Гриффиндорцы накинулись на своего друга с другой стороны, пытаясь оттащить его. Казалось, что Поттер, в какой-то момент овладел нечеловеческой силой, только они трое как-то упустили этот момент. Устав от попыток стащить Гарри с Нотта, Гермиона вскочила на ноги и подбежала к своей сумочке. В это время, Уизли, сидя на спине Поттера, сумел открыть застежку. Крестраж упал на грудь Тео. – Инкарцеро! Многочисленные веревки, выпущенные Гермионой, опутали тело Поттера, повалив его на землю, при этом он продолжал бороться с ними. – Поттер больше не прикасается к медальону, - напряженно заключил Нотт, сумев сесть и отдышаться, - будем носить только мы, по очереди. Тео поднял артефакт с земли, надевая на шею. Встав на ноги, он подошел к связанному Гарри и добавил: – Как только придешь в себя, начинаем тренировки по окклюменции.