***
Желая развеяться, уже успевший привыкнуть к свободе Мо решил заглянуть в бар, где работал его бывший одноклассник и самый преданный друг Цуньтоу, который устало протирал стаканы белой измятой тряпкой и тяжко вздыхал но, увидев Шаня, мигом просиял и по старой памяти выровнял осанку, чтобы быть под стать своему «главарю». На ходу Мо активно вертел головой, оббегая взглядом каждый уголок бара, который оказался полупустым, а после перевёл взгляд на Цуньтоу, саркастически его пародируя. — Засиял, вот же черт лысый, — оскалился Шань, перемещая своё тело на стул близ барной стойки и откладывая рюкзак на тот, что стоял рядом. — Ничего не лысый! — возмутился парень, проводя рукой по коротко выбритым волосам. — Со школы меня так зовёте. На, потрогай! Не лысый ведь. — Да чего ты заладил-то в самом деле?! — огрызнулся вдруг Мо, продолжая рыскать взглядом по углам, будто надеясь, а может быть, страшась отыскать там что-то. — Отвянь со своими вот этими… Сто пудов всех клиентов распугал. — Это не во мне дело... — грустно вздохнул бармен. — Место не лучшее, да и конкурентов полно. Но, знаешь, я не жалуюсь… В ответ Шань лишь кивнул, прикрывая глаза и наслаждаясь тем, что он находится в столь неприглядном, чуть запылённом и Богом забытом месте. Что здесь наливают дешёвую байцзю, на кухне не следят за графиком замены масла во фритюрнице, а редкие посетители не носят дорогущие пафосные костюмы с золотыми нитками. В конце концов, сюда и ногой не ступит Хэ Тянь, после их ссоры несколько дней назад покинувший их с Мо обитель, обозвав сей акт невинным и простым: «Я, пожалуй, выйду проветрюсь». Да, тишина и привычная атмосфера былой простой жизни были определённо по нраву Рыжику. В это время стоящий рядом Цуньтоу вдруг засуетился, не зная, куда себя деть, и что предложить другу. — Налей мне вон того пойла в зелёной бутылке... — развязно протянул Мо и ткнул пальцем в пустоту так, что его друг совсем растерялся и не понял, какую из десятка зелёных бутылок он имел ввиду. — Э… Но, как бы… — Ничего не желаю слушать, — пробубнил Мо, уже приподнявшись и отходя от барной стойки. — Сейчас я пойду в 男厕, и чтоб по возвращению всё было налито... Недоверчиво смотря ему вслед, Цуньтоу покачал головой и от чего-то задумался о том, что, вероятно, у его друга пошла трещина в личной жизни и оттого он ведёт себя слишком обречённо, развязно и местами инфантильно. Он, прямолинейный, колючий, как вышедший из огня дикобраз, и любящий точность во всём Шань вдруг без причины заявляется в бар и даже не смотрит на то, что нальют в его стакан! Где же это видано? «Даже серьгу свою чёрную, подаренную Тянем, снял» — вдруг заприметил молодой человек, усиленно анализируя образ друга, сидевшего перед ним секундами ранее. Он бы и дальше от нечего делать продолжил своё нелепое расследование, если бы его не отвлёк человек, столь внезапно вошедший в бар.1.
3 июля 2022 г. в 22:58
— Нет, Хэ Тяня нет дома. Я подумал, что он поехал плакаться и разбивать стекла в ваших апартаментах, и вообще, он взрослый человек, а я ему не нянька!
— А я ему не отец.
— Зато Вы ему брат.
От анализа семейного древа достопочтенной семьи Хэ у едва проснувшегося Рыжего сначала произошло помутнение, а после на парня снизошло раздражение, из-за чего он резко развернулся на живот, засопел в подушку и принялся дальше участвовать в диалоге с Хэ Чэном.
Этим утром Мо впервые проснулся в одиночестве. Покинутый, один на один с оставленными в его распоряжении квадратными метрами свободы, возможностью растянуться на большой кровати и не слышать надоедливый храп или, что хуже, полночные пробуждения неспокойного Тяня, а также наконец врубить на телевизоре какую-нибудь мелодраму и без зазрения совести (а главное, без травмирования пацанской чести), с интересом и скепсисом посмотреть, с кем по итогу останется главная героиня, как правило, неприглядная серая мышка, за внимание которой борется сразу несколько невиданных красавцев.
— Пф, ну и бред... — прокомментировал Мо, когда перед его глазами предстала яркая и безвкусная заставка, совершенно забыв о Чэне, всё ещё остававшимся на линии.
— Что? — бесстрастно спросил он, нахмурив брови.
— Говорю бред... Бред и всё, —заворчал он, не найдя поблизости ничего, что могло бы аргументировать его слова.
По ту сторону трубки послышался тяжёлый вздох грозного и авторитетного человека, и окажись на месте Мо кто-то другой, то он бы уже задрожал от услышанного, но Рыжик трусом не слыл никогда.
Хэ Чэн явно только что переломал себя, чтобы сделать шаг навстречу и испустить из своего рта нечто ему чужеродное. Нечто уморительно-обыденное и простое. Человеческое.
— ГуаньШань, я предупреждаю вас обоих в последний раз, — наконец начал мужчина, чуть повысив голос, пока Мо ковырялся в опустевшей пачке чипсов, так и не долетевшей до мусорки со вчерашнего дня. — Если вы до завтра не помиритесь, никакой помощи с нашей стороны уж точно можете не ждать. Ты понял, о чём я.
— Не понял, — сдерзил Шань, явно наслаждаясь собственной напористостью.
На деле молодой человек, разумеется, знал, что имеет в виду Чэн, так как был к этому непосредственно причастен.
Мо являлся «той самой девушкой», с которой, как говорил старший брат их отцу Господину Хэ, и встречался Тянь, но не желал знакомить по причине плохих, если не сказать критических взаимоотношений внутри семьи.
Эта блестящая легенда благополучно просуществовала уже добрых шесть месяцев, ведь так просто скрывать что-то или лгать, если видишься с консервативным родителем пару раз в год.
Перспектива быть девушкой не шибко нравилась Мо ГуаньШаню, отчего первое время он чувствовал себя странно и пытался проесть плешь в густой копне смоляных волос Хэ, попутно его оскорбляя.
— Ты трус. Очко сжалось не то что сказать правду, но и в принципе самому перед папенькой предстать! — скандировал Рыжий, щуря глаза от обиды и разочарования. — Какая к чёрту девушка?! Я тебе три дня в твой непробиваемый мозг пытался вдолбить, чтобы ты говорил правду, идиот…
Выслушав эту тираду, Хэ лишь иронично повёл бровью и ждал, пока ГуаньШань достаточно прокипятится, сделается красным и, по обыкновению, агрессивным от его молчания, а после выдал коронное и убийственное:
— Послушай женщину — сделай наоборот.
После этих слов венка на вспотевшем от злобы лбу вздулась, и Мо ГуаньШань понял, что ещё никогда не был настолько близок к феминизму.
И вот, спустя несколько месяцев их отношения пошли под откос: Хэ Тянь делал так, как считал нужным и правильным, а Мо, в силу своего пылкого нрава, даже не пытался понять его и принять общеизвестный факт, что в семье Хэ запрещены такие понятия как взаимопонимание, доверие и всё то, на что не поскупилась фантазия шаткой морали.
Вечно хмурый, а в раннем возрасте и вечно побитый Мо ГуаньШань был извечным синонимом словосочетания «плохой пример», а комплекс, развившийся в нём из-за ощутимого социального неравенства, не уничтожался даже спустя столь продолжительный срок.
Рыжик жаждал чёртового принятия.