Чёрный Ангел

      Я выругался себе под нос, как будто это могло придать мне смелости, и в сотый раз оглядел здание Wilhelmina Models.       Найти новый университет и даже поступить туда мне удалось без всяких дополнительных сложностей. Проблема заключалась в другом: направляясь в Лос-Анджелес, я был уверен в том, что посмотрю концерт, весело проведу выходные и полечу обратно в Беркли ночным рейсом.       Воображение у меня не такое богатое, как у того же Корвина, поэтому я даже не думал, что в итоге перееду в Лос-Анджелес насовсем и сделаюсь четвёртым участником Above The Average. А следовательно, денег я с собой взял не так уж и много — во всяком случае, по моим меркам, — и сейчас они у меня уже заканчивались.       Сейчас выражение «бедный студент» было ко мне как никогда применимо.       Главная сложность состояла в том, что стипендия выдаётся не так уж и часто, а до выплаты следующей было ещё чёрт знает сколько времени. Ждать столько я не мог, потому что жить на что-то мне всё равно было надо, а потому у меня не было иного выбора, кроме как найти работу.       Идея запихнуть меня в модельный бизнес пришла в голову Ноа — за прошедшие пару месяцев, которые я прожил в Лос-Анджелесе, я понял, что у него вообще талант что-либо придумывать. Мне самому такое точно не пришло бы в голову. И уж конечно, я не стал бы добровольно на это идти.       Нет, на самом деле Ноа мне действительно нравился, и я бы даже сказал, что могу смело назвать его другом. Он был весёлым, с ним было интересно болтать и в принципе проводить время, но как только он загорался какой-то идеей, то будто не слышал мнения других о ней, даже если они были в эту идею впутаны. Или не хотел слушать.       — Ноа, это хреновая идея, — попытался я в очередной раз отговорить автора этой мысли, который пришёл со мной в качестве моральной поддержки.       — Ты ещё даже порог агентства не переступил, — возразил он. — Может, хотя бы попробуешь, прежде чем окончательно отказываться?       Тот факт, что я и до этого предпринимал примерно столько же попыток отказаться, сколько сейчас лет Дворкину, он опустил.       — Меня не возьмут, — констатировал я.       Ноа усмехнулся:       — А у тебя такой угрюмый вид, будто ты искренне хочешь, чтобы тебя взяли.       — Я просто жалею о зря потраченном времени.       Он пожал плечами:       — Ты красивый и харизматичный, что им ещё-то от тебя надо?       — Ноа, ты вообще видел моделей? У них рост почти под два метра, а у меня он всего метр с чем-то... хотя, наверное, в данном случае будет правильнее сказать «ни с чем», — мрачно подытожил я.       — Ну и что? Будь у меня такая же внешность, как у тебя, я бы каждое утро смотрел в зеркало и был в некультурном шоке от собственной красоты, — м-да, на комплименты он сегодня не скупился.       — У тебя довольно низкие стандарты, — бросил я.       — Ого, это было грубо, — Ноа скрестил руки на груди и развернулся на сто восемьдесят градусов, делая вид, что собирается уходить, но уже через секунду обернулся обратно.       — Но это же просто смешно, — снова попытался я отмазаться. — Моделей с моим ростом не бывает!       В этот момент входная дверь открылась, и мне пришлось сделать огромное усилие, чтобы не сматериться от неожиданности. Человек, вышедший оттуда, окинул нас немного удивлённым взглядом и осведомился:       — Вам туда?       — Да, — незамедлительно ответил Ноа.       — Нет! — почти одновременно с ним выпалил я, испуганно вытаращив глаза. — Нам вообще... совсем в другую сторону, — я лихорадочно огляделся, ища, за что бы зацепиться глазу, и наткнулся на какое-то здание с вывеской, название которой прочитать не удосужился: — Вон туда!       — Это магазин женской одежды, Рэндалл, — устало произнёс Ноа и обратился к вышедшему мужчине, который всё это время держал дверь, не позволяя ей закрыться: — Извините, мой друг просто комплексует из-за своего роста, а ему сейчас идти на кастинг, поэтому он нервничает.       — Да ничего я не... — хотел огрызнуться я, но осёкся, потому что понял, что он прав. — Это вообще была его идея, а не моя, — это был слабый аргумент, но ничего другого я в тот момент не придумал.       Мужчина поправил очки на носу и улыбнулся, отчего его усы слегка приподнялись вверх.       — Можете уже не держать дверь, — сказал я и дежурно улыбнулся: — Всё равно я вряд ли туда войду ближайшие несколько минут.       Он послушался и отпустил дверь.       — А вы здесь работаете? — поинтересовался Ноа.       Наш новый собеседник кивнул:       — Да. Я один из менеджеров.       Я невольно ругнулся, думая, что сделал это шёпотом, но получилось всё равно достаточно громко, и я против воли хихикнул:       — Извините. Это всё нервы.       Менеджер Wilhelmina Models вежливо улыбнулся:       — Я не думаю, что вам стоит так сильно переживать. Кастинг — это не настолько страшно, насколько вы себе представляете.       Наверное, я в тот момент выглядел совсем уж жалко, если даже незнакомый человек решил меня утешить. В тот момент во мне, как назло, проснулась эмберская гордость, что сейчас было совершенно не к месту. Предпринимать попытку улыбнуться я не стал (и так знал, что мне это не удастся), а просто выпрямился и возразил:       — Не то чтобы я сильно переживал, — чёрт, он же не настолько наивен, чтобы в самом деле поверить в это? — Мне просто кажется, что я не подхожу для этой работы.       Усатый менеджер оценивающе оглядел меня, и, хоть этот взгляд был скорее добрым, чем наоборот, я сразу почувствовал себя каким-то товаром, выставленным в витрину на всеобщее обозрение.       — А мне кажется, у вас вполне есть шансы, — резюмировал он.       — Вот видишь? — Ноа, ободрённый поддержкой, весело пихнул меня кулаком в плечо.       Менеджер снова улыбнулся своей вежливо-доброй улыбкой:       — Силой мы никого здесь не держим. Но лично я был бы рад видеть у нас такого работника, как вы.       Он произнёс, в принципе, приятные слова, но у меня они почему-то вызвали обратную реакцию:       — Я не знаю, зачем вы это говорите, но вы вообще видели, какого я роста? Назовите мне хоть одну модель, у которой рост ниже ста восьмидесяти.       — У нас есть молодой человек ростом метр семьдесят, и я не могу сказать, что он чем-то хуже остальных.       — А у меня вообще метр шестьдесят семь, — угрюмо констатировал я.       — Это не такая уж большая проблема, поверьте.       Я вздохнул и провёл рукой по волосам, чтобы они не торчали во все стороны — я так и не причесался перед тем, как сюда идти, и теперь сильно жалел об этом.       — Я по-прежнему считаю, что эта идея плохая.       — Да ничего она не плохая! — встрял Ноа. — Моделей с твоим ростом куча, Рэндалл. Знаменитости там всякие... неважно, какого ты роста, тебя возьмут, если рожей вышел. Так что тебе не о чем беспокоиться, — заключил он.       — Ноа, чёрт, но я же не знаменитость! — огрызнулся я. — Нашёл с кем сравнивать!       — Вот именно! Ты гораздо лучше!       Сказав финальные слова, он затолкал меня за порог здания — видимо, менеджер за это время уcпел вновь открыть дверь. Я не стал сопротивляться только потому, что Ноа застал меня врасплох, и я не ожидал, что он вдруг станет применять ко мне силу.       «Силой мы никого здесь не держим», — промелькнули в моей голове слова менеджера, и я мрачно усмехнулся.       Выйти обратно я сейчас не мог, потому что Ноа и менеджер, вероятнее всего, по-прежнему стояли около входа. Как-то глупо получилось бы — ещё, чего доброго, подумают, что я струсил.       Хотя, не буду скрывать, в тот момент я действительно трусил.       Несколько раз глубоко вздохнув, чтобы моё состояние хотя бы не было так заметно, я двинулся вперёд. Поблуждав по зданию и ухитрившись дважды заблудиться, я чудом нашёл одного из работников агентства и узнал у него, где проходит кастинг. Но даже после этого найти нужную дверь у меня получилось далеко не сразу.       Возле двери столпилось с десяток молодых людей, которые, как только я прислонился к стене, разом уставились на меня. Мне показалось, что все они смотрят на меня свысока — как фигурально, так и буквально, потому что каждый из них был выше меня на голову, а то и на две. И, как будто этого было мало, все они были одеты в пиджаки и брюки, в то время как на мне была футболка и рваные джинсы. Правда, мой образ дополняли часы и цепь на шее, но не сказал бы, что они сильно спасали положение.       У них ещё и волосы были лаком уложены, в то время как свои я кое-как расчесал пальцами, чтобы придать им относительно приличный вид.       Оглядев всех присутствующих, я ещё раз убедился, что идея Ноа была далеко не такой замечательной, какой он её считал.       — Нервничаешь? — раздался голос справа от меня.       Я кинул быстрый взгляд в ту сторону и увидел, что на меня смотрит один из собравшихся здесь юношей — естественно, он тоже был в пиджаке, и вид у него был гораздо более представительный, чем у меня.       — Нет, всё нормально.       Я произнёс это, сверля взглядом противоположную стену, просто потому что мне не хотелось смотреть на него снизу вверх — а иначе я не мог, потому что его рост уж точно соответствовал всем требованиям. В отличии от моего.       Моя эмберская гордость уже была сегодня задета менеджером агентства, пусть и не специально, и мне не хотелось, чтобы её задевали снова. Поэтому, чтобы ему уж точно не пришло в голову меня жалеть, я добавил:       — Я правда в порядке.       — Совсем не волнуешься? — я не видел его лица, но в его голосе отчётливо прозвучало удивление напополам с восхищением или чем-то подобным.       Я пожал плечами:       — И да, и нет.       В хорошей лжи всегда должна быть какая-то часть правды, а в моих словах её была ровно половина.       Мой собеседник хмыкнул, и я всё-таки позволил себе рассмотреть его более детально. Судя по смуглой коже и светлым глазам, он был метисом. Я не знал, берут ли метисов в модели, но лицом (или рожей, как недавно сказал Ноа) он определённо вышел.       — Если честно, я уже всерьёз думаю прямо сейчас уйти, потому что рядом с тобой мне здесь делать нечего, — он окинул меня взглядом и усмехнулся: — Ты так выделяешься на фоне остальных, что тебя наверняка сразу заметят.       Я рассмеялся:       — Ну, у тебя тоже довольно необычная внешность.       — Мне часто это говорят. Мои родители разных национальностей, поэтому и внешность такая досталась, — он пожал плечами, будто считал свой внешний вид чем-то не сто́ящим упоминания.       — У меня тоже, — я сочувственно улыбнулся ему. — Знал бы ты, сколько критики в свой адрес я слышал по этому поводу.       — Ты тоже от межнационального брака? — поинтересовался он.       — Ага. У меня отец из штатов, а мать из Австралии.       — Товарищи по несчастью, да? — он протянул руку, и я, усмехнувшись, пожал её. — Знаешь, меня даже в школе из-за этого травили. Я уже потом научился смотреть на это под другим углом.       Мне показалось немного странным, что человек, которого я совсем не знаю, с такой лёгкостью рассказывает мне о своих школьных годах. И тем не менее я поинтересовался:       — И под каким же?       — Я просто стараюсь думать не о том, что я не такой, как все, а о том, что я уникален и должен этим гордиться, — он улыбнулся. — Тебе тоже не помешает.       — Да я и не думаю, что со мной что-то не так в этом плане, — заверил я. — Просто иногда бесит, что меня ни американцы, ни австралийцы не считают своим. Должно же быть как раз наоборот.       — По идее, да, — согласился тот и, бросив взгляд в сторону двери, неожиданно спросил: — Ты раньше бывал на кастингах?       — Нет, — признался я.       — А выглядишь довольно расслабленным.       — Это не так. Вообще-то, я в абсолютном ужасе и мне дьявольски хочется удрать отсюда.       — Тебе не о чем переживать, — буквально повторил слова усатого менеджера мой собеседник, и я подавил желание закатить глаза — парень-то не виноват, что пытается меня поддержать теми же словами. — У тебя всё получится, Кори.       Я удивлённо моргнул, собираясь спросить, откуда он знает мою фамилию. Но он, видимо, предупредил этот вопрос и добавил:       — У тебя на папке написано.       — А... точно, — я опустил взгляд на своё импровизированное портфолио, которое Ноа и Джоэл собрали из всех имеющихся моих фотографий. Понятия не имею, как Джоэл на это согласился — я ожидал и даже в какой-то степени надеялся, что он не станет в этом участвовать.       Кстати, о Джоэле.       Честно говоря, я ожидал, что он так и будет меня ненавидеть и пытаться сделать так, чтобы я вылетел из группы. Причину его неприязни я так и не смог понять и в итоге махнул на это рукой — Каин вот тоже меня ненавидит, хотя, если смотреть объективно, я не сделал ему ничего плохого. Что до отца, так он вообще презирал меня за то, что я посмел появиться на свет — но в этом если кого и винить, то только мою мать или даже его самого.       Но тут важно другое. Да, Джоэл меня ненавидел. А потом ненавидеть вдруг перестал. Может, он понял, что я не такой уж и плохой, каким показался ему на первый взгляд, и изменил своё отношение ко мне. В любом случае, он больше не бросал на меня злых взглядов исподлобья и не общался со мной в пассивно-агрессивной манере. Впоследствии я даже признал, что Даниэль была права и на деле он был гораздо приятнее, чем хотел казаться в моём присутствии.       Да и атмосфера в группе у нас стала гораздо менее напряжённой после того, как мы с Джоэлом поладили. Мы стали чаще выбираться куда-то вчетвером и в целом проводили вместе больше времени, чем раньше. Однако, даже несмотря на это, мне по-прежнему было интересно, чем я ему раньше не нравился.

***

      — Ноа, — я угрожающе занёс свои барабанные палочки над вокалистом и уставился на него, — сейчас я буду тебя бить.       Мой друг, который в этот момент фиксировал высоту своей микрофонной стойки, выпрямился и удивлённо посмотрел на меня, как будто искренне не понимал, в чём дело:       — Я тоже рад тебя видеть, Рэндалл... — он осёкся, заметив выражение моего лица, которое, видимо, было уж слишком красноречивым: — А что случилось? Тебя не приняли?       — Да в том-то и дело, что приняли! — выпалил я и, усевшись на пол, уронил голову на руки. — У меня даже нет опыта работы. Как ты себе это представляешь вообще?       Ноа оставил в покое свой микрофон и сел рядом:       — Но ты же можешь попробовать, верно? Может, тебе понравится.       — Не знаю, — пробормотал я и усмехнулся: — Извини, тебе, наверное, неприятно это слышать. Ты так старался помочь мне найти работу, а я даже не могу по достоинству это оценить.       — Эй, вовсе нет!       Вокалист вскочил, и через пару секунд я смог хорошо рассмотреть его кеды. Подняв глаза, я увидел, что Ноа стоит передо мной, нахмурившись и уперев руки в бока.       — Что-то не так?       — Да, — отрезал он. — И слышать не хочу подобную самокритику, понятно? Я помог тебе, потому что ты мой друг, и это было полностью моё желание. Ты имеешь право свалить с этой работы, если захочешь, потому что это твоя жизнь и твоя карьера.       Я хотел что-нибудь ответить, но в этот момент скрипнула входная дверь и в зал вошли Даниэль и Джоэл.       — Привет, — поздоровалась басистка и окинула нас удивлённым взглядом: — А что происходит?       Наверное, со стороны мы выглядели очень странно: сидящий на полу возле микрофона я и нависший надо мной Ноа.       — Вы что, микрофон не поделили? — спросил Джоэл.       Я зыркнул в его сторону, и моё боевое настроение вдруг вернулось:       — Тебя я тоже буду бить.       Он вскинул брови:       — Интересно. А за что?       — За то, что ты участвовал в этой идиотской затее с Wilhelmina Models, — огрызнулся я.       — Но тебя же приняли! — снова вклинился в разговор Ноа. — Так почему она идиотская?       — Потому что я, чёрт возьми, понятия не имею, что мне там делать! — бросил я и мрачно уставился в окно.       — Хотел тебя поздравить, но, похоже, мне не стоит этого делать, — пробормотал клавишник.       — Да уж.       — Тебя так сильно пугает перспектива работы моделью? — спросила Даниэль, садясь рядом.       — Не то чтобы она меня пугает, я просто... — я неопределённо нахмурился, — не вижу себя в этой роли.       — Если ты чем-то не занимался раньше, это же не значит, что у тебя не получится, — сказал Джоэл. — Господи, Рэндалл, ты можешь петь, читать рэп и одновременно с этим играть на ударных. Думаешь, после этого есть хоть что-то, что окажется тебе не по силам? — он улыбнулся.       Я невольно улыбнулся в ответ:       — Да, но это же совсем из другой сферы.       — Ну и что? От тебя только и требуется, что красивое лицо и умение позировать на камеру. Ни с тем, ни с другим у тебя проблем нет, — сказала басистка.       — Насчёт последнего я бы поспорил, учитывая, что большинство моих фотографий вы тайком нащёлкали.       — Да тебе там по-любому расскажут, что делать, — заявил Джоэл. — У тебя же есть менеджер, да? Вот и спроси у него.       — Чёрт, точно, — я вскочил и хлопнул себя по лбу: — У меня же теперь есть их контакты.       — Вот и свяжись с ними потом, — предложила Даниэль.       Я кивнул и подобрал свои барабанные палочки, которые на время разговора положил на пол:       — Я сделаю это после репетиции, — я протиснулся за установку и тихо выругался, ударившись локтем о райд. — Джоэл, может, всё-таки подвинем её, а? Мне кажется, в один день она меня в могилу сведёт.       — Я бы и рад это сделать, но у нас не настолько большой зал, — отозвался тот. — Могу развернуть её к стене, но такой вариант тебе вряд ли понравится.       — Нет уж, спасибо, — усмехнулся я.       — Мне правда жаль, Рэндалл, но из нас четверых играть на барабанах умеешь только ты, — клавишник виновато улыбнулся.       — Даниэль умеет, — возразил я.       — Ничего я не умею, — буркнула та. — Я пыталась, но у меня не получилось. И вообще, я басистка, отстаньте от меня.       — Ладно, ладно, — сдался я. — Может, мы уже начнём? А то я снова начну думать о работе и не смогу нормально играть.       На самом деле играть на ударных и одновременно с этим петь не так сложно, как кажется на первый взгляд. Во всяком случае, для меня. К тому же песни и музыку мы всегда сочиняли сами, поэтому на моих строчках в основном специально убирали ударные или сводили их к минимуму, делая акцент на других инструментах. Поэтому пел и играл я больше поочерёдно, чем одновременно, хотя и без этого тоже не обходилось.       Очевидно, микрофон у меня был головной, потому что найти стойку, до которой я смог бы дотянуться, сидя за установкой, было крайне проблематично. Правда, в некоторые моменты мне приходилось его поправлять, что было довольно неудобно. Однажды во время концерта я, увлёкшись, тряхнул головой, и после этого мне пришлось всю оставшуюся часть выступления поддерживать микрофон и при этом стараться делать вид, что так было задумано.       После этого случая Ноа предложил мне заклеивать микрофон пластырем для надёжности, но я отказался — один раз я уже пробовал так делать, и этот пластырь не только плохо держал микрофон, но и отклеивался чертовски больно — и это при том, что у меня довольно высокий болевой порог.       Однажды в подростковом возрасте я грохнулся с дерева и сломал ногу. Самое смешное в том, что я понял это только тогда, когда мне не удалось встать, потому что боли я не почувствовал вообще — хотя, возможно, виной тому был болевой шок. Иногда даже простой ушиб может адски болеть, а перелом — средне. Боль я тогда в итоге почувствовал, но только через пару часов после моего падения, и не сказал бы, что она была такой уж сильной.       Обычно после репетиции я заходил в ближайший ларёк, чтобы купить себе кофе, но на этот раз я направился прямиком домой, чтобы позвонить в агентство. Честно говоря, мысль об этом совершенно истрепала мне нервы, из-за чего я дважды сфальшивил на репетиции и один раз даже забыл свою партию в песне. Поэтому я решил, что должен поскорее с этим разобраться, пока снова не начал трусить.       Переступив порог своей квартиры, я понял, что вернулся как нельзя вовремя, потому что мой телефон уже некоторое время звонил. Испугавшись, что звонок прервётся, я подскочил к аппарату и схватил трубку:       — Да.       — Рэндалл Кори? — раздался отдалённо знакомый голос.       Я нахмурился, пытаясь вспомнить, где я его уже слышал. Не знаю, почему, но когда кто-то говорит со мной по телефону, мне сложнее узнать его голос, даже если я общаюсь с этим человеком не впервые.       — Да, это я.       — Это... парень из Wilhelmina Models. Мы общались с тобой на кастинге. Я попросил твой телефон у менеджера, ты же не против?       — Конечно, — отозвался я и вдруг вспомнил: — Чёрт, а я ведь так и не узнал твоего имени.       — Гордон, — представился тот и, не дав мне что-либо ответить, спросил: — Как твои пробы? Тебя взяли?       — Как ни странно, да, — я усмехнулся. — Мне казалось, что на меня там только взглянут и сразу же выпроводят.       — А я говорил, что тебе не о чем волноваться.       — Ещё до того, как войти, я случайно встретил одного из менеджеров, и он сказал мне буквально то же самое.       — Значит, он был прав, — с усмешкой отметил Гордон.       — По всей видимости, — согласился я. — А что насчёт тебя? Тебя приняли?       — Да, — сказал он и секунду спустя добавил: — Как ни странно.       Я рассмеялся:       — Эй, не используй мои слова против меня!       — Я просто хочу, чтобы ты понял, как абсурдно это звучало от такого человека, как ты.       — Я тебе прямо так понравился?       — Смотря что ты подразумеваешь под этим словом. Но человеком ты мне показался интересным.       — Спасибо, — хмыкнул я.       Гордон рассмеялся:       — Да не за что.       Мы на какое-то время замолчали, потому что я не знал, что ещё можно ему сказать. Потом я спросил:       — Если тебя приняли, то, получается, мы ещё увидимся?       — Похоже на то.       — Может, тоже оставишь мне свои контакты? — предложил я. — Чисто на всякий случай. Вдруг мне тоже захочется с тобой связаться.       — Идёт, — согласился Гордон. — Записывай.       Мне пришлось потратить примерно полминуты, чтобы найти то, чем можно писать, и какой-нибудь клочок бумаги — бумаги у меня дома вообще было не так уж много.       — Записал, — сказал я через несколько секунд.       — О'кей, — мой собеседник сделал небольшую паузу. — Ну, было приятно пообщаться с тобой, Рэндалл.       — Взаимно, Гордон.       — Увидимся в понедельник?       — Ага.       Я положил трубку и хотел отнести карандаш туда, где я его взял, но буквально через пару минут после того, как я распрощался с Гордоном, телефон зазвонил во второй раз.       Я раздражённо вздохнул, потому что мне хотелось хоть немного отдохнуть после репетиции и восстановить нервы, потраченные на кастинг. Но у того, кто звонил, были на меня другие планы. Сперва у меня возник соблазн не отвечать, но потом я подумал, что, возможно, это что-то важное, и всё-таки поднял трубку:       — Алло.       — Привет, это Джоэл, — раздался голос клавишника на другом конце провода.       — А, привет, — бросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал дружелюбно и по возможности бодро. — Тебе что-то нужно?       Обычно Джоэл звонил, чтобы обсудить какие-то рабочие моменты, а всё остальное предпочитал обговаривать лично. Но сейчас он совершенно неожиданно осведомился:       — Не хочешь зайти ко мне выпить кофе?       — Было бы кстати, — пробормотал я и посмотрел на свои наручные часы: — Только можно я приду к тебе где-то через час? А то я сейчас чувствую себя как выжатый лимон.       — Да, конечно, — без раздумий согласился Джоэл. — Если я скажу тебе адрес, запомнишь?       — Разумеется, — сказал я, хотя на самом деле не был так в этом уверен.

***

      В течение почти всего времени, которое я отвёл сам себе на отдых, я сидел в кресле и бездумно пялился на герань в горшке, которая стояла на подоконнике. Сначала я хотел полить её, но стоило мне сесть, и кресло как будто вытянуло из меня все силы. Потом я вспомнил, что мне надо позвонить в агентство, но потом решил, что и это может подождать. Терпеть не могу это состояние — в такие моменты я кажусь себе чертовски непродуктивным.       Сам не знаю, откуда у меня в итоге взялись силы не только чтобы встать, но и чтобы пойти к Джоэлу.       Он, как и я, жил в однокомнатной квартире. Дойти до его дома можно было минут за двадцать, поэтому особого смысла вызывать такси я не видел. Да и прогулка на свежем воздухе мне сейчас не помешала бы — глядишь, и мозги проветрятся.       Перед тем, как хозяин квартиры открыл дверь, мне пришлось подождать несколько минут, а потом ещё столько же слушать его извинения вперемешку с руганью и убеждать его, что всё в порядке. Оказалось, что у Джоэла убежал кофе, и всё это время ему приходилось оттирать от него плиту и частично стены.       — Кофе придётся сварить заново, — предупредил он, когда я вошёл. — Извини.       — Да всё нормально, — в очередной раз заверил его я. — Тебе нужна помощь?       — Спасибо, сам справлюсь.       Джоэл направился на кухню, а я тем временем проследовал в его комнату. Возле стены стояло фортепиано, которое сразу бросалось в глаза — видимо, он практиковал свои навыки игры даже вне студии. У меня самого собственной ударной установки к тому времени не было, поэтому я был лишён такой возможности.       На стеллаже у стены стояли фотографии в рамках, и я подошёл поближе, чтобы их рассмотреть. На одной из фотографий был запечатлён сам Джоэл за тем самым фортепиано — правда, там ему было лет пятнадцать, не больше. Видимо, он увлекается этим уже какое-то время. На следующем фото был какой-то лесной пейзаж, поэтому я не стал заострять на нём внимание — фотографии природы меня сильно не привлекали, несмотря на то, что позже я сам стал пейзажным фотографом. Просто мне тогда показалось, что деревья и скалы фотографировать проще, чем людей.       Люди на третьей фотографии расположились в два ряда — те, кто находились в первом ряду, сидели на лавке, а остальные стояли позади. Судя по тому, что все они были одеты в одно и то же и выглядели лет на шестнадцать-семнадцать, это фото было сделано ещё в школьные годы Джоэла. Сам он сидел в первом ряду, и лицо его выражало крайнюю степень сосредоточенности. Я бегло осмотрел его одноклассников и, не найдя среди них никого интересного, хотел переключить внимание на что-нибудь другое. Но тут мой взгляд упал на лицо одного человека, и после этого я чуть было не выругался.       Да, я согласен, что в то время меня часто пробивало на ругань, но если бы вы увидели то же, что и я, уверен, вы бы тоже выругались.       Во втором ряду справа был изображён... я. Точнее, нет, этот человек никак не мог быть мной, потому что я в семнадцать лет даже Лабиринт ещё не прошёл. И тем не менее, он выглядел в точности так же — даже длина волос у нас была абсолютно идентичной. И улыбался он в той же манере. Правда, присмотревшись, я понял, что в его взгляде сквозит некое высокомерие, которое было присуще скорее Джулиану, чем мне.       В голове у меня всплыл обрывок одной из лекций Дворкина, которые он читал нам на своих уроках магии. Я тогда не особо слушал (впрочем, как и всегда), но основная суть была в том, что Отражения отбрасывает не только Эмбер, но и в каком-то смысле мы сами. Исходя из этого, мы вполне можем встретить своё собственное Отражение, если захотим. Оно может выглядеть так же, но совсем не факт, что его характер будет соответствовать нашему. Отражения — это, считай, отдельные личности, и мы никак не можем контролировать их поведение.       Если Джоэл знал моё Отражение, то понятно, почему он вёл себя так по отношению ко мне. Вероятно, та версия меня тоже плохо к нему относилась, и, встретив меня, он решил, что я — тот самый его знакомый.       Чёрт...       Я осторожно заглянул на кухню и увидел Джоэла, который в этот момент как раз разливал кофе.       — Вроде сварился, — прокомментировал он, двигая одну из чашек в мою сторону.       — Спасибо, — проронил я и сел за стол, одновременно с этим думая, как бы подступиться к этой теме, чтобы обошлось, так сказать, без крови. — Джоэл, можно я тебя кое о чём спрошу?       — Да, давай.       Я глотнул кофе, просто чтобы чем-то заполнить паузу и чтобы у меня было время подумать.       — Извини, что поднимаю эту тему, но...       — Рэндалл, да говори уже, — перебил он меня. — Если это что-то серьёзное, то тем более лучше сказать сразу.       — О'кей. Ты прав, — я коротко вздохнул. — Помнишь, когда я только пришёл в наш коллектив, ты меня в открытую ненавидел?       Он удивлённо дёрнул бровями, но всё же ответил:       — Да, и что?       — Так вот, — я снова глотнул кофе и, чтобы не передумать, выпалил: — Почему ты меня ненавидел?       На этот раз удивление отразилось на лице Джоэла гораздо более отчётливо.       — Ты что, не помнишь? — спросил он, и мои догадки мигом подтвердились.       Я сделал вид, что не понимаю, о чём речь:       — Что? Если мне не изменяет память, то я всегда вёл себя подчёркнуто дружелюбно по отношению к тебе, а ты смотрел на меня волком.       Удивление на его лице сменилось подозрением:       — То есть ты думаешь, что у меня не было на это причин?       — По-моему, нет.       — Старшая школа, — сказал Джоэл, по-прежнему напряжённо глядя на меня.       Я пожал плечами:       — Ни о чём не говорит.       — Рэндалл, мы учились с тобой в одном классе. Два года. Всё это время ты и твои друзья издевались над всеми вокруг, и надо мной в том числе. У меня шрам чуть выше уха от того, что ты толкнул меня в фонтан. Ты правда не помнишь этого?       Я медленно выдохнул, морально готовясь к тому, что меня, возможно, посчитают сейчас сумасшедшим.       — Джоэл... — я снова запнулся, — чёрт, я даже не знаю, как тебе это сказать.       — Если хочешь извиниться, то не надо, — промолвил он. — Главное, что сейчас ты другой.       — Да не в этом дело. Я даже не уверен, что это можно так просто объяснить.       — Объясни как можешь. Я постараюсь понять.       — Хорошо...       Я зачем-то перевёл взгляд на плиту, потом провёл руками по волосам и вновь посмотрел на Джоэла.       — Хорошо, — повторил я. — Джоэл, тот, с кем ты учился в одном классе — не я. Он никогда не был мной. Мы два абсолютно разных человека.