Deus ex machina

Белые кружева пены, выползшие у неё изо рта, вьются на подбородке. Глаза закатаны вверх так, что видны лишь белки. Она в том же спортивном костюме. Лицо вытянулось и заострилось настолько, что она похожа на птицу, измазанную пеной. Она прикалывается. Она точно прикалывается. Такого ведь не может быть! Этот пепельно-серый цвет лица… Нет, я не ошиблась. Тут на кушетке сидит смерть, нахально лязгая ножницами. Я падаю на колени и из моей груди вырывается стон - огромный черный валун. Он падает на пол, и от удара трясутся стены медкабинета. Это место, казавшееся вчера мне таким радужным и красивым, сейчас мне противно. Здесь смердит смертью. Стены, потолок, шкафы, стулья, стол и кушетка - все из человеческой плоти. Здесь хозяйствует смерть. Когда я жила во втором секторе, я думала о ней, как чем-то романтическом и красивом. Она представлялась мне очаровательной девушкой с милым лицом. Теперь же я вижу, что здесь нет ничего романтического и трогательного. Лицо смерти скроено из лоскутков кожи с чужих тел. Наглое лицо. Мерзкое лицо. Как же хочется разодрать его в клочья, потребовать назад всех тех, кого она у меня забрала. Но, увы, она - черное облако, сгусток из моего воображения. По щекам текут горючие слезы. Когтистая боль вцепилась в мое сердце. Нельзя сказать, что я влюбилась в Линду. Но я чувствовала, что я нужна ей так же, как она мне. За крошечный срок она стала безумно дорога мне. У меня ведь никого не было кроме неё и Джо. Она стала частью моего мира. Креплением, сцепившем меня с реальностью. Но она покинула меня, сама бросившись в объятия смерти. Я встаю с колен и подхожу к Линде. У неё в руках я вижу упаковку снотворных таблеток. Она убила себя сама. Она отравила себя. Зачем она сделала это? Все же было так хорошо. Она выглядела такой счастливой. У меня трясутся руки. Я пытаюсь стереть пену с её лица. Вдруг я замечаю что-то белое в кармане её спортивной куртки. Достаю это. Письмо. Я разворачиваю его и читаю. «Спасибо тебе, Изи, - её почерк слабый, полустертый, сильно подкошенный, - Без тебя бы я не смогла разобраться в себе, не распутала все узлы. Когда я выговорилась тебе, я заодно все проанализировала. Да, ты смогла залатать, дезинфицировать мои раны. Они больше не гниют и не кровоточат. Но из моего сердца все равно выдран огромный кусок. Я спокойна, мне хорошо, но я вижу, что дорога моей жизни закончилась, уперлась в тупик. Я разлагалась все это время. И к моменту нашего с тобой разговора я была уже в предсмертной агонии. Я не могла умереть в муках, мне нужно было излить кому-то свои страдания. А потом мы с тобой улетели куда-то ввысь, наши души оторвались от земли. Странно, все это время я не верила ни в души, ни в рай, ни во всякое такое. Но на той высоте я поняла, что все это есть, оно существует. Сама того не зная, ты показала мне, как там красиво и как убого здесь, на земле. Я поняла, что я не могу жить в этом теле. Я уже давно мертва. Невозможно обитать в этой оболочке в полумертвом теле с полуразвалившимся разумом. Спасибо тебе ещё раз, ведь без тебя бы я не познала то райское блаженство. Надеюсь, что потом мы встретимся там.» Боль ещё глубже впивается в мое сердце. У меня перехватывает дыхание. Глупая, глупая! Ты была такой глупой, Линда! Ты ведь могла родиться заново, твое сердце могло восстановится! Нужно было только подождать… Я складываю письмо и надрывно плачу. Её последние фразы, жесты, улыбки - все клинком вонзается мне в мозг. Я сейчас просто ненавижу тебя, Линда. Но в глубине души я понимаю, что ты не могла поступить иначе. А мне так хотелось помочь тебе, я была уверена, что у меня это получится, но я, наверное, ошибалась. Я поднимаю голову и вижу непроницаемое лицо Некро, который молча смотрит на меня. Он подходит ко мне, берет у меня записку, а потом кидает её в урну. Затем он берет Линду на руки и бережно кладет на кушетку, достает из кармана платок и аккуратно вытирает её подбородок от пены. - Она попадет в рай? - спрашиваю я, хлюпая носом. - Нет, - отвечает он мрачно, - Самоубийцам там не место, - его лицо ничего не выражает. Без эмоциональное. Безжизненное. Холодное. - Почему? -удивляюсь я, - Она же так страдала! - Ей была дана жизнь для того, чтобы страдания обстругали её, как бревно, превратив в изящное изделие. Все то, что нам посылается нам сверху, должно сделать нас сильней и крепче. От этого нельзя так просто взять и убежать. - Хватит! Заткнись! Как ты можешь такое говорить? Ты ведь знал, знал через что она прошла! - я вытираю слезы тыльной стороной руки, - Хотя… У тебя нет души. Ты чертова пустая кукла! Откуда тебе знать, что чувствуют живые люди? Для тебя чья-то смерть как опадение листвы с деревьев осенью. Некро наскакивает не меня резко, как пантера. Он хватает меня за горло, прижав меня к спине. - Запомни, ты… Ты не имеешь никакого права так говорить. У меня есть душа, я живой. Просто ты не можешь рассуждать о таких важных и значимых вещах, которые просто не влезут в твою узкую и пустую голову, - его лицо остается непроницаемым, но голос подскакивает до потолка. В его глазах теснится столько злости и обиды, что они вот-вот треснут. Я задыхаюсь. Меня словно накрыли колпаком, лишив доступа воздуха. Мои глаза закатываются. Некро, заметив, что мне тяжело дышать, разжимает мое горло. Я жадно глотаю воздух. Ещё чуть-чуть и он бы убил меня. - Прости, - он как бы виновато опускает голову, - Мне действительно жалко Линду, но её нельзя было переубедить. Она сама сделала свой выбор. Она не попадет в рай, потому что она сдалась. Смалодушничала, как многие другие самоубийцы. Они жестокие. Им жалко только себя. Они эгоисты. Она могла изменить свою жизнь, исправить все. Всегда можно что-то исправить, нельзя так просто кидаться своей жизнью, как грязным бельем. Многие люди, находясь в куда более плачевном положении, мечтали только об одном: выжить. Некро некоторое время стоит молча, глядя на меня. Кажется, в его глазах блеснуло нечто… человеческое? Некро молча берет Линду на руки и уходит. Внутри меня ожесточенно дерутся два противоположных чувства: злоба на Некро за его несправедливые слова и…раскаяние за свою грубость? «Может быть он не черствый, лишь покорный, послушный перед какими-то высшими, непонятными тебе законами?» - тихо шептало мне второе чувство. Может быть я ранила Некро, пробив его кукольную скорлупу, я дошла до живой души. Я ничего о нем не знаю. Могу ли я судить его? Или мне просто показалось? Все-таки злоба берет надо мной вверх: не мог ни один человек, ни одна живая, якобы служащая силам добра, говорить такие вещи. Хотя отчасти он прав, но я понимаю Линду. Чувство вины надкусило её сердце. Я понимаю, что она бы больше не протянула с таким сердцем. В ней уже не было места для новой жизни. Я скручиваюсь жалким клубочком на полу. Я теперь ничего не могу сделать. Не могу переубедить Некро, не могу вернуть Линду. Это бесполезно. Я просто бесполезный кусок грязи. Смерть Алекса, Изабель, Линды - все это моя вина. Я была слишком невнимательной, слишком глупой, я не успела ничего сделать… Я… Все мышцы сжимаются в один ком. Раньше, когда я жила в первом секторе, мир не был таким сложным. Все выглядело, как схема, четкое расписание, которое я изрисовывала разными загогулинами проказ. И в голове, и в сердце - полный вакуум. Теперь же во мне бушуют стихийные порывы: разрубить, растоптать, разрушить. Внезапная мысль разрезает все эти слепые желания. Я должна дойти до конца, отбросив всю злость. Я докопаюсь до истины. Узнаю, правда ли все это про взбесившуюся машину, этого Бога... Я обязана это узнать. Мне кажется, все случилось не просто так. В противном случае, то течение жизни, которое я так явственно чувствовала, коварно и уносит нас в водоворот. Я все же склоняюсь к тому, что оно целенаправленно движется к какой-то цели. Жизнь не кончилась. Она продолжается, она зовет меня вперед. Смерть Линды - барьер, который я должна перемахнуть, чтобы подняться выше. Я буду делать все то, что скажет мне Некро, пока мы не дойдем до конца. Я знаю, я уверена, что смогу дойти до намеченной цели. Я твердая. Сильная и целеустремленная. Ради них всех. Хватит соплей. Я со всем справлюсь, и мы все обязательно встретимся. Там, в раю. Или, может быть, где-то ещё.