хитиновый покров

Звали его Олег Волков. Я и тогда к девчонкам слабости не питал, потому что больше это слово в своей адрес слышал. Да и девчонки были, прямо сказать, не очень. В детдоме, знаете ли, топ-моделей не выводят. Да и вообще тут не от хорошей жизни. Никто. Все, кого имел честь спросить, - ни один. Это чтобы сразу развеять миф о "счастливом детстве". Тьфу, всё равно биография затесалась. Ну и хрен с ней, всё равно против этого не попрёшь. Олег. Высокий, погодка. Защищал меня. Наверное, бескорыстно, даже. Может, только поначалу, но привязаться я успел. Важно - никогда и никого я не любил так сильно. Клянусь всем, что имею. Всё потому что я тогда очень чётко не столько определял любовь, сколько ощущал её, как говорится, всеми фибрами души. А до Волкова доходило долго, что все эти притязательства и чуть подольше задержать голову на плече - всё это неспроста. Другом он меня считал, а друзей на "баб" не меняют. Но вода камень точит и всё же мне удалось его достаточно заинтересовать. Закрутил всё один дикий и воистину счастливый случай - мы пошли в какой-то поход-трёхдневку (терпеть не могу). Но там всё-таки простор и надзирателей меньше шастает. Волков мне помогал палатку ставить, всё ломался в тот день, руки не знал куда деть. А ночью в палатке всё и случилось. Ребята не спали и горланили песни чуть ли не до самого утра - вот такой саундтрек вышел к первому сексу. Не очень, прямо скажем. Когда Олег застегнул брезентовый проход, то я не медлил уже - раздевался (одежды мало - дело быстрое). Он тоже. Всё было и так понятно, даже не думали особо. Целовались как-то неумело, Волков постоянно старался обшарить весь мой рот. Как будто я там запрещёнку прячу, а не пытающийся уцелеть язык. В общем, мерзко он целовался. Зато трахался даже тогда отменно. Всё действо, конечно, походило на иллюстрацию дантевского ада, но было приятно. Олег где-то по книжкам, что ли, вычитал, как обращаться с задницей, особенно с моей. Его физиономии ласки особой не припишешь, но когда всё идёт вразрез с ожиданием - становится ещё пикантнее. Благо, я мог орать хоть в полный голос, потому что за сумасбродными песнями у костра этого всё равно бы не услышали. Помню, как он после поправлял мои волосы и просил одеться сразу же, чтобы лишних вопросов случайно не возникло. Я орал тут как покалеченный, а у него вопросы к одежде... Но тогда я был слишком влюблён, чтобы думать о бзиках, поэтому просто давал выцеловывать меня чуть не всю ночь напролёт, изредка расстёгивая палатку, чтобы жаркий воздух охлаждали ночные ветры. В походе, помнится, нам удалось провернуть это ещё несколько раз достаточно беспроблемно, однако по возвращению вся радость от быстрого доступа к телам друг друга пропала. Наступила вторая фаза наших отношений - сладкая и тягучая как мёд. Мы подолгу ночами, лёжа по стойке смирно в своих кроватях, выясняли, где в расписании лазейки и какие места остаются без присмотра. Так мы, детдомовские шекспировские влюблённые, нашли свои излюбленные места: закуток кладовки, подвальные лабиринты и крыша. Про каждое я бы написал отдельный роман со всеми мелочами, случайностями и катастрофами, но боюсь, что время поджимает, а впереди ещё слишком много нерассказанного. Попадались мы редко да и то, как правило, до или после совершения полового акта, так что заподозрить нас в чём-то было сложновато. Олег экономил время, собирая секунды по крупицам. Я же беззаветно отдавался ему, хватаясь за руку лишь бы получить заветные минуты разрядки. Всё шло стабильно до выпуска из детдома, о котором я наивно не думал. Сейчас вроде стоит и пожалеть об этом, но другого варианта я бы и не нашёл: Олег предложил жить вместе. Беззаветно подписав себе приговор, мы отправились в совместную жизнь. Да, добавлю ещё, что совсем кретином я не был. В вуз поступил. Не МГУ, конечно, но и не какая-то там шарага. Это я к чему - раздвоится я не мог, по крайней мере тогда, а учёба требовала времени. Время требовал и Олег, который филонил от всего. Именно скука, как мне казалось, сводила его с ума, доводила прямо до ручки. Порой он подолгу проводил время за компом, пока меня не было и проверял всех добавленных "друзей". В кавычках, потому что фуфло они, а не друзья. Теперь переживать по этому поводу особенно нечего. Секс уже становился не обоюдным желанием, а по сути вымогательством Олега, при том, что всё становилось только лучше - уходила неопытная грубость, появлялись какие-то наши личные фишечки, а между тем я терял интерес, сам пугаясь того. Но в Волкове больше не было чего-то, за что я на долгие (как мне показалось) годы влюбился. Теперь это был рядовой распиздяй, любой бы с улицы сделал мне не хуже, предложи я ему вдруг. Наверное, Олег чувствовал, что я охладеваю и потому цеплялся всё больше. Наконец, нервы сдали - он поднял на меня руку. Секса у нас не было тогда уже около недели, и у Олега снесло башню - решил взять силой, потому что на уговоры я не откликался. Сейчас страшнее всего то, что я спокойно говорю об этом, так как мне абсолютно пустотно изнутри. Как будто все мои прежние мысли и страхи отправились в далёкое плавание по волшебной реке Похуй. Короче, Олег меня изнасиловал. Хотя сам уверял, что "просто скучал" и "не мог удержать себя". После этого, помнится, я закурил в кровати от рук Волкова, который раньше меня шугал от сигарет. Хотел, наверное, подсадить меня на ещё одну зависимость. Кровь шла носом от чрезмерной любви, а Олег как-то извращенски до неё дотрагивался кончиком языка. Тогда я впервые подумал, где же я просчитался и когда мы успели так измениться... Из страстных детей вдруг стали охлаждёнными парнями с пунктиками и фетишами, каждый сам себе на уме. Разошлись мы нескоро - через мольбы, истерики, примирительный секс, избиения и прочее. Тот период был отвратителен, потому что тогда я надломился впервые - что-то внутри неумолимо тянуло меня в диаметрально противоположные стороны. Всё было смутным серобурмалиновым комком, из которого я вспоминаю мерзкие просьбы в порыве страсти отсосать вниз головой с кровати или выломанную ручку в ванной, чтоб я не мог там торчать. Не знаю уж как мне повезло так, но наши пути разошлись - его забрали в армейку, хоть он чуть под психа не косил, а я продолжил учиться. С проклятой квартиры съехал сразу же, как удалось оформить документы. Впереди были годы работы над кодами и беспрестанно обновляющейся информацией. А я оставался с разбитыми, но уже заживающими ранами на лице и на сердце. Больше я Олега не видел. Хотя он наверняка меня искал, добавлю не из самодовольства, а зная, до чего он дошёл. Меня всегда мучил вопрос, что его так сломало, считая, что дело в Олеге. Не буду забегать вперёд, добавлю лишь, что так я заканчиваю первую главу условно разделённой истории. Дальше в этом царстве тьмы не проглянет луч света. Наверное, я какая-то ночная тварь, столь долго сумевшая прожить в темноте. К сути. Точнее - переходим к моей второй не менее "любовной" любви.