Правила хорошей мести

      Рано или поздно наступает время, когда партнёры, даже неидеальные, мечтают, хоть и не на берегу моря, но устроить со своим любимым человеком ужин при свечах, с дорогим вином и бурным сексом после.       Скажи Минхо друзьям, что дома его ждал именно такой сюрприз, никто бы не поверил, потому что Джуён в глазах многих его близких людей выглядел ненадёжным человеком, который даже не способен пальцем пошевелить ради другого при показной влюблённости. Между прочим, зря они на него наговаривали. Всё это Минхо видел прямо сейчас своими глазами, но самый главный сюрприз состоял всё-таки в том, что в бокалах, стоящих на минималистично накрытом столе, вино уже было почти на дне, а по их общей квартире вместо горячей музыки разносился довольно громкий шорох простыней и приглушённые стоны. Ну вот, может же, когда хочет.       На столе стояла открытая бутылка красного полусладкого. Аккуратно положив рюкзак в кресло, Минхо спокойно покрутил вино в руках и налил себе полный бокал. В отражении стекла он увидел будущий спектакль и, усмехаясь, приподнял вверх один уголок губ.       Его встречали спиной. Всё-таки, поставить кровать напротив двери было не таким плохим дизайнерским решением, как казалось сначала, поскольку вид на секс-марафон, как бы ни хотелось отрицать, открывался отличный. Встав в дверном проёме и облокотившись плечом о косяк, Минхо невозмутимо наблюдал, как Джуён трахал какую-то девушку, которая, к слову и по его очень скромному мнению, немного переигрывала. Вообще, Минхо её понимал: парней с ущемлённым достоинством нужно хоть иногда подбадривать, чтобы не опустить их самооценку на самое дно.       — Давай активнее. Мне за тебя стыдно становится. Девушка в отличие от тебя очень старается.       Минхо совсем не поменял своё выражение лица, когда в постели перед ним застыли. Джуён обернулся на голос. Такой взгляд обеспокоенный и растерянный, будто случилось что-то из ряда вон выходящее. Совсем нет. Просто в одной из квартир Сеула была застукана за присовыванием своего дружка куда попало одна тварюга.       Цепко оглядывая оголённое тело Джуёна, Минхо всё так же кривил лицо и морщился, будто оценивал отвратительную игру актёров, а потом демонстративно отпил из бокала вино. На губах осталась приторная сладость, которую он терпеть не мог. Минхо хмуро облизнул губы, смотря на напиток.       — И вино у вас какое-то слишком приторное. Не мог купить получше? Или это у твоей подруги такой отвратительный вкус?       И тут он развязно улыбнулся, чуть наклоняя голову набок, чтобы удостоить вниманием притихшую девушку, не понимающую, собственно, в чём дело. А… Вот оно что… Только что осознав, какой Джуён всё-таки подонок, Минхо понимающе закивал головой и поджал губы. Его улыбка даже не дрогнула, а глаза заискрились весельем.       — Минхо?.. — Джуён наконец-то спохватился, вскакивая с кровати и прикрывая наспех схваченной подушкой всё то, что Минхо, к своему сожалению, видел уже сто раз.       — А, а, а, — вытянув руку, Минхо покачал указательным пальцем перед собой и приложил губы к краю бокала, чтобы сделать ещё два больших глотка.       Допив вино, он вытер большим пальцем остатки с губ и окинул вставшего на месте Джуёна брезгливым взглядом, вскидывая левую бровь вверх.       — Говнюков с причиндалом короче среднего и раздутым самомнением предпочитаю держать на расстоянии. Надеюсь, это всем понятно?       Было заметно, как его челюсть напряглась. Нервничал, зараза.       Правильно.       — Минхо, давай сейчас спокойно поговорим.       Фу. Какой же, оказывается, голос противный, даже неприятно стало. Игнорируя сказанное, Минхо небрежным жестом указал на кровать.       — Вещи заберёшь завтра-послезавтра, единственная просьба — сцепками в это время на моей кровати не заниматься. Думаю, член не отвалится от бездействия.       — Минхо, ты должен меня выслушать.       До одури смешно. Да ему даже духу и желания не хватит подойти. Зная это, Минхо развернулся, вошёл в зал, поставил бокал на стол, закинул рюкзак на плечо и вышел из квартиры, захлопнув за собой дверь.       На экране телефона высветилось время. Почти доходило до двенадцати ночи. Замечательно. Ещё немного, и клубы откроются, а пока нужно было бросить вещи. Шагая вдоль дороги до общежития, Минхо несколько секунд слушал в телефоне гудки, и как только Бан Чан взял трубку, сразу же перешёл к делу:       — Комната свободна?       — Нет, Хёнджин на днях приехал.       — Отлично.       Минхо отключился. Несмотря на летнее время, ночью веяло прохладой. У него озябли руки и слегка замёрз нос, поэтому он поёжился и спрятал руки в карманы лёгкой куртки. В горле встал противный ком, Минхо остановился на секунду и поднял глаза к небу. Что же, когда-нибудь он перестанет наступать на одни и те же грабли, но это будет совсем другая история.       Хорошо освещённые улицы и проулки навевали воспоминания юности, когда он учился в университете и часто возвращался в общежитие в поздний час после подработки. Бан Чан обычно тоже не спал, создавая новую музыку, как одержимый, в соседней комнате, которую к настоящему времени превратил в домашнюю студию звукозаписи. Подобное состояние можно было назвать пьяным угаром с одной лишь оговоркой — в это время он был самым тихим соседом на свете, а от того, по мнению Минхо, самым лучшим. Был бы Минхо засранцем, он даже словил бы пару раз краш на сильные, быстро бегающие по клавишам синтезатора пальцы, и на сосредоточенный взгляд, но Бан Чану повезло, поскольку Минхо не распылялся на тех, кто был ему не по вкусу, а был просто отличным другом.       Что касается Хёнджина, — донсэн занимал вторую из четырёх комнат, и отношения у них складывались странные. Они всегда здоровались, иногда могли, в основном выпив, поболтать по душам, но не сближались. Минхо любил его подкалывать: угрожал накормить салфетками, поджарить при ста восьмидесяти градусах в духовке и всё в таком духе, но дальше словесных подколов дело не заходило.       В четвёртой комнате жил Чанбин, который сейчас отжигал на Мальдивах и постил бесстыдно яркие фотографии. У него, в принципе, была возможность жить красивую жизнь, так как родился с золотой ложкой во рту, но зависал в общежитии, объясняя это тем, что без своих дорогих соседей ему совсем наскучит унылая университетская действительность. Они до сих пор общаются по интернету, пишут Чанбину комментарии под фото, но в реальности не встречались давно, в Сеуле остался только Бан Чан. Ну, и, кажется, Хёнджин пожаловал обратно.       На данный момент, если верить документам и словам Бан Чана, комнаты Чанбина и Минхо были заняты новыми жильцами, но желания знакомиться с ними совсем не наблюдалось. Оставался один вариант. И у него не было выбора возражать, потому что настроение у Минхо отвратительное.       Пообещав коменданту, что выплатит за комнату в два раза больше, чем она стоит, Минхо попал в родную обитель: всё те же коридоры, будка с охранником, лифт, вечно застревающий на пятом этаже, и разрисованные студентами двери.       Тридцатый узел был обставлен как обычно. Минхо быстро забежал туда, закинул рюкзак во вторую комнату, предварительно достав телефон, деньги и ключи, и вышел, не заметив открывающего дверь своей комнаты Бан Чана.       Такси ехало чёртовы пятнадцать минут до одной лишь общаги. За это время Минхо успел настрочить в твиттер, не стесняясь в выражениях, милые комплименты своему ублюдочному бывшему. Лучше от этого не становилось. Мозг требовал никотина, хотя Минхо в принципе не курил. В груди неприятно потяжелело, голову заполонило смутными воспоминаниями. Чёртов Джуён!       Как только он уселся в машину, эмоции чуть притупились. С неизменной улыбкой Минхо назвал клуб «Крелес».       — Бармен, самый отвратительный коктейль.       Не сказать, чтобы Минхо любил, чувствовал бабочки в животе от одного лишь взгляда в эти блядские глаза, был в восторге от их секса и свиданий, но… Чёрт. Любил, чувствовал и был в восторге. Горло нестерпимо зажгло от выпитого залпом коктейля, Минхо запрокинул голову и попросил ещё. Тяжесть в груди чуть разъело, но она была настолько плотной, что помочь мог только основательно выпитый бар, состоящий из самого ядрёного и крепкого алкоголя.       После каждого глотка в желудке взрывался сильный жар, в голове немного мутнело. Минхо взял телефон и, сфотографировав вывеску бара, вновь кинул твит про маленькие члены. Ему пару раз звонили, как только видел на экране высвеченное имя, Минхо блокировал и снова наливал. Теперь он никому не обязан, в придачу умён, красив и невъебенно горяч. И никакой Джуён ему не нужен. Вот что такое свобода, чёрт возьми.       Ещё через пару бокалов горло больно стянуло, Минхо прикусил губу, чтобы бороться с тоской, давящей со всей силы. Перед ним будто разверзлась огромная тёмная пропасть. Как теперь стереть из памяти те утра в постели, когда Джуён обнимал и лениво целовал в губы, те приятные прикосновения и подбадривающие песни на кухне, когда Минхо только подумывал устроиться на работу в детскую танцевальную студию?..       — Минхо-хён?       Минхо озадаченно обернулся, но затем его лицо довольно засияло, и широкая улыбка коснулась искусанных губ.       — Какими судьбами? — Он был уже изрядно пьян, но тут же выпрямился в спине и бодро облокотился локтями о барную стойку.       Хёнджин изменился с их последней встречи: стал мужественнее и выше — даже при том, что он сел рядом и его нельзя было разглядеть в полный рост, Минхо сразу приметил трансформацию. Ещё и волосы покрасил в красный. Горячо, ничего не скажешь. Быстро же растут донсэны.       — Бан Чан попросил тебя проведать.       — Хочешь выпить? — перебивая, Минхо задал вопрос с обворожительной улыбкой.       Он не желал слушать нравоучений или что-то типа того. К чёрту Джуёна, к чёрту всех. Кто он ему такой, в конце концов, чтобы так убиваться? Раз уж пришёл Хёнджин, нужно оттянуться по полной и забыть всё то, что накопилось. Однако Хёнджин отрицательно покачал головой. Отказывался, сволочь.       — Ну ты и зануда, Джинни! Вали тогда и не порть настроение.       Он взял бутылку мартини и налил себе в бокал. Только хотел взять его в руку, как Хёнджин позвал бармена, попросил стакан и подтолкнул Минхо, пронизывая прямым взглядом. Минхо весело усмехнулся, наливая.       — А ты стал умнее, — оценивающе протянул он, запрокидывая голову и заливая в себя всё, что было в бокале.       — Когда это я был тупым?       Минхо проигнорировал, снова подливая себе и Хёнджину. Они болтали, как в старые добрые времена. Несмотря на то, что Хёнджин был младше, из него выходил очень неплохой собеседник, это Минхо подметил ещё в университете. Единственное, он мало контактировал со сверстниками и подолгу сидел в общаге, обрекая себя на сознательное одиночество. Говорил, что так ему комфортнее.       — Однажды он бабке рис с верхней полки не достал, вот она ему маленький писюн и наколдовала, — со злобной серьёзностью поделился Минхо, указывая размер. — Вот такой.       Хёнджин тихо рассмеялся. Минхо тоже усмехнулся. Джуён смеялся примерно также. В сознании чуть-чуть прояснилось, но тело всё ещё чувствовало невесомость от литров выпитого.       — Ещё по бокальчику?       Теперь желудок взбунтовался. Алкоголь больше не лез, и тошнило. Невыносимо было сидеть на месте, поэтому Минхо заплатил и поволок Хёнджина на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Донсэн вызвал такси, и они поехали в общагу.       Уже в комнате Хёнджин помог ему лечь в кровать. Почему-то его лицо оказалось слишком близко, поэтому Минхо устало отвернулся, впечатывая ладонью по чужому лбу и недовольно ворча, потому что уснуть не давал.