***
Несколько секунд и они вновь оказались на Гриммо. Опасаясь, что за ними по-прежнему могли наблюдать, ребята быстро проскочили внутрь. Дом выглядел в точности, как они его оставили, за исключением одной детали: подставка в форме ноги тролля лежала, завалившись на бок. — Кажется, здесь кто-то есть, - произнесла Гермиона, заметно напрягшись, и потянулась за палочкой. — Гоменум ревелио, - прошептал Тео, вырисовывая палочкой пространство помещения, но кроме того, что он принял свой прежний облик, ничего не произошло. Стараясь не издавать ни звука, ребята пересекли узкий коридор, заглядывая в каждую комнату. За кухонной дверью послышался шорох и Гарри двинулся вперед, резко дернув ручку. Раздался грохот посуды. — Мерлинова борода! - воскликнул Рон, глядя на друзей, - неужели обязательно было так пугать? На лицах Грейнджер и Поттера расцвели счастливые улыбки и они оба кинулись в объятия друга, несмотря на то, что он опрокинул на себя какую-то зеленую жижу. Нотт оставался стоять в дверном проеме, со сложенными на груди руками. Они с Уизли были не в тех отношениях, чтобы вот так радостно обниматься, но Тео был рад, что он жив. — Что произошло? - спросил Поттер. — Кричер отказался готовить, но я нашел что-то похожее на суп, - оправдался рыжий. — Да я не об этом, - улыбнулся Гарри, - а о свадьбе. Радость от встречи с друзьями быстро сменилась напряженностью. Уизли сел обратно за стол и хрипло ответил: — Ну, после того, как вы бросили меня там, я тоже трансгрессировал. Честно сказать, я делал это лишь раза два за всю жизнь и крайне рад, что меня не расщепило по дороге. Он обиженно оглядел своих друзей, выдержав паузу, и продолжил: — Я думал, что вы будете здесь, но дом был пуст. Потом пришел патронус от папы, - он начал говорить быстрее, глядя на их напряженные лица, - все целы. Пока вы где-то болтались, я решил сэкономить время и попытаться допросить этого противного домовика. Пришлось подключить Добби и дело пошло быстрее. Наземникус украл медальон и, если он еще не успел его сбыть, то к утру тот будет у нас, - уже гордо сообщил он. Как и надеялся Тео, гриффиндорцы не были так уж беспомощны. Когда рядом не было никого, вроде Гермионы, которая делала все за них. Извилинам приходилось шевелиться и заниматься делом. Чувствуя какую-то необъяснимую вину, за то, что они переместились без него, Нотт захотел было произнести слова извинений, но неожиданно, Поттер вскрикнул. Он согнулся и осел на пол, хватаясь за лоб. — Опять шрам? - обеспокоенно спросила Гермиона, присев на пол рядом с ним, - я думала, ваша связь прервалась. Что ты видел? Это было что-то новенькое. Всем было известно о шраме, оставленным на лбу Поттера Темным Лордом, но о том, что тот связывал их, Нотт слышал впервые. — Ничего. Только почувствовал, что он зол. — Он может следить за Гарри через шрам? - непроизвольно воскликнул Тео, - это необходимо прекратить. — А то мы без тебя не знаем, - фыркнул Уизли, закатив глаза, - вообще-то Гарри весь год учился окклюменции у Снейпа. Вот и ответ на еще один вопрос, мучивший Нотта, с момента, как Поттер вторгся в его сознание. — Но не доучился, - обреченно произнесла Гермиона, - Гарри, тебе нужно возобновить тренировки! — Все будет впорядке. Среди нас есть отличный кандидат в мои учителя, - Поттер улыбнулся, глядя на Тео.***
Прошедший день был выматывающим и в физическом и в эмоциональном плане. Конечно, глупо было полагать, что дальше станет легче. В доме царила нервная атмосфера, вызванная, в основном, раздраженностью Уизли тем, что друзья «бросили его на произвол судьбы». Присутствие Нотта только усугубляло эту ситуацию. Он ощущал себя красной тряпкой, раскалявшей Рона еще больше. Поэтому, Тео решил оставить троицу наедине и вернуться к изучению дневника. Им предстоял тяжелый совместный путь, так что Тео был бы только рад, если гриффиндорцы решат все свои разногласия на берегу. В тусклом свете настольного светильника, слизеринец сидел, склонившись над дневником. Решив не нарушать своеобразный порядок, он снова выбрал комнату младшего Блэка. Записи относились к периоду рождения Поттера и Нотт, наконец-то понял, почему тот так удивлялся тому, что Дамблдор вырос в Годриковой Впадине. Читать это было ужасно, особенно зная, что Дамблдор осознанно обрек Поттеров на смерть. В его игре, все эти люди, Блэк, Люпин, Поттеры, Снейп, Педдигрю, без исключения, все они были лишь фигурами на поле. С самого начала старик знал, что Сириус невиновен, но позволил ему оказаться в Азкабане, тем самым лишив Гарри нормального опекуна. Он мог вырасти в этом доме, а не в чулане под лестницей. Дурсли не самые приятные люди, но это поможет выиграть времени. Тео читал эти строки, вскидывая брови в возмущении. Отбросив от себя книгу, его посетила ужасная мысль. Что если, они четверо, тоже должны пойти в расход планам Дамблдора? Он казался жестоким в своих решениях. Вроде как, сочувствующий всем, но не щадящий никого. Он обманул Снейпа самым ужасным образом, извлекая пользу даже из смерти Лили Поттер. Возможно, в жизни Дамблдора и были люди, чьи судьбы его правда волновали, но в это верилось с трудом. На это указывал и тот факт, что в своем повествовании, покойный директор нарочито, будто бы у него была амнезия, избегал любых упоминаний собственных воспоминаний, связанных с Годриковой Впадиной. Это было слишком странно, учитывая произошедшее там, но Дамблдор будто бы вычеркнул все свои чувства в отношении семейной трагедии. Тео задумался, воссоздавая диалог с Дожем на свадьбе. «Действительно ли его сестра была больна?» Вопрос был весьма интересный и, отчего то, Нотта посещали мысли, что целью этих записей была не только победа над Темным Лордом. Альбус Дамблдор казался ему серым персонажем, совершенно не раскрытым при жизни и хранившим слишком много тайн. Было что-то, что сделало его таким хладнокровным, но это еще предстояло выяснить. Он взглянул на часы, будто бы те показывали время, но стрелка застряла в скопившемся, возле отметки «шесть», комке пыли. Обреченно вздохнув, Тео побарабанил пальцами по столу, отмечая, что кроме новой книги Скитер, не мешало бы изучить свежую газету. Собираясь убрать дневник обратно, он заметил две слипшиеся страницы. Нахмурившись, Тео осторожно отсоединил их друг от друга. Как бы ни было тяжело совмещать мои занятия с должностью директора, я не мог не проведать Гардению и новорожденного. Мальчик получился сильным, несмотря на неестественность его зачатия. Природу можно обмануть в исключительных случаях, но без потерь не обойдется. Как меня заверили невыразимцы, в ее запасе еще будет необходимое время, чтобы провести его мальчиком. Прискорбно, что остальная часть его жизни пройдет без матери, но Тиберий не кажется мне человеком способным причинить вред своему ребенку. Пусть он и не хотел этого для своей жены, но позже будет благодарен. Мне придется взять на себя этот груз и рассказать ему. Подобные новости стоило бы смягчить чем-то алкогольным, но такой возможности не было. Тео вышел из за стола с дневником в руках, вновь и вновь перечитывая запись. Несмотря на то, что с их вылазки в Отдел Тайн прошло достаточно много времени, Нотт запомнил разговор двух неизвестных. В тот момент он не вдавался в подробности, хотя успел сделать краткое умозаключение, о том, что отец обращался за помощью с чарами для рождения наследника к невыразимцам. Теперь же, получалось, что все было вовсе не так, как он думал. Получалось, что отец, вроде как, и не соврал ему, говоря, что это было желанием матери. Тео положил перед собой манускрипт, изучение которого откладывал еще со школы. Дамблдор тогда сказал, что так он получит все необходимые ответы, но теперь Нотт не был уверен, что готов к ним. Манускрипт являлся чем-то вроде магического соглашения, подписанного, как он теперь выяснил, его матерью с невыразимцами. Согласно документу, мать, от имени его отца, давала свое согласие на участие в селекционной программе по сохранению генетического наследия чистокровных. Исходя из всей этой информации, выходило , что кроме Ноттов по отцу, и Фоули по матери, Тео являлся наследником вымершей ветви неких Сэллоу, но и это было не так неожиданно. Его отец, которого он, всю жизнь, обвинял во всем, был совершенно непричастен к смерти мамы. Кроме того, вся остальная картина начинала складываться. Отец не просто так продолжал придерживаться стороны Темного Лорда, совершенно обоснованно ненавидя Дамблдора и все, что с ним связано. Он не хотел, чтобы Тео был Пожирателем, в равной степени, как и не хотел, чтобы он стал частью Ордена. Тео потер ладонями глаза и опустил локти на стол. — Блять.***
Его прервал звук скрипящей двери. Гермиона вошла в комнату, на ходу вытаскивая из пучка волос палочку. Посмотрев на Тео, она выдала едва заметную улыбку. Винить ее в скудости эмоций он не мог, ведь причины лежали на поверхности — день был не из простых, да и разговоры с друзьями, как он мог заметить, в последнее время давались ей тяжело. — Уизли все еще злится? — Тео действительно было интересно знать ответ на этот вопрос. — И да, и нет, — задумчиво произнесла Гермиона, — но тебе не стоит об этом переживать. — Я переживаю, если переживаешь ты. Даже если бы все обернулось по-другому, твоей вины в этом не было. Грейнджер утвердительно кивнула, невербально соглашаясь с ним, и достала сумочку. — Акцио… — вещь, которую Гермиона искала, она произнесла шепотом, и Тео мог лишь догадываться, что именно. После странных манипуляций руками внутри сумки, девушка отпила немного воды и отвернулась к двери, резким движением положив что-то в рот. Затем она сняла с себя одежду и надела футболку для сна, которая была велика ей на пару размеров. Сидя за столом, Тео наблюдал за тем, как Гермиона ложится на кровать спиной к нему, не удосужившись снять с нее покрывало. Он не знал, как расценивать этот жест. То ли она избегала зрительного контакта с ним, не имея желания разговаривать на этот счет, либо же она намеренно легла таким образом, чтобы сменить фокус его внимания на что-то более плотское. Мысль о том, что в Гермиона могла использовать женскую манипуляцию, заводила и пугала одновременно. — Ты чем-то обижена на меня? — не сдержался Тео. — Что? — девушка развернулась лицом к нему, — нет, с чего ты взял? Нотт лег к ней прямо в одежде и подставил плечо, чтобы она смогла лечь на него. — Ты крайне немногословна, часто отворачиваешься. Я легко считываю такие вещи… — Дело не в тебе. Просто… Для меня в новинку, что после ссоры с друзьями я могу возвращаться в комнату и не быть наедине со своими мыслями. — Вы поссорились? — Ну, не совсем ссоры, — она продолжила свою мысль, — но все довольно сложно. Ты прав, моей вины в этом не было. Но мысль, что Роном могло бы что-то случится… Каким бы он ни был в последнее время, я бы не пережила еще одной трагедии в своей жизни, к которой я косвенно, но причастна. Поток мыслей Гермионы заставил Тео задуматься о Драко, Изабель, отце и других людях, на жизни которых сказывались его действия. Он понимал Грейнджер: преломление привычного уклада жизни дается нелегко. Он и сам не был бы готов о таком размышлять вслух. За окном бушевал ливень, и периодические раскаты грома добавляли этому непростому разговору дополнительный драматизм. — Ты не хочешь об этом говорить? — Угу, — избегая молчания со своей стороны ответила Грейнджер. — Тогда не будем, — Тео аккуратно подвинул Гермиону со своего плеча на подушку и встал, чтобы погасить свет. Он разделся до белья и лег под одеяло, напоминая Гермионе, что ей стоило бы сделать то же самое, а не лежать поверх него. Обняв ее, он переплел руки вокруг ее талии, и попытался заснуть.***
Прошла, как ему казалось, целая вечность, а он по-прежнему лежал на спине и сверлил потолок глазами. Слегка сопевшая под боком Гермиона совсем не вызывала раздражения, которое обычно бывает, когда кто-то рядом спит, пока ты не можешь заснуть. Отрывок из дневника Дамблорда он прочитал всего дважды, но, казалось, помнит его досконально. Любая попытка уснуть превращалась в полудрему, где один сюжет сменяет другой - как его мать идет по темным коридорам Отдела Тайн в неизвестном направлении; как профессор Дамблдор склоняется над люлькой с маленьким ребенком для оценки и последующего внесения наблюдений в свой дневничок экспериментов. Будь он неладен. И Дамблдор, и дневник. От обиды хотелось плакать. Тео оказался не готов принять эту информацию, хоть и стремился ее найти всю сознательную жизнь. Будто он долго и превозмогая себя поднимался на самую вершину горы, чтобы в конечном итоге просто с нее сброситься. Претерпев еще несколько попыток заснуть, он принял решение отвлечь себя чем-то другим. Время едва пробило за полночь, что было весьма приятно — если он сможет достаточно себя утомить, то сможет даже чуть выспаться. Конечно, он мог бы найти в библиотеке Блэков какую-нибудь убаюкивающую литературу вроде «Как рассеять туман над будущим», от слога которой он несколько раз засыпал в школьной библиотеке. Но внутренний демон подсказывал, что в доме Сириуса можно найти что-то куда более полезное для ментального здоровья. По крайней мере, в краткосрочной перспективе. Лекарство нашло его само. Поттер сидел в одиночестве за большим кухонным столом, где еще несколько недель назад нельзя было найти свободного места. На контрасте зрелище выглядело довольно угнетающе. Услышав шум от бренчания стаканов в антресоли, Гарри медленно повернулся к Тео, будто не удивился его ночному появлению. — Я уж было подумал, что наступило утро, — пробубнил Поттер, отодвигая Тео стул. — Не-а, — слизеринец плюхнулся рядом и налил себе вина из стоящей рядом с ними бутылки. Слегка отпив из бокала, Тео скривился и едва ли не выплюнул его содержимое обратно. — Пить такое пойло — себя не уважать. Неужели не нашлось ничего поприличнее? — Пей что дают, — без обиды в голосе ответил Поттер, — боюсь, тебе придется привыкнуть и не к таким условиям. Ваша аристократичная натура не струсит? — Прекрати, — Тео облокотился о стул и потянулся, — мне казалось, что вопрос моего присутствия здесь уже позавчерашней свежести. К тому же, в тебе аристократизма лишь чуть меньше, чем во мне. — Понимаю, к чему ты клонишь, но не путай аристократизм и состояние. Да и среда взросления… Я не их тех, кто ел не то что из серебряной, да и вообще какой-либо нормальной ложки. Нотт многозначительно оглядел Гарри. Этот парень многое пережил на своем веку, но задумывался ли он, какую роль в его страданиях сыграл почивший не так давно волшебник? — Раз уж ты заговорил об этом. У тебя много денег. Я полагаю, что не просто много, а прям очень много, на пару жизней. У тебя не было мысли наконец пожить для себя и оставить все проблемы на самотек? Гарри посмотрел на него, словно на умалишенного. — На какой еще самотек? — Ну, оставить все как есть. Представить, что тебя нет, а все остальные разберутся как-нибудь сами. Поттер издевательски усмехнулся: — Именно поэтому я пью это вино. Оно, может, мерзкое на вкус, но зато от него быстро пьянеешь. Я сделаю вид, что не слышал твоего вопроса. — Хорошо, давай по-другому. Как ты находишь силы двигаться дальше, если понимаешь, что твоя задача — разгребать чужое дерьмо? На тебя навесили ярлык, едва ты научился ходить — не слишком ли тяжелая эта ноша? — Знаешь… Тео перебил Гарри, будто забыв о его присутствии и разговаривая сам с собой: — Я имею в виду, что это проблема того, кто повесил на тебя этот ярлык. Он — мудак. Мудак, который возомнил о себе слишком много. Никто из нас не должен был стать жертвой его амбиций. — В этом и есть ответ на твой вопрос. Мы не должны стать жертвами его амбиций. Нотт снова посмотрел на Гарри. Очевидно, что они рисовали образы разных людей в своем воображении. Тео сильно сомневался, что Гарри догадался о его намеках. — И все-таки. Как ты находишь силы бороться дальше? — Я не могу по-другому. Не могу я просто взять и бросить все на полпути. Я люблю своих близких, а они любят еще кого-то. Их близкие тоже любят кого-то, и так, рано или поздно, круг разрастется, но замкнется, — Поттер снял очки и потер уставшие глаза, — Мне кажется, что многое в этом мире крутится вокруг любви, но циничность, порабощающая нас, заставляет искоренять эту ценную эмоцию. А важнее ее, может, ничего и нет. Тео постучал пальцами по стеклу, задумчиво смотря будто сквозь Гарри. Подхватив стакан, Тео направился обратно в спальню, бросив в заключение беседы несколько слов: — Даже не ожидал, что ты настолько сентиментален.***
Тео вернулся в комнату, стараясь передвигаться максимально тихо. Он аккуратно лег на кровать, залезая под одеяло. Положив руку поверх Гермионы и свесив кисть на уровне ее груди, он почувствовал прикосновение, которое переросло в переплетение их пальцев. — Где ты был? — сонным голосом спросила Гермиона. — Я проголодался. Спи, — он всегда был рад поболтать с ней, но ему не хотелось перебивать ее сон. Грейнджер повернулась к Тео лицом и посмотрела на него. В темноте, где единственным источником света были едва уловимые проблески лунного света, его лицо выглядело особенно красиво. Ее охватило чувство дежавю, которое перенесло ее в воспоминания об их первом свидании. Оно, впрочем, и не было таковым; по крайней мере, они оба тогда так думали. Девушка заботливо поправила его спадающие на глаза волосы, продолжая любоваться им. Будто рядом с ним реальность куда лучше, чем идеальное сновидение. Не выдерживая более нависшего между ними напряжения, они буквально одновременно потянулись друг другу, сплетаясь в поцелуе. Гермионе казалось, что они все еще недостаточно близко прижаты друг к другу, хотя, сама того не замечая, она уже лежала прямо на Тео, углубляя поцелуй. Он резко сел, облокотившись о спинку кровати, и потянул Гермиону за собой. Стянув с нее футболку и оголяя грудь, он провел кончиками пальцев от копчика до лопаток, от чего она сладко выдохнула и прижалась губами в его шею. Нотт не знал наверняка, могут ли их слышать, но это лишь прибавляло азарта и дополнительного возбуждения. Он повалил Гермиону на спину и стянул с нее белье, нависая сверху. Тяжело дыша, он одной рукой сжал ее запястья и сложил их над ее головой. Другой рукой он провел от груди до шеи, чуть сжимая ее большим пальцем, от чего ее нижняя часть туловища извивалась от желания логического продолжения. Ему нужно было нащупать границу дозволенного. На первых порах их близости он всегда боялся сделать что-то чересчур грубое, но в эту минуту ему казалось, что их сексуальный темперамент, неожиданно, совпадает. Войдя в нее, он лишь в этом убедился. Интенсивность толчков нарастала, и Гермиона не смогла сдержать стон. Посмотрев на нее, он убедился, что ее лицо выражает лишь одну эмоцию — похоть. Ей нравилось, что происходит, а значит, он делает все правильно. Тео почувствовал, как Грейнджер попыталась вырвать свои запястья из его хватки, но его это заводило еще сильнее. Дав ей высвободиться и подняв к себе, он поцеловал ее. Она не успела прийти в себя, как он перевернул ее лицом к изголовью кровати, снова сковывая ее руки, но на этот раз прижав их к стене. Казалось, что так ей нравилось даже больше, чем раньше: она с легкостью уловила ритм, а в некоторые моменты будто даже сама насаживалась на него. Снова высвободив ее запястья, он дотронулся пальцами до ее соска, вызывая новую волну эмоциональных вздохов, а другой рукой крепко сжимал ее бедра. Он заметил, как ее ладонь проскочила ниже, и она потянулась туда, где, по-хорошему, давно должно было что-то быть. Тео улыбнулся: она неплохо обращалась со своим телом. Гермиона думала лишь о том, что ей больше ничего не хочется в этой жизни кроме того, что они сейчас делали вместе. Ей было очень хорошо; определенно — как никогда раньше. Достигнув пика, девушка задрожала. Она готова была упасть, и Тео прочувствовал этот момент, но он не мог остановиться и дать ей отдышаться, потому что сам был на грани. Он успел поцеловать ее в шею, пока не нашел опору для одной из своих рук, громко впечатав ладонь в стену и кончив вслед за ней. Воздух в комнате был весьма прохладным, но тепло их разгоряченных, прижатых друг к другу тел, вызывало у обоих экстаз.***
Убаюкивающий шум дождя благоприятно влиял на сон. Хоть поместье Блэков пребывало в удручающем состоянии и слышимость была высокой, они оба спали, словно младенцы. Их разбудил агрессивный стук в дверь. Тео даже показалось, что человек, стоящий по другую сторону, пытался открыть ее, но благодаря наспех наброшенному запирающему заклинанию этого сделать не удалось. Очевидно, что любой волшебник без труда смог бы ее открыть, если бы действительно хотел сделать, поэтому подобный жест мог означать лишь одно - опасности нет, но есть явная срочность. Лежащие под подушкой палочки мгновенно оказались в руках как Тео, так и Гермионы. Они наставили их к двери и выждали около минуты, вопросительно переглянувшись. Наспех одевшись, они вышли в коридор, даже не приведя себя в порядок. Снизу раздавались звуки разговора на повышенных тонах и интенсивной ходьбы. Спустившись на кухню, они увидели непривычно много домовиков и фигуру мужчины, прижатого к стене Поттером и Уизли. Подойдя чуть ближе, они разглядели в нежданном госте сбежавшего Наземникуса Флетчера. Не желая прерывать допроса мужчины со стороны Гарри, Тео поинтересовался о том, что вообще происходит, у стоявшего неподалеку Кричера: — Как он тут оказался? — Кричер долго искал вора, но все-таки нашел и доставил сюда. — Ты молодец! – подбадривающе похвалил домовика Тео. — Кричер рад быть полезным благородному наследнику Ноттов. Эльф почтительно поклонился, заставив наблюдающего за этой картиной исподлобья Рона закатить глаза. Гермиона заметила его реакцию и внимательно посмотрела на друга: — Вы не ложились спать? — Уснешь тут, – Уизли отвернулся, – пожиратели всю ночь маячили у нас под окнами. Они, очевидно, догадываются, что мы здесь, но защита дома работает штатно. Посмотри в окно, наверняка они еще там. Стоят и смущают своим видом проходящих мимо маглов. Гермиона посмотрела на улицу и увидела подтверждение словам Рона: двое мужчин в темных мантиях не по погоде стояли и смотрели, как ей казалось, прямо на нее. Поттер яростно расположил палочку прямо у переносицы Флетчера, и тот съехал спиной по стене на корточки. — Прекрати свою бесполезную болтовню и отвечай на мои вопросы! – крикнул Гарри, вызвав недоумение в глазах остальных – таким раздраженным его давно не видели, а Тео, может быть, еще и ни разу. Гарри перевел взгляд на взволнованных друзей и маска лидера замерцала на его лице, обнажая вину, слабость и боль. Изучая дневник, Нотту раскрывалась не только личность Дамблдора, но и Поттера. Как бы он ни пытался доказать обратное, на деле Гарри являлся ребенком, отчаянно пытавшимся казаться взрослым, способным решить задачи любой сложности. Дамблдор возложил на него огромную ответственность за исход войны, чужие жизни и судьбу всего мира. Ему просто не оставалось ничего другого, кроме как соответствовать этому образу, прикрывая свое пробивающиеся бессилие агрессией. — Я забрал отсюда только старый хлам, который никому был не нужен, – трясущимся голосом пробубнил Наземникус. — А среди этого, как вы выразились, хлама, случайно не было медальона? – подключилась к допросу Грейнджер. Тео усмехнулся; его умиляло, что Гермиона вежливо обращается даже с таким подонком, как Флетчер. — Припоминаю что-то такое, да… – задумался мужчина, – на вид как обычная безделушка. Нотт заметил, как в глазах Гарри появились проблески надежды. — Он еще у тебя? — Да если бы… Учитывая ваш интерес, я явно продешевил. Да что там, я и галеона с нее не выручил, – не скрывая разочарования ответил Наземникус. Поттер громко выдохнул, покрутился вокруг своей оси, запустив ладони в волосы, и размашистыми шагами ушел в другой конец кухни. — Как это не выручил? – спросил Рон, – ты такой бессовестный аферист, что можешь продать даже воздух. — А вот на личности переходить не надо, – дерзко ответил Флетчер, будто Уизли не был в его глазах тем авторитетом, каким являлся Поттер, – я бизнесмен. Уизли заскрипел зубами, как вдруг Нотт направил на Флетчера палочку: — Баубиллиус, – с непробиваемо спокойным лицом произнес Тео, и бело-желтая молния из деревка пронзила тело мужчины. Тео наблюдал за распластавшимся на полу Наземникусом, в то время как остальные озадачено смотрели на него. — Ты сейчас не в том положении, чтобы язвить и отлынивать от вопросов. Отвечай Уизли. Гермиона едва заметно улыбнулась. Если сначала она подумала, что Тео немного перегнул, то на последнем предложении она обрадовалась, что он, по сути, заступился за Рона. Уизли же, в свойственной ему манере, удостоил Нотта лишь кивком, но вслух так и не поблагодарил. Еле-еле восстановив дыхание, Флетчер поднял глаза на Тео: — Кровь не водичка, – оголяя пожелтевшие зубы констатировал он, – у тебя, малец, гораздо больше общего со своим отцом, чем ты хотел бы. Слизеринец тяжело задышал и снова поднял палочку, но мужчина закрыл лицо руками и отполз от него: — Ладно-ладно! Садист чертов… – он сел в более удобную позу как только понял, что опасность миновала, – Я торговал всяким в Косом переулке, как вдруг до меня докопалась какая-то министерская шишка. Начала угрожать, мол, а есть ли у тебя разрешение торговать артефактами, и еще голоском таким, знаете, мерзким. Будто она мне чай предлагает, а не под суд пытается отправить. Все четверо переглянулись, будто сразу поняли, о ком шла речь. — И что? — Я уж подумал, что дело - труба. А она вдруг наклонила голову вниз и присмотрела этот ваш медальон в куче остального барахла. Я еще удивился: на ней такие дорогие украшения, я даже приметил несколько, а она интересуется этой рухлядью. Ну она мне и говорит, мол, я конфискую это, а ты тут больше не появляйся. Никто не произнес ни слова в ответ на такие откровения. Им нужно было переварить эту информацию и каждый про себя продумывал их дальнейшие действия. Тишину нарушила Гермиона: — Ну, это хоть что-то… Гарри по-прежнему стоял в углу комнаты и, крутя в руках палочку Флетчера, жестом позвал друзей к нему подойти. — Кричер, проследи чтобы наш гость никуда не сбежал, – холодным голосом произнес Гарри. Все четверо встали в круг и приступили к обсуждению: — Нам нельзя оставить его здесь, но и отпустить просто так мы его не можем, – решительно сказала Гермиона, – про то, что мы на Гриммо, пожиратели, очевидно, уже догадываются, а вот информацию про Тео он сможет продать заинтересованным людям, и это не менее серьезно. — Это правда. Давайте немного поработаем над его воспоминаниями и выпроводим отсюда, а потом спокойно решим, что делать дальше, – решил за всех Гарри и посмотрел на Гермиону, будто за часть с воспоминаниями должна быть ответственна она. — Я все сделаю, – перехватил инициативу Тео и взял из рук Гарри палочку Наземникуса. Слегка постучав пальцами по плечу Гермионы, он вернулся к мужчине, и, сказав что-то на ухо Кричеру, провел необходимые манипуляции над Флетчером и швырнул палочку ему в ноги. Спустя пару секунд домовик трансгрессировал с ним в неизвестном направлении. — Что ты сказал ему? - поинтересовался Уизли. — Несмотря на то, что Наземникус не помнит о нашем маленьком собрании, будет безопаснее, если только одному из нас будет известно его местонахождение. — Что-то не припомню, когда мы голосовали за то, чтобы сделать тебя главным, - угрожающе произнес Уизли, - и вообще, изначально, план с Наземникусом придумал я… — Хватит уже! - вступила Гермиона, - у нас нет времени на ссоры. Ни один мускул не дрогнул на лице Нотта, пока он, как можно размыто, отвечал на вполне конкретный вопрос. Гриффиндорцам совершенно ни к чему было знать, что он дал Кричеру задачу, раздобыть для него экземпляр биографии Дамблдора. Это могло быть опасно для их конспирации, ведь домовику будет необходимо лично пообщаться с мистером Вареном, чтобы тот незаметно списал книгу мимо кассы, но риск стоил того. Кроме того, Нотту хотелось как-то обозначить своему старому учителю, что он все еще жив, даже если это было опасно. Уизли недоверчиво уставился на него, несмотря на то, что на допросе Наземникуса, Тео немного помог ему. Они молча сверлили друг друга взглядами, пока Поттер не подал голос. — Это все равно не так важно, как то, что теперь мы знаем, где искать медальон. — Нас точно ищут, - заметил Уизли, - ну по крайней мере вас двоих, - он указал на Гарри и Гермиону, - я то болею обсыпным лишаем, а этот вообще мертв. Все недоуменно посмотрели на него и Рону пришлось пояснить: — Ну, раз родители в курсе, что меня не будет в школе, я предложить симулировать болезнь. Джордж трансфигурировал нашего семейного упыря в мое подобие, так что алиби у меня есть. Семья Уизли поистине была самой радушной, которую только мог знать Тео. Они приютили упыря, считавшегося, в остальном мире, вредителем, вроде крыс. Несмотря на свою внешнюю схожесть с людьми, они вели совершенно неосознанный, животный образ жизни, копаясь в мусоре, уничтожая сад и разнося различные инфекции. Нотт имел случайность столкнуться с ним, когда миссис Уизли отправила его на чердак. Слизеринец опешил, обнаружив там подобного жильца, но Молли убедила его, что он совершенно безвреден и ничем не болен. Они не воспринимали его как угрозу, скорее как домашнее животное или существо, просто нуждающееся в доме. — Того, что упырь и так носил твою пижаму, было вполне достаточно, но идея неплоха - пошутил Нотт, встречаясь с строгим взглядом Гермионы. — Знаешь ли, он мог и тебя на свадьбе изобразить. Даже без всяких чар! — Я просила прекратить, - Гермиона учительским тоном остановила их перепалку. — Рон прав, - выдержав паузу заключила она, чем вызвала сияние счастья на его веснушчатом лице, - но вы все равно не можете явиться туда в своих обличиях. На этот случай я сварила приличный запас оборотного зелья. Только остается еще одна проблема. — Какая? - спросил Гарри нахмурившись. Гермиона лишь вскинула руки кивая головой в сторону Рона и Тео. — Нам придется отправиться всем вместе, как минимум, для того, чтобы ваши взаимоотношения не помешали исполнению задачи. — Я полностью понимаю всю ответственность, - ответил Тео, - но Уизли прав, вам лучше не появляться в Министерстве, даже под оборотным. — Не верится, что говорю это, - вздохнул Рон, - но и правда, мы сможем справиться вдвоем. Вы можете подождать нас и здесь. — Нет, - отрезал Поттер, - вдруг все пойдет не по плану? — У нас нет плана. Поэтому, прежде всего, нам нужно подготовиться, - ответила Гермиона, - необходимо изучить структуру нового Министерства и выяснить, кто находится в подчинении у Амбридж и только потом будем решать о составе участников.