Правила хорошей мести

            Кто бы знал, что они встретятся в такой обстановке. Это произошло внезапно, будто восстал призрак из прошлого.       Бан Чан предупредил о неожиданном соседе на пару дней только тогда, когда Хёнджин бесцеремонно вошёл в его комнату после душа и прямо спросил о том, чей рюкзак валялся на его кровати. Объективно, Минхо никогда не блистал хорошими манерами, только если галантно и метко мог послать лесом, поэтому это было ни капли не удивительно.       Ещё Минхо никогда не любил лжецов, эгоистов и козлов.       Хёнджин листнул по экрану телефона вниз, увидев сообщение от Бан Чана, — он переслал твит Минхо и предположил, что они с его парнем жёстко поругались. Прочитав твит, Хёнджин незамедлительно согласился, про себя присвистнув, что это был разнос по всем фронтам. У хёна был довольно сложный характер, многие говорили, что он не каждому по зубам, и, вероятно, за время их выпуска из университета Минхо совсем не изменился.       Однако на самом деле с ним было не трудно, просто он не каждого подпускал к себе просто так, поскольку привык хорошо разбираться в людях и беречь своё душевное здоровье.       Он встал даже раньше Хёнджина, хотя влил в себя намного больше, не выпускал из рук телефон, нервно разминая пальцы, всё время заглядывал в экран, недовольно сквернословил себе под нос и сейчас с угрюмым лицом сидел на чужой кровати, будто она его собственность.       Они оба молчали, интерес к случившемуся подначивал начать разговор, но смотря на полностью отрешённый вид хёна, Хёнджин решил не разбивать повисшую в комнате тишину, повременив с лишними вопросами, и вообще не лезть, куда не просят. В клубе Минхо даже не заикнулся о том, что произошло, только напридумал где-то десяток оригинальных ругательств, преподносимых с довольно едкими замечаниями. В этом ему нужно было отдать должное.       Вообще, у него была своя квартира, и по словам Бан Чана он приходил в общежитие очень редко, не объясняя причины. Бан Чан был классным соседом и не менее удивительным другом, который принимал ситуацию лишь такой, какая она есть, и предлагал своё широкое плечо для поддержки, поэтому вполне понятно, почему Минхо выбрал именно это место для того, чтобы переждать бурю. Жаль только, что когда-то его собственная комната была занята.       Пока находился рядом, Хёнджин невольно кидал косые взгляды на самого странного человека в своей жизни. Хён практически не изменился, и то только по тому, что в университете уже был одним из самых популярных на потоке. Даже в тёмном худи, после алкоголя и со взлохмаченными волосами он выглядел так, будто подражал крутым парням, хотя на самом деле без своего ведома таковым являлся.       В дверь постучали. Минхо оглянулся с холодным взглядом и повернулся обратно, хмуро уставившись в одну точку. Его губы дрогнули, но он ничего не сказал. Заметив это, Хёнджин махнул рукой и пошёл к двери сам. На пороге стоял бывший парень Минхо. Хён не упоминал его имени, когда они выпивали, но Хёнджин и так откуда-то его знал.       — Мне нужен Минхо. — Он сделал шаг вперёд, заглянул внутрь и стал оглядывать гостиную за спиной Хёнджина, в которой никого не было.       Хёнджин тут же закрыл рукой проход и крикнул за своё плечо, не спуская глаз:       — Тут Джуён пришёл!       Парень выглядел так, будто не находил себе места. Даже проскользнула мысль, что Минхо мог вспылить из-за незначительной вещи, и он правда мог, если был не в настроении, но Хёнджин отбросил все сомнения куда подальше — пить в баре от незначительной ссоры никто не будет.       Прошло несколько секунд прежде, чем Минхо крикнул в ответ:       — Пусть идёт нахуй!       — Он сказал идти нахуй.       Джуён поджал губы и слегка раздражённо посмотрел на Хёнджина, переминаясь с ноги на ногу, будто готов был прямо сейчас на всех порах влететь внутрь. Похвальное рвение для того, кто провинился, но Хёнджин абсолютно точно чувствовал, что Минхо был бы не рад его видеть даже в радиусе нескольких метров и принял решение не давать Джуёну пройти.       — Минхо, ответь хотя бы на сообщения! Нам правда надо поговорить!       — Собирай шмотки и уёбывай из моей квартиры, мудак!       — Ну, ты сам слышал, — Хёнджин миролюбиво улыбнулся, кивая головой в сторону коридора.       Только он собирался попрощаться, как Джуён предупредил, что будет ждать в коридоре, пока Минхо не выйдет. Это была одна из тех идиотских манипуляций, которые всегда производили на хёна наименьшие влияние и впечатление. Хёнджин усмехнулся и закрыл дверь, но на пол пути встретился с Минхо. Он накинул на голову капюшон, не поднял головы и целенаправленно прошёл к двери, засунув руки в карманы худи. Когда хён прошёл мимо, внутри всколыхнулась непонятное волнение, Хёнджин проводил его долгим взглядом, пока он не скрылся в коридоре. Оставалось только догадываться, что происходило за стеной. Хёнджин буквально почувствовал, что являлся чужим в личной истории Минхо, это та невидимая, но хорошо осязаемая черта, за которую лучше не переступать. Он собирался помириться? О чём они хотели поговорить? Эти вопросы были абсолютно ни к чему, и он сам ясно это осознавал, ведь они с хёном не настолько близки друг с другом, чтобы реагировать подобным образом, но вопреки разумным доводам в груди становилось гадко.       Они не виделись года три после выпуска, на год больше Минхо встречался с этим парнем. По внешности Джуён идеально ему подходил, — было ясно как божий день. С ним Минхо много улыбался на фотографиях, дурачился на видео, которые скидывал в общий чат друзей-соседей. На последнем курсе они съехались, и Хёнджин практически не видел его вживую, только иногда — в коридорах института.       А сейчас его подташнивало от самого себя.       Пока Хёнджин жил в другом городе, учился и ходил на всяческие мастер-классы по танцу, не так сложно было не думать об университетских годах. Минхо был всегда к нему добр, хоть и доставал самыми идиотскими вещами, всегда ему улыбался, выбирал только его, если хотел куда-то сходить, и учил жизни на пьяную голову. Он превосходно готовил, был остёр на язык, уверен в себе и никогда не показывал свои слабые стороны перед другими. Складывалось ощущение, что ему всегда всё по плечу и жизнь преображалась так, как он хотел, и никак по-другому.       Ясное дело, в такой круговорот Хёнджин, друг, совсем не вписывался.       Теперь он повзрослел, вырос физически и нашёл себе любимое дело, но приехав обратно и снова увидев Минхо, с неприятным осадком на душе понял, что окунулся всё в те же чувства, что и раньше. Иногда сложно принять в себе то, что всеми силами хотел сдержать. Хён думал не о нём, шёл не к нему и сейчас сидит не в его комнате, а говорит с тем, у кого с ним намного больше воспоминаний.       С чего это он должен ревновать и относиться к хёну как к вещи? Это было полнейшим бредом. Минхо встречался с Джуёном уже четыре года, они взаимно любили друг друга. Всё отлично. Хёнджин никогда не собирался мешать их счастью.       Увидел бы его сейчас Чанбин, превратился бы в ехидную сводницу, но, слава богу, он преспокойно тусовался на Мальдивах и ловил нирвану, поэтому Хёнджин был освобождён от неминуемой в обычной ситуации кары.       — Хватит киснуть, пошли гулять! — Минхо энергично вошёл в комнату только через некоторое время.       Это был тот Минхо, который якобы не пил сегодня ночью из-за своего парня и не покрывал его матом у себя в твиттере. Он хитро улыбался и мычал под нос какую-то смутно знакомую мелодию, которая, скорее всего, находилась на верхушке муз-чата. Сначала Хёнджин не понял смену настроения, но вдаваться в подробности не стал, когда краем глаза всё-таки заметил покрасневшие уголки глаз и слегка видные пятна на лице от сдерживаемых эмоций.       Хён не хотел давать слабину.       — Всё, что захочешь, Минхо-хён.       И Хёнджин стал собираться, игнорируя возникшее из ниоткуда любопытство, касаемое чужой жизни. Когда он нагнулся, чтобы надеть кроссовки, Минхо слегка хлопнул его по ягодицам и весело улыбнулся в ответ на немое недоумение, расползшееся по его лицу. Когда это он стал так делать?       — За что?       — Это начало охоты.       Да, весьма пространное объяснение. Ещё одно дополнение к шарму Минхо, которое Хёнджину одновременно казалось и странным, и забавным.       Они гуляли в парке, разговаривая на отвлечённые темы, будто не было этой разлуки в года, забрели в магазин, где хён купил несколько бутылок дорогого вина, и всё это время Хёнджин уговаривал себя не зацикливаться на ссоре Минхо и Джуёна. Минхо сам был в силах разобраться со всем, что творилось у него перед носом, и вправе ничего с ним не обсуждать. Выслушать, когда понадобится, — вот то, что должен сделать Хёнджин. Ни больше, ни меньше.       Когда Минхо предложил зайти в его квартиру, Хёнджин постарался не показывать удивление.       Минхо стиснул зубы, когда закрыл за собой дверь и облокотился о неё плечом. В желудке закрутился тяжёлый шар обиды, когда Минхо снова почувствовал Джуёна рядом с собой, — запертые вчера чувства стали настойчиво просачиваться наружу густой пеной. Или привычка, или, правда, эта идиотская любовь. Но Минхо не позволит видеть его таким. Разбитым, что ли. Пройдёт, это обязательно пройдёт.       — У тебя пять минут, если не меньше.       — Минхо, извини…       — Мне не нужны извинения. — Минхо посмотрел Джуёну в глаза, в горле встал ком.       Джуён замолчал, и Минхо вдруг пожалел, что выразился слишком резко.       — Я собрал вещи, — Джуён опустил голову, едва слышно усмехнувшись. — Вот ключи.       Он протянул руку. Минхо опустил на неё взгляд. Между ними разверзлось пространство, обнажая непроглядную темноту. Ключи от квартиры на раскрытой ладони блеснули в свете лампочки на потолке. Только Минхо зацепил их пальцами, как голос Джуёна неприятно пробрался под капюшон.       — Нужно было сразу сказать, что я уже ничего не чувствовал к тебе.       — Лучше о себе беспокойся. — Улыбка натянулась сама собой.       Вообще ничего бы не говорил. Мудак…       Зайдя обратно, Минхо с силой сжал ладонь в кулак. Бородка ключа ощутимо впилась в кожу. Джуён даже сейчас держался добряком. Его стоило бы ненавидеть, но никак. Это слишком тяжело. На глаза навернулись предательские слёзы, и Минхо поднял взгляд к потолку, чтобы проморгаться. Сейчас бы глотнуть свежего воздуха.       Если кто-то когда-нибудь подумает, что Минхо просто озлобленный на всех обормот, то допустит самую грубую ошибку в мире. Всё намного проще: он не тот, кто бездумно ударится в слёзы, если ему попадётся придурок, и не тот, кто будет рассказывать всё, что неподъёмным грузом осело на сердце, как на духу.       В квартире Минхо было просторно, они сразу же зашли на кухню, не разуваясь. Минхо пофигистически махнул рукой.       — Здесь явно понадобится тотальная уборка.       Внезапно кольнуло в спину, будто попала пуля, — теперь здесь пусто, слишком просторно для одного человека. Нет, не так. Освободилось место. Хоть квартира выбиралась и с расчётом на двоих, но теперь Минхо предоставлен сам себе, и этому случаю было вполне целесообразно дать название «свобода».       — Куда поставить?       Минхо слегка вздрогнул и тут же указал на стол. Наблюдая за тем, как Хёнджин покорно вытаскивал из пакета три бутылки вина, будто всё было в порядке, Минхо понял, что его милый донсэн, оказывается, ещё тот засранец. Обычно людей распирает любопытство, но этот парень не задавал вопросов, а шёл на поводу и подхватывал любую тему для обсуждения, кроме Джуёна, и то потому, что сам Минхо не желал о нём говорить. Хёнджин, гадёныш, слишком чутко распознавал атмосферу. И о чём же он думает? Что его хён настоящий?..       — Поможешь одному эгоисту забыть все ужасы прошлого? — Минхо заговорщически подмигнул, ставя наполненный вином бокал перед Хёнджином.       Хёнджин серьёзно взглянул на него исподлобья, будто что-то пытался высмотреть в глазах, но затем расслабленно усмехнулся, видите ли это его насмешило.       — Для этого и нужны друзья.       Минхо не заметил, как в голову ударило. Это было не то опьянение, когда от веселья сносит крышу. На плечи надавила тонна неприятных ощущений. Когда стало скучно, Минхо пришёл в спальню, захватив донсэна с собой, и сел на матрац, навалившись на спинку кровати. Какой аккуратный, даже постельное бельё убрал… Покрутив бокал в руке, Минхо внимательно посмотрел на то, как красное вино перекатывалось по стеклу. Прямо чёртово дежавю.       — Джуён увлёкся и просчитался со временем, трахаясь перед моим приходом.       Он правда надеялся, что эти слова не будут застревать в глотке. Горло больно стянуло, и Минхо поджал губы, а потом нервно улыбнулся, не переводя взгляд на молчащего Хёнджина. Он смотрел на него столько раз, но именно сейчас испытывал огромное сопротивление. Он догадывался, что это: нежелание казаться слабым даже тогда, когда уже им являлся. Поэтому, доверяя, он настырно поднял голову и с лёгкой улыбкой посмотрел прямо на донсэна, словившего его взгляд без лишних слов. В его глазах, слава богу, не было заметно ярко выраженной жалости. Красные волосы в хвосте зарябили.       — Забавно, да?       — Ни капли, — глухо отозвался Хёнджин.       Он сидел на краю кровати, утащив с кухни ещё неоткрытую бутылку и свой полупустой бокал. Зацепившись за его руки взглядом, Минхо окончательно провалился в вязкую трясину.       — Это и правда паршиво. — Голос предательски дрогнул, глаза зажгло, и он, уже находившись не в состоянии держать всё в себе, тихо всхлипнул, спрятав глаза за согнутой в локте рукой.       Чёрт. Всё покатилось кубарем ещё год назад, а он просто пустил всё на самотёк. Но не один. В этом виноваты были оба, и по привычке друг к другу сохраняли оставшиеся крупицы отношений.       Это началось с тех пор, как Минхо устроился в детскую танцевальную студию. Дети требовали много внимания, и Минхо был искренне рад видеть их счастливые улыбки после занятий, поэтому стал уделять работе больше времени, продумывая новые связки и тренировки даже дома. Джуён был не против подобной инициативы и по началу всячески подбадривал и поощрял. Минхо почувствовал поддержку. Тогда ещё были жаркие поцелуи по вечерам, ночные свидания и дурачества. Однако через некоторое время Джуён стал более отстранённым.       Так получилось, что четыре года отношений потихоньку сливались в канализационную трубу. Минхо правда старался, но не всегда был полон сил, чтобы быть всё тем же Минхо. Джуён старался не меньше, но в итоге остыл, потеряв всяческую связь с тем, кого любил, и часто засыпая один, так как Минхо снова задерживался.       Это не было поводом изменять, они могли поговорить, решить всё мирным путём, но Минхо, видимо, всё время был занят для того, чтобы вовремя понять, что человек рядом уже ничего не чувствует, даже если и обнимает перед сном, целует, улыбается и интересуется успехами в студии. Джуён просто был хорошим. Лгуном.       — Я его люблю, чёртов Джуён!.. — Минхо произнёс так тихо, что сомневался, услышал ли Хёнджин. Огорчение поглощало с каждым вздохом.       — А ну-ка. — Минхо потянули вперёд, заставили присесть поближе и затем уложили на спину, так и не отняв его руку от лица.       Следующие слова он услышал уже после того, как почувствовал, что Хёнджин лёг рядом и заботливо похлопал по голове, с силой прижав к себе, будто хотел забрать всё то дерьмо, что накопилось внутри:       — Ты имеешь право злиться. Не держи всё в себе. Для здоровья вредно.       Слёзы сами покатились по вискам, Минхо забылся и разрешил себе почти беззвучно плакать. Джуён непроходимый придурок! Со слезами в груди наконец разъедалась невероятно плотная стена, скользкое чувство тоски коснулось его с новой силой. Как же все те слова? Как же обещания быть всегда рядом? Минхо заведомо понимал, что верить этому нельзя, что всё может измениться, они же взрослые люди, и он знал, что что-то не так, но… Они тоже занимались сексом на этой кровати, он улыбался ему самой своей милой улыбкой и уверял в ответ на шуточные отнекивания Минхо, что никогда не бросит. Мир рушился прямо сейчас, неминуемо разваливался на кусочки.       Боги, ну что за идиот!..       Хёнджин не отпускал и в пол голоса напевал смутно знакомую песню. На самом деле, если бы его сейчас не было рядом, Минхо поглотило бы нечто пострашнее, накатывая волной воспоминаний. Ему было бы значительно хуже.       Где-то через час, чуть перекинувшись парочкой фраз, они оба захотели спать. Хёнджин заснул первый, и Минхо пришлось выбираться из его длиннющих рук, чтобы просто выключить свет по всей квартире. Телефон Хёнджина был доверчиво оставлен на кухне. Не успел Минхо дойти до кровати, как на него пришло смс. Писал Бан Чан, а ему грех было не ответить спустя восемь пропущенных сообщений и три звонка, поэтому всё решилось само собой: пришлось написать со своего телефона, что донсэн останется у него на ночь, так что «папочке» Чану можно особо не волноваться.       Глаза неприятно болели.       Сделав всё, что подобало приличному хёну (выполнив свой долг), Минхо свалился рядом с Хёнджином на кровать совершенно без сил.       В этой квартире ещё не совсем пусто. Под ухом было слышно размеренное дыхание. Бессознательная часть Минхо всё же этому порадовалась.