***
Заклинание пролетело рядом с его головой. Тед спрятался за стеной, сжимая палочку в руке еще сильнее. Восстановив дыхание, он выскочил из своего укрытия, бросив в преступников несколько проклятий. Ему удалось оглушить двоих, а оставшийся бросился в узкий переулок. Люпин сначала поспешил за ним, но затем остановился, глядя на ползающих на четвереньках ослепших торговцев запрещенными зельями. Парень перевел взгляд на убегающего участника банды. Спустя секунду тот упал, оглушенный заклинанием со стороны. Вскоре над ним нависла Фостер. Она посмотрела на Теда, кивнула и взмахом палочки заставила веревки связать преступника. Люпин проделал то же самое с оставшимися двумя. Спустя пару часов Фостер и Люпин вновь гнались разыскиваемыми преступниками, но в это раз уже за членами другой банды. И та миссия закончилась для них успехом, поэтому к концу дня Поттер вызвал их в кабинет, где похвалил за отлично проделанную работу. Так проходили дни двух лучших и самых перспективных работников аврорского центра. Когда Тед узнал, что его родителей убили Пожиратели смерти, он решил стать аврором, чтобы бороться со злом. Он видел Гарри, видел, как тот ловит преступников разных мастей, видел других авроров. Он слушал истории о своих родителях, о своей матери. И вот спустя годы Тед стал тем, кем так хотел быть, — лучшим в своем деле. Получая похвалы от старших коллег, парень думал о том, как гордились бы им его родители, его дедушка. Закончив заполнение отчетов, Люпин надел плащ и уже собирался уходить, когда перед ним возникла Дороти. Парень вздохнул, а затем заметил в её руках омут памяти. Он вопрошающе молча поднял брови, на что она только ответила, что это может помочь делу, ушла, велев Теду следовать за ней. Заинтересовавшись, он пошел за ней в комнату для допросов. Дороти закрыла дверь за коллегой и, вздохнув, подошла к омуту памяти, который поставила на стол. — Ты сказал мне найти доказательства и я нашла, — она достала из своей сумки несколько склянок. — Какому делу это может помочь? — уточнил Тед. — Двум сразу. И по Торнтонам, и по нашему зельеторговцу. — Дороти вылила содержимое одной из склянок в омут. Бледно-голубые воспоминания вихрем закружились в серебряной чаше. — Они связаны. — И как же? — Люпин подошел ближе к столу. — Ты же знаешь, что шесть лет назад Ирма Торнтон исчезла с радаров, а тут вдруг появилась. Ровно месяц спустя, после появления торговцев. Проведя свое личное расследование, я выяснила, что она и Флойд Мортон давние друзья. Вместе изучали темную магию на Аляске, по слухам, даже готовили государственный переворот, а потом Торнтон вновь исчезла с радаров и, вроде как, оборвала связи с Мортоном. — Откуда ты это узнала? — Допросила тех, кого уже удалось отловить. Немного сыворотки правды, правильных вопросов и вот я уже все знаю. Но это еще не все. Я выяснила, что Торнтон и Мортон пять лет с перерывами путешествовали по миру. Конечно, они никому не говорили, куда едут, но я все равно выяснила весь их маршрут. И знаешь что? Тед чуть склонил голову набок и ничего не ответил. — Всю дорогу за ними тянется красная дорожка крови. В каждом городе, где они были, находили умерших странными смертями ученых. Наших, магических, ученых. — Мы не можем стопроцентно утверждать, что это они. — Не можем, но, согласись, странное совпадение. — Чьи это воспоминания? — Люпин кивнул на омут. — Вчера я решила посетить дом их троюродного дяди. Меня встретил дворецкий. Он выглядел… до смерти напуганным. Это его воспоминания о той ночи, когда Николас и Торнтоны были в поместье. На утро их и след простыл. — Дороти махнула рукой на омут, предлагая посмотреть. Парень вздохнул и опустил лицо к омуту, окунаясь в воспоминания, девушка последовала за ним следом. Мир вокруг закружился и вскоре авроры стояли посреди темного коридора. Из приоткрытой двери тянулась тонкая полоска тусклого света и слышались приглушенные голоса. Дворецкий — пожилой мужчина в белоснежной рубашке — тихо и осторожно ступал в сторону кабинета. Переглянувшись с Дороти, Тед двинулся вперед. Дворецкий заглянул в щель и авроры последовали его примеру. То, что он увидел, повергло Люпина в шок. Лиц не было видно, но Тед был уверен в том, что видит Николаса, Ирму и Эрнеста. На них были официальные костюмы, но вид был немного потрепанный, словно они только вернулись с шумной и веселой вечеринки. Они нависали над, судя по всему, Чарльзом Вилкерсоном. Мужчина стоял на четвереньках, задыхаясь, хрипя, кашляя и выплевывая пчел. Взгляд Люпина упал на плотно сжатые кулаки Николаса. В какой-то момент Эрнест коснулся рукой предплечья Ника, тот разжал руки и Чарльзу стало легче. — Что вам нужно? — хрипя и тяжело дыша, спросил Вилкерсон, глядя на них снизу вверх. Ирма склонила голову на бок. По её рукам от пальцев тянулись черные полосы. Она наклонилась, протянула руку к Чарльзу, убрала с его лба прядь русых волос и молча, как бы выражая сожаление, покачала головой. Встревоженный взгляд мужчины метался от девушки к парням. Ирма выпрямилась, переглянулась с братом и, направив палочку на дядю, выстрелила в него заклинанием. Ярко-зеленая вспышка осветила комнату и… Омут вытолкнул авроров из воспоминания. Тяжело дыша, Тед поднял взгляд на напарницу. Мысли метались в голове. Парень не знал с чего начать. Не знал, что сказать. Ноги стали ватными. Он опустился на стул и провел рукой по лицу. Да, они давно не общались с Ником, но… Разве мог его друг детства стать хладнокровным убийцей? Разве мог он так легко, и глазом не моргнув, позволить кому-то умереть. Мог направить палочку и произнести смертельное заклинание? Мог пытать? Нет, Николас не смог бы. Это кто-то другой. Он же был повернут спиной, значит, нельзя было точно утверждать, что это был он. — Я знаю, что ты сейчас думаешь, — медленно проговорила Дороти. — Но, видимо, это должно было когда-нибудь случиться. — Что? Что ты несешь, Фостер? — в голове Теда проскользнула нотка раздражения, которую он не смог сдержать. — Я посмотрела… Я… Я посмотрела Николаса в реестре. Он не маглорожденный, Тед, он чистокровный волшебник. До того, как его подбросили к маглам, его звали Кристофером Хоувеллом. Его родители — Уильям Хоувелл и Мириам Лоу — были Пожирателями и умерли в бегах. Парень покачал головой, отказываясь верить во все это. Это какой-то бред! Даже если Николас и был сыном Пожирателей, это все равно ничего бы не значило. Он никогда не видел своих родителей, а значит, не мог бы пойти по их стопам. Николас просто не мог… Не мог ведь, да? Тед несколько раз вздохнул и выдохнул, успокаиваясь и заставляя себя мыслить холодно. Сейчас за него вновь говорил Тед, школьным другом которого был Ник, Тед, который сидел с ним в их общей гостиной и шутил понятные только им шутки. Уже давно пора понять, что все это ушло. Им больше не по семнадцать, они больше не учатся в школе и не сидят в гостиной, обсуждая сумасшествие Трелони. Они больше не те, кем были раньше. Поэтому, да, Николас мог быть там. Мог мучить, убивать, заниматься черной магией или контактировать с разыскиваемым преступником. Он мог быть в лесу в ночь убийства Снайда. Николас мог врать и очень хорошо, если постарается. Николас больше не был другом Теда. Он перестал им быть тогда, когда стал отдавать Торнтонам все свое время. Когда стал одержим Эрнестом. Когда пошел на убийство и когда шесть лет это скрывал. — Что в других склянках? — холодно спросил Тед, подняв взгляд на Дороти. — Воспоминания Джонсона и мои. На случай, если ты захочешь перепроверить. Тед кивнул. — Что мы будем делать дальше? — поинтересовался Люпин. — Их нужно поймать. Дороти посмотрела на него и поджала губы.***
Николас осторожно вошел в комнату. Ирма лежала, свернувшись и обняв колени руками, на диване. Последние несколько дней она только лежала, выходя из комнаты только по ночам. Эрнест стал больше курить. Торнтоны тяжело переживали смерть Чарльза, особенно тяжело приходилось Ирме. Она первой нашла его и была привязана к дяде больше, чем Эрнест. Мысль о том, что они могут быть как-то причастны к смерти Чарльза, медленно убивала её. Парень сел на диван рядом с ней. Девушка молча смотрела на него покрасневшими от слез глазами. Ник вздохнул, ссутулившись. Он не знал, что сказать, чтобы ей стало лучше. Чтобы ей стало легче. — Николас… Я все вспомнила. — Её голос, звеня, прозвучал в его голове. — И он все вспомнил. — Что? О чем ты? Она покачала головой и вновь замолчала. Несколько секунд они сидели в тишине, прежде чем Николас понял, что он — это Эрнест. Бросив взгляд на подругу, Ломан поднялся с дивана, вышел из гостиной и пошел искать Эрнеста. Тот стоял в ванной, вцепившись руками в раковину. По его лицу стекала, капая на серую футболку, вода. Николас остановился в дверях, глядя на него. Только сейчас он заметил, что Торнтона трясло, как во время лихорадки. — Она уже сказала, да? — тихо поинтересовался Эрнест, глядя на Ника. — Только о том, что она что-то вспомнила. И ты тоже. — Николас нахмурился. — Что происходит? Эрнест поджал губы и опустил взгляд. Он молчал, собираясь с мыслями, но так и не смог ничего сказать, схватившись за голову от очередного приступа мигрени. Эти приступы стали происходить чаще после того, как Ирма вернулась. Ломан в быстро подошел к нему и подхватил под руку, не давая упасть. Николас помог дойти парню до комнаты, усадил его на кровать и сел рядом, ожидая ответов. — Я не знаю, что происходит. Николас, я не знаю, что происходит. Не знаю, не знаю, — качая головой, повторял Эрнест. Его голос был хриплым, тихим и дрожащим. Казалось, что Торнтон на грани истерики. — Мы. Это были мы, Николас. Мы его убили. Мы его убили, но почему-то забыли об этом на утро. Точнее… Мы не забыли, нет, не забыли. Просто подумали, что это был сон, а сны быстро забываются. Язык Эрнеста заплетался, он повторял несколько раз одно и тоже, и словно не слышал Николаса. Ломан решил, что парень бредит, поэтому принес ему умиротворяющий бальзам и уложил спать. Это было какое-то сумасшествие. Близнецы, казалось, разом сошли с ума. Ник зашел на кухню, не зная, куда себя деть и что с ними делать. Не задумываясь, парень стал наливать кофе. Это было такое простое, отлаженное и будничное действие, которое помогло ему не поддаться всеобщему безумию. Приготовив кофе, Ник собирался взять чашку в руки, но его голову тут же пронзила острая головная боль. В ушах послышался звон. Мир погрузился по тьму. Колени подкосились, Николасу пришлось схватиться за столешницу, чтобы не упасть. Перед глазами вспышками проносились воспоминания о вечере. Невыносимая боль в голове распространилась по всему телу. Казалось, что кости вот-вот расплавятся. Все мысли исчезли, кроме одной — мысли о смерти. Боль, как от заклятия “Круциатус”, закончилась так же внезапно, как и началась. Однако теперь Николас помнил все. Все, что случилось в тот вечер. Помнил кабинет, свое заклинание, задыхавшегося Чарльза. Они действительно убили его. Хладнокровно и ни секунды не сомневаясь. Но… Почему? Зачем они это сделали? Почему они ничего не помнили? Паркет в коридоре заскрипел и вскоре в дверях появилась Ирма. Она обняла себя руками, молча глядя на него. Только сейчас Николас понял, что сидел на полу. Девушка подошла к нему ближе и помогла подняться. — Что это было? — хрипло спросил Ник. — Я не знаю. Я ничего теперь не понимаю, — ответила Ирма, запустив пальцы в волосы. — Просто надеюсь, что скоро все это закончится. — Я уверен, что это только начало. — За её спиной раздался голос Эрнеста, заставивший их обернуться. Парень стоял в коридоре, слегка покачиваясь. Он оперся рукой о стену, чтобы не упасть. Николас хотел было к нему подойти, но Эрнест поднял другую руку, останавливая его. Они смотрели на него, ожидая продолжения. — Кто бы не заставил нас это сделать, он хочет, чтобы мы потеряли все. Чтобы у нас не осталось ничего, — Эрнест вздохнул, глядя на них, и провел рукой по волосам, отбрасывая их с лица. — Мы будем ждать следующего шага от них, а до тех пор… Николас, нас, кажется, звали на свадьбу? Торжество состоится сегодня вечером, да? Ломан ничего не понимал, но все равно кивнул. Скорее всего Эрнест еще немного бредил. — Мы пойдем, но перед этим… Перед этим мне нужно поспать, чтобы действие бальзама прошло, — с этими словами парень развернулся и ушел обратно в комнату. Ник посмотрел на Ирму, цвет кожи которой стал еще бледнее и болезненнее. Она сорвалась с места и скрылась в гостиной. Вздохнув, Николас проследовал за Эрнестом в комнату. Что бы ни происходило, они все были замешаны в этом. Раньше Ломан много думал обо всем этом. Если бы у него была возможность вернуться в прошлое, стал бы он что-то менять? Пошел бы он в лес той ночью? Взял бы он кинжал из рук Эрнеста? Нет, все началось намного раньше. Все началось в сентябре две тысячи пятнадцатого, когда он получил приглашение от мадам Кин, когда пришел в кабинет магловедения, когда получил их первое с Эрнестом задание. Смог бы он поменять что-то тогда? Нет, не смог. Да и не захотел бы. Ему было семнадцать, а близнецы были для него тайной, мистической мечтой, которую непременно хотелось разгадать. Теперь их тайны стали общими и Николас не представлял своей жизни без них, без Эрнеста.***
— Мерлин… Ты самая красивая невеста, которую я видела, — восхищенно вздохнув и застыв в дверях, проговорила Сара. Мари-Виктуар обернулась, улыбнулась, смущенно опустив взгляд, и провела руками по воздушной белоснежной ткани. Её платье было таким пышным, что, казалось, занимало половину всего пространства комнаты. Оно было украшено кружевом, жемчугом и блестящими на свету драгоценными камнями, которые также были и в диадеме на светлой голове Виктуар. Во всем этом девушка была похожа на прекрасного ангела. Да, именно на ангела, — так обязательно напишут во всех статьях, описывающих их свадьбу. — Я так волнуюсь, — дрожащим голосом проговорила Мари, не переставая улыбаться. — Сегодня все должно быть идеально! — Так и будет, ma chérie, — проговорила Флер, подходя к ней, чтобы еще раз поправить фату и провести кончиками пальцев по щеке дочери. Они были так похожи, что, казалось, перед Мари стоит её более взрослая версия. Доминик, сидевшая в кресле, конечно, тоже была похожа на Флер, но не так, как её старшая сестра. Вообще-то всю свою жизнь младшая Уизли стремилась к тому, чтобы максимально отличаться от сестры и матери. Однажды девушка сказала Саре, что её раздражает, когда её сравнивают с Флер, участвовавшей в Турнире Трех Волшебников и в Битве за Хогвартс, при этом совершенно не замечая заслуги самой Доминик. Поэтому летом, после выпуска Сары, Теда и Ника, Доминик перекрасила волосы в рыжий, чтобы не быть похожей на сестру и мать. Она делала это и по сей день. — Ты готова? — взволнованно поинтересовалась Флер. Виктуар посмотрела на Сару, та ободряюще улыбнулась, показав большие пальцы, и девушка кивнула матери. — Да, я готова. Доминик поднялась с кресла и, подхватив Сару под руку, аппарировала с ней в церковь. Они сели в первом ряду, где Виктуар отвела места для близких друзей. Вуд все время смотрела на пустое место, которое должен был занять Ник, но он все никак не появлялся. Шум и разговоры стихли, когда в зал вошла Мари, держа отца за руку. Гости встали. Её лицо скрывала фата, на изрезанном шрамами лице Билла сияла гордая улыбка. Щелкали вспышки дюжины фотоаппаратов, однако большинство гостей не обращали на них никакого внимания будучи очарованными невестой. И она действительно была прекрасна в этот момент. Билл подвел Мари к алтарю, оставив быстрый поцелуй на лбу своей дочери, и передал её руку Теду. Гости сели. Глядя на них, Сара почти не слышала клятв. Она только видела, как Тед смотрит на свою невесту, не сдерживая счастливой улыбки, как клянется ей в вечной любви, а затем целует. На глазах Вуд навернулись слезы, которые она быстро смахнула. Это, конечно, были слезы счастья. Доминик чуть сжала её руку, заставляя посмотреть на себя, и улыбнулась. После официальной части был банкет, куда прессу не пускали и где остались только друзья и родственники. Ища свое место за столом, Сара обнаружила, что рядом с ней сидит Дэниэл Макдональд. Оказалось, что Мари пригласила его чуть ли не в последний момент и из-за этого у него возникли сложности с подарком. После той встречи в кафе они стали встречаться чаще. Дэниэл звонил ей, приглашал куда-нибудь и Сара всегда соглашалась. Возможно, поэтому Мари вдруг решила пригласить его на свою свадьбу. Когда настало время первого танца молодоженов, свет в зале погасили, оставив только слабые огни гирлянд и свечей. Для танца Мари сменила платье на более простое, но не менее красивое атласное. Сам танец был таким чувственным и таким волшебным, что все гости сидели и наблюдали, затаив от восхищения дыхание. Тед и Мари были так счастливы и так влюблены в этот вечер. Пожалуй, семнадцатилетняя Сара в этот момент просто сгорела бы от зависти, но не Сара из настоящего. Сара из настоящего была искренне счастлива за своих друзей. После молодоженов на танцпол вышли и все остальные гости. Сара думала, что будет сидеть за столом весь вечер, попивая шампанское, но Дэниэл протянул ей руку и позвал танцевать. Они вышли на танцпол и стали медленно кружиться под плавную музыку. Танцуя с ним, Сара вновь почувствовала то же, что и во время Выпускного бала. Она почувствовала приятный трепет в груди, заставлявший невольно улыбаться каждый раз, когда их взгляды встречались. — Сара, я… — тихо начал Дэниэл. — Я думаю об этом уже долго… — О чем? — девушка чуть склонила голову. — О нас, о тебе. — Он вздохнул, собираясь с мыслями. — Сара, я думал о тебе все эти годы. Я пытался, но не мог полюбить кого-то, кроме тебя. Я люблю тебя, Сара. — Оу… — Сара опустила взгляд. — Давай попробуем еще раз? В тот раз у нас не получилось, потому что ты боялась, но сейчас… Сейчас уже нечего бояться. Они остановились. Вуд вновь посмотрела на него. Она не знала насколько это плохая идея, даже думать не хотела. Дэниэл был прав. Им больше нечего бояться. Они два взрослых состоявшихся человека. Так почему бы не попробовать снова любить друг друга? — Хорошо, — Сара кивнула. — Да, давай попробуем. — Вуд улыбнулась. — Могу я..? — тихо начал Макдональд, но вместо ответа девушка притянула и поцеловала его.***
Играла музыка, гости шумно веселились. Николас схватил с подноса официанта три бокала шампанского и отдал два близнецам. Сейчас они выглядели лучше, чем несколько часов назад. Парни были в черных смокингах, а Ирма в темно-красном платье и длинных перчатках в цвет ему. Несмотря на то, что они пришли сюда, чтобы отдохнуть и переключиться, все трое были напряжены. Ирма выловила взглядом в толпе гостей Доминик и, слабо невольно улыбнувшись, пошла к ней, оставив брата и друга. — Здесь так много авроров, — прошептал Эрнест. — Чуть ли не весь центр. — Эй, расслабься, — Николас коснулся его плеча, заставляя посмотреть на себя. — Тед аврор, а это просто его коллеги. — Если они просто коллеги и сейчас отдыхают, то почему тогда у всех заблокировано сознание? — Эрнест посмотрел на него и одним глотком допил оставшееся шампанское. — Потому что, даже вне работы, они остаются аврорами. — Ник попытался успокоить парня, однако услышанное заставило напрячься. — Эрнест… Он не успел сказать что-то еще, потому что в этот момент к ним подошла их старая преподавательница магловедения. За эти годы она состарилась еще сильнее. Её некогда темные волосы стали полностью серебряными. Однако, королевская грация в её движениях и дружеское тепло в её улыбке остались. — Николас! Эрнест! Как я рада вас видеть, — проговорила она, с улыбкой пожимая им руки. Каждый год Маргарет звала их на рождественский ужин. Это были те редкие моменты, когда они всей группой собирались где-то. Она ушла из школы, когда Доминик выпустилась, и с тех пор находилась на пенсии. Насколько Николас знал, четыре года назад на каждое лето к ней стала приезжать внучатая племянница, поэтому женщина была не одинока в своем доме во Франции. Кин расспрашивала его о работе над книгой, делилась с ним своими новостями. — Николас… — дернув его за руку, тихо позвал Эрнест. — Ну, вот как-то так, — закачивала Маргарет. — Николас, — вновь позвал Торнтон. — Что? Николас посмотрел на него. Эрнест кивнул на группу других гостей, наблюдавших за ними и что-то тихо обсуждавших. Парни переглянулись. Ник обвел весь зал взглядом и заметил, что таких гостей, смотревших на них, было много. Это были авроры. Он почувствовал на себе внимательный взгляд Теда. Ломан отсалютовал Люпину бокалом — самоуверенный жест, заставивший друга стиснуть челюсть. — Что-то случилось? — чуть нахмурившись, поинтересовалась Маргарет. — О, нет-нет, ничего, — улыбнувшись ей, ответил Ник. — Прошу нас простить, но нам нужно удалиться. Женщина тепло улыбнулась, по-матерински коснулась его руки и, кивнув, ушла сама. Парни хотели найти Ирму, но девушка сама вышла к ним. Она была встревожена и тоже озиралась по сторонам. — Твои дружки устроили тут ловушку для нас, — её голос раздался в голове Николаса. — Нужно уходить, пока слух о том, что мы здесь, не дошел до Поттера. Николас кивнул и, схватив Эрнеста за руку, аппарировал. Мир ненадолго погрузился во тьму, живот скрутило привычное неприятное ощущение, а в следующее мгновение они уже были в квартире. Ирма с хлопком появилась напротив них и, сбросив туфли, тут же начала бегать по квартире, размахивая палочкой и судорожно собирая вещи в свой чемодан, лежавший на кофейном столике. Парни последовали её примеру. Времени у них было крайне мало, поэтому они не тратили его на переодевания, только сбросили пиджаки и развязали галстуки. Когда все необходимые вещи были собраны, Ирма защелкнула чемодан, взяла брата и друга за руки и попыталась аппарировать, но ничего не вышло. — Что случилось? — спросил Николас, нахмурившись. — Я не знаю. Попробуй ты. Ник сосредоточился, представил маленькую приморскую деревеньку и попытался перенести их туда. Когда он открыл глаза, они по-прежнему стояли посреди гостиной. Эрнест отпустил руку сестры и подошел к окну. — Черт… — прошипел он. Переглянувшись, Ирма и Николас подошли к нему. На улице под их окном стояла толпа людей: соседи, магловская полиция и простые зеваки, которых не подпускали к зданию ближе. Ник тихо выругался и все трое отпрянули от окна. Ирма побежала в коридор, чтобы заблокировать дверь. Эрнест стал нервно мерить шагами комнату, пытаясь придумать хоть что-нибудь. — Они закрыли нас здесь. Выйдем из квартиры и нас схватят. Не выйдем — вломятся и схватят здесь, — говорил он. Неужели это конец? Их схватят, а что будет дальше? Суд? Азкабан? Мысли бешено метались внутри черепной коробки. Николас запустил пальцы в волосы, схватившись за голову. Сердце колотилось в груди, грозя раскрошить ребра. Дыхание стало прерывистым. — Эй, Николас, — он увидел перед собой Эрнеста. Тот положил свои ладони на плечи Ломана, заставляя смотреть в свои угольные глаза. — Николас, слушай меня внимательно. Тебе нужно успокоиться, слышишь? Времени не так много, поэтому, пожалуйста, сосредоточься. Я вырублю вас заклинанием и изменю ваши воспоминания, а когда сюда явятся авроры, я окажу сопротивление. Потом на допросе ты скажешь, что никогда ничего не знал и что я напал на тебя сейчас. Я не знаю. Придумай что-нибудь. Говори что угодно, обвиняй меня во всем, но сделай все возможное, чтобы не оказаться в Азкабане, слышишь? — Что? — неверяще прошептал Николас, глядя ему в глаза. — Нет! Нет, слышишь, я не буду этого говорить! Ты не окажешься в Азкабане один. — Это единственный выход! — Нет, я уверен, мы сможем придумать что-нибудь получше. — Мы окружены, Николас. — Нет! Я не буду этого делать. — Николас, у нас нет времени! — Эрнест толкнул его в грудь, выхватил палочку и направил на Николаса. Ломан выхватил свою палочку и отразил первое заклинание, прилетевшее в его сторону. Эрнест принялся бросать в его сторону заклинание за заклинанием. Он был хорош в дуэлях, поэтому Николас едва успевал отражать его атаки. Они кружили по гостиной, перебрасываясь заклинаниями и переворачивая мебель. С каждым новым заклинанием Эрнест подходил все ближе и вот, когда он уже собрался произнести заклинание стирающее память, направив палочку на Ника, громкий и звенящий голос Ирмы раздался в их головах: — Прекратите сейчас же! —Она стояла в дверях, держа в руке огненный шар и готовясь бросить его в того, кто посмеет её ослушаться. — Эрнест, ты не будешь брать всю вину на себя. И это не обсуждается. Он бросил на неё испепеляющий взгляд, тяжело дыша. На стенах чернели пятна сажи от заклинаний, разорванные занавески лежали на полу у окна, кофейный столик разбился и осколки хрустели под ногами. — У меня есть план, поэтому вам придется довериться мне и обойтись без жертв. Они переглянулись.***
Ровно в восемь часов вечера в окнах квартиры на пятом этаже сверкнула ярко-зеленая вспышка. Это видели все, кто стоял на улице в этот момент. Среди жителей дома, магловских полицейских и простых зевак стояли Сара Вуд, Дэниэл Макдональд, Доминик и Мари-Виктуар Уизли. Сара была первой, кто осознал, что произошло. Она вскрикнула, её колени подкосились и из глаз брызнули слезы. Вслед за ней догадалась Мари-Виктуар. Уизли молча схватила сестру за руку, чтобы устоять на ногах. В то же время в эту же квартиру ворвались авроры, сумевшие преодолеть блокирующее заклятие. Первым туда вошел Эдвард Люпин, проводивший операцию захвата. Именно он был первым, кто нашел три бездыханных тела в полуразрушенной гостиной. Люпин застыл в дверях, схватившись за дверной косяк. Он неотрывно глядел в стеклянные синие глаза своего бывшего лучшего друга, лежавшего на полу. Позже в отчете он напишет, что Торнтоны и Ломан, зная, что их ожидает Азкабан, убили себя заклятием “Авада-Кедавра”. Уже утром об этом напишут в газетах. Всем известная Рита Скитер напишет, что она “всегда знала, что Николас Ломан — волк в овечьей шкуре”. Говорить об этом будут долго, добавляя новых деталей и приукрашая, но потом забудут, как это всегда и бывает. Ночью в ту квартиру зайдет человек с белыми, как снег, волосами и кроваво-красными глазами. Он подденет половицы, достанет спрятанный чемодан и исчезнет в ночи.