Предвестник Бездны

      Ловушка разверзлась самым неожиданным, пугающим образом. Корабль, по всем законам морской навигации и инженерии должный обтекаемой овальной формой бороздить толщи океана, показался зацикленным, завернутым в единую линию, и Люмин, медленно и внимательно ступая по бесчисленным коридорам, не могла составить и приблизительную картину того, как был устроен корабль. Вдобавок к этому, ее взгляд заприметил странные петли, раскинутые по углам там, где свет преломлялся о стены и создавал тягучие тени, что привело ее разум к мрачному и ясному выводу. Кто-то даже не пытался скрыть эти силки. А потому Люмин остановилась на месте и оглянулась, понимая, что сам корабль столь грубым, игривым образом возвещал о начавшейся охоте за ней.       - Ну и где ты? – громко, расхрабрившись, спросила она, пребывая в том состоянии ужаса и страха, когда разум заставляет тело быть вызывающе храбрым. Люмин резко обернулась вокруг оси, покачнулась на носках и вперила упрямый, грозный взгляд в одну из, как ей показалось, подозрительных картин, насмешливым и спокойным взглядом наблюдавшей за ее метаниями. – Я знаю: кто-то здесь! Я чувствую твой взгляд, эй! Я не боюсь, я знала, на что иду! – в довесок к словам Люмин коснулась рукоятки кинжала и перевела дыхание, напряженно прислушавшись к ответу корабля. Ответа не было. Даже дерево продолжало молчать, будто судно стояло в штилевой полосе, куда не мог прорваться ни один ветерок.       Ветерок!.. Точно, а где же волны? Осознав это, Люмин лихорадочно опустилась на пол и положила кинжал перед собой, следя за колебаниями лезвия и определяя, находится ли корабль на воде. В мозгу ее роились странные мысли: она вспомнила, как сделать подручный компас из иголки и чашки с водой, в каком направлении указывает Полярная звезда и как измеряется морская миля в присутствие астролябии на судне. Однако все эти знания были бесполезны теперь, когда даже малейшие отклонение или вибрация лезвия не сотрясали могильное спокойствие судна. Люмин в оторопи села на колени. Она не понимала, где была сейчас. Разве существуют мифы о неподвижном море?.. Разве есть место во всем океане, где корабль не вздымался бы на волнах?       - Если так рассчитать… я будто сижу на полу в доме, на крепкой земле. Ни одного колыхания, ни дребезжания, ничего. Однако воздух даже здесь нестерпимо влажный. Как будто затопило округу, а ты дышишь ее воспарениями, заместившими и свет, и кислород. Где же палуба?.. Там может быть румпель, могут быть инструменты и небо, - громко, стараясь отвлечь себя от хлынувшей паники, говорила Люмин, пока сидела на месте в коридоре и уже не обращала внимания на странности теней, внезапно изменивших рисунок на стене.       От темного полотна на богатом дереве родился короткий побег. Развиваясь в скором темпе, изменяя очертания и вырастая в причудливые формы то ли зверей, то ли людей, он вдруг укрылся в тонкую линию за стойкой подсвечника и тут же вынырнул дальше, грозно нависнув над светлой головой Люмин. Не заметившая перемены в освещении раньше, она замерла, почувствовав чужое присутствие за спиной. Настойчивый взгляд почти осязаемо объял ее плечи, скользнул по растрепанным волосам, как хищник, подбираясь к самому горлу. Казалось, он держал и душил ее без малейшего воздействия – настолько цепок и неумолим был этот невидимый, но уловимый взгляд!.. Ясное чувство опасности вспыхнуло в животе Люмин, и она, потрясенная, застигнутая врасплох, когда ожидала нападения, лишь молча сидела, едва касаясь ладонями поля, сохраняя мрачное, ноющее напряжение в теле, и в детском, первозданном ужасе боялась посмотреть назад. Она вскинула глаза вверх, под самые брови, и через череду взъерошенных волосков увидела, как тень, отвратительной громадой возвышавшаяся над ней горбом, стала медленно и плавно оседать на пол. И лишь в самый последний момент Люмин услышала шелест одежд, тогда как в следующее мгновение ее подбородок был цепко ухвачен и безжалостно вытянут наверх. Она скорее ощутила, чем услышала слова, которые мягко, крадучись опалили ей разум:       - Ваше Высочество, неужто Вы потерялись на моем корабле? Позвольте же мне провести Вас в Вашу каюту.       Нечто дышало у ее уха или, скорее, шеи, напевно мурлыкало непонятные слова, грело в объятиях ее тело под грудью, одновременно успокаивая и будто заточая в кандалы. Язык незнакомца походил на мондштатский, однако отдавал сильным акцентом человека, давно не вступавшего в беседы и разговоры; мягкий и тихий в шепоте, даже сейчас он был по-мужски звонок и властен. Когда он говорил, дерево и свечи коридора почти трепетали от его отзвука. Люмин же сковал ледяной ужас. Она слышала удовольствие хищника, готового насытиться, и оттого игривого, в этом неземном баритоне.