Старые шрамы, новая кожа

Все происходящее казалось Асами идиотизмом, который мало того что появился в его жизни, так еще и разросся до каких-то невероятных, устрашающих даже его размеров. Он. Должен. Найти. Место. Чтобы потрахаться. С Фейлоном. Какой бред. Какой же ужасный бред. И он сам, по собственной воле, подписался на это. Он мог бы свалить поиски на Акихито. На своего секретаря. На кого угодно еще. Мог бы сделать это сам, найти любой рёкан подороже, выкупить большую часть номеров, чтобы никто рядом не помешал, и на этом дело было бы закончено. Он мог бы отменить встречу — это было бы худшим из выходов, но все же выходом. Но что-то внутри него не давало это сделать. А точнее, не давало сделать ничего. И если бы можно было что-то в жизни отмотать назад, как на пленке, Асами поступил бы так, не задумываясь. Все это мешало. Зря он попросил фото. Теперь оно лежало в ящике под стопкой документов, которая с каждым днем становилась все толще. Фейлон был расчетливым ублюдком и свои тонкие расчеты всегда скрывал под маской излишней эмоциональности, у которой Асами не мог не пойти на поводу. Какой черт его дернул расплачиваться не так, как он делал всегда, а самим собой? Он психовал, понимая при этом, что повода для этого нет. Как только появилась возможность, работал до того момента, пока голова не выключалась, возвращался домой под утро и падал в постель, подгребая под себя Акихито. Тот явно чувствовал неладное и даже сам пару раз соизволил позвонить, но что Асами мог ему ответить? Что он волнуется, как школьник, который пригласил самую красивую девочку в школе на свидание? Что он вообще не хочет идти на это свидание, потому что его заставили? Заставили — его. Если бы кто угодно услышал, то он бы даже не посмеялся над шуткой, просто покрутил у виска пальцем. Нужно было прекращать это, чем скорее, тем лучше. Лучше бы они с Фейлоном продолжили оставаться врагами. А ведь Асами все еще может вернуть их отношения к вражде. Совсем как раньше уже не получится, будет по-другому, но все же… Назначенный им самим месяц истекал через пару дней, и к этому времени Асами действительно снова чувствовал себя в норме — физически. Однажды ночью он все же взял себя в руки и ответственно подошел к вопросу, пару часов лично потратив на выбор места — в конце концов, было бы нечестно сваливать на кого-то его собственные промахи. После этого он набрал номер, который еще две недели назад нашел в телефоне Акихито, пока тот был в душе с утра. Все эти мелкие тайны, чтобы скрыть собственное напряжение, настолько раздражали, что Асами уже готов был сделать все, чтобы от него избавиться. В том числе — встретиться с Фейлоном. И конечно, с чего он взял, что Фейлон ответит с первого раза? После двух серий долгих гудков Асами положил телефон на стол — медленно и аккуратно, чтобы не расшибить хрупкую вещицу о столешницу. Может быть, Фейлон просто спит. Все-таки ночь. Он ответил спустя полчаса — просто взял трубку после первых двух гудков. — Привет, — услышал Асами знакомый голос, совсем не сонный. — Только сейчас освободился. Спасибо, что позвонил еще раз. Асами хмыкнул, посмотрел в окно на сияющий разноцветными огнями город. У Фейлона сейчас, наверное, похожий вид — все мегаполисы по ночам становятся похожи друг на друга. — Привет, — сказал он. — Записывай адрес. И он действительно продиктовал адрес гостиницы и назвал дату и время. Фейлон еще раз поблагодарил его, сказал, что будет вовремя, и отключился. Разговор вышел спокойным и деловым. Пожалуй, даже слишком. А он хотел бы чего-то другого? Асами покачал головой и все же вытащил из-под стопки бумаг фотографию. Сейчас смотреть на снимок было почти невозможно, и он положил его в конверт. *** Фейлон придирчиво рассматривал вещи в гардеробной комнате своей квартиры на последнем этаже небоскреба, а затем вытащил наугад пару простых белых рубашек, тонкие легкие брюки. Пойдет. Он уже показал себя впечатляюще. Больше ему не нужно казаться лучше, чем он есть. Это будет даже излишним. От него вообще больше ничего не требуется. Он может расслабиться. Если ему что-то не понравится — может послать Асами Рюичи нахер, и наконец-то почувствует удовлетворение. Пожалуй, этого ему даже хотелось. А повод Асами предоставит, на это он всегда был щедр. Фейлон до последнего думал, что Асами не позвонит. Даже ждал этого. И все же сердце подпрыгнуло, когда он увидел звонок. Первые два он проигнорировал, это было маленькое мстительное удовольствие. На третий раз он ответил, и они спокойно поговорили целую минуту и три секунды. Он приехал в Киото за день до назначенного времени. Ему не сиделось на месте. Это было так… Фейлон смеялся бы над самим собой, кто угодно смеялся бы, но он не мог ничего поделать. Нервы были на пределе. Это в прошлый раз, будучи у себя дома, хозяином на своей территории, он мог делать красивый вид и изображать расслабленность, на самом деле будучи напряженным, как натянутая струна, отзываясь на каждое движение и действие Асами именно так, как было нужно, как было правильно, чтобы зацепить его, чтобы показать ему, чего Фейлон стоит. Кажется, на это ушли его последние силы. Лучший вариант развития событий сейчас — это встретиться на день, а может быть, и меньше, и разойтись мирно. Фейлон надеялся, что хотя бы на день его хватит. Вопрос, зачем он тянет все это, он задавал себе постоянно, пока целый день разгуливал по старому городу, любуясь на парки и храмовые комплексы, а затем забрался на гору, к храму Инари, где и оставался до самого вечера, бродя по дорожкам между ярко-красными ториями, разглядывая статуи, изображавшие сидящих лисиц-кицунэ, старые раскидистые деревья с подлеском и городскую панораму с высоты горы. Время от времени он что-то снимал на маленькую камеру, которую повесил на шнурке себе на шею. Он изображал туриста, надел на лицо большие солнцезащитные очки и собрал волосы в хвост. Парочки даже просили его сфотографировать их вдвоем в таком красивом месте. На следующее утро он побывал в Золотом Храме. В середине века храм был сожжен дотла каким-то сумасшедшим фанатиком, но затем его отстроили заново. Фейлон давно хотел увидеть этот новодел, а теперь представился и случай. Глядя на покрытый чистейшим золотом нарядный павильон, отражающийся в озере, как в зеркале, Фейлон думал. Может быть, не стоило и восстанавливать то, что уже давно погибло в огне. Разве кому-то стало от этого лучше? Может быть, храм за столько столетий тоже хотел покоя? Ему казалось, что за прошедшие день, ночь и утро он успокоился. Ему казалось. Асами встретил его в номере — красивом и совершенно безликом, пустом. С парой низких кушеток, обитых бледно-зеленым атласным шелком, с безукоризненно составленной композицией из белых орхидей на низком журнальном столике между ними; с панорамными окнами, выходящими во внутренний садик отеля, с черным плазменным экраном почти во всю стену. Асами кивнул ему. — Привет, — сказал Фейлон и улыбнулся. — Изображаешь туриста, — сказал Асами с усмешкой, поднявшись из кресла, в котором он сидел, закинув ногу на ногу. В пальцах он небрежно крутил белый конверт — чистый, без марки и подписи. Конверт сразу не понравился Фейлону. — Не изображаю, — пожал плечами Фейлон. — Здесь и правда есть, на что посмотреть, а я бывал в Киото всего один раз по делу. Он не знал, как себя вести сейчас. Подойти ближе? От Асами веяло его обычным холодом, который всегда останавливал Фейлона, сколько бы он сам ни ругал себя за это. В прошлый раз ему хватило силы, но тогда и обстоятельства были другими. Он как всегда ждал, что Асами сделает первый шаг. Фейлон подыграет, если поймет, чему нужно подыгрывать. Асами подошел к нему и передал конверт. Фейлон вскинул брови удивленно и отошел на пару шагов назад. Открыл конверт и заглянул в него. Внутри лежала та самая фотография, которую он отдал Асами в прошлый раз. Фейлон и не думал, что ему снова может быть так больно. Он усмехнулся, засунул конверт в карман легкого плаща, посмотрел на Асами. Ему нечего было сказать. Его снова размазали об землю. Все его усилия не стоили ничего. Можно было уходить отсюда — и лучше было сделать это как можно скорее. — Хочешь сказать что-то еще? — все же спросил он, глядя Асами в глаза. Глаза были темными и непроницаемыми. Почему Фейлону в прошлый раз показалось, что он может прочитать в них что-то? Потому что тогда Асами был слаб, и Фейлон просто воспользовался ситуацией. Сейчас Асами вернул себе силы, а вместе с ними и выдержку. И рассудок. Странно было рассчитывать на что-то еще. С самого начала это было полнейшей глупостью. Может быть, он и был симпатичен Асами, но что с того? Разве это может быть для него поводом так подставляться? — Все это лишнее, — сказал Асами. — Ты мог бы отправить конверт по почте, — ответил Фейлон. — Не тратить целый день на то, чтобы являться сюда вовремя. — Не мог, — Асами качнул головой. – Тогда ты подумал бы, что я не исполняю своих обещаний. — А тебе так важно держать лицо… — сказал Фейлон, глядя ему прямо в глаза. Дернул уголком рта. — Ты был ласковым со мной, когда и без этого был слаб. А теперь ты боишься своей слабости и даже воспоминаний о ней. Не хочешь возвращаться к этому. Наверное, ты прав, так даже лучше. Разумно и правильно. Ты молодец. Но при этом — ты просто трус, Рюичи. Фейлон не знал, откуда взялись эти слова, но он точно знал, что они правдивы. И легче от них не становилось. Он видел, как в темных глазах напротив полыхнула ярость. Асами подлетел к нему, оттолкнул к стене и припечатал к ней спиной, удерживая рукой за плечо, нависая сверху. Вторую руку он поймал за запястье, тоже удерживая, не давая оттолкнуть. — Ты можешь называть меня, как угодно, но я не позволю тебе крутить мной, как своей куклой, — сказал он резко. И все же было больно — по-прежнему. К этому телу, которое снова было так близко, хотелось прижаться — лбом, грудью, всем телом. Удивительно, но этого хотелось всегда, несмотря на то, что Асами делал с ним. Но где-то ведь должна быть гордость и у него? — Я никогда не хотел и не мог крутить тобой, — сказал Фейлон. — Неужели ты думаешь, что я настолько бесчувственный, чтобы изображать то, что люблю тебя? Больно. Но сейчас важно было все же не оттолкнуть. Удержать себя в руках. Он сможет. Они поговорят спокойно и взвешенно, и Асами отпустит его сам. Асами погладил его по запястью. — Нет, — наконец ответил он и отпустил руку. — Я думаю, что ты говоришь искренне — сейчас. И я ведусь на это, как цирковой ослик, которого поманили яблочком. Но когда тебе надоест любить, ты захочешь от меня избавиться — это естественное и правильное желание. А я к этому времени могу уже настолько расслабиться, что буду тебе доверять. Идея доверять тебе казалась мне глупой всегда. Фейлон вздохнул. Выдохнул. Что он знал совершенно точно — он ничего не понимал в Асами. Он погладил Фейлона по щеке. — Только сейчас выходит, что доверяю тебе я. Притащился сюда, один, у меня даже оружия с собой нет, — проговорил он, чувствуя теплое дыхание у себя на лбу. — Потому что мне можно доверять, — ответил Асами. — Разве я когда-то нарушал свое слово? — А мне нельзя доверять? — задохнулся Фейлон. — Ты слишком глубоко погряз в чувствах, своих и чужих. Люди, которые играют с чувствами, рано или поздно проигрывают им. И я не хочу быть в этом замешан. Мне есть, что терять, и я умею оценивать риски. Это было уже слишком. Фейлон оттолкнул Асами — с силой пихнул в грудь обеими руками, сделал короткий удар в живот. Асами отошел, поморщившись — сильнее, чем должен был. Наверное, раны еще напоминали о себе. Не то чтобы Фейлон раскаивался. — Иди ты нахуй, — выдохнул он. — Не проигрывай никому и никогда. Ебись сам с собой, со своей куклой-фотографом, который пока еще терпит твой характер неизвестно за что. Сдохнешь от следующей случайной пули, всем только легче станет. И кажется, это было зря. Асами снова прижал его к стене, на этот раз развернув в нее лицом, скрутил за спиной руки и навалился сверху. Фейлон рассмеялся и потерся задом о его пах. Почувствовал ответное движение, стояк Асами не заметить было невозможно. Фейлон рассмеялся еще громче. — А тебя это все так же заводит, — прошептал он, повернув голову, прижавшись щекой к гладкой деревянной панели. — Делай, если хочешь. Я все еще могу разочароваться в тебе сильнее. Асами хмыкнул и отпустил руки. И поцеловал в висок, долго прижимаясь губами. Фейлон не дышал. — Говоришь, что пришел без оружия? Ты врешь, — сказал он, голос был почти спокойным. — Фэй, ты весь — оружие. Твой вид, твои слова, твои действия. Все, хватит. Он отошел от Фейлона — к бару. Фейлон наблюдал, как он насыпает лед в стаканы, льет в них янтарного цвета бурбон, берет один стакан и делает большой глоток, затем прижимает стекло ко лбу, к щеке. Фейлон только теперь понял, что наговорил. Вспомнил, как проводил ночи в клинике рядом с кроватью Асами, всего себя вкладывая в то, чтобы он выжил и стоял сейчас рядом с ним вот так. И хватило же Фейлону ума сказать такое. Он отвел глаза, когда Асами подошел к нему и впихнул в руки стакан. — Пей, — сказал он. — И расслабься, выдохни. У нас обоих проблемы, и решать их мы будем тоже вместе. Фейлон выпил, стараясь не стучать зубами по стеклу. У него получилось. Лед и горячий, крепкий алкоголь остужали, тормозили его. Он отошел к окну, глядя на выложенные неровным серым камнем берега прудика с прозрачной водой, в которой тонкие ивы купали свои ветки. Асами подошел сзади и обнял за плечи, распустил волосы и носом зарылся в них. Фейлон почувствовал, как глубоко он вдыхает, затягивается запахом. Сердце снова сжалось. — Ты скучал, — сказал он тихо. Асами поцеловал в затылок. — Нет, — сказал он. — Ни секунды. И еще один поцелуй, на этот раз — в шею. Теплые губы, теплое дыхание, знакомый легкий аромат парфюма, который Фейлон, оказывается, успел запомнить. Терпкое дерево, холодный соленый металл, немного сладкого цитруса сверху. — Прости, — сказал Фейлон, делая еще один обжигающе горячий глоток. — Я сказал лишнего. — Нет, — ответил Асами. — Ты сказал то, что нужно. Я тоже сказал то, что нужно. Он вытащил стакан из пальцев Фейлона и допил остатки. Кинул пустой стакан с остатками льда на диван и снова обнял обеими руками. И принялся целовать шею сзади. Фейлон от этого млел. От каждого чертового прикосновения. Он мгновенно забывал все плохое, стоило только Асами быть с ним мягче хоть немного. Он закинул руки на шею Асами и зарылся пальцами в волосы, поглаживая за ушами. Усмехнулся, когда почувствовал, как Асами тянется за его прикосновениями тоже. — Что это было тогда? — спросил он. — Что ты имеешь в виду? — Это представление с конвертом, — пояснил Фейлон сухо. Асами мотнул головой, не отрывая губ от шеи. — В прошлый раз ты был хорош. Слишком хорош. Слишком старался впечатлить. Это было красиво, но в этом есть и минусы — ты не показал себя. А мне нужно видеть. Твои эмоции. Чтобы ты перестал держать себя в руках. Чтобы я знал, чего от тебя ждать. Фейлон стиснул зубы. Хотелось то ли смеяться, то ли плакать, то ли все вместе. Его поймали и вывернули наизнанку, доставая внутренности, рассматривая их, оценивая, подойдет такая начинка или нет. — Ну и ублюдок же ты, — сказал он на выдохе, тихо. Даже злости не было, потому что Асами все время гасил ее, просто целуя шею сзади. Фейлон мог только поворачивать голову, подставляя то одну сторону, то другую. — Ты ожидал от меня чего-то другого? — спросил Асами и прихватил кожу на шее зубами. Фейлон вздрогнул. Он мотнул головой. Конечно, он знал, с кем связался. — Ты можешь быть жестоким, — сказал Фейлон, следуя за своими мыслями. — Но ты не перегибаешь. Ты не врешь. И я, как ты верно заметил, всегда доверяю твоим словам. Когда ты отдал мне этот конверт… это было больно. Я думал, что это твое окончательное решение. — Разве я сказал это? — Асами прихватил зубами кончик уха. Сосредоточиться на разговоре с каждой секундой становилось все труднее. Руки уже затекли, и он опустил их, чувствуя укол сожаления от того, что больше не касался волос Асами. Зато теперь Фейлон мог накрыть его руки своими и гладить по тыльной стороне кисти, по костяшкам пальцев. — Ты сказал, что это лишнее, — припомнил Фейлон. — И я по-прежнему так считаю, — сказал Асами, ухо обожгло горячим выдохом. — Но я всегда мечтал иметь право на роскошь. Даже на такую роскошь, как ты. Фейлон хотел ответить, что это звучит отвратительно пошло и приторно, но в груди растеклось тепло, захлестнуло сердце и добралось до горла, заставив промолчать, оставив такую шикарную реплику без достойного ответа. — Я проясню для тебя ситуацию еще немного, — теперь Асами говорил спокойным, серьезным тоном, отодвинувшись от его уха, но продолжал обнимать, поглаживая кончиками пальцев по боку. Фейлон пытался сосредоточиться на его словах, а не на действиях. Не представлять себе прикосновения этих пальцев под рубашкой. — Некоторое время я думал, что встречи только для того, чтобы трахать тебя — это приятно, но неправильно. Не стоит риска. Я могу трахаться с кем угодно, найти сотню китайских шлюх с длинными шелковыми волосами, которые будут еще красивее тебя, и все это будет совершенно безопасно. Поэтому от тебя мне нужно что-то такое, что окупает риск быть внезапно убитым. — И что же это? — спросил Фейлон. — Я понятия не имею, что тебе нужно. Асами уткнулся носом в складку за ухом, затянулся воздухом. — Ты сам. Весь. Полностью. Мой. Асами замолчал. Прикусил мочку уха. Фейлон сглотнул. Сердце упало в самый низ живота и забилось там тяжело. — Ты просишь много, — сказал он. — И я дорого плачу за это, — ответил Асами. Фейлон усмехнулся, покачал головой. Сколько раз он мечтал о чем-то подобном, чтобы услышать это в реальности — и растеряться. Ставка действительно была высокой — и для Асами, и для него самого тем более. Столько лет он прогрызал себе путь к месту под солнцем не для того, чтобы принадлежать кому-то другому. Но Асами… Он не сделает ничего плохого. Ведь так? — Мне нужно подумать, — сказал Фейлон. — Разумно, — кивнул Асами и отошел от него. — Тогда прогуляемся? Фейлону потребовалось время, чтобы понять, что он говорит серьезно. Чтобы отвязаться от ощущения внезапной потери, когда его перестали обнимать. — Зачем? — спросил он. Асами рассмеялся коротко — Ты ведь сам сказал, что изображаешь здесь туриста. Пойдем, я покажу тебе несколько любопытных мест. Тебе должно понравиться. Фейлон отвернулся наконец от окна, чтобы посмотреть на Асами. У того только прическа растрепалась, в остальном же он выглядел так же, как и обычно. И глаза. Глаза снова были теплыми. Все это походило на странный сон. По крайней мере, пропало ощущение реальности происходящего. Что там сказал Асами? «Разумно»? Не его ли тошнило от этого слова еще несколько минут назад. Фейлон улыбнулся и подошел к Асами. Поднял руку, чтобы погладить его по щеке. Он видел, как Асами напрягся, а затем выдохнул. И прикрыл глаза. Ненадолго, но этого хватило, чтобы принять решение. — Хорошо, — сказал Фейлон, поглаживая по щеке, спустившись кончиками пальцев на губы. — Я твой. И что ты будешь делать с этим дальше? Асами снова закрыл глаза и втянул пальцы в рот, кусая подушечки, облизывая их со всех сторон. Фейлон отнял руку и провел пальцем по закрытым векам. Услышал и почувствовал глубокий вдох. Только сейчас он понял, что Асами не было легче, чем ему. И обнял за шею, губами прижимаясь к горлу. Асами отреагировал мгновенно, обнимая в ответ, опуская лицо ему на плечо. Фейлон думал, что оно того стоило. Уже окупилось. — Пойдем, — сказал Асами спустя несколько долгих секунд. Сейчас ему больше всего хотелось бы остаться здесь, но если Асами предлагает… Он не станет настаивать. Он уже настоял один раз, и теперь ему хотелось, чтобы Асами был с ним по своей собственной воле. Фейлон кивнул. Еще немного, и он расцепит руки. Но еще несколько мгновений в объятиях он точно заслужил. Асами гладил его по спине и снова целовал шею, на этот раз спереди. Фейлон усмехнулся и откинул голову. — Мне кажется, что город никуда не уйдет, если мы задержимся здесь ненадолго, — сказал Асами тихо. — Ненадолго? — переспросил Фейлон. — Сколько ты хочешь? Сердце в груди снова кувыркалось и подпрыгивало, и теперь он даже не мог точно сказать, что это были за эмоции. Асами делал то, чего хотелось Фейлону, ему стоило бы радоваться. А он… Фейлону было не по себе, но и отказываться от того, что ему предлагали, он не собирался. Он наконец-то поднял голову, чтобы посмотреть Асами в глаза. Взял себя в руки — снова. Как легко у него теперь это получалось. — Я хочу много, — улыбнулся Фейлон и в ответ получил насмешливо приподнятую бровь. — Ты уверен, что выдержишь? Фейлон решил, что все же может позволить себе ответить — сейчас. — Я семь лет выдерживал без тебя, — сказал он. — Мне кажется, после этого я выдержу все, что угодно. Он все же закрыл глаза, перестав выносить взгляд. Он только казался насмешливым — Асами смотрел внимательно, вглядывался в самую глубину. Может быть, и зря он это сказал. Фейлон думал, что никогда не расскажет Асами, как стирал ладони, лаская сам себя в постели, пытаясь вспомнить прикосновения, и все было тщетно, жгучие воспоминания только манили и таяли, исчезая, как сладкий опиумный дым. Как пытался представлять себе, как это могло бы быть, когда вставлял в себя самые разные игрушки и не испытывая ничего, кроме механического возбуждения. Как пытался убедить себя в том, что его можно хотеть, когда трахался с другими. Как желал приблизиться и получить хоть крупицу того тепла, которое согрело его однажды, когда он сам трахал Акихито. Все это пронеслось парой мгновений, но этого было так много, что Фейлон стиснул зубы. Но слезы все равно закипели под веками и покатились вниз. Это было так унизительно — снова плакать в объятиях Асами. Он перестал быстро. А потом Асами наклонился, слизывая слезы кончиком языка. Это было невыносимо. Фейлон старался дышать глубоко и успокоить сердце. — Кажется, за столько лет у меня скопился огромный долг, — сказал Асами с улыбкой, и эта его мягкость убивала, сражала наповал. — Хорошо, что ты это понимаешь. Ты можешь начать расплачиваться прямо сейчас, — улыбнулся ему Фейлон криво. — Никогда не подумал бы, что мне придется расплачиваться собственным телом, — Асами усмехнулся и погладил его по спине, спускаясь на ягодицы. Вернее, Асами все это время гладил Фейлона по спине, но осознать этот Фейлон смог только сейчас. Фейлон все же открыл глаза. И тут же захотелось зажмуриться снова. Асами смотрел на него так… Внимательно. Нежно. Как будто во всем мире сейчас был только он. — Пойдем в постель, — сказал Асами. Он сам отпустил Фейлона, но взял его за руку и потащил за собой. Фейлон чувствовал, что ноги отказываются слушаться его, как обычно, и идут кое-как. Он как будто провалился в вату, и все вокруг перестало существовать. Даже Асами, которого он так хотел заполучить себе. Он все же дошел. Сел на край большой кровати. Поднял глаза на Асами, который встал перед ним, упираясь в его колени. А потом он наклонился, вглядываясь в лицо, отведя упавшую прядь волос за ухо, погладил по щеке. — Фейлон, ты как? — услышал он вопрос. — Ты в порядке? Он покачал головой. Он не был в порядке. Асами сел рядом и потянул его назад, вынуждая упасть, лечь рядом с собой. Повернулся боком, носом касаясь щеки. — Извини, — сказал он. — Я все-таки перегнул. Фейлон кивнул. Усмехнулся. — Обними меня, — попросил он. Это не было стыдно. Удивительно, но когда становится плохо, то вопрос стыда перестает существовать, намного важнее становится просто выжить и пережить. Фейлон был не в себе, когда умирал его отец. Он и сейчас чувствовал себя точно так же. И каждый раз рядом с ним в постели оказывался Асами. Удивительная вещь. Только сейчас у Фейлона даже повода страдать не было. Все ведь хорошо, разве не так? Асами потянул его за собой снова, и Фейлон послушался, лег рядом на подушки. И наконец почувствовал, как его Асами обнимает его, прижимает к себе. Слышал, как в груди бьется его сердце — ровно и сильно. Чувствовал, как пальцы перебирают волосы и мягко массируют шею и плечи под воротом расстегнутой рубашки. Услышал еще одну усмешку. — А ты был крайне добр, когда вырубил меня снотворным, — сказал Асами. — Это помогло. Фейлон тихо хмыкнул. — Хорошо, — сказал он. Это и правда было хорошо. И он не знал, что сказать еще. — Я не был столь предусмотрителен, — продолжил Асами. — Полагал, что справлюсь собственными силами. Придется справляться. Лежи и не думай ни о чем. Хорошо? Фейлон кивнул и откинулся на спину. Ничего другого он все равно не мог. Зато он мог почувствовать, как Асами вытащил рубашку из-под пояса брюк и запустил под нее ладонь, положил на живот и повел наверх, к груди. Фейлон выдохнул и выгнулся, следуя за рукой. И услышал еще одну усмешку. — У тебя потрясающее тело, — сказал Асами, поглаживая грудь под рубашкой. — Красивое. И честное. Когда ты не думаешь, оно само реагирует так, как нужно. Это заводит. — Ты хочешь меня? — спросил Фейлон. Это был один из немногих вопросов, ответ на который его до сих пор интересовал. Асами наклонился и поцеловал его — мягко и почти без своего обычного напора, но долго. — Хочу. Фейлон улыбнулся. Открыл глаза. И увидел над собой лицо Асами. Он снова вглядывался. А затем наклонился и потерся носом об нос. Сердце пропустило несколько ударов. — Хорошо, — сказал Фейлон тогда, когда смог говорить. И принялся расстегивать свою рубашку. Асами помог, справившись с последними двумя пуговицами. Распахнул ее на груди, вглядываясь, пробегая взглядом сверху вниз и обратно, останавливаясь где-то. Поставил колено между ног Фейлона, не давая свести их. Накрыл ладонью член, обхватил его, сжимая уверенно, плотно, обжигающе — именно так, как нужно. Так, как Фейлон хотел всегда. Прилив возбуждения был мгновенным. От этого до сих пор было стыдно и больно, но Асами смотрел на него так, что дыхание перехватывало, а внутри все плавилось. Что там сказал Асами? Что его тело реагирует правильно? Что ж, пусть так и будет. Сам Фейлон не хотел бы такой реакции, но выбирать он не мог. — Ты такой красивый, — Асами усмехнулся и опустил голову. — На тебя даже смотреть больно. Я до сих пор не могу поверить до конца, что это мое. Фейлон дернул уголком губ. Асами наклонился к груди, чтобы лизнуть сосок, одновременно сжимая пальцы на его члене, оглаживая сквозь брюки. Фейлон выгнулся, изо рта вылетел короткий и громкий стон. Асами хмыкнул и принялся водить вокруг соска языком, не забывая ласкать Фейлона рукой. Фейлон готов был сдохнуть прямо здесь и сейчас — от ощущений, а еще от нежности, которая разрывала грудь на куски. Когда Асами вместо соска поцеловал шрам, Фейлон понял, что может быть еще сильнее. Он выгибался уже совершенно бесстыдно, и Асами свободной рукой поддерживал его под поясницей, продолжая выцеловывать шрамы от пуль на груди. Фейлон запрокинул голову, ловя воздух ртом и задыхаясь. Казалось, он кончит прямо сейчас, если только Асами еще раз так же сладко сведет пальцы на члене сверху. Фейлон толкнулся просяще и застонал от разочарования, когда Асами отпустил его и отодвинулся. — Не хочу портить твою одежду, — сказал он. Фейлон переводил дыхание, лежа головой и плечами на подушках. Сказанное Асами доходило до него с трудом. Кажется, в его сознании вообще не осталось больше ничего, кроме понимания, что так сильно и быстро он еще не возбуждался. Асами быстро расстегнул ремень и стянул с Фейлона брюки, сам разделся так же быстро. Фейлона охладил немного взгляд на его грудь с совсем еще свежими шрамами, покрытыми нежной розовой кожей. Когда он посмотрел ниже, то прикрыл глаза и развел ноги еще шире. Асами наклонился, чтобы поцеловать его, навалился сверху всем телом, кожей к коже, и Фейлон выгнулся снова, чтобы прижаться теснее. Закинул ногу ему на бедро, обнимая. Подставляясь и предлагая продолжить. Асами не прекратил целовать его ни на мгновение, и кажется, даже с ритма не сбился, когда потер подушечкой большого пальца сжавшиеся тугим кольцом мышцы, надавил немного. Фейлон застонал в поцелуй и открылся мгновенно, расслабляясь, пропуская в себя скользкие пальцы, чувствуя, как его растягивают изнутри. Он мог бы кончить только от этого. Но сейчас он не хотел. Он сам разорвал поцелуй, повернув голову набок, выгибаясь под мягкими, уверенными, точными движениями пальцев внутри себя. Безуспешно пытаясь остановится, насаживаясь еще сильнее. — Хватит, — простонал он. — Убери. Не могу больше. Хочу тебя. Фейлон не узнал свой голос, но это было последним, что его волновало. Асами наклонился над ним, губами прижимаясь к уху, вылизывая его, прикусывая мочку. — Потрясающе, Фэй. Скажи еще что-нибудь. — Пожалуйста… Он уже умолял, он отлично осознавал, как это выглядит со стороны — никакого самоконтроля, сдержанности, тщательно выверенной красоты момента. Но когда Асами трахал его пальцами в неторопливом ритме, он не мог уже ничего. — Чего ты хочешь? — А ты не догадываешься? — Фейлон вскинулся, но затем снова упал на спину со всхлипом, переходящим в стон. — Трахни меня уже, я хочу тебя, я хочу твой член в себе, полностью, хочу… — Тише, — Асами прервал его поцелуем и убрал пальцы. — Фэй, хватит. Фейлон только сейчас заметил, что из глаз катятся слезы. Он успел осознать только это, всхлипнул еще раз, а затем Асами все-таки приставил к отверстию свой член, медленно, невероятно медленно насаживая его на себя. Фейлон чувствовал, как подаются под давлением мышцы, мягкие, как никогда раньше, принимая сразу. Когда Асами вставил полностью, Фейлон толкнулся навстречу еще. И застонал — от острого сочетания удовольствия и боли. — Такой жадный, — прошептал Асами быстро, склонившись к уху, выходя ненадолго и снова толкаясь вперед. — Успокойся, я дам тебе все, что ты хочешь. Фейлон улыбнулся, обхватывая Асами ногами за бедра, притягивая к себе еще сильнее. А затем поверил — и попытался расслабиться, обнимая за плечи. Асами дал все, что Фейлон хотел. И этого все равно было мало. Это Фейлон понял, когда напряжение ушло, когда он шумно дышал, приходя в себя, лежа под Асами, все еще обхватывая его руками и ногами. Слушал собственное сердце, которое еще не успокоилось. Сердце Асами, которое тоже билось быстро — намного быстрее, чем обычно. Как удивительно — он уже успел запомнить нормальный ритм сердца Асами. Хотя, если подумать, ничего особенно удивительного в этом не было. Он осторожно отпустил. Нужно было что-то сказать, что-то сделать, но в голове у Фейлона было совершенно пусто. Но по крайней мере, вины или стыда он не чувствовал. Это было странно — и хорошо. Асами сдвинулся, устраиваясь на нем удобнее, и заговорил первым, прямо около уха. — Ты знаешь, подо мной так еще никто не рыдал. Фейлон усмехнулся, погладил по спине осторожно. — Да неужели? — спросил он. Асами куснул за ухо, и Фейлон ойкнул. Недовольно мотнул головой. Асами приподнялся на локте, нависая над ним, заглядывая в лицо. — Не пойми меня неправильно, слезы в постели — это нормальная реакция, — заговорил он. Фейлон видел, как его глаза блестят — мягко, от смеха и пережитого удовольствия. Только это не позволяло скинуть его с себя. — Но обычно они появляются не в тех случаях, когда я пытаюсь быть нежнее. Если Фейлон и собирался еще что-то ответить, то это желание пропало сразу после этих слов. Он вздохнул и прикрыл глаза. Получил поцелуй в сомкнутые губы и выдохнул, раскрываясь навстречу, чувствуя мягкое прикосновение и влажный язык, скользнувший в рот. Было хорошо. Его просто целовал Асами, и эти поцелуи ни в чем не уступали сексу. В них Фейлон точно так же растворялся. Он все еще боялся, но теперь этот страх стал немного, на крупицу меньше, и это место заняло удовольствие. — Ты расслабляешься, — шепнул Асами, мазнув по щеке влажными губами. — Это хорошо. Фейлон кивнул. Это действительно было хорошо — для него. Он не был уверен, есть ли Асами дело до этого или он просто очень доволен собой, но в любом случае, Фейлону нравился результат. — О чем ты думаешь сейчас? — спросил Асами, прерывая еще один поцелуй ради этого вопроса. — Подсчитываю, сколько таких встреч потребуется, чтобы я расслабился совсем, — ответил он. — Комплексы, сам понимаешь. — Асами поцеловал его в лоб. — И все из-за тебя. — Ты чем-то недоволен опять? — спросил Асами, поглаживая его под волосами за ухом. Это был запрещенный прием, Фейлон потянулся за лаской. — Подумай головой. Ты выжил и стал во главе Байше, ты добился всего, чего хотел. Ради этого стоило всего лишь потерпеть несколько лет, дроча в одиночестве. Фейлон недовольно сжал губы, но потом не выдержал и все же рассмеялся. Когда Асами говорил об этом, звучало действительно вполне нормально. — Ты ничего об этом не знаешь, — все же сказал он. — Хочешь рассказать мне, как ты страдал? Фейлон не хотел ничего рассказывать. Он хотел, чтобы Асами снова поцеловал его, и вместо ответа потянулся первым. Поцелуи затянулись — еще немного, потом и еще чуть-чуть — Фейлон не хотел расцеплять руки и отпускать, он зарывался пальцами в волосы, гладил по шее и по плечам, иногда нажимая ногтями сильнее, впиваясь в кожу, и тогда Асами двигал плечами, разводил лопатки в стороны, подставляясь еще. Фейлона уносило и от поцелуев, и от прикосновений, и от того, что Асами тоже нравилось. Возбуждение снова начинало накатывать, и Фейлон толкнулся бедрами, привлекая внимание. Асами рассмеялся ему в губы и оторвался от них. — Какой ты дикий, — шепнул он и прикусил нижнюю губу, оттягивая ее. Затем отпустил и лизнул кончиком языка. — Лежи спокойно, я все сделаю. Фейлон довольно вздохнул и откинул голову. Асами тут же прижался губами к шее под подбородком. И стал спускаться ниже. Асами работал ртом божественно. Фейлон вскоре перестал удерживать руки на покрывале, которое они не потрудились снять, и снова вплел пальцы в волосы, перебирая их беспорядочно. Ему было горячо — настолько, что все тело плавилось и превращалось в нечто мягкое, бесформенное, податливое к любым прикосновениям. Он так и кончил во второй раз, раскачиваясь на высоких и плавных волнах этого удовольствия. И снова упал на подушки, практически не чувствуя в себе больше сил. Каждая мышца как будто расслабилась после долгого напряжения, и теперь их невозможно было собрать. Фейлон чувствовал только, как Асами неспешно и влажно целует бедра с внутренней стороны, выводит языком узоры, прикусывает тонкую кожу. Он переводил дыхание. Становилось прохладно. — Интересно, ты сможешь еще раз? — услышал Фейлон. Голос Асами доносился как сквозь вату. Фейлон улыбнулся. Ему казалось, что он не сможет уже ничего, но предложение было невероятно соблазнительным. — Зависит от того, что сможешь ты, — ответил он с усмешкой. Конечно, этот вызов Асами проигнорировать не мог. Все действия, все движения сейчас ощущались замедленными, плавными и мягкими, как под водой. Асами перевернул его на живот и точно так же, как целовал бедра до этого, принялся целовать ягодицы. Сначала целовать, потом сжимать пальцами, потом прикусывать. Прикосновения были почти грубыми, от них было почти больно, но и удивительно хорошо одновременно, и спустя некоторое время Фейлон уже приподнимал бедра навстречу, прося не останавливаться. Асами разводил ягодицы в стороны, нажимая пальцами на отверстие, и Фейлон сам чувствовал, какой он мягкий сейчас. Он готов был принять все, что угодно. Он не был готов к тому, что Асами начнет трахать его языком. Он взвился, вздыхая с задушенным стоном, а затем опустился снова, подставляясь еще сильнее под влажные, короткие толчки. А потом Асами все же вошел в него членом, приподняв за бедра так, как ему самому было удобно. Фейлон слабо помнил, как он кончил в третий раз, все слилось в зыбком, неясном, почти болезненном мареве удовольствия. — Еще? — спросил Асами на ухо, лежа на нем сверху. Фейлон мотнул головой. Ему действительно было достаточно — пока. По крайней мере, сейчас он больше не вынесет. Асами скатился с него, накинул одеяло и обнял сбоку, снова целуя в висок, зарываясь носом в волосы. Фейлон не готов был двинуться даже для того, чтобы обнять в ответ. «Еще пару минут», — подумал он, придвигаясь еще ближе, уткнулся носом куда-то в шею, почувствовал, что его обнимают еще крепче. Конечно же, он уснул. Когда он проснулся, он был один, и за окнами почти стемнело. Фейлон просыпался медленно, словно выплывал к поверхности из глубин океана. Он чувствовал себя непривычно, его тело было легким и тяжелым одновременно — как будто он и правда оказался погруженным под воду. Фейлон любил плавать — раньше, еще в детстве, когда летом, в самую жару они перебирались из раскаленного влажного Гонконга в дом на побережье. Сначала отец отпускал его только с Янцзу, и им было весело. Потом Фейлон уходил к воде только иногда, ранним утром, пока все в доме еще спали, потому что Ян язвительно называл его русалочкой и говорил, что однажды морскую принцессу непременно поймают рыбаки или матросы, чтобы связать и воспользоваться ее прекрасным телом. Ян пару раз подкарауливал его, когда Фейлон возвращался. После этого Фейлон перестал убегать к морю. Воспоминания были горькими, и их хотелось выплюнуть. От них Фейлон проснулся окончательно и сел на постели. Какая теперь разница, что там с ним было в далеком детстве? Он заметил, что под тонким шелковым одеялом он полностью обнажен. Значит, Асами раздел его — а Фейлон не проснулся даже от этого. А сейчас? Где Асами сейчас? Фейлон поднялся с кровати и одним быстрым движением — и заставил себя остановиться. Асами просто мог находиться в соседней комнате, где сейчас горел свет. Асами мог и уйти, и свет в комнате включила горничная, которая делала уборку. В любом случае, Фейлону сначала стоило привести себя в порядок и только потом вылетать отсюда. Он осмотрелся в поисках одежды. Одежда, как ни странно, нашлась сразу же — чистой и отглаженной висела на плечиках возле двери. И об этом тоже Асами успел позаботиться. Заботливый, мать его. Фейлон знал, что Асами может быть заботливым, но не ожидал, что ему когда-нибудь доведется испытать это на себе. Он погладил собственную белую рубашку по длинному свисающему рукаву. Вспомнил, как ему было хорошо с Асами — без единой мысли в голове, только ощущение себя желанным и ответное желание. Все это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, но пока Фейлон готов был поверить. Он почти пришел в себя после того, как умылся и принял душ. Просторная купель из камня притягивала взгляд, но Фейлон сейчас не мог позволить себе расслабиться настолько, чтобы просто лежать в горячей ароматной воде и не думать, где там Асами. Тот действительно нашелся в соседней комнате. Сидел на коленях за низким столом и что-то сосредоточенно печатал на ноутбуке. Он посмотрел на Фейлона тотчас же, стоило ему только появиться. Взгляд был спокойным — не мягким, но и не тем обжигающе-холодным, которого Фейлон боялся. — Неужели ты работаешь даже сейчас? — Фейлон покачал головой. Он подошел сзади и обнял, наклонившись. Асами не сопротивлялся, не напрягался. Поймал его руку и поцеловал запястье. Сердце сделало очередную попытку выскочить из груди. Фейлон опустил подбородок ему на голову. Посмотрел в экран ноутбука, но на нем уже не было ничего, кроме заставки — какой-то клуб, приватная обстановка, дорогой интерьер в оттенках черного, серебра и хрома. — Один из твоих клубов? — спросил Фейлон. Асами все еще держал его руку. Фейлон плавился только от этого. — Да. Нравится? Фейлон посмотрел еще раз, подумал. — Стильно и с претензией. Наверное, неплохо. Я не разбираюсь в этом, если честно, бывал пару раз только по делу, — он усмехнулся и поцеловал в макушку. Волосы пахли гостиничным шампунем. Асами погладил его по ладони. — Ты меня с ума сводишь, — честно признался Фейлон. — Если бы ты меня пригласил, мне бы понравилось все. Он почувствовал, как Асами выдохнул. В следующую секунду крышка ноутбука захлопнулась. — Тебе не стало легче, — сказал он. Слова отдались в груди уколом боли. Фейлон прикусил край уха. — А тебе? — спросил он. Асами повел плечами, скидывая с себя его руки, и поднялся. Посмотрел коротко и отвернулся, а затем обнял снова. Фейлон поднял голову, подставляя губы, и Асами все понял правильно, целуя его. Поцелуи были мягкими и долгими. Асами не хотел останавливаться. Асами не хотел отвечать на его вопрос. Фейлон мог бы думать, что это не имеет значения для него сейчас, что пока его целуют, нужно пользоваться шансом и брать все, что ему дают. Но что-то внутри снова тревожно заныло. Этот поцелуй он разорвал первым, но не отошел, уткнулся лбом в плечо, прижался губами к шее, нащупывая бьющуюся вену. От нежности и ощущения непреходящей тревожности ныло в груди. Асами гладил по шее под волосами, по пояснице, водил пальцами по поясу брюк так, будто хотел скользнуть ладонью под них. Фейлон не был против. Ему нравилось все. — Как ты можешь быть таким, — проговорил Асами. До этого Фейлон думал, что его сердце уже не сможет сжаться сильнее. — Каким? — спросил он. — Ты хочешь меня. Тянешься ко мне. Ластишься всем телом, — Асами опустил руку с пояса на ягодицы, и Фейлон на самом деле прогнулся вслед за ладонью. — Я не понимаю тебя, Фэй. Мы встретились с тобой однажды, и все, что я сделал тогда, было продиктовано лишь желанием выполнить свою работу. Потом… — он усмехнулся. — Я честно делал все, чтобы задеть тебя посильнее. Ты ненавидел меня, когда увез Акихито. По всем законам логики не должен так прижиматься ко мне сейчас. Фейлон улыбнулся, покачал головой. — Рюичи, я ни разу еще не видел, чтобы твоя логика выглядела столь ущербно. Да, ты подставил меня, и я не знаю, кто убил моего отца, но ставлю скорее на Яна, чем на тебя. Когда он был на взводе, он обычно срывался самым неподходящим образом. Ты привел меня к То и заставил опустить пистолет. Я мог бы подумать, что ты хочешь уничтожить меня, но ты убил То, с которым вел дела, и привез меня в больницу. И потом тоже, ты тысячу раз мог стереть меня в порошок лишь парой звонков и разговоров с Йо. Ты ни разу не сделал этого. И я не буду удивлен, если узнаю, что через него ты прикрывал меня. Асами усмехнулся. — Почти нет. Пара советов, не более. Ты сам отлично справлялся. — Интересно, кто прикрывал тебя после того, как ты застрелил То? — Тебе правда интересно? Асами массировал пальцами его затылок. Фейлон мотнул головой. Конечно, ему не нужны были конкретные имена, но сейчас он был рад, что они все же эти люди нашлись, и для Асами тоже. Он чувствовал себя странно. Удивительно свободным. Он никогда не думал о той ситуации с точки зрения Асами, его собственная боль занимала его полностью. Сейчас она отодвинулась достаточно для того, чтобы дать место и другим мыслям. Выстрел в То был эмоциональным решением, и даже если в тот момент Асами уже просчитывал такую возможность и знал, как он будет выкручиваться, ему тоже пришлось несладко. Нужно было перестраиваться под новые обстоятельства — сейчас Фейлон знал на собственном опыте, сколько сил, энергии и мозгов нужно было потратить, чтобы выйти из воды сухим и даже с выгодой для себя. И все это время Асами держал под контролем ситуацию в Гонконге, наблюдая со стороны, делая свои ходы через других людей, поддерживая Фейлона, чтобы он выбился наверх. Все это легко можно было бы объяснить желанием Асами управлять новым главой теневого Гонконга, но он даже ни разу не попытался. И это уже нельзя было объяснить ничем, кроме… хорошего отношения? симпатии? — Спасибо, — сказал Фейлон и поцеловал в шею еще раз. Асами сглотнул. — За что? — спросил он. — За одежду, — Фейлон потерся носом. — Все идеально. Асами рассмеялся — и тоже расслабился. — Я просто позавидовал Акихито, с которым ты гулял в таком соблазнительном виде. Хотелось видеть тебя и рядом с собой. Когда мы только встретились, я не успел насмотреться. — То есть, я все-таки красивый? Фейлон выскользнул из объятий, чтобы отойти на пару шагов и ненавязчиво обернуться вокруг себя, демонстрируя тело, его изгибы и пластику. Потом посмотрел на Асами и остался доволен эффектом. Асами просто кивнул, но смотрел он, не отрываясь. — «Я могу найти сотню китайских шлюх, которые будут красивее тебя», — передразнил Фейлон. Асами только покачал головой и оставил и эти слова без ответа. — Ты хочешь в клуб? — спросил он. — Здесь есть парочка пристойных. Я приглашаю. Фейлон рассмеялся. Упал в одно из кресел и продолжил смеяться там, закрыв лицо руками. И все это время он чувствовал на себе взгляд Асами. Наконец Фейлон заставил себя успокоиться и сел. — Теперь ты будешь исполнять все мои желания? — спросил он, потягиваясь в кресле. — Только пока у меня нет идей получше, — Асами подошел и подал руку. Гостиница находилась на одной из улиц старого города. Вынырнув в синюю ночную темноту из ярко освещенного холла, они неторопливо двинулись вперед по узкой улице, проходя мимо гостеприимно открытых дверей чайных и небольших ресторанчиков, магазинов с сувенирами для туристов и деревянных ставней, закрытых на ночь. Ночь была подсвечена теплыми рыжими огнями фонарей, свисающих с веток деревьев и украшающих двери и окна домов. Фейлон поймал Асами за руку и осторожно сжал. Асами пожал его руку в ответ, а затем переплел их пальцы. От таких простых движений голову уносило. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, если вспомнить, через сколько ему пришлось пройти, чтобы держать эту руку. Фейлон делал вид, что смотрит по сторонам или вперед, на чернеющий на фоне синего неба резной силуэт пагоды. Это сложно было не только описать словами, но даже понять самому. Что-то случилось с ним, что-то очень правильное и очень хорошее, чего он не ждал и чего точно не заслужил. Когда это произошло? Когда Асами… занимался с ним любовью, выжимая досуха все старые больные мысли. Когда Фейлон понял, что все то время, пока он страдал от одиночества, Асами не сводил с него взгляда? Он закусил губу. Кажется, он снова готов был разрыдаться. Кажется, он уже перевыполнил план по рыданиям на сегодня, и надо было удержаться. Удерживаться было сложно, а после того как Асами притянул его к себе и прижал к груди прямо посреди улицы — и вовсе невозможно. Фейлон сжал в кулаках плотную ткань пиджака на спине Асами, и слезы все-таки потекли из глаз. Асами гладил его по голове, по шее, по плечам и спине, не говоря ничего, пытаясь успокоить только прикосновениями, но теперь от них хотелось плакать еще сильнее. Фейлон не знал, что в нем может находиться столько слез. Наконец он все-таки начал утихать. Он стал замечать, как нечастые прохожие огибают их, оставляя вокруг пустое пространство. Интересно, это Асами излучал такую устрашающую ауру, или им просто не хотелось подходить к рыдающему посреди улицы человеку? — Ну как? — спросил Асами и снова поцеловал в голову. — Я как будто сплю и мне снится что-то очень хорошее, — ответил Фейлон. — Я испортил всю твою одежду, прости. — Высохнет, — Асами усмехнулся. Он попытался отойти, но Фейлон обнял сильнее, не отпуская от себя. Пока еще он не был готов. Зря они вообще вышли из номера — сейчас хотелось закрыться где-нибудь, где нет людей, и обнимать, целовать, касаться кожи, заниматься любовью. Конечно, ему нужно было сдерживаться, не быть настолько жадным до чужого внимания, помочь Асами — тому явно тоже было не по себе, и Фейлон не хотел давить сильнее, он и так уже получил достаточно. И все же… Были вопросы, которые нужно было задавать прямо сейчас. — Почему ты это делаешь? — спросил он. Асами тронул губами его лоб — это был даже не поцелуй, какая-то легчайшая разновидность ласки, для которой даже не придумано названия. — Потому что я могу, — ответил он. — Есть такое правило: если можешь сделать кому-то хорошо, сделай. Если можешь починить что-то — почини. Помогает чистить карму хоть немного. И потому что я хочу, чтобы тебе стало легче. Чувствую за это какую-то личную ответственность, как ни странно. Фейлон улыбнулся и потерся носом о шею, затянулся воздухом глубже. Ни слова о любви, ни слова даже о том, что Фейлон ему нравится. Но для того чтобы это понять, Фейлону и не нужны были слова — это читалось между ними, в каждом взгляде, каждом прикосновении. — Я как будто выиграл в лотерею главный приз, — пробормотал Фейлон. — Можно и так сказать, — Асами погладил его по спине до поясницы и все же отошел. — Но для тебя это была не лотерея, а работа, и я это ценю. Пойдем, тебе нужно поесть чего-нибудь. Фейлон кивнул и вытащил из кармана пиджака Асами платок, стирая с лица остатки слез под пристальным взглядом. — У тебя сейчас губы такие, что удержаться сложно, — сказал Асами. Фейлон пожал плечами. Интересно, ему всегда будет так же неловко после рыданий на плече Асами, или он все же когда-нибудь закончит с таким способом провести время вместе? — Хорошо, что я не целуюсь на улице, — Фейлон улыбнулся и быстро облизал соленые губы кончиком языка. — Я тоже не целую никого на улице, — Асами кивнул, продолжая смотреть на его губы. Фейлон подозревал, что эта ночь кое-что поменяет в своде правил поведения Асами, которым он так гордился. Ресторан, в который привел его Асами, находился поблизости — буквально за углом. Войдя в полутемное помещение, наполненное тихой мелодией живой флейты, Фейлон мимоходом успел задаться вопросом: был это первый попавшийся на пути ресторан или Асами заранее выбирал место неподалеку от гостиницы. Фейлон не мог выбрать, какой из вариантов ему нравится больше. Заведение не было традиционно-японским, и это, честно говоря, радовало. Может быть, когда-нибудь потом ему и будет интересно оценить по достоинству все местные изыски, но не сейчас. В этот момент голова была полностью занята… собой? И Асами. Асами сказал пару слов девушке за стойкой администратора, после чего та выплыла со своего места, улыбаясь одними уголками губ сдержанно и в то же время приветливо, и повела за собой. Столик в углу возле большого окна устроил Фейлона полностью, весь зал был пустым, и он кивнул на вопросительный взгляд Асами. — Я припудрю носик, — сказал Фейлон с натянутой улыбкой. — Закажи что-нибудь на свой вкус. Асами кивнул. Глядя в зеркало, Фейлон не узнавал себя. Человека, который смотрел на него, вряд ли можно было назвать красивым, но не потому, что черты его лиц внезапно перестали быть правильными, а потому что на лице можно было заметить только глаза, растерянные и ошеломленные одновременно. И еще губы — действительно намного ярче, чем они бывали всегда. Наверное, так бывает, если долго целоваться, а потом долго плакать. Фейлон несколько раз плеснул холодной водой на горячие щеки и снова посмотрел в зеркало. Ничего особенно не поменялось, только волосы вокруг лица стали мокрыми и облепили кожу рваной черной сетью. Кажется, он снова начинал волноваться. Нужно было это прекращать как можно скорее, но… Откуда у него взялось столько «но»? У него никогда в жизни их столько не было. Когда Фейлон вышел, он не смог не воспользоваться шансом немного понаблюдать за Асами издали. Асами курил, задумчиво глядя в окно. Потом отложил сигарету и поднял стакан с виски, поболтал им перед собой, глядя на перекатывающиеся внутри кубики льда. Без своей напускной холодности он выглядел обычным человеком. И к тому же, очень уставшим. От этого Фейлон почувствовал мгновенный укол вины. Он постоял в стороне еще несколько минут, наблюдая. Фейлон пытался собраться, взять себя в руки, но он словно просыпался у себя же между пальцев, мысли растекались, ускользали и терялись в темноте. Он мог только смотреть на Асами. От созерцания его отвлек официант, который поставил на стол узкий фигурный бокал с каким-то темно-зеленым коктейлем. Это для него? Фейлон улыбнулся. В этот момент Асами затушил сигарету и повернулся к нему. Все, сеанс наблюдения был окончен, и Фейлону не оставалось ничего, кроме как подойти. — Почему мне это? — спросил Фейлон, сев напротив него на стул и взяв свой зеленый бокал. В темной полупрозрачной зелени плавала пара ярко-алых вишен. Фейлон принюхался — пахло абсентом и каким-то сиропом. На небольшом блюдце рядом лежали какие-то розовые полупрозрачные лакомства в виде карпов-кои. — Потому что сладкое, — ответил Асами. — И потому что красиво. Просто пей и расслабься. Фейлон откинулся на мягкую спинку и втянул в губы соломинку. Было действительно сладко, а еще кисло, а алкоголь добавлял этому коктейлю завершенности. На дне мягко ворочался еще один слой, более терпкий и горький. Идеально. Алкоголь делал жизнь легче. Он не распутывал узлы, но успокаивал, и они давили чуть меньше. — У тебя есть клубы с шибари? — спросил Фейлон. Он знал, что есть, но спросить об этом было бы вежливее. — Парочка, — кивнул Асами. — Почему ты спрашиваешь? Хочешь посмотреть или попробовать? — Смотреть неинтересно, — ответил Фейлон. Асами взглянул на него коротко и остро — от этого взгляда Фейлона будто иглой прошило, и по позвоночнику побежали мурашки. — Я учту твои интересы, — сказал Асами. Некоторое время они пили молча. - Я удивлен, что ты явился так – без телохранителей, без оружия. Не слишком предусмотрительно. Фейлон улыбнулся, мягко обхватил трубочку губами и втянул напиток, сделал большой глоток, прежде чем ответить. - Я доверяю свое тело тебе. А у тебя во внутреннем кармане пиджака лежит пистолет. Не подумай, у тебя отличный портной, и это незаметно со стороны, но я почувствовал, когда ты прижимал меня к стене. Асами кивнул в ответ, уголки губ дрогнули в намеке на улыбку. Фейлону с трудом удалось убедить Йо, что ему не нужна будет охрана. Затянувшийся разговор закончился тем, что Фейлон просто приказал ему заткнуться, оставаться в Гонконге и вести дела так, чтобы Фейлон не разочаровался в нем, когда вернется. И он обещал звонить каждый день и сообщать о своем местонахождении – на всякий случай. Дурацкие меры предосторожности, но они действительно были важны. Принесли еду. От множества тарелок и блюдец поднимался пряный ароматный пар, и только вдохнув его, Фейлон понял, что на самом деле был дико голоден. Он пытался медленнее есть стеклянную лапшу с овощами и жареные креветки, но получалось так себе. Асами за все это время съел только половину своей порции говядины на гриле и отодвинул остаток. — Хочешь? — предложил он. Фейлон не стал отказываться, придвинул к себе тарелку. Удивительно, но даже еда на тарелке Асами была вкуснее. Еда и алкоголь сделали свое дело — Фейлон смог немного расслабиться, а в голове прояснилось. И с этим можно было работать дальше. — Спасибо, — кивнул он. Асами ничего не ответил, только прикрыл глаза в ответ на похвалу. Судя по взгляду, он был или уже пьян, или просто очень устал. — Сколько тебе нужно, чтобы напиться? — спросил Фейлон. Асами рассмеялся коротко и потер пальцами переносицу. — Спаивать меня — плохая идея. Я могу разозлиться, и я уверен, что сегодня тебе это не нужно. Фейлон усмехнулся. Попросил подошедшего официанта повторить коктейль. Сам он был бы совсем не против напиться, останавливало только то, что Асами и без этого носится с ним весь вечер, не хватало еще, чтобы тот тащил Фейлона в номер на себе. — Наверное, ты нечасто так проводишь вечера, — сказал он. — Как именно? — Утешаешь рыдающих на твоем плече мужчин. — Хочешь еще раз услышать, что для тебя делается исключение? — Асами усмехнулся и потянулся за следующей сигаретой. Фейлон смотрел, как он прикуривает, затягивается тяжелым дымом. Он не любил сигаретный дым, он казался пошлым, как фастфуд, и душным. Но в сочетании со вкусом губ Асами даже это должно быть приятно. — Не хочу, — Фейлон качнул головой. — Наоборот, я… — он вздохнул. — Я хотел извиниться. Я веду себя, как истеричная школьница. — Нет, — Асами покачал головой, улыбнулся и подался вперед, ложась локтями на стол. — Как трехлетний ребенок, Фэй. Так же отчаянно плачешь и требуешь, чтобы тебя любили. Фейлон почувствовал, как мгновенно вспыхнули щеки, и опустил глаза, закусил губу. Слышать это было больно до сих пор. — Если посмотреть со стороны, то это довольно смешная ситуация, — продолжил Асами, Фейлон чувствовал его взгляд, но головы так и не поднимал — и так было отлично слышно. — Ребенок, которого не любили с самого детства. Твой приемный отец был добр к тебе, но ты все равно чувствовал, что с тобой что-то не так, что ты не такой, неправильный. Всю свою жизнь ты пытаешься доказать, что ты чего-то стоишь. Отцу, брату, мне. И постоянно пытаешься стать лучше, чтобы с тобой считались, чтобы на тебя обратили внимание. Это нормальное желание, совершенно обычное. Ты делал все, чтобы чему-то соответствовать, у тебя отлично получалось. Ты талантливый, Фейлон, а еще ты умный и амбициозный, но не настолько, чтобы амбиции вскружили тебе голову. Ты хорошо работаешь, ты был хорош уже тогда, когда я увидел тебя впервые. Асами замолчал, делая затяжку. Фейлон следил за его пальцами, зажимающими сигарету, и пытался понять, о чем говорит Асами сейчас. Он то был недоволен Фейлоном, то хвалил его. Фейлон вытащил из пальцев сигарету и затянулся сам. Поднял голову и заставил себя посмотреть на Асами, откинулся на спинку стула. — Допустим, — сказал он. — Но я все равно и не понял, что ты нашел смешного в этой ситуации? — Ты так старался доказать всем, что ты лучший, что на самом деле им стал. Ты очень смелый, Фэй. Ты не зря назвал меня трусом, я признаю за тобой это право. Когда я занимался тем делом в Гонконге семь лет назад, я наводил справки, и кое-что слышал о младшем сыне главы Лю. Мне говорили, что он немного эмоциональный, но умный и достаточно жесткий для того, чтобы с ним можно было иметь дело. Конечно, фото тоже видел, но что может передать фото? Увидеть вживую двадцатилетнего мальчика с длинными волосами, девичьим личиком, раной на руке, на грани нервного срыва, который цепляется за любого, кто даст ему хоть крупицу тепла и близости… — Асами улыбнулся, глядя на него, покачал головой. Кажется, Фейлон мог гордиться собой — он мог выносить и этот взгляд, и эту улыбку, и сам рассказ. — Кажется, я снова отклонился от темы. Я хотел сказать, что с твоей внешностью и твоим желанием носить длинные волосы заработать такую репутацию было в несколько раз труднее, чем обычно, но ты справился и отстоял свое право быть таким, каким хочешь. Красивым и эмоциональным. Искренним. Это такое… — он задумчиво махнул кистью, пытаясь подобрать слова, и не преуспел в этом, замолчав. — Какое? — спросил Фейлон. Ему нужно было сохранить настойчивость сейчас, чтобы узнать, действительно узнать, что думает Асами. Он так редко говорил что-то подобное, о самом себе и о Фейлоне, что упускать такой шанс было нельзя. — Почти невозможное. Я бы сказал, что невозможное, но я не дурак и не слепой, и я смотрю на тебя сейчас. И я рад, что смог помочь тебе когда-то стать тем, кто ты есть. Но мне просто повезло оказаться в нужное время и в нужном месте, и ты зацепился за меня. Я хочу помочь тебе снова, и я надеюсь, что этого хватит, чтобы плачущий ребенок, который хочет получить тепло и любовь, успокоился наконец. — А ты сам чего хочешь? — спросил Фейлон, зажимая во рту трубочку коктейля, втягивая смесь сладкого и алкоголя. Голова кружилась, но не от выпитого, а от того, что говорил ему Асами негромким и спокойным голосом. Кажется, они снова отклонились от темы. Кажется, сейчас речь шла не о Фейлоне, а об Асами. — Я хочу, чтобы тебе стало хорошо с собой. — А с тобой? Асами отвернулся, чтобы посмотреть в окно. — Я не думаю, что это действительно тебе нужно. Когда пройдет эйфория и счастье от того, что ты дорвался до того, чего хотел, ты посмотришь на меня со стороны и можешь не увидеть там ничего из того, чем ты восхищался всегда. — Я не… — Перестань, — Асами покачал головой. — Ты слепой сейчас. Под веществами. Обычный дофамин. Ты не видишь этого, зато хорошо вижу я. А ты можешь мне просто поверить. Это был нечестный прием, и Фейлон злился. Асами не мог быть прав сейчас! — Для чего ты это делаешь в таком случае? — спросил он резко. — Решил заняться благотворительностью? — Неужели не очевидно? Потому что ты мне нравишься. Фейлон стиснул зубы и отвернулся, не вынес взгляд вместе с этими словами. — Ты ведь тоже не дурак, ты сам все отлично понял. Я не занимаюсь благотворительностью. — О, значит ты занимаешься самопожертвованием? Еще лучше! — взвился Фейлон. — Ты идиот, Асами, ты просто полный кретин, ты… Асами поднялся со стула, выложил на стол несколько купюр и направился к выходу. Фейлон так злился на него, что даже догонять не хотелось. Он не станет бегать за Асами. Особенно когда тот несет такой бред. Он ведь не думает так всерьез? Что это было вообще? Такого отборного бреда он не слышал от Асами никогда. Может быть, потому что очень мало было возможностей слушать его? Асами вообще был не из тех, кто часто говорит. Фейлон не торопился выходить из ресторана — скорее интуитивно, чем осмысленно. Он все еще был разозлен, и он не понимал, что должен сделать сейчас. И стоит ли ему вообще что-то делать. Коктейль оказался коварнее, чем Фейлон ожидал от него, и голове не удавалось сосредоточиться ни на одной мысли, кроме той, что он ничего уже не понимает. Он нравится Асами? Или нравится, но только иногда? Или — что еще? Чашка крепкого кофе не сделала легче, но хотя бы дымка алкогольного тумана в голове немного развеялась. Ему нужно было выйти — не отсиживаться же здесь всю ночь. Фейлон усмехнулся, подумав о том, что, когда они заходили сюда, ему льстила мысль, что он может вывести Асами из его вечного состояния холодного спокойствия и равновесия. Фейлон тогда явно не рассчитывал на такие последствия. На улице он осмотрелся. Он ожидал увидеть Асами где-то поблизости, но его не было нигде. Фейлон неторопливо прошелся вперед по улице, все так же весело расцвеченной фонариками и витринами магазинчиков. Последних было меньше, и Фейлон для того, чтобы занять голову хоть чем-то, отличным от Асами, зашел в один из них. Парочка посетителей, до этого сосредоточенно выбиравшая керамические чашечки возле кассы, обернулась на него и отошла подальше. Фейлон предпочел не задумываться, как он сейчас выглядит, если от него шарахаются люди. Почему Асами ушел? Это было так не похоже не него. А что он должен был сделать? Дожидаться возле дверей, пока Его Высочество Фейлон решит все же выйти? Или вернуться самому? Он неторопливо обходил прилавки, разглядывая бесполезные дешевые сувениры, некоторые брал в руки и рассматривал со всех сторон, затем аккуратно ставил на место. Чай, сладости, бамбуковые тарелочки и керамические вазы, кисти и тушечницы для каллиграфии. Что ему делать? Идти в гостиницу и терпеливо ждать там? А не обойдется ли Асами? А вернется ли Асами в гостиницу? Может быть, он уже на пути в Токио. Пирамидки и палочки благовоний, глиняные статуэтки монахов, лисьи маски, куклы… Лисьи маски. Фейлон вернулся на пару шагов назад, разглядывая маски более пристально. Белые мордочки с черными линиями подводки вокруг глаз, красные пятна и полоски на щеках и на лбу. Он взял себе одну. Вернулся к прилавку с принадлежностями для каллиграфии и взял киноварь. Расплатился. Подошел к небольшому зеркалу возле кассы, надел маску, прикрывшую только верхнюю часть лица, влажно облизал губы и пальцем нанес сухую красную краску. Порошок впитался в поры мгновенно. Теперь было хорошо. Он улыбнулся посетителям — уже другим, — но те взглянули на него с тем же опасением, что и первые. Фейлон пожал плечами, хмыкнул и вышел обратно на улицу. По крайней мере, искать Асами в таком виде будет веселее. Только Фейлон совершенно не представлял, где его искать. А главное, стоит ли. Он думал, что будет привлекать на улицах внимание. Действительно, на него смотрели, но не как на нечто странное, а как на обычную деталь, ночное украшение старого Киото наравне с закутанными в тяжелые ткани и плотные пояса гейшами. Фейлона это устраивало. Он бродил по улицам с полчаса или даже больше. Ему начинало надоедать. Он уже терял смысл того, что делает. С чего он должен искать Асами? Тот сбежал и бросил его одного. Фейлон может быть совершенно свободен и возвращаться домой. Здесь… он нашел нечто очень важное, но… Он вышел на набережную реки и остановился возле нее, глядя вниз, где в черной воде отражались желтые огни фонарей и человек в белой с красными полосами лисьей маске, с красным пятном губ, с упавшими на плечи волосами. Когда-то, где-то, в другой жизни, этот человек управлял криминальным Гонконгом. Кем он был сейчас, Фейлон ответить не мог. Глупо, как же все это глупо. Ему нужно выкинуть эту маску, привести себя в приличный вид и возвращаться домой. Может быть, Асами был прав и на этот раз тоже. Фейлон получил то, чего хотел. Получил даже больше. Чего ему еще ждать и зачем требовать то, чего Асами дать не может? Сочувствие и желание помочь? Пусть засунет их себе в задницу. На что Фейлон рассчитывает теперь? Что они будут встречаться тайком время от времени? Раз в полгода? Фейлон не хотел этого. Он продолжал стоять и смотреть на медленную, плавно текущую под ним реку. Гребни невысоких волн блестели в свете городских огней серебром и золотом, лицо в белой маске шло бесконечной рябью. Губы в красной туши пересохли. Наверняка красная помада была бы лучше. Почему Фейлону никогда раньше не приходило в голову накрасить губы помадой? Ему всегда нравились маски и нравились лисы-оборотни — они были красивыми и мудрыми, и хитрыми, и сильными, конечно же. Они умели добиваться своего не грубой силой, а многочисленными талантами. Они были ближе и понятнее, чем огромные сказочные драконы, в честь которых он получил свое имя, и они могли прятаться среди людей. Но даже в самом далеком детстве Фейлон понимал, что спрашивать у отца, может ли он сам оказаться таким оборотнем, было плохой идеей. Он слишком погрузился в мысли, глядя на собственное далекое отражение в воде. Он не услышал, как к нему подошли сзади и положили руку на плечо. Рефлексы сработали мгновенно — развернуться, ударить, подсечь ноги и повалить на землю. Только потом понять, что на газоне возле его ног на спине лежит Асами. Не сопротивляется, только смотрит широко раскрытыми глазами. Вглядывается, нахмурив брови. Ах, ну да. Маска. Губы. Фейлон улыбнулся ему, обнажив клыки, и сел сверху, пока Асами не успел понять, что происходит. Надавил на плечо, заставляя лечь на спину. — Фэй? — спросил тот тихо. Неужели он действительно думает, что под маской может быть кто-то еще? — Тебе ведь не нравился Фейлон таким, какой он есть? — спросил Фейлон, и ему стало даже весело. — Может быть, это и есть его истинный облик. А может, Фейлона просто съела злая кицунэ и приняла его вид, чтобы соблазнить и съесть тебя. Узнав голос, Асами откинулся назад уже спокойнее. Улыбнулся и мотнул головой в стороны, по мягкой короткой траве. — Мне все нравится. Я просто идиот, господин лис, в этом Фейлон был прав. Еще одна волна горькой, обидной боли — он был прав, ну надо же! Фейлон отвесил ему пощечину — Асами это точно заслужил. Голова дернулась в сторону, Асами даже не поморщился. — Может быть, я плачу и цепляюсь за тебя, как ребенок, но я сам могу решать, как я хочу вести себя с тобой. И не говори, что тебе самому это не нравится. Еще одна пощечина, по другой щеке. — И я сам могу решать, за кого мне зацепляться, кого любить, кого брать себе в пример. Ты имеешь что-то против? Ты просто хочешь контролировать все, мечтаешь об этом, как всегда, ты на этом помешан. Ты можешь контролировать Такабу, потому что ты можешь надавить на него силой. Но не на меня. Здесь зыбкая почва, Рюичи. Везде змеи. Лисы. Драконы. Разные твари. Ты маленький и жалкий, всего лишь человек, и ты чувствуешь себя неуверенно здесь. Хоть где-то. Это не твоя территория, но ты упрямый. Ты пытаешься перетащить меня на свою и отыграться. А если у тебя не получается… Тебе проще отказаться от игры, да? Удобнее. Выгоднее. Спокойнее. Называй как хочешь. Асами смотрел на него, пока Фейлон говорил, а затем прикрыл глаза, и Фейлон всем телом почувствовал его глубокий вздох. Фейлон осторожно погладил по горящей щеке, почувствовал кончиками пальцев жар кожи. Асами выдохнул еще раз, ресницы вздрогнули, губы приоткрылись. Смотреть на это было невыносимо. Фейлон наклонился ниже, почти касаясь маской носа Асами, и выдохнул ему в губы. — И может быть, я и прошу о любви, но ты даже не просишь. Вот что действительно смешно. Он все-таки наклонился ниже и коснулся губ Асами своими. Совсем легко, но этого хватило, чтобы краска перетекла с губ Фейлона на другие. А потом он снова выпрямился. Ладони Асами легли на бедра, поглаживая. Пауза застыла, все длилась и длилась. Асами ничего не отвечал, не возражал, не спорил с ним, но и не соглашался. Просто гладил всей поверхностью широкой ладони по бедрам и бокам, поднимаясь до талии. Фейлон снова чувствовал их жар сквозь брюки. — Я хочу тебя, — сказал Асами, не открывая глаз. — Сделай так еще раз. — Как именно? — Щека. Фейлон усмехнулся и погладил по другой щеке. Ноздри раздулись, втягивая запах, затрепетали ресницы. Он никогда раньше не видел, какие у Асами густые, мягкие ресницы. — Так просто, Рюичи. Боль и удовольствие. Асами открыл глаза и повернул голову, потянулся губами к пальцам. Фейлон позволил, размазывая по ним краску. — Ты… — начал Асами, но прервался. Затем начал снова. — Я скажу банальность, но ты повзрослел. Фейлон улыбнулся. Снял с лица маску. Асами поднял руку и погладил по щеке, растер влажные губы большим пальцем. — Что за дрянь у тебя на губах? — спросил он. — Тебе не нравится? Это киноварь для каллиграфии, купил там же, где и маску, — рассказывал Фейлон, чувствуя на щеке теплые прикосновения. Он сейчас мог бы рассказывать, о чем угодно, лишь бы перестать говорить и думать о том, что болело. — Ты в курсе, что существуют помады? Зачем мазать прекрасные губы сухой пудрой? Кажется, Асами тоже готов сейчас поддерживать любой разговор и нести любую чушь. — Не в курсе, — Фейлон усмехнулся, прикусывая губу. — Подаришь мне? Асами сел, продолжая удерживать Фейлона на своих бедрах. Фейлон подумал только сейчас о том, как они выглядят со стороны, но в целом, это не имело никакого значения. — Все, что захочешь, — прошептал он. И все-таки поцеловал. И это было прекрасно и, безусловно, очень романтично — если бы Фейлону было пятнадцать. Сейчас… все же хотелось продолжить в другом месте. Более уединенном и удобном. Асами выпустил его губы. — Нужно найти машину, — сказал он. Фейлон посмотрел на его лицо и не смог сдержать смеха. — Ты представляешь, как ты выглядишь сейчас? — спросил он, отведя со лба пряди, выпавшие из растрепанной челки. — Наверное, не хуже тебя, — ответил он. — А ты выглядишь так, как будто действительно загрыз кого-то в ближайших кустах. Фейлон рассмеялся и поднялся, перекинув ногу через Асами. Поза была удобной, ее стоило запомнить и повторить когда-нибудь, чуть позже. По крайней мере, в ней Асами был разговорчивее, чем обычно. — От тебя все машины будут шарахаться, — сказал он. — Объезжать как можно дальше специально. Рот в красном, пиджак мятый, волосы в стороны торчат… Чтобы волосы торчали еще нагляднее, Фейлон растрепал их сильнее, пока Асами все еще сидел на земле, и его голова находилась как раз под рукой. Асами поймал его за запястье и потерся губами о манжету. — Чуть лучше, — сказал Фейлон. — Поднимайся и приводи себя в порядок, а не то я решу, что ты действительно напился. — И что будет дальше? — спросил Асами с ленивым интересом. — И тогда мне самому придется идти и искать машину. — Нет, — Асами мотнул головой и все-таки встал на ноги, заодно и поднял брошенную рядом с ним лисью маску, посмотрел на нее, потом на Фейлона. — Ты будешь стоять здесь, именно здесь, и ждать меня. Я устал искать тебя по всему городу. Фейлон фыркнул и отошел на пару шагов, демонстративно встал, прислонившись бедром к ограждению набережной, скрестил на груди руки. — Тебе не пришлось бы искать, если бы ты сам не сбежал, — сказал он и, по примеру Асами, попытался счистить с лица краску другим рукавом. Хорошо, что это была не его любимая рубашка. Хотя теперь она рискует ей стать. Смотреть, как Асами поправляет на себе одежду и приглаживает волосы, было забавно. А еще забавнее было то, что Асами снова не отвечал. Фейлон все-таки подошел ближе и, смочив чистую часть слюной, попытался очистить лицо Асами еще немного. Асами стоял на удивление спокойно, только поглаживал его по бедрам. Спустя несколько минут Фейлон понял, что опять провалился во времени и уже ничего не чистил, просто гладил Асами по губам. Он до сих пор не мог поверить. Потому что это было невероятно. — Лучше, — сказал он, наконец оторвавшись, и отошел. — Теперь ты выглядишь так, как будто вывалился поздно ночью из какого-то борделя, но по крайней мере, такси ты не отпугнешь. Иди, я жду тебя здесь. И маску оставь. Маску он выхватил из руки в последний момент и под взглядом Асами натянул на лицо. Улыбнулся, снова обнажив клыки. Асами покачал головой и все-таки, наконец-то ушел. Фейлон снова посмотрел в воду на свое отражение. Было странно. И даже не хорошо. Непривычно. Он очень хорошо знал, как жить, когда Асами не то что не любит его — даже смотреть не хочет в его сторону. Он совершенно не знал, что делать, когда Асами смотрел, и хотел, и любил. Это было дико и как будто даже неправильно. Он впервые всерьез испугался того, что он будет делать дальше. Кем он станет? Как он соберет себя заново, потеряв свою точку равновесия? За спиной сзади зашуршали шины, остановилась машина, и Фейлон обернулся. Хорошо, что ему не пришлось долго ждать, иначе кто знает, до чего еще он бы додумался. Ему сейчас не стоило оставаться в одиночестве надолго — у него время от времени случались такие моменты, когда ему становилось не по себе, и ему нужно было, чтобы рядом был кто-то, кто смог бы его отвлечь. Обычно эта роль отводилась Тао, а теперь, как ни странно, Асами. Рюичи. Он сел на заднее сидение рядом с Асами, обнял его руку и прижался к ней тесно, положил подбородок на плечо. Нашел руку Асами и сжал ее. — Что сейчас случилось? — спросил Асами, погладил по тыльной стороне ладони, сжимающей руку. — Стало страшно, — ответил Фейлон. И от этих слов плечи и руки покрылись мурашками. — Не знаю, что делать дальше. Асами улыбнулся, повернул голову к нему. — А я все еще на шаг впереди тебя. Не обращай на это много внимания, скоро должно пройти. Фейлон потерся носом о плечо и затих, глядя то в окно, на проплывающие мимо них темные улицы, то на Асами, который тоже будто задумался о чем-то, но все равно продолжал гладить руку. Он сказал «на шаг впереди». Ему тоже было страшно? Да, наверняка его внутренняя сирена должна была надрываться. А сейчас — прошло? Асами снова выглядел так, словно взял себя в руки. Ехать оказалось совсем недолго, и Фейлон снова не знал, хорошо это или плохо. Сидеть в машине, обнимая Асами, было приятно. А выйдя из нее, опять придется что-то выяснять. Он успел снять ботинки и пройти пару шагов, но не смог не остановиться рядом с зеркалом. Фейлон взглянул на свое отражение и рассмеялся. Маска скрывала верхнюю часть лица, вся нижняя была в алых разводах, особенно ярких вокруг губ. — Зато теперь ты стал похож на лису еще больше, — горячо выдохнул Асами ему в ухо, обнимая сзади. Фейлон смотрел на их совместное отражение. Ему бы именно сейчас почувствовать себя победителем, но он не чувствовал ничего, кроме усталости и нежности. — Раньше киноварь делали из серы и ртути, — сказал Фейлон. — Жутко ядовитая штука. — Я был бы удивлен, если бы ты нашел в лавке для туристов банку со ртутью, — усмехнулся Асами, поцеловал в шею. Фейлон смотрел на это, выглядело потрясающе. Он снял маску и увидел себя, и стало только лучше. — Наверняка в наше время изобрели аналоги. — Изобрели, — кивнул Фейлон. — Но я подумал, что это было бы так эффектно — утром в номере в Киото горничная найдет два тела, одно принадлежит Лю Фейлону, главе китайской Байше, другое — Асами Рюичи, мафиози из Токио. Обнаженными они лежали в одной постели, и губы их были измазаны ядовитой краской. Пока Фейлон говорил, Асами целовал его шею, наощупь расстегивая пуговицы на рубашке. Выглядело это в отражении настолько нереально, что голова у Фейлона кружилась. — Ну и истории, Фэй, — пробормотал Асами и прикусил шею. Фейлон выгнулся. — У тебя есть в голове сценарии получше? Он наконец справился с пуговицами и распахнул рубашку, оголяя тело, провел рукой по груди и остановился на животе. И повел руку вниз, обхватывая член под брюками. Фейлон прикрыл глаза и долго выдохнул, ощутил на шее еще один укус, сильнее. Нужно было ограничить, сказать, чтобы Асами не вздумал оставлять следы, по крайней мере на шее, но… Он не стал. — Ты трахнешь меня перед зеркалом, и мы не дойдем до постели? — предположил Фейлон, откидывая голову назад. — Мы дойдем, — пообещал Асами. Он губами прижался к горлу. Фейлон закинул руки ему на шею, обнимая, подставляя под руки все тело. Его ласкали — медленно и неспешно, с удовольствием и со знанием дела. Хотелось закрыть глаза и чувствовать, но не смотреть в зеркало он не мог. Руки спустились с груди на пояс, расстегивая ремень — небольшая передышка, чтобы Фейлон мог оценить вид еще лучше. Он — они оба — растрепанные, в грязной и помятой одежде, у Фейлона горит лицо, горят губы от того, что хочется поцелуев, у Асами лица почти не видно, он прячет его в шее Фейлона или за его плечом, целуя и прикусывая. Пальцы уже почти справились с ремнем, расстегнули ширинку, руки быстро спустили брюки вместе с трусами вниз по бедрам, до коленей, оставляя Фейлона смотреть на себя — полураздетого, возбужденного, открытого, как никогда раньше. Фейлон вздрогнул от того, что рука снова обхватила член, двигаясь по нему вверх и вниз. Асами оторвался от его шеи, положил подбородок на плечо, глядя в зеркало, не переставая работать рукой. Другой рукой он гладил по груди, время от времени находя соски и сжимая их в пальцах. — Ты только посмотри на себя, — прошептал Асами на ухо, прикусывая мочку. — Ты кого угодно с ума сведешь, с тобой невозможно находиться рядом, руки тянутся, хочется, чтобы ты стонал от удовольствия прямо здесь, и так все время, в любой момент, когда тебя видишь… Фейлон наклонился вперед, прогибаясь в пояснице, задницей прижимаясь к Асами. Член был твердым, большим, напряженным и горячим даже под одеждой. Он потерся и прогнулся еще, упираясь ладонью в стену возле зеркала. И услышал сдерживаемое шипение. — Посмотри лучше на себя, — сказал Фейлон. — И сделай уже то, чего хочется. Секунда, другая. Этого более чем хватило для того, чтобы Фейлона окатило холодом, давним страхом, что он все понял неправильно, что над ним просто хотят посмеяться. А потом Асами все же снял свои брюки, провел головкой между ягодиц и надавил на вход. Фейлон дернулся и зашипел уже недовольно, услышал смешок Асами, прижавшегося к его спине. — А тебе еще и не нравится. — Я хочу нормально ходить завтра, — пробормотал Фейлон и снова подался назад. — Будь нежнее. Асами прикусил лопатку, и Фейлон неожиданно для себя застонал. Асами хмыкнул и прикусил еще раз, с другой стороны — Фейлон выгнулся и застонал еще ниже. И почувствовал горячее дыхание на позвоночнике между лопаток. И легкий поцелуй. Все это в сочетании с горячим членом, двигающимся между ягодиц, сводило с ума. Фейлон вскинул голову и посмотрел — на себя и на Асами, который нависал над ним. — Лучше опирайся двумя руками, — сказал он От звука его голоса Фейлон вздрогнул. И послушался. Асами все же начал с пальцев, Фейлон чувствовал, как скользят они внутри, растягивают, давят именно туда, куда нужно. Он опустил голову — видеть собственное отражение больше не хотелось, слишком много было ощущений, слишком ярко. Свободной рукой Асами лениво поглаживал его бедро, время от времени уделяя члену внимание, а затем снова спускаясь вниз, гладя по бедрам с внутренней стороны. Совет держаться обеими руками был нелишним — Фейлон и без того чувствовал, как начинают подгибаться колени. — Ты хотел здесь, — сказал Асами, словно отвечая на его месте. — Смотри на себя, Фэй. Фейлон поднял голову. Он уже ни на что не мог смотреть. Он хотел, чтобы его тело продолжало плавиться от удовольствия. Асами покачал головой и чуть отодвинулся. А затем коротко ударил раскрытой ладонью по ягодице. Фейлон вскрикнул, прогнулся сильнее и тут же почувствовал — услышал — второй шлепок. — Ты ведь не думал, — сказал Асами с обманчивой мягкостью в голосе, — что ты будешь бить меня по щекам безнаказанно? Фейлон мог бы что-то ответить на это, но Асами двинул пальцами внутри него, и Фейлон захлебнулся воздухом, а затем последовали еще два удара. Это было невозможно. Немыслимо. В основном потому, что Фейлону нравилось, и он выгнулся сильнее, подставляясь, насаживаясь. И получил еще шлепок. И чуть было не кончил от этого — Асами вовремя почувствовал и прекратил. — Жаль, что ты не можешь этого видеть. У тебя кожа белая, как фарфор, а на ней красные следы от моей ладони, — зашептал Асами горячо ему на ухо, навалившись со спины, перехватывая за талию — и вовремя, потому что ноги Фейлона готовы были подкоситься в любой момент. — Всю ночь смотрел на твою задницу в этих брюках, как ты можешь вообще носить такую одежду? Тебя в ней просто нельзя не хотеть. Кажется, эти брюки тоже станут у Фейлона любимыми — если переживут эту ночь. Дальше этой мысли он не успел зайти, потому что Асами все-таки развел его ягодицы, которые теперь горели от любого прикосновения, и начал вводить член. Фейлон посмотрел в зеркало только однажды и не увидел в нем ничего особенно интересного, но понял, что этот вид он будет вспоминать еще долго. — Ходить ты завтра сможешь, — сказал Асами, покусывая Фейлона за ухо, пока тот приходил в себя, — а вот сидеть — вряд ли. Пойдем отсюда, нам все-таки нужно вымыться. Фейлону не хотелось уже ничего, кроме того, чтобы добраться до постели. Но он понимал — да, нужно. Ему же самому утром будет противно. Поэтому большую ванну на двоих они все-таки приняли. Асами сначала наблюдал за тем, как Фейлон моется, а затем Фейлон нашел его уже с закрытыми глазами, задремавшим. Интересно, сколько Асами не спал, чтобы так внезапно вырубиться? Фейлон выбрался из воды и накинул на себя халат. Подошел к Асами сзади, обнимая за шею, целуя, нашептывая на ухо, чтобы он проснулся и все же дошел до постели. И поймал растерянный, расфокусированный взгляд. Надо же, Асами уснул с ним рядом и сам не понял, как это произошло. Фейлон в постели снова попал в объятия и пытался расслабиться в них. Асами заснул почти сразу, дышал ему в шею горячо и ровно, и каждый выдох тревожил Фейлона ровно настолько, чтобы удерживать на поверхности сознание, не дать ему погрузиться в забытье. Он хотел запомнить этот момент, когда Асами принял его окончательно, чтобы уснуть рядом, по собственной воле, полностью беззащитным. От этого тоже внутри что-то сжималось сладко и тревожно. Он не мог понять, откуда эта тревога, когда он наконец-то получил то, чего хотел. Он до сих пор не мог поверить и в то же время — уже боялся потерять. Он просто не привык. Ему, наверное, никогда в жизни еще не было так спокойно. Именно эта необычность момента и тревожила. Асами сказал, что его никто не любил с самого детства, и поэтому он тянется к этому ощущению и никак не может найти. Отец… он всегда хорошо относился к Фейлону, и упрекнуть его было не в чем, но Янцзу он любил. Янцзу был его родным сыном, к тому же первым, а Фейлон… он всегда знал, что был приемным, этой правды от него, как от других приемных детей, не скрывали. Были моменты, когда отец хвалил его за успехи, их было так много, что Фейлон старался запомнить каждый раз, но все равно что-то забывалось. Отец хвалил его и за качества характера: ум, стойкость, упорство, целеустремленность. Это тоже было приятно, окрашивало дни детства Фейлона редкими вспышками ярких красок. Один раз отец похвалил его волосы. Не за дела или его полезные свойства, а за то, что дано было от природы просто так и не несло никакого смысла. Этот момент Фейлон запомнил на всю жизнь и пронес через все. Он был верным настолько, что иногда тошнило от самого себя. Как собаки, которые ждут своих хозяев. Сравнение ему не нравилось, но другого Фейлон для себя придумать не мог. И не знал, что делать с этим качеством. Нужно было выкинуть эти мысли, они мешали насладиться моментом — когда еще у Фейлона будет такой? Просто заснуть сейчас. Он лежал, глядя в большое окно, за которым в бледном свете луны трепетали под легкими порывами ветра травы и листья на ивах. В полной тишине, расцвеченной только дыханием Асами, он мог уловить едва слышное мерное постукивание бамбукового фонтана. Все это было непривычным, но несло умиротворение, приглашало остановиться в моменте и раствориться в нем, этим Фейлон и занимался, погружаясь то ли в подобие медитации, то ли в полусон, но не засыпая до конца. Он любил и был любим, но в его картине мира не было места для этого чувства, и он не знал, что это такое. И он еще называл дураком Асами. — Ты будешь спать сегодня? — спросил Асами с легким оттенком недовольства, целуя шею. — У тебя тело до сих пор напряжено. — Я тебе мешаю? — Да. Ты слишком много думаешь, перестань. Фейлон повернулся, обнимая Асами, целуя место под ключицей, и затих, дыша ровно. И теперь действительно уснул. И ему, как ни странно, спалось хорошо. Ничего не снилось. Спокойный крепкий сон, из которого Фейлон вынырнул, почувствовав, как его гладят по спине широкие ладони, неторопливо и настойчиво. И он лежит на животе, щекой вжимаясь в мягкую подушку. И Асами сидит на нем сверху, прижимая бедра тяжестью всего своего тела. Фейлон приподнялся на локтях, прогибаясь в пояснице, зажмурился, затем потер лицо и глаза ладонями, чтобы проснуться окончательно. Чтобы еще раз убедиться, что это не сон. Морок, даже если это был он, не рассеялся. Фейлон уронил голову вниз, волосы упали с плеч на подушку. Асами наклонился, чтобы поцеловать выступающий на шее позвонок. Хотелось что-то сказать, но в голову как назло лезли совсем неподходящие слова и фразы. Какие-то колкости или насмешки, которыми он защищался всегда, но сейчас ему не от чего было защищаться и хотелось только продолжать. Асами тоже молчал. Они так и не сказали друг другу ни слова, пока не закончили и Фейлон не упал обратно на кровать, больше не поддерживаемый Асами за бедра. — Что это было? — спросил он, переворачиваясь на спину. Асами все еще нависал над ним, удерживаясь на локте, и смотрел на лицо. Рассматривал. Любовался. Фейлон прикрыл глаза — выносить теплый взгляд на расстоянии десятка сантиметров от себя было сложно, а он и без этого чувствовал себя выпотрошенным. — Захотелось, — Асами пожал плечами. — Ты очень долго спал. Фейлон повернул голову, чтобы посмотреть в окно — солнце уже стояло высоко, высушив всю ночную росу. Обычно он вставал рано, но сегодня все биоритмы полетели к чертям — должно быть, потому что сбились и все остальные настройки. Он почувствовал себя моряком, у которого в плавании внезапно отказали все компасы. Он поднял руку и погладил по щеке, откинул со лба Асами темные волосы. Тело, нависающее над ним, было тяжелым, горячим, живым — настоящим. Асами продолжал смотреть. Это было почти что больно. Кто бы мог подумать, что исполнение желания и его неисполнение несут боль одинаково. Эта мысль вызвала улыбку. — Что тебя развеселило? — спросил Асами. — Странное чувство, — Фейлон мотнул головой. — Когда хочется разрушить нечто ценное именно потому, что оно слишком дорого дается. Асами усмехнулся и кивнул, а затем скатился с него в сторону, садясь на кровати. Обернулся через плечо. — Обычная провокация. Я на такие предпочитаю не поддаваться. Фейлон, не ожидавший такого ответа, удивленно вздернул брови. А затем рассмеялся и снова повалился лицом в подушку. — И часто ты сам себя провоцируешь? — спросил он. — Время от времени, — ответил Асами более уклончиво. Поднялся на ноги и потянулся, демонстрируя широкую спину, подтянутые ягодицы, бедра… Фейлон вздохнул. — В последнее время — слишком часто. Вставай и приводи себя в порядок. — А потом? — спросил Фейлон, который вовсе не хотел выбираться из-под одеяла сейчас. — А потом, за завтраком, я расскажу тебе сказку про волшебную лису. Тебе должно понравиться. Фейлон не знал, что ответить на это, но определенно, желание валяться под одеялом испарилось, так же, как и роса под солнцем. Асами, рассказывающий сказки? Фейлон готов был сделать многое, чтобы увидеть эту картину. Особенно если эта сказка предназначалась для него. Асами накинул на плечи халат и вышел в сад, расположившись в кресле с сигаретой и ноутбуком. Оттуда же, из кресла, он наблюдал, время от времени поднимая глаза от экрана, как Фейлон ходит по комнате, то исчезая в ванной, то возвращаясь назад. Приводит себя в порядок. Фейлон дергался под его взглядом, пытался то двигаться грациознее, чтобы понравиться, то ловил себя на этом желании и пытался двигаться так же, как он делает это обычно, перестать красоваться. Может быть, он и так будет хорош достаточно. И все равно он не мог удержаться и не взмахнуть волосами, перекидывая их через плечо перед зеркалом, или не прогнуться в пояснице поглубже, или не потянуться вверх всем телом, сладко прикрывая глаза. Асами захлопнул крышку ноутбука и поднялся из кресла. Подошел, поцеловал крепко и ушел в ванную тоже. После этого поцелуя Фейлон еще долго чувствовал, как во рту смешиваются вкусы мятной зубной пасты, горького дыма и языка Асами. Сердце колотилось в грудную клетку, и он предпочел уйти и сесть в то же самое кресло, оказавшееся на удивление удобным. И только успокоившись, он вызвал горничную и сгрузил ей на руки одежду — свою и Асами, — чтобы ее привели в порядок, и попросил завтрак — выходить из номера раньше времени он совершенно не хотел. И выбираться из удобного мягкого халата тоже. — Ты хотел рассказать мне сказку, — напомнил Фейлон, когда от завтрака из риса, омлета, нори и рыбы не осталось ничего. Между ними на столике остались стоять лишь кофейник для Асами и чайный набор вместе с тарелкой, полной разноцветных кусочков и шариков — десерт. Асами на него не покушался, и Фейлон спокойно мог съесть все. — Да, верно, — Асами коротко улыбнулся и кивнул. Подался вперед, чтобы налить в чашку Фейлона зеленый чай, только после этого принялся за свой кофе. Фейлон сделал глоток чая, который оказался совсем неплохим на вкус, затем откусил половинку данго, испачкав губы в карамельном соусе. Асами засмотрелся, затем сглотнул, когда Фейлон облизал губы. — Про охотника, который жил давно, в эпоху Нара. Вокруг деревни жили лисы, много лис, которые воровали куриц и смеялись ночами над охотником. Много раз он уходил в лес, чтобы переловить вредных животных, но возвращался с пустыми руками. Однажды одна лисица забралась на двор прямо на его глазах посреди дня, схватила курицу и утащила в лес. Охотник взбесился, взял лук и нож и пошел за ней следом. Азарт погони так захватил его, что он не заметил, как наступил вечер, и он понял, что оказался посреди леса, возле самого болота. А на болоте то и дело мерцал огонек, как будто звал его за собой. Охотник уже тогда понял, что его лиса не простая, а волшебная лисица-оборотень. Тогда он и рад был бы уйти обратно, но дороги назад он бы не нашел, а огонек впереди манил. Да и говорят, что волшебные лисицы красавицы, каких не описать словами, и ему стало интересно. Так он и пошел за огоньком в болото. Посередине его ждала женщина. Красивая, конечно же. За ее спиной колыхались все девять золотых хвостов, а на шее висела круглая белая жемчужина, которая и светилась. Охотник хоть и залюбовался лисой, а все-таки потом пришел в себя и сорвал с ее шеи жемчужину, потому что в обмен на нее лиса должна была исполнить любое его желание. Охотник не долго думал и пожелал, чтобы лиса стала его супругой. Желание его исполнилось, но из болота они так и не вернулись. Асами замолчал, отпил еще кофе. Посмотрел на Фейлона. Фейлон задумчиво жевал клубничный моти и пытался понять, для чего Асами рассказал ему эту сказку. — Никогда не подумал бы, что ты собираешь сказки на все случаи жизни, — сказал Фейлон наконец. — Не собираю. Это получилось случайно. У меня есть друг, который обожает историю, и когда он напьется, он рассказывает все, что знает. Иногда и сказки тоже. Эта была про его несчастливую любовь к одной известной актрисе. Фейлон кивнул. Сердце, тревожно сжавшееся, постепенно забилось спокойнее. Если это история не про него и Асами (конечно, нет! Асами и в голову бы не пришло говорить с ним о любви метафорами!), тогда… о чем она? — У тебя и друзья есть? — спросил Фейлон язвительно. — За кого ты меня принимаешь? — Асами рассмеялся. Обошел столик и сел рядом с Фейлоном, чтобы поцеловать липкие от сладостей губы. — Есть, один. — Тогда зачем ты мне это рассказал? — выдохнул Фейлон ему в губы. — Жемчужина, Фэй. Тебе не хватает жемчуга. Здесь продают лучший в мире жемчуг, такой, что и тебе не будет стыдно надеть на себя. Фейлон обхватил лицо Асами руками и поцеловал в приступе восторга — от всего. От подарка, от внимания, от слов и невероятного ощущения важности, ценности его самого, которое в них сквозило. Когда он остановился и отпустил губы, и руки соскользнули со щек Асами вниз, то испытал еще один приступ, на этот раз — стыда. И в этом уже не было ничего нового. Фейлон отвернулся и поднялся на ноги. Асами встал сразу же следом за ним и обнял снова. Фейлон прижался лбом к его плечу и выдохнул. — Пора с этим заканчивать, — сказал он вслух, но скорее не Асами, а самому себе. И потерся носом о шею. — Спасибо. Асами усмехнулся, погладил по бокам и спине. От его рук по всему телу расходилось успокаивающее тепло. — За что на этот раз? — голос был спокойным и ровным, почти лишенным эмоций, но именно этой прохлады Фейлону сейчас не хватало. — За все, — ответил он. — Не хочу перечислять. И я помню, что ты обещал мне помаду. — Ты думаешь, я забыл? — отозвался Асами, а затем добавил, чуть помолчав, поглаживая по пояснице, и тело Фейлона само прогибалось под его пальцами. — В Киото можно переодеться гейшей. Тебе пойдет. Фейлон рассмеялся коротко, губы уже целовали теплую шею — совершенно автоматически, он не успел понять, как и когда он начал. — У тебя странные фантазии, — ответил он, перемежая слова и поцелуи. — Я не настолько похож на девочку. И мне не нравятся кимоно у гейш, они громоздкие. — Подумай получше, — сказал Асами и приподнял пальцами его голову за подбородок, чтобы поцеловать. Асами умел убеждать, если не словами, то действиями. После нескольких минут безостановочных поцелуев Фейлон готов был согласиться на что угодно — если это понравится Асами. — Я согласен, — сказал Фейлон, после того как он сам? или все же Асами? Закончил поцелуй. — Но не прямо сейчас. — И чего же ты хочешь прямо сейчас? — мурлыкнул Асами, отчего по спине побежали горячие мурашки. Мурлычущий для него Асами, тихий низкий рокот, рождающийся в груди и горле, текущий в ухо — все это казалось чем-то совершенно невозможным. — Я хочу остаться здесь, — все-таки сказал Фейлон. — Вот как, — Асами покачал головой, намотал на указательный палец тонкую скользкую прядь. — Совсем не хочешь отрываться от меня, Фэй. Как же ты будешь с этим дальше? В словах чудилась насмешка, но Асами погладил по щеке, смягчая ее колкость. — Я всего лишь хочу получить все, что могу. Неужели ты думал, что я просто так пройду мимо и не захочу затащить тебя в бассейн? От водной глади, скрытой от солнечных лучей деревянным навесом, словно поднимался легкий пар – это воздух двигался и дрожал в нагретом солнцем воздухе. Фейлон развязал пояс халата, откинул его в сторону и первым спустился в воду по теплым ступенькам. Расположился на краю из серого, гладко обтесанного камня, раскинув руки в стороны, и посмотрел на Асами из-под ресниц. Тот не сводил с него глаз. Зато теперь пришел черед Фейлона любоваться тем, как Асами снимает с себя халат, обнажая плечи и грудь, и бедра, и мягкая белая ткань тяжело падает возле его ступней. Он сглотнул и прикрыл глаза, а затем быстро открыл их снова, чтобы не пропустить ни мгновения. Асами неторопливо, словно давая Фейлону насладиться видом, спустился вниз, в воду, и нырнул, проплыл пару метров под водой, чтобы подняться на поверхность рядом с ним, проехавшись грудью по его бедрам. И вплыл в объятия, устроился рядом, положил голову на плечо Фейлона. Фейлон забыл, как дышать. Уткнулся лбом в мокрые черные волосы. Ему даже не нужно было трахаться. По крайней мере, не сейчас. Сейчас он слишком сильно хотел насладиться ощущением Асами рядом с собой — обнаженного, мягкого, расслабленного. Они перекидывались словами, но разговор не клеился, потому что сейчас он был лишним. Только вода. Легкость. Плавность. Асами. Фейлон гладил рассеянно по плечам и лил на них воду. Асами время от времени ловил его руку, гладил по пальцам и снова отпускал. Может быть, Асами о чем-то думал в это время. Сам Фейлон не думал ни о чем и думать не мог в принципе. Фейлон не заметил, когда его поглаживания стали более настойчивыми. Руки касались спины и боков, скользили по животу под водой и опускались ниже. Асами откинул голову и что-то довольно промычал. Фейлон ласкал его член, словно ощупывал, запоминал пальцами и выемками на ладони форму. Слушал, как сбивается ровное дыхание. Асами млел под его руками. — Хочу тебя ртом, — сказал Фейлон ему на ухо, и Асами посмотрел на него тяжелым, горячим взглядом. — Сядь на край. Асами выполнил его просьбу, перед этим поцеловав. Развел ноги в стороны и усмехнулся, кивнул ему, приглашая. Фейлон устроился поудобнее и продолжил. Вначале он еще напрягался от того, что руки Асами оказывались на его голове — прошлый опыт был весьма неприятным. Но на этот раз Асами не давил, только гладил и сжимал волосы в пальцах, когда становилось особенно хорошо. Фейлон время от времени смотрел наверх, а затем снова опускал голову — Асами все это время не сводил с него глаз. Фейлон от этого взгляда уплывал, и хотелось стараться еще лучше, брать глубже и работать языком, чтобы пальцы сжимались в волосах и бедра подергивались, чтобы их можно было прижимать раскрытой ладонью, не давая податься вперед слишком сильно. Он несколько раз подводил Асами к оргазму и останавливался, не давая закончить, чтобы потом, когда он решил, что можно, Асами кончил в его горле с тихим, глухим стоном. Фейлон только сейчас понял, что до этого ни разу не слышал, как стонет Асами. Сам он чуть было не кончил только от этой мысли. Фейлон убрал от себя руки, скрестив их на бедрах Асами и опустив на них голову. Посмотрел наверх вопросительно, с улыбкой. Асами погладил его по губам, сейчас ставшим слишком чувствительными, и Фейлон вздрогнул от этого всем телом. Он весь сейчас был слишком чувствительным, целиком. — Я поймал русалку, — усмехнулся Асами, покачал головой. Фейлон стиснул зубы и опустил глаза, спрятал лицо, которое мгновенно вспыхнуло. От его щек и ушей сейчас можно было прикуривать. «Как ты узнал?» — хотел спросить он. Но молчал. Потому, что у него отнялся язык. Скорее всего, ничего Асами не знал. Обычная фраза, пошлое сравнение, ничего выдающегося. Асами случайно попал по больному месту, но больно не было, только шок. Асами погладил его за ушами. Фейлон заставил себя поднять голову, чтобы заметить вопросительный взгляд. — Может быть, это русалка поймала тебя? — спросил он и улыбнулся. — Может быть, — отозвался Асами эхом. И больше не стал ничего говорить или спрашивать. — Ты отвезешь меня к морю? — спросил Фейлон и лег щекой на его бедро. Прохладные пальцы скользнули по горящей щеке, снова погладили губы. — В следующий раз. Завтра у меня важная сделка. Фейлон поджал губы и поднял голову. В лицо как будто плеснули ледяной водой, которая согнала горячее марево сна, вытащила в реальность, о которой не хотелось вспоминать. Он кивнул Асами и отвернулся. Чувствовал себя Фейлон обиженным, причем непонятно, на что. На то, что Асами думает о работе? Или на то, что выделил для встречи всего два дня? — Тебе мало, — сказал Асами на ухо, снова опустившись в воду и обнимая сзади, обхватив все еще возбужденный член. Фейлон застонал, не сдерживаясь. — Мне тоже мало. Но это действительно важно, я должен быть в Токио лично. Если у тебя найдется для меня еще пара дней, ты мог бы поехать со мной. Я помню, ты просил, чтобы я связал тебя. У него точно была эта пара дней, а если бы и не было он выгрыз бы ее любыми способами. — Да, — сказал Фейлон, прежде чем позволить себе расплавиться. *** Асами сидел на пышном диване, обитом светлой, кремового цвета кожей, и смотрел. В панорамное окно витрины падали розовые закатные лучи, подсвечивая две фигуры. Фейлон — изящный и гибкий, в брюках, ясно очерчивающих силуэт длинных ног и плавный изгиб ягодиц. И продавец, женщина в белой рубашке с высоким воротничком, небольшой аккуратной грудью и тонкой талией. У них обоих были черные волосы, падающие гладкой волной за плечи. Пожалуй, если бы Фейлон не стоял рядом, Асами мог бы сказать, взглянув на девушку, что она красива. Но конкуренции с Фейлоном она не выдерживала. Впрочем, сравнение с Фейлоном вряд ли мог выдержать хоть кто-то. Фейлон сиял. Фейлон щебетал, как птичка, и просил показать вот это и вот то. Асами хотелось бы слышать, что именно он говорит, но музыка в зале, хоть и не была громкой, заглушала почти все слова. Оставалось довольствоваться только картинкой. Но и картинки хватало с лихвой. Они выбрались из гостиницы только к вечеру, когда времени почти не оставалось. Фейлон к этому моменту стал похож на мягкое, растопленное на солнце мороженое. Он таял, растекался от каждого прикосновения и был таким же сладким — и его постоянно хотелось облизывать. Целовать. Асами не помнил, чтобы когда-то он целовался так долго. Он предпочитал не смотреть в зеркало на свои собственные губы. Сначала они зашли в первый магазин косметики, какой только попался на глаза. Фейлон выбирал помаду вдумчиво, перекрашивал губы несколько раз и показывал результат Асами, прося оценить. Асами сказал, что, если Фейлон не может справиться с выбором сам, он купит все. Фейлон вздохнул, посмотрел из-под своих длинных, мягких ресниц с укором. Сердце дернулось в волнении, и Асами приказал себе остановиться и сделать то, о чем Фейлон просит. Он выбрал ту, которая по форме напоминала гильзу от пули, отлитую в золоте. Фейлон посмотрел на него с безмолвной благодарностью. Такие взгляды выносить было сложнее всего, они били в самое сердце, но Асами держался. Он не мог запретить Фейлону любить себя и быть благодарным, и даже если бы мог… Он не хотел. Теперь — нет. Он уже почти привык, и это стоило для него слишком больших усилий, чтобы теперь отказываться. Фейлон сказал что-то девушке за прилавком, та бросила на Асами короткий взгляд, улыбнулась немного неловко, встретившись с ним глазами, и что-то ответила Фейлону, который рассмеялся тихо и довольно. Что же, все это было не зря. Асами не мог сказать, как это получилось. Он не собирался… Нет. Он не будет об этом думать, даже начинать снова не будет. Получается все равно плохо. Лучше выходило тогда, когда Асами просто реагировал на Фейлона в моменте, не задумываясь о причинах или последствиях. Тогда он делал все интуитивно верно. От него и не требовалось много. Обними. Поцелуй. Скажи то хорошее, что думаешь сейчас. Не рефлексируй о том, что будешь казаться слишком мягким — для того Фейлона, которого Асами увидел вчера и сегодня, ничто не могло быть мягким слишком. Фейлон не давал ему рефлексировать. На каждый жест он отзывался до боли искренне, и Асами хотелось сделать ему что-нибудь хорошее еще раз. А потом еще и еще, чтобы этой боли больше не было. Или, если это невозможно, чтобы она стала слабее. Он был влюблен. Его любили в ответ. Наверное, это называлось именно так. Это было странно, но и об этом задумываться не стоило. Когда они зашли в этот магазин, сверкающий стеклом, софитами и белым мрамором стен, Асами сразу подтолкнул Фейлона общаться с улыбчивыми девушками в форменных нежных рубашках, а сам отошел и сел на диван, предназначенный как раз для тех, кто не хочет выбирать, но вынужден присутствовать рядом, хотя бы только для того, чтобы вовремя достать карточку. Фейлон два раза оборачивался нервно, словно хотел убедиться, что Асами все еще здесь и смотрит на него. «Если он сделает так еще раз, придется подойти и убеждать его на глазах у всего магазина, что я никуда не денусь», — подумал Асами. Фейлон больше не оборачивался. Вернее, оборачивался, но уже спокойно — игриво, чтобы состроить глазки. Фейлон так быстро учился новому. Асами мог бы позавидовать его скорости реакций, но его устраивала и своя. Выбор затягивался. Асами не был против, хоть и недоумевал, что там так долго и придирчиво можно выбирать. Ему нравилось сидеть здесь, пить кофе из игрушечной чашечки и наблюдать за Фейлоном, который примерил на себя новую маску — легкомысленного красивого мальчика, за дорогие блестящие игрушки для которого платит его богатый любовник. Асами наблюдал, но до сих пор не мог понять, хорошо или нет Фейлону дается эта роль. С одной стороны, Фейлон выглядел намного моложе своих лет, он сиял и заливался румянцем так, как будто ему было пятнадцать и Асами действительно был у него первым. Он смущался, заигрывал, волновался немного, но в целом — выглядел очень счастливым. С другой, он не был похож на обычного красивого мальчика на содержании. Скорее, на того, кто сам завел себе взрослого и богатого мужика, чтобы поиграть с ним. Фейлон был слишком породистым, чтобы в эти роли можно было поверить. Королевские манеры, неуловимая грация в каждом движении, даже постав головы, которые не прикрыть и не спрятать. Асами всегда знал, что он не достоин и не заслуживает. Кто он такой? Всего лишь удачливый делец с хорошей хваткой и холодными расчетами. Но если эта китайская принцесса хочет именно его, то кто он такой, чтобы говорить «нет»? Он не скажет. Он возьмет все, что судьба предлагает ему столь щедро, даже если потом за это придется платить. Потому что платить придется за все. Курода сказал, что Асами теряет хватку. Асами тогда не обратил на его слова внимания — было не до того. Сейчас он время от времени возвращался к ним, а потом все же отметал. Нет, это неправда. Он был бы дураком, если бы действительно испугался и отверг Фейлона снова. И все-таки… Нет. Фейлон подошел к нему, когда небо за окном из голубовато-розового цвета перламутра уже стало синим. Снова сумерки. Как на него спускались сумерки вчера, когда Асами поднялся с постели, в которой оставил спящего, измотанного, наконец-то расслабившегося в его объятиях Фейлона, он предпочел бы не вспоминать. Никогда еще он не чувствовал себя настолько растерянным. Будто его ранили снова. Он так и не сказал Фейлону спасибо за то, что привел его в себя вчера. Он вообще много чего не сказал. Когда-нибудь он скажет. Лучше сделать это быстрее, он должен успеть — с их жизнью каждая встреча может стать последней. И все же… не сейчас. — Мы опоздали на самолет, — сказал Асами. Фейлон пожал плечами. — Это проблема? — вздернул он тонкие брови, изогнул губы в улыбке. Асами покачал головой. Конечно же, нет. Это стоило того, чтобы больше часа любоваться на то, как Фейлон выбирает себе драгоценности. Он найдет другой способ вернуться в Токио. — Ты решил, что хочешь? — спросил Асами, поднимаясь с дивана ему навстречу. Приобнял за талию и повел за собой — играть так играть. К тому же, он успел соскучиться. За день он привык касаться Фейлона постоянно. На стеклянной витрине на мягкой серой подушечке лежала пара треугольных запонок из желтого золота с круглыми белыми жемчужинами. Асами кивнул. Хорошо. Фейлон молодец. Фейлон выбрал то, что будет носить на себе. Асами представил, как Фейлон цепляет блестящие золотом, переливающиеся перламутром запонки на белые манжеты, как прохладный металл будет касаться его пальцев и его запястий, согреваясь. От этих мыслей голова шла кругом. — И все? — спросил Асами, изобразив удивление. — Я решил не быть жадным хотя бы в этом. Тонкие женские пальчики проворно забрали украшение, чтобы упаковать. Асами терпеливо ждал. Фейлон… тоже, наверное, ждал, положив голову на плечо Асами, улыбаясь с полуприкрытыми глазами. В складках мягких губ все еще оставались следы красной помады. Асами думал о том, что не предупредил Акихито. Но так будет даже лучше. У Акихито просто будет две потрясающих новости вместо одной. Асами думал о том, что он все же выиграл очередной раунд. Он все сделал правильно.