Виала выглядела крайне озадаченной.
— Ты... хочешь отправиться в Эмбер? — уточнила она после паузы.
— Точно, — подтвердил я.
— Но... — она снова замолчала, будто думая, как бы помягче намекнуть на то, что я псих. — Когда я говорила, что стоит попытаться, я имела в виду совсем не это.
Я усмехнулся:
— Я знаю. Но попытаться действительно стоит.
— Но как ты собираешься пройти мимо стражи? — поинтересовалась девушка.
— Через Лабиринт, — отозвался я, одновременно с этим пытаясь придумать, как мне достать себе оружие — не пойду же я туда с голыми руками. — Если смогу до него добраться, он перенесёт меня в любое место.
— Получается, ты всё это время мог сбежать в любой момент, но так и не сделал этого? — дошло до неё.
— В принципе, да.
— Но почему?
Я смущённо усмехнулся и по привычке взъерошил волосы:
— Если честно... Корвин меня попросил.
Виала понимающе кивнула, но ничего не сказала. Потом спросила:
— Как думаешь, почему он это сделал?
— Не знаю! — я прошёлся по комнате, потом уставился в окно и, каким-то образом разглядев там кладбище, тут же отвернулся и направился в обратную сторону. — Я ведь уже говорил, что не могу понять, что у него в голове. Может, он хотел, чтобы я был здесь в безопасности, пока он разбирается с Эриком, или чтобы у меня был год счастливой супружеской жизни, ха, — я невесело усмехнулся, — или что ещё за чертовщина могла ему в голову прийти, я не знаю!..
Как только я это произнёс, в моей памяти тут же всплыли слова Корвина во время нашего последнего разговора:
«Я пытаюсь защитить тебя».
«Мне будет гораздо спокойнее, если я буду знать, что ты в безопасности».
Чёрт...
Я снова прошёлся по комнате, силясь выбросить из головы эти мысли. Потом грохнулся в кресло.
— Я просто не могу так, понимаешь? Не могу спокойно сидеть здесь и осознавать, что он гниёт в подземелье, а я даже не попытался ничего с этим сделать, — я вздохнул и уронил голову на руки, зарывшись пальцами в волосы.
— И что ты планируешь?
Я снова вздохнул. Честно говоря, у меня и плана-то чёткого не было. Было только желание попасть в Эмбер, найти там Эрика и заставить его испытать ту же боль, через которую он заставил пройти Корвина. Или вообще убить.
— Ты же понимаешь, что проникновение в Эмбер в одиночку может быть очень опасно? — спросила девушка, и я тут же понял скрытый смысл, который она вложила в эту фразу:
«Ты же понимаешь, что
это самоубийство?»
— Понимаю, — бросил я и снова встал. — И мне плевать. Не волнуйся, даже если меня убьют, для тебя ничего не изменится. Ты будешь вдовой принца Эмбера, молодой и богатой, так что... — я развёл руками, — думаю, можно считать, что условия моего договора с Мойрой будут выполнены.
— Ты правда думаешь, что я беспокоюсь об этом?
Я коротко вздохнул:
— Нет, я понимаю, что ты за меня волнуешься.
Она кивнула.
— Конечно, волнуюсь. И я не хочу, чтобы ты подставлялся под удар, когда можно этого избежать. Я уверена, что Корвину можно помочь, но тебе совсем не обязательно рисковать ради этого жизнью.
— И кто, по-твоему, ему поможет? — осведомился я. — Сомневаюсь, что сейчас кому-то вообще есть до него дело. Из всех моих братьев, которые не пропали без вести и не сидят в Отражениях, к нему хорошо относится разве что Жерар. И то он не будет предпринимать активных действий, чтобы не провоцировать конфликт, — я пожал плечами. — Кроме меня больше некому.
— А Блейз? — поинтересовалась Виала. — Ты же говорил, что они действовали сообща.
— Не знаю, — признался я. — Я даже не в курсе, жив ли он. Жерар, который связался со мной, чтобы рассказать о Корвине, упомянул только то, что они проиграли, — я вздохнул. — Да и я без понятия, согласился бы он вообще мне помочь.
— У вас в семье это считается нормой?
Я нахмурился:
— Что именно?
— Они — твои родственники, но ты говоришь о них как об опаснейших людях в мире, перед которыми нужно всё время оглядываться и каждую секунду опасаться за свою жизнь.
— Ну, в каком-то смысле так и есть. Семья — это так, название, — я усмехнулся. — Оно не имеет ничего общего с тем, какие у нас отношения на самом деле.
— И тебе нравится такая жизнь?
— Нет, конечно, — сердито ответил я. — Но никакой другой я не знаю.
Иногда мне кажется, что нам всем было бы проще, если бы мы не были королевской семьёй. Ведь если так посмотреть, то большинство... гм, разногласий у нас именно из-за трона и того, кто его займёт.
Не будь трона, возможно, и с Корвином сейчас всё было бы в порядке.
— Можно тебе кое-что рассказать? — вдруг осведомилась Виала.
Я кивнул:
— Могла бы и не спрашивать.
Она помолчала, видимо, собираясь с мыслями.
— Помнишь, я рассказывала тебе про Лиама?
Я машинально бросил взгляд на скульптуру.
— Мистера, который стоит у тебя на комоде? Как же такого забудешь.
Обращение «мистер» я некогда подцепил от американцев, и после этого нередко использовал его в своей повседневной речи.
— Когда я сказала, что мы были друзьями... это было не совсем правдой, — моя собеседница снова замолчала, но через пару секунд продолжила: — Я уже говорила, что при дворе меня не очень жалуют. И, если честно, порой я чувствовала себя одиноко из-за этого. На одном из балов леди Мойры он сам со мной заговорил, и меня это очень обрадовало. Сперва я думала, что это будет наш первый и последний разговор, и не придала ему значения, но на следующий день он каким-то образом разыскал меня. Мы стали чаще общаться, он постоянно спрашивал о моих интересах и рассказывал о своих, и в конце концов я...
Она замолчала и отвела взгляд в сторону, но её выражение лица ясно отобразило то, что она, вероятно, хотела сказать.
— Ты была влюблена в него? — предположил я.
— Да, — грустно улыбнулась Виала. — Я не сразу поняла это. Просто в какой-то момент ощутила, что мне его не хватает. Не хватает наших бесед и просто его голоса... сперва я думала, что это обычная симпатия, но чем больше я об этом думала, тем больше отличий от симпатии находила. Один раз мне захотелось до него дотронуться, и я использовала свою слепоту как предлог для этого... он не возражал, но мне после этого казалось, что я сделала что-то плохое, — она усмехнулась. — Потом его призвали в армию, и я долго с ним не виделась. За то время и появилась эта скульптура, — кивнула она на комод. — О нём не было никаких известий в течение примерно полугода.
Она вздохнула и снова сделала паузу. Было видно, что ей нелегко об этом рассказывать, поэтому я терпеливо ждал, пока она найдёт в себе силы продолжить. Но когда пауза слишком затянулась, я всё-таки спросил:
— И что потом случилось?
— Мне стало тревожно за Лиама, и я решила спросить о нём у леди Мойры. Оказалось, что он погиб ещё несколько месяцев назад до того, как я решила узнать, что с ним... Я так и не рассказала ему о своих чувствах. Теперь я уже никогда не узнаю, были ли они взаимны, — она снова натянуто улыбнулась.
Честно говоря, я был так шокирован, что даже не придумал, что на это ответить. Конечно, я мог сказать ей, что сожалею, и это было бы абсолютной правдой, но эти слова прозвучали бы слишком уж сухо и неподходяще. Есть ситуации, к которым какие-либо слова просто не применимы.
— Извини, если я гружу тебя, — сказала Виала, видимо, снова по-своему истолковав образовавшуюся паузу. — Я просто не хочу, чтобы ты совершил ту же ошибку в отношении Корвина. Если у тебя есть возможность признаться, лучше сделать это сейчас, пока не стало слишком поздно. Поверь, гораздо лучше сначала сделать, а потом уже сожалеть, чем потерять много времени на раздумья и в итоге жалеть, что упустил свой шанс.
Я в очередной раз вздохнул:
— Наверное, ты права. Я просто боюсь, что если признаюсь, это испортит все отношения между нами, даже дружеские. А что с этим делать, я не знаю.
— Мне кажется, ты слишком загоняешься по этому поводу, — заметила девушка. — Я не обесцениваю твои переживания и понимаю, что ты чувствуешь, но ты ведь даже не знаешь, как он к этому отнесётся.
— А если он возненавидит меня после этого? — озвучил я, как мне казалось, самый страшный исход.
— За что? — Виала нахмурилась. — Я уже говорила, но скажу ещё раз. Если Корвин — хороший человек, я уверена, он спокойно отреагирует, даже если твои чувства невзаимны. Но если его реакция всё же будет иной, то...
Девушка подняла взгляд, и мне показалось, что она на меня смотрит, хоть это и было не так.
— Ты уверен, что человек, способный возненавидеть другого за его чувства, достоин тебя?
Я уставился на бюст Лиама, чтобы не видеть её лица, потому что такой вопрос был для меня слишком неожиданным.
— Я не задумывался об этом, — решился я озвучить свои мысли. — Обычно я всё время размышляю, достоин ли я его, а не наоборот. Мне даже сложно представить человека, которого Корвин может не заслуживать, — я усмехнулся.
— А не слишком ли ты его... идеализируешь?
Я медленно перевёл взгляд с Лиама обратно на свою собеседницу.
— Ты любишь его и не видишь в нём никаких изъянов, это совершенно нормально, — продолжила она. — Но, возможно, именно из-за этого тебе кажется, что ты его не заслуживаешь, потому что в твоих глазах Корвин идеален. Я знаю, что не скажу ничего нового, но идеальных людей не бывает, Рэндом.
«Так он и не человек», — хотел возразить я, но передумал.
— Что именно наталкивает тебя на мысль, что ты его недостоин?
Я пожал плечами и усмехнулся:
— Да на самом деле практически всё. Он лучше меня фехтует, у него больше уверенности в себе, он красивее, решительнее, у него гораздо больше обаяния... наверное, это звучит так, будто я ему просто завидую, — я коротко рассмеялся. — Честно говоря, я и сам изначально так думал. Только потом до меня дошло.
Я по-прежнему в каком-то смысле ему завидовал, но это была, как её сейчас называют, белая зависть.
— А тебе когда-нибудь говорили, что ты красивый? — поинтересовалась Виала и тут же добавила: — Не считая меня.
— Говорили, — кивнул я. — Иногда мне даже казалось, что это случается слишком часто.
Бранд, Ханна, Льювилла, Морганта и ещё многие мои знакомые как минимум один раз отмечали мою внешность. Хотя Морганту я не считаю, потому что сомневаюсь, что она говорила это искренне. Я вообще без понятия, что из всего ею сказанного было правдой, а что нет.
— Думаю, уже исходя из этого можно сказать, что и обаяния у тебя в избытке, — сказала Виала.
Я пожал плечами:
— Мне кажется, обаяние — это больше про то, насколько ты нравишься людям, чем про внешность.
— Но ты же не нравишься людям просто так, ты нравишься им за что-то, — возразила девушка. — Это может быть что угодно: твоя манера держаться, твой голос, твой стиль общения... вероятно, в твоём случае людей в основном привлекает именно твоя внешность.
— Ещё мне иногда говорят, что у меня красивая улыбка, — вспомнил я слова Бранда.
— Я уверена, что это действительно так, — отозвалась Виала. — Хотела бы я когда-нибудь её увидеть. По правде говоря, в такие моменты мне очень жаль, что я лишена зрения.
— Зато у тебя острый слух, — вставил я. — Иногда мне кажется, что если я просто моргну, ты и это услышишь.
— Ну, не до такой степени. Но я вполне могу уловить шаги или ещё какие-то шорохи... а что насчёт уверенности в себе? — вернулась она к главной теме. — Я поняла, что она есть у Корвина, но что насчёт тебя?
Я пожал плечами:
— Не сказал бы, что у меня её так уж много. В определённые моменты мне кажется, что я достаточно уверен в себе, но когда я смотрю на Корвина, то понимаю, что мне ещё есть куда стремиться, — я криво улыбнулся. — Хотя если говорить о моих сильных сторонах, то мне кажется, что я умею стоять на своём. Но среди моего окружения в принципе немного людей, которые считаются с моим мнением, так что для меня это не особо сложно.
Виала улыбнулась:
— Видишь? У вас гораздо меньше различий, чем ты думаешь.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Сам посуди: тебе часто говорят, что ты красивый, твой внешний вид привлекает других людей, и ты сам же сказал, что умеешь отстаивать своё мнение, а это явный признак решительности и уверенности в себе, — перечислила она. — Наверное, ты считаешь, что это не так, но мне кажется, вы с Корвином очень даже похожи.
Я сосредоточенно уставился на комод — не потому, что находил его интересным, а для того, чтобы мне было проще осмыслить то, что она сказала. Честно говоря, раньше я об этом даже не задумывался. Возможно, я слишком привык к мысли, что мы с Корвином находимся на разных уровнях, и так будет всегда. Но было ли это правдой? На самом деле я уже не был так в этом уверен.
Мы оба были принцами Эмбера, поэтому логично, что у нас было хоть что-то общее. Но даже несмотря на это, мне всегда казалось, что мы очень разные. Я действительно в какой-то степени равнялся на Корвина, и отчасти именно поэтому прогуливал уроки Дворкина, чтобы поучиться фехтованию. Мне казалось, что если я научусь нормально фехтовать, то это хоть немного приблизит меня к Корвину и позволит мне смотреть на него как на равного.
А может, я просто хотел впечатлить его таким образом.
Если честно, я даже не помню, в какой момент осознал, что влюблён в него. Да и сомневаюсь, что в мире существует много людей, способных вот так сразу понять это. Любовь вообще очень сложная штука, и разглядеть её порой та ещё задача. Я, например, долгое время ошибочно принимал её за зависть и желание превзойти Корвина. Он был в некотором роде моим наставником, поэтому стремление стать лучше его казалось мне вполне естественным.
Во время одного из наших уроков по фехтованию я понял, что мне нравится на него смотреть. Сначала мне казалось, что я просто стараюсь лучше запомнить движения, но в какой-то момент я поймал себя на том, что смотрю не столько на движения, сколько на самого брата. Во время перерывов я мог сидеть где-нибудь в углу зала и всё это время его разглядывать. И мне почему-то казалось, что в этом нет ничего странного... до определённого момента.
Но, опять же, я не помню, когда именно этот момент наступил.
— Возможно, ты в чём-то права, — пробормотал я. — Мне просто... довольно сложно оценивать себя со стороны. Наверное, поэтому я и не вижу в себе того же, что вижу в Корвине.
— И тем не менее тебе придётся этому научиться, Рэндом. Никто не сможет оценить тебя со стороны точнее, чем ты сам.
— По-моему, ты только что оценила.
— И я действительно так считаю. Но ты должен учитывать, что всё, что о тебе говорят другие — всего лишь мнения. Все эти люди не знают тебя так, как ты себя знаешь. Поэтому единственное правильное мнение о тебе — это твоё собственное.
Я понимал, что она была права, но на подсознательном уровне у меня всё равно не получалось найти в себе хоть половину тех качеств, которые меня привлекали в Корвине.
«Не бойся себя хвалить. Ты этого заслуживаешь», — всплыла в моей голове фраза, написанная Брандом на моём портрете.
Если заслуживаю, то почему у меня никак не получается это сделать?
— Рэндом, ты мне нравишься. Я бы хотела, чтобы ты сам себе тоже нравился.
— Сам себе? — я усмехнулся. — Зачем?
— Хотя бы потому, что ты по большей части именно такой человек, каким себя считаешь. Если ты сам думаешь о себе плохо, то хороший человек из тебя вряд ли получится, — она пожала плечами. — Или получится, но такое отношение к себе сильно повлияет на твоё ментальное здоровье. Ты этого хочешь?
— Нет, — признал я.
Виала многозначительно кивнула:
— Вот и мне так кажется.
— Почему ты мне всё это рассказываешь? — осведомился я.
— Потому что я не знаю, увидимся ли мы ещё когда-нибудь. Ты же сказал, что хочешь отправиться в Эмбер.
Я вскинул брови:
— Ты уже не планируешь отговаривать меня?
Девушка покачала головой:
— Мне по-прежнему очень хочется это сделать, но я не вижу в этом смысла. Если ты так сильно этого хочешь, ты в любом случае это сделаешь, и моё мнение здесь вряд ли сыграет роль.
Я промолчал, потому что снова не придумал нормального ответа. Если бы я сказал, что она права — а она действительно была права, — это звучало бы так, будто меня совсем не волнует её мнение. А мне не хотелось, чтобы она так думала.
— Когда ты планируешь отправляться? — спросила Виала.
Я бросил взгляд в окно.
— Сейчас ещё слишком рано. Лучше подождать, пока стемнеет и станет меньше людей.
— Я могу тебе как-нибудь помочь?
Как только она это спросила, я внезапно почувствовал себя виноватым за то, что заставляю её так волноваться.
— Нет, но спасибо, что спрашиваешь.
«Ты не должен чувствовать себя виноватым, это твоё решение», — возразил мой мозг.
Решение, конечно, было моё, и я не должен был его менять только потому, что она за меня беспокоилась. Но пока у меня складывалось впечатление, что она волнуется за мою жизнь гораздо больше, чем я сам. Оно и понятно, ведь сам я волновался преимущественно за Корвина.
Хотя, признаюсь, мне всё равно было чуточку страшно.
***
— Уже стемнело, — заметила Виала через некоторое время.
Я снова посмотрел в окно и понял, что она права. Всё это время я старался продумать хоть какой-то план действий, и, наверное, именно поэтому время пролетело для меня незаметно.
Первым делом мне надо будет прокрасться в оружейную, потому что идти туда с голыми руками точно не вариант. К счастью, я столько раз гулял по дворцу, что уже давно знаю, где она находится, и найти её не составит большого труда.
После того, как я раздобуду себе оружие, надо будет спуститься к Лабиринту. К сожалению, я знал только один путь к нему, и путь этот лежал через столовую. Впрочем, не думаю, что её кто-то будет охранять, поэтому здесь проблем возникнуть не должно.
Главная сложность заключалась в том, что я не знал, охраняет ли кто-то сам Лабиринт. Впрочем, если и охраняют, то их не должно быть слишком много. Скорее всего, у меня получится с ними со всеми справиться.
Наверное.
Надеюсь.
Не давая сомнениям взять надо мной верх, я резко встал с кресла и посмотрел на Виалу, которая по-прежнему сидела на стуле.
— Что ж... ладно, — я коротко вздохнул, потому что прощания никогда не давались мне легко. Обычно я предпочитал и вовсе обходиться без них, как, например, с Морисом и Грэем — хотя, если честно, меня до сих пор мучает совесть по этому поводу. Но сейчас я чувствовал, что должен сказать хоть что-то. — ...тогда я пойду.
Виала вскинула брови и тут же поднялась со стула:
— Уже?
— Ага. Мне кажется, когда затеваешь побег, лучше не тянуть.
— Наверное, — пробормотала девушка.
Она замолчала, и у меня возникло ощущение, что она тоже не знает, что добавить.
— Я хочу сказать... — я откашлялся, — мы провели вместе не так уж и много времени, но, несмотря на это, я рад, что мы познакомились.
Виала улыбнулась:
— Я тоже очень рада, что встретила тебя, Рэндом. Ты невероятно храбрый, остроумный и целеустремлённый человек. Честно говоря, я даже немного завидую, что у меня в своё время не было той решительности, что есть у тебя, — она коротко рассмеялась, но уже через секунду улыбка исчезла с её лица. — Можешь пообещать мне кое-что перед тем, как мы окончательно попрощаемся?
— Смотря что это будет. Но я постараюсь, — честно ответил я.
— Пообещай, что не будешь думать о себе плохо и сравнивать себя с другими, — заявила девушка и, сделав паузу, добавила: — Даже с Корвином. Я понимаю, что это непросто, но пойми, что у тебя есть положительные качества, и их немало. Они есть у всех. Видеть свои недостатки — это хорошо, но если ты будешь видеть только их, это губительно скажется на твоей самооценке. Мне важно, чтобы ты это понял.
Я рассмеялся:
— Ого! Ты так вдохновляюще об этом рассказала, что у меня аж мотивация появилась.
Я сделал паузу, мысленно спрашивая себя, смогу ли я ответить на её вопрос честно. Но после непродолжительного молчания я всё же сказал:
— Хорошо, я обещаю тебе. Вряд ли, конечно, у меня сразу это выйдет, но... я постараюсь. Правда, — я попытался улыбнуться.
Она не видела моей улыбки, но, судя по всему, уловила моё настроение и улыбнулась в ответ:
— Уверена, у тебя всё получится.
— Спасибо, — сказал я и направился к двери.
Уже когда я вышел за порог, она окликнула меня:
— Рэндом.
Я обернулся:
— Да?
Виала ещё секунду помолчала, а потом спросила:
— Я могу считать тебя своим другом?
Я снова невольно рассмеялся — на этот раз почти искренне:
— А какие могут быть сомнения? Конечно, можешь.
Она улыбнулась, словно моё подтверждение полностью её успокоило.
— Удачи, — добавила она.
— Спасибо, — проронил я и закрыл за собой дверь.
***
Ночью дворец, да и вся Рэмба в целом выглядели совсем иначе. Обычно я привык, что здесь всё время снуют придворные, все всё время куда-то бегут и что-то обсуждают. Но сейчас здесь было так тихо, что я отчётливо слышал собственные шаги — иногда я даже начинал задумываться о том, стоит ли мне ступать потише.
Никаких стражников, которые могли бы делать обход, мне пока не встретилось, но я всё равно каждые несколько минут осматривался, прикидывая, где я смогу в случае чего спрятаться. Хотя если бы я наткнулся на стражников, я, скорее всего, смог бы их нейтрализовать даже без оружия. Правда, никто не гарантирует, что за это время они не успели бы позвать подкрепление. И вот тогда у меня были бы проблемы.
О том, что мне грозит, если меня поймают, я предпочитал не думать.
Хорошая новость: во дворце Мойры оружейная располагалась в том же месте, что и в замке Эмбера. Плохая же заключалась в том, что в обоих случаях она находилась в дальнем сегменте замка. Мне пришлось долго побродить и потратить изрядное количество нервов, прежде чем я добрался до неё. На всю дорогу у меня ушло около получаса. Почему так много? Да потому что мне раз пять приходилось прятаться от стражников и ждать, пока они пройдут мимо. А потом ещё несколько минут выжидать, чтобы уж наверняка не заметили.
Я хорошо помнил, что оружейная в замке Эмбера была напичкана разными военными трофеями, которые мы все привезли из Отражений. Здесь же всё было гораздо скромнее и никаких реликвий не наблюдалось. Сперва я машинально огляделся, надеясь, что и мою конфискованную шпагу Мойра припрятала где-то здесь. Но её я так и не обнаружил. Конечно же.
В сущности, моя шпага не была такой уж ценной и не обладала какими-то особыми свойствами, как, например, Грейсвандир. Это не было такой уж большой потерей. И несмотря на это, мне всё равно было немного обидно.
М-да. Иногда я совершенно не понимаю своей собственной логики.
Пробежавшись взглядом по всему этому великолепию
(и да, это был сарказм), я остановил свой выбор на арбалете — не потому, что этот вид оружия казался мне наиболее практичным, а потому, что он лежал на самом видном месте. Опять же, мне не хотелось разгребать этот завал и тем самым создавать лишний шум.
Прежде чем я смог наконец перейти к следующему пункту своего плана, мне пришлось повторно вернуться в оружейную, поскольку я обнаружил, что забыл захватить колчан со стрелами. В тот момент мне чертовски сильно захотелось вспомнить подростковые годы и сматериться, но я сдержался.
Столовую я пересёк, к счастью, без особых происшествий, а вот на лестнице, ведущей к Лабиринту, у меня возникли сложности. Дело в том, что там было дьявольски темно. В прошлый раз, когда я спускался по ней в компании Корвина, Дейдры и Мойры, было гораздо светлее. Но тогда был день, поэтому логично, что сейчас освещение было совсем другим. Здесь и источников света никаких не было. Правда, в прошлый раз я не обратил на это внимания.
Если в прошлый раз мы добирались до Лабиринта вплавь, то сейчас я не рискнул это делать, даром что такой путь был в разы короче. И без того долгий спуск по лестнице занял у меня ещё больше времени, потому что мне приходилось вглядываться чуть ли не в каждую ступень до тех пор, пока глаза привыкли к темноте. Если бы я загремел с лестницы, это бы тоже создало ненужный шум, а этого я старался всячески избегать.
Спустившись вниз, я столкнулся с ещё одной проблемой, о которой напрочь забыл: лестница вела в пещеру, из которой в разные стороны шли тоннели. Дорогу к Лабиринту я, в принципе, помнил, и надеялся, что сейчас память меня не подведёт. К счастью, здесь, в отличии от лестницы, хоть какое-то освещение было, иначе я бы свихнулся, выискивая нужный тоннель.
Удивительно, но мне удалось пройти через тоннели без особых происшествий и даже не заблудиться в них. Но когда я наконец различил очертания двери, у меня невольно вырвалось ругательство, подавить которое я уже не смог.
Дверь была заперта.
Я ещё несколько раз тихо выругался, мысленно проклиная себя за беспечность. Почему я не подумал об этом тогда, когда у меня ещё было время проработать свой план получше? Конечно, чёрт возьми, она будет заперта!
«Стратегия — это явно не про меня», — мрачно констатировал мозг.
Я огляделся, думая, какие варианты у меня вообще имеются. Ключа в двери, естественно, не обнаружилось — Мойра ещё не настолько глупа, чтобы оставлять его в замочной скважине. Поймать какого-то стражника и силой заставить его отдать ключ было не вариантом, хотя бы потому, что я не знал, у кого из них есть ключ и есть ли он у них вообще. Может, он хранится под подушкой у Мойры, а настолько рисковать своей шкурой и красться к ней в комнату я готов не был.
«Может, я смогу выломать дверь?» — промелькнула у меня оптимистичная мысль.
Нет, эта идея плохая. Даже если бы я смог каким-то чудом её выбить, дверь была бронированной и на вид очень тяжёлой. Могу представить, с каким грохотом она бы слетела с петель. Я не знал, насколько далеко от дворца сейчас нахожусь, но проверять как-то не хотелось.
Или, может, стоит рискнуть? В конце концов, стражникам понадобится некоторое время, чтобы прибежать сюда, так ведь? До того времени, когда они будут здесь, я уж точно успею как минимум ступить на Лабиринт.
А что, если они захватят с собой оружие и выстрелят мне вслед? Это вообще причинит мне вред, если я буду внутри Лабиринта? Может, он как-то защищает всех, в ком есть кровь Эмбера, от нападений извне? Или это не так работает? Впервые я пожалел, что прогуливал уроки Дворкина.
Хотя нет, не впервые. Когда мы с Корвином ехали через Отражения на Флорином мерседесе и у меня чертовски болела голова, я тоже об этом жалел.
Ещё секунду подумав, я решил всё-таки не рисковать. Если вдруг окажется, что я ошибся, будет как-то совсем обидно почти достигнуть цели и в итоге так глупо умереть.
Вообще-то, у меня неплохо получается взламывать замки — я овладел этим умением ещё в подростковом возрасте и часто таким образом развлекался, открывая запертые двери и заглядывая в них. Можно было много интересного увидеть. Вот только вскрыть замок без отмычки или хотя бы какой-то иглы не так-то просто. А отмычки у меня, разумеется, не было.
Я выудил стрелу из колчана и прикинул, сможет ли она пролезть в замочную скважину. Вероятно, нет, но ведь мечтать не вредно, да? Не сильно надеясь на успех, я всё-таки попытался использовать её в качестве отмычки. Но мне это не удалось.
Я проверил все карманы своей одежды, надеясь найти там хоть что-то, что могло бы помочь мне открыть дверь. Не найдя ничего подходящего, да и в целом ничего, я снова тихо выругался, уже не представляя, что делать дальше.
И тут мне в голову пришла одна идея.
Я снял со своего плаща брошь, которая, по сути, и помогала ему держаться у меня на плечах, и осмотрел её — плащ тут же соскользнул на пол. У броши была довольно длинная игла, которая, в принципе, годилась для того, чтобы ковыряться ею в замке. Раньше я никогда не пробовал взламывать замки таким способом, но какие у меня ещё есть варианты?
Правильно, никаких.
К счастью, игла от броши совершенно свободно пролезла в скважину. Дальше дело оставалось за малым — нужно было поворачивать её до тех пор, пока не послышится щелчок. Поскольку моя брошь была предназначена не для этого, вскрытие замка с её помощью заняло у меня больше времени, чем если бы я это делал с помощью отмычки. И тем не менее, через полминуты раздался характерный звук.
Словами не описать, каково было моё облегчение, когда дверь наконец поддалась и моему взору предстал Лабиринт во всей своей светящейся красе. Но это облегчение длилось всего секунду, потому что мне вдруг снова стало страшно.
«Эй, а ну соберись! — попытался я подбодрить сам себя. — Ты смог убить кучу стражников Бранда и дракона, который был на порядок больше тебя. Неужели ты не справишься с каким-то Эриком?»
По правде сказать, я боялся не самого Эрика, а того, что его слова о численном преимуществе могут быть правдой. Что смогу сделать один я против сотен людей Эрика? И это я ещё не брал в расчёт Джулиана и Каина, которые наверняка его поддерживают.
«Стоит ли так рисковать своей шкурой, если я легко могу умереть?» — пронеслось в моей голове.
Но почти одновременно с этим вопросом в памяти возникло лицо Корвина, его зелёные глаза и обезоруживающая улыбка. И я тряхнул головой, отгоняя последние крупицы сомнений.
Конечно, стоит.
Если то, на что я иду, даёт мне хоть какой-то шанс ему помочь, то тут даже думать нечего.
И, не дав себе времени сомневаться дальше, я ступил на Лабиринт.
