После полудня

Продолжение предыдущего драббла. _______________________________________ Встречи и расставания чередой проходят через их отношения. Но они привыкли, так же, как привыкают пить отвратительное лекарство: сначала ужасно, а через некоторое время находишь в нем определенный вкус. Так и вечные расставания стали если не обыденностью, то просто потеряли свою прежнюю трагичность. Сакурай знал: Йошики вернется. Всегда. И как бы ни было тяжело его отпускать, они увидятся, пусть через месяц или через год, но увидятся. Но, не смотря на всю привычность ситуации, вылезать сейчас из смятой постели чертовски не хотелось. Особенно когда рядом, лениво перебирая его волосы, лежал, растянувшись, Йошики. Казалось, ничто не могло оторвать его внимания от длинных черных прядок. За окном было совсем темно, а Сакурай обещал вернуться на репетицию еще четыре часа назад. Опоздал. - Хисаши тебя убьет, - просто сказал Йошики, зевнув, и как лисичка вытянулся на животе. - А Хошино воскресит и снова убьет. А Юта продаст на органы. - Ты же весь больной. - Тогда просто закопает. Я думаю, у него есть специальный подвал. Йошики хмыкнул и положил голову на вытянутые руки. После оргазма он всегда был очень спокойный и умиротворенный. Сакурай и правда не думал, что их щемящее-нежное свидание в парке закончится вот так. Но ничего не смог с собой поделать, когда спустя два отпущенных им часа Йошики, натягивая на рыжие кудри кепку, тихо попросил: «Увези меня с собой. Забери. Я не хочу обратно». И Сакурай забрал. Они оба вымокли под осенним дождем, и так хотелось тепла, так хотелось согреться и не расставаться. А еще целоваться в машине на светофорах очень приятно. Потянувшись, Сакурай перегнулся через край кровати и достал из кармана комом скинутых брюк пачку сигарет, щелкнув зажигалкой и прикурив, после снова откинувшись на подушки. Курить он, по-хорошему, бросил, когда родилась дочка, но не смог побороть собственную слабость окончательно. Он был слаб во многом, и понимал, что в ситуации, когда для сопротивления нужна будет сила воли, он точно проиграет. Сакурай это знал, знал, что снова закурит. А Йошики держался. Как сказал матери: «Нет, с сегодняшнего дня я больше не буду», так и держался, лишь иногда, очень редко, позволяя себе сигарету во время пьянки. Или как сейчас. Одним движением приподнявшись, Йошики перехватил запястье Атсуши и прижался губами к фильтру наполовину скуренной сигареты, жадно вдыхая дым и выпуская в потолок. И снова. И еще раз. Точно так, как терзал сейчас сигарету, Йошики целовал после долгой разлуки: жадно, жестко, властно удерживая и не давая дернуться. Это возбуждало больше, чем что-либо. - Мне кажется, ты изменяешь мне с сигаретой, - тихо хохотнул Сакурай и затушил окурок в пепельнице, а Йошики довольно рухнул ему на плечо, уткнувшись носом в шею. - Я соскучился. - Ты всегда такой жадный. - Поэтому ты не даешь мне? Сакурай только ухмыльнулся и положил руку ему на бедро. Он любил Йошики таким. Властным, спокойным, очень довольным и сытым. - Иногда…. Но тебе же нравится, когда ты снизу. - Нет. Мне нравится спать с тобой. А как и в каком положении не важно, все равно приятно, - Йошики зевнул и обнял его за шею. А Сакурай знал, что тот не врал. Других мужчин в жизни Йошики никогда не было и, скорее всего, не будет. Как знал и то, что подобное удовольствие с кем-то другим ему просто не понравится. - Раньше ты всегда орал, когда я курил в квартире. - Мир меняется. - Ты меняешься. Йошики только хмыкнул и натянул на них обоих одеяло. - Завтра я могу объяснить все Хисаши, если ты хочешь. - Я сам, не стоит. - Я подремлю немного, хорошо? – Йошики снова зевнул, приподнялся немного и чмокнул его в губы. И только после этого снова уютно устроился на его плече, прикрыв глаза. – Всего часок… - Спи. А я буду охранять твой сон. Сакурай и правда не подозревал, что их сегодняшняя короткая встреча кончится так. Но был очень счастлив.