Избранная

      Чхве Хан устал выживать. Устал прятаться в очередном овраге, обмазавшись животным дерьмом и грязью и затаив дыхание. Устал в ужасе не иметь сил оторвать взгляда от тошнотворно воняющей пасти монстра, с клыков которого капала слюна на пожухлую траву рядом и, шипя, разъедала ее.       Однако мысли о самоубийстве были слишком тяжелыми и страшными, да и времени решиться не было: только бежать, прятаться и вновь бежать. Со временем стало просто жаль потраченных лет и тщательно вынашиваемого имени больше, чем себя. Чхве Хан привык к новому миру, состоящему из одного беспроглядного леса, принял свою судьбу и стал сильнее.       Настолько сильнее, что монстры забоялись его ауры, и у него хватало времени, сил и решимости посмотреть на все с другой стороны. Ужасные чудища вмиг превратились в приятный обед, лес приобрел краски и принял дружелюбную сторону, а птицы больше не предзнаменовали приближение смерти и будили его с утра ласковым пением.       Все так и продолжилось бы, но одиночество и социальная сторона его существа взяли верх. Чхве Хан отчаянно искал выхода, даже не зная, если ли он вообще, но на это искренне надеясь. Эта надежда была единственным, что не давало сорваться, когда появилось время, чтобы остановиться и подумать. В конце концов, не может же быть такого, что он один во всем мире? Иначе чем он заслужил этот персональный ад?       Замаслившиеся волосы, неуклюже собранные прочным стеблем какой-то неизвестной травы, уже перестали расти, остановившись длиной на поясе. Чхве Хан однажды пытался срезать их острым камнем, но лишь исцарапал руки, повыдирал пару черных клоков и свыкся с новой длинной раньше, чем он нашел себе ржавый меч у трупа заблудившегося путника. На его коже не осталось живого места без старых, незаживающих шрамов и мозолей; истерлась кожа самодельного, заменяющего одежду плаща из шкуры наполовину медведя, наполовину еще какой-то огромной твари. Надежда потерялась в буйных зарослях.       Именно тогда Чхве Хан услышал голоса. Человеческие. Они громко что-то обсуждали, шептали и ругались, кричали и смеялись. Их язык казался незнакомым, неправильно звонким и плавным. Но тогда не это занимало мысли Чхве Хана. Он бросился на звук, позволяя веткам царапать кожу, а волосам упасть на лицо.       Дальше все произошло слишком быстро. Его оглушили возбужденные восклицания тех самых голосов, перемешанных с совершенно неподходящей, торжественной музыкой. Люди в серебряно-белых рясах засуетились вокруг — они что-то спрашивали, отчего-то кланялись и яро жестикулировали. И Чхве Хан стоял посреди всего балагана, глупо улыбаясь и абсолютно ничего, черт возьми, не понимая.       Сквозь всю толпу прорвался человек с длинными белоснежными волосами — все вдруг замолчали вмиг и, согнувшись в извинениях, выстроились в живой коридор, пропуская его вперед. Человек заметно нахмурился, подойдя ближе к Чхве Хану, и осмотрел его. Тогда-то до него дошло, как он выглядит: натуральный дикарь, точно с картинки. — Парень, — позвал шепотом человек на знакомом до боли языке, и у Чхве Хана все внутри перевернулось и подпрыгнуло. — Я… Чх… Чхв… — в горле пересохло от счастья, и слова не выходили из уст, жалко сминаемые хрипом. — Все в порядке. Ничего не говори и слушай меня, я помогу тебе, — Чхве Хану действительно хотелось верить этому чарующе спокойному голосу, и он энергично кивнул. Человек, смерив его нечитаемым взглядом, положил руку ему на талию, приобняв со спины, развернулся к толпе и лучезарно улыбнулся, обращаясь на незнаком языке к собравшимся: — Господа, давайте же достойно поприветствуем ту, кому посвящены мои пророчества. Избранная самими богами, что спасет наш мир.       Внутри Чхве Хана все взрывалось фейерверками от теплоты чужих прикосновений, забытой за столько лет. Он не понял, что сказал человек, но после этого по толпе прошел всплеск оваций, и музыка заиграла с новой силой. — Позвольте же предоставить Избранной лучший комфорт. Ради светлого будущего всего мира! — Ради светлого будущего всего мира! — вторила нестройно, но громко толпа.       Чхве Хан немного подуспокоил истерично бьющееся о ребра сердце и разложил восторг по полочкам. Ему стало неловко вот так стоять под взглядами незнакомцев, когда человек, положив руку ему на талию в довольно смущающем жесте, широко улыбался, легко контролируя толпу. В тот момент он казался невероятно идеальным и даже священным, будто весь свет мира сошелся на нем. Близость позволяла лучше рассмотреть черты его лица и бесконечные голубые глаза; его выражение так и сочилось благородством, а над головой еще чуть-чуть — и, казалось, загорелся бы нимб. Чхве Хан, поняв, что совершенно грубо засмотрелся, покраснел еще гуще и отвел взгляд. Человек же мягко подтолкнул его и кивнул в сторону экипажа, стоящего неподалеку. — Идем, — шепнул он и на прощание улыбнулся рассасывающейся по каретам толпе.       Чхве Хан послушно следовал за ним. Этот новый мир и отголоски старого в лице человека, услужливо ведущего его под руку, — все это было удивительно, но ударившие в сознание облегчение и безмерное счастье не оставляли места раздумьям. Ему просто хотелось глупо поддаться собственным желаниям и забыть о тяжести, оттеняющей его прошлое. — Подожди немного здесь, ладно? — человек помог Чхве Хану забраться внутрь кареты и, не дожидаясь ответа, ушел куда-то. Вскоре послышался его приглушенный голос, обсуждающий что-то с еще одним голосом, значительно ниже и старше.       Чхве Хан неловко потер пальцы, осторожно выглядывая из окошка кареты. Предоставленный тишине, он смог немного успокоиться и привести мысли в порядок, задумавшись о том, в какой ситуации оказался. Волнение начало одолевать его с каждой минутой неопределенности все сильнее, но оно до странного резко схлынуло без следа, стоило ему услышать скрип дверцы и ставший уже знакомым голос: — Я нашел для тебя одежду, — произнес он, кладя на сиденье рядом бесформенную рясу, — но сначала нужно тебя привести в божеский вид.       После этих слов человек закатал рукава до локтя, освобождая бледно-белые худые кисти, и над его ладонью из ничего набухла капля воды. Чхве Хан завороженно наблюдал за процессом, впитывая крупицы нового. Ему не стоило много времени принять факт того, что в этом мире, похоже, была магия. Ему было все равно до тех пор, пока он наконец не один. — Путь займет около недели, — принялся за объяснения человек. — За это время я постараюсь ввести тебя в курс дела. Опусти голову, пожалуйста, — Чхве Хан повиновался, слегка наклонившись. — Да, вот так, большое спасибо.       Человек перекинул длинные черные волосы вперед и случайно коснулся кончиками пальцев шеи, отчего Чхве Хана пробило стаей мурашек. Однако он честно гнал прочь любые непристойные мысли. Он же не животное, в конце-то концов.       Внезапный поток теплой воды привел его в чувство. Чхве Хан вздрогнул и хотел было поднять голову, но человек удержал его. — Не дергайся, — строго приказал тот и перебрал волосы, новой струей смывая грязь. Он умело управлял водной стихией, не позволяя ей намочить одежду или пролиться на пол кареты.       Наконец, более-менее помыв засаленную голову бедного Чхве Хана, от смущения не знавшего, куда деться, человек позволил ему поднять голову и взглянуть на себя. — Вот так лучше, — кивнул он самому себе. — Имя… Я… Вас… зовут?.. — неуклюже спросил Чхве Хан. — Как меня зовут? — удивленно переспросил человек и покачал головой. Он выглядел так божественно… Чхве Хан успешно отмел подобные мысли. — Я Кейл. — Хан… Чхве Хан, — представился он, и человек, нет, Кейл в ответ снисходительно улыбнулся. Казалось, он вообще много улыбался и старался выглядеть максимально доброжелательно, чтобы не испугать ненароком собеседника. — Приятно с тобой познакомиться, Чхве Хан, — внутри все затрепетало: как давно он не слышал, чтобы его имя произносили другие люди, чтобы его имя произносили… вот так? Пелена совсем детского восторга почти заволокла его, когда Кейл продолжил: — Готов выслушать о своей ситуации?       Чхве Хан задумался лишь на секунду, прежде чем кивнуть. Любопытство одолевало его, к тому же он считал, что достаточно успокоился, чтобы выслушать объяснение происходящего. Вздохнув, Кейл начал: — Ты находишься в другом мире. Думаю, это ты уже понял. Дело в том, что, согласно моему… можно сказать, пророчеству, сегодня из леса должна была выйти избранная богами девушка. Она бы вышла за меня замуж, как за главного жреца Объединенной церкви, и мы пошли бы спасать мир, — сбросил информационную бомбу он, не меняя лица, и, заметив ошарашенный вид Чхве Хана, задумчиво отвел взгляд в окно. — Вышел ты. Планов это не отменяет. Более того, кажется, благодаря твоему виду тебя вполне приняли за какую-никакую даму — значит, предсказание сбылось. Не воняло бы от тебя еще аурой мастера меча — мог бы отвертеться, а так… — Кейл протяжно вздохнул. — Придется тебе полезть в юбку, Чхве Хан. — Чего?.. — Это не будет сложным, в твоем возрасте андрогинные черты еще недостаточно выражены, а дальше на твое лицо даже смотреть не будут. Кадык скроем под высоким воротом, — казалось, будто Кейл готовился к тому, чтобы скрывать кого-то под видом девушки, всю жизнь — иначе Чхве Хан не мог объяснить быстроту его мыслительного процесса. Сам он завис еще на этапе переработки мысли, что он теперь какая-то «Избранная». Причем девушка. — П-постойте. Подождите. «Пророчество»? Церковь? Спасать мир? — информация о предстоящем браке как-то естественно отсеялась его мозгом, незаметно заполнив пустоту за собой другими, еще плохо сформировавшимися, но вырвавшимися наружу вопросами. — Здесь религия имеет значительное влияние на людей. Боги существуют, их силы активно применяются в повседневной жизни. Их помощью заручаются короли в борьбе за трон и при правлении, воины просят благословения перед битвой, — Кейл говорил подробно и медленно, делая паузы, чтобы дать переварить все. — Самыми влиятельными являются Бог Солнца и Бог Смерти… Относительно недавно их церкви слились в одну — Объединенную церковь. Я ее главный жрец — не самая высокая должность… но крайне почетная.       Чхве Хан издал озаренное протяжное «ааа» и задумчиво уставился в темноту. С одной стороны, все стало чуть-чуть понятнее. С другой, у него появилось только больше вопросов. Но, наверное, это было нормально, когда ты буквально оказался в другом мире и наконец получил доступ к нему полноценно? — Вижу, с этим ты разобрался, — улыбнулся Кейл. — Тебя ждет в ближайшие дни много всего, с чем нужно будет свыкнуться и что запомнить. Будет лучше, если ты усвоишь все сразу. — А пророчество? — Перевари сначала то, что уже знаешь, — Кейл был поразительно точно прав — или очень проницателен, потому как Чхве Хану определенно нужно было побыть наедине со своими мыслями, пусть и всепожирающее любопытство подстегнуло его спросить. — Мгм… Спасибо, — он слабо улыбнулся и, откинувшись на спинку сиденья, поджал ноги к груди. Так было привычнее и удобнее, безопаснее.       Как назло, мысли не шли. Или, может быть, их было неразличимо много. В любом случае все, что Чхве Хану оставалось, — рассматривать окружение. В частности, его взгляд остановился на Кейле, рывшемся в сумке. Наконец он достал стеклянную колбу с какой-то цветной жидкостью, проглядел на свет и вдруг протянул ее Чхве Хану: — Целебное зелье.       Недолго думая, он залпом выпил все до дна и облизнул губы. Жидкость была вязкая и сладкая. От живота начало распространяться тепло и там, куда оно доставало, тело будто становилось в разы легче и пропадала та тупая боль, которая была, казалось, всегда и оттого забылась. — Шрамы не уберет, но общему состоянию должно помочь. Пить хочешь? — и, не дожидаясь ответа, передал флягу, на глазах заполнившуюся водой.       Чхве Хан не знал, как можно было правильно выразить свою благодарность… в общем-то, за все, и просто кивнул. Он надеялся, что все видно во взгляде.