Ла Моль моих грез

— Мадам, я повторяю свой вопрос: кого из узников вы хотите посетить? Господина де Ла Моля или короля Наваррского? Она хотела нанести визиты им обоим, хотя мотивы были совершенно разные. Ла Моль — Маргарита точно знала, что ею движет чувство вины — не раз рисковал жизнью ради неё. Не уехал из Парижа. Не бросил её на охоте, хотя у них с Коконнасом были для этого все возможности. Бедный Коконнас! Ла Моль остался, движимый любовью. А Коконнас… остался, чтобы расхлёбывать проблемы своего друга. Ради любви. Любят не за красоту или благородство, гордый профиль и доброе сердце. Случайным образом складывается своя неповторимая причудливая мозаика из уже милых черт. Любовь просто есть. Или её нет совсем — как у неё к Ла Молю. Но ведь он тоже поначалу чем-то тронул её сердце? Маргарита перенеслась мыслями в момент их первой встречи в Лувре. В тот день она была прекрасна в новом платье с необычным квадратным декольте — творение итальянских мастеров. Под стать платью была и причёска — локоны покрывала золотая сетка. Восхищение дворянина, который принял её за Диану де Пуатье, приятно льстило самолюбию. Но комплимент был достаточно странен и двусмысленен: сравнить её с любовницей отца, отравившей жизнь матери! Думать сначала надо, а потом говорить! Но его растерянность и восхищение были такими искренними, что Марго смягчилась. Выделила его из других поклонников её неземной красоты. Следующая их встреча во время Варфоломеевской бойни лишь разожгла её интерес. Но ненадолго. Потом он просто стал скучен своими страданиями и вымаливанием любви. — Кого изволите выбрать? — комендант не привык, чтобы над его вопросами размышляли так долго. Если не думается, то пыточная быстро поможет развязать язык. Но тут, конечно, ситуация была более деликатная. Женщины, сами понимаете. Всё у них не как у людей. Хотя что тут выбирать? Наваррский — зять короля, и ни один волос не упадёт с его головы без распоряжения королевы-матери. А мелкая сошка Ла Моль зря во всё это влез. Так что выбирайте Ла Моля, ваше величество. В другой раз вы уже не сможете его использовать для ваших королевских утех. Так сказать, пусть бедняга немного порадуется перед смертью. Комендант поймал себя на неожиданной мысли о том, что если бы он был женщиной, то не колебался бы ни минуты. Наваррский — красавчик, настоящий мужик, закалённый в военных походах, куда его брали с малолетства. Он ещё был ребенком, когда Жанна запрещала ему ходить к обедне вопреки воле Антуана. За это он был не раз бит воспитателем, но не сдался. Многие ставят ему в вину, что он отрёкся от веры. Ну, отрёкся и отрёкся, зато спас жизни себе и другим лидерам партии. Какой король нужен Наварре? Живой или крепкий в вере? Первое больше ценится. И вообще, вертел он этого изнеженного Карла и его братцев. Похож на предыдущего короля Генриха. Вот уж был настоящий рыцарь! Жаль, не догадался опустить забрало на своём последнем турнире… А вот приплод, который принесла его Медичи, подкачал. Все как один болезненные — на тело или на голову. Опять же, взгляни на свиту Наваррского: серьёзные, крепкие хозяйственники, ходят в чёрном. Приятно смотреть. А не как эта шайка разряженных петухов, что крутится вокруг Карла и его братца. Вот увидите, кто будет в итоге настоящим королем Франции и Наварры! Ну а Ла Моль? Мелкопоместный дворянчик в модном колете, который случайно попал в фавориты… Хорош для болезненных девиц и их книг про благородных рыцарей. Жил, любил, совершал подвиги ради любви, страдал из-за любви да и помер от любви — вот и весь сказ. Завтра Её Величество забудет о нём и найдет себе новую игрушку. Если повезёт — забальзамирует на память какую-нибудь наиболее полюбившуюся ей часть его тела. Конечно, Анри! Особенно после той сцены под дубом, где они оба были на пороге чего-то нового. Ла Моль или Анри? Любовь или долг? Долг или любовь? Любовь? Это определение пришло само собой. Не из головы, а из сердца. И то новое, что она увидела в его серых глазах — это и была новая, только что зародившаяся любовь. А как тепло и спокойно было в его объятиях, которые, казалось, могли защитить её от любых невзгод… Как никогда ранее в жизни. Возможно, объятия любящей матери дарят такие же эмоции, но детям Екатерины Медичи не с чем было сравнивать. Комендант лёгким покашливанием напомнил дамам о своём присутствии. — Мадам, так кого изволите выбрать? Генрих или Ла Моль… — А ты представь, что завтра их обоих ждёт смертная казнь. Кого ты выберешь? — пришла на помощь Анриетта. Представить это несложно. У Генриха больше шансов избежать неприятностей, чем у Ла Моля. Но сейчас это только вопрос времени. Карл очень болен и не похоже, будто Екатерина оставила мысль, что Маргарите лучше быть свободной. Марго на минуту закрыла глаза и увидела цветочный луг, залитый ярким солнцем. Анри стоит возле дуба с ромашкой в руке. Отрывает лепесток за лепестком и задумчиво улыбается. Лукавые искорки в серых глазах. Ветер смешно ерошит его волосы. Страх больше не увидеть его кольнул сердце. Я выбираю Анри. После того, что между нами было, я не смогу жить дальше, если этот момент никогда не повторится. Я должна узнать, что он ко мне чувствует. Это очень важно! Всё, решено. К черту Ла Моля, как говорит Анри! — Месье, я бы хотела посетить короля Наваррского. «Слава тебе, Господи, дошло до неё наконец! — комендант мысленно закатил глаза к грязному потолку. — Кому нужны её познания в древнегреческом, латыни и прочей ереси, если она до сих пор не заметила, что рядом с ней нормальный мужик?! Был бы я женщиной, да помоложе на пару десятков лет — живым бы от меня этот Наварра не ушел!». Маргарита остановилась на секунду перед дверью камеры, чтобы унять бешенное сердцебиение. «Какой будет это встреча? Кинуться ему на шею или проявить королевское достоинство?» — думала она, пока тюремщик перебирал ключи. Наконец дверь открылась, и Марго оказалась внутри. Генрих с улыбкой поднялся ей навстречу, но королевское достоинство почему-то снова взяло над чувствами. Кинуться на шею не получилось. Генрих совершенно не выглядел как заговорщик, чей план провалился и судьба которого полностью зависит от дружеских чувств Карла. Неплохой козырь, если не знать, что Карл третий день тяжело болен. Он немного осунулся, но силы и уверенности в его взгляде это не убавило. В серых глазах был всё тот же упрямый задорный огонек, который, казалось, навсегда пропал после Варфоломеевской ночи — Анри, а вы неплохо устроились в этой спартанской роскоши. Это, конечно, было не мрачное сырое узилище с соломой на полу, куском черствого хлеба и тухлой водой в плошке. Камера не уступала убранству покоев Генриха в Лувре. Ковры, занавески, еда для благородных узников. У комнаты был разве что один недостаток — мало мебели. — Да, здесь я чувствую себя намного лучше, чем Лувре. Забавно, но тут я впервые понял, что такое воздух свободы. Я увидел в окно, что вы приехали с герцогиней Неверской, и уже взгрустнул о том, что вы, видимо, пошли навестить Ла Моля. — Нет, я пришла к вам. — Марго, я счастлив и удивлён одновременно. Почему вы выбрали меня? Он вам настолько надоел, что даже чувство жалости не повлияло на ваш выбор? Или вы скучали по мне? — Генрих, оставьте Ла Моля в покое, или я поменяю свое решение и навещу его! Угроза возымела своё действие. — Простите, Марго. Радость от встречи с вами лишила меня разума. Знаете, что я ношу в кармане с момента нашей последней встречи? — Любопытно узнать. Какую-то реликвию на память о Шарлотте? Коренной зуб или надушенный платочек? — Нет, смотри. Анри раскрыл ладонь, на которой лежал желудь. — Вы решили этим подкупить тюремщика? Думаете, он разводит свиней? Конечно, она с первой секунды поняла, что это за жёлудь, но сказать об этом прямо не смогла. Что же ей помешало? Страх разочарования, что всё не может быть так хорошо? Впрочем не так уж и важно. Всё снова пошло не так. — Марго, я иногда сомневаюсь, что вы самая умная женщина Франции, как твердит народная молва! Это он сказал зря. — Сударь, я думала, что сделала правильный выбор, а вы, кажется, изо всех сил хотите чтобы я пожалела о своём решении! Ла Моль, по крайней мере, лучше воспитан и знает, как вести себя в обществе дамы! Прощайте. Марго развернулась на каблуках и собралась уйти, чтобы он не увидел её злых слез. Всё, что произошло между ними на охоте, было лишь плодом её воображения, и он над ней смеётся — так же, как это было, когда псевдо-Ла Моль оказался в кабинете! Но уйти оказалось не так просто. Кажется, она зацепилась платьем за единственный стул. Или это был не стул?... Марго раздражённо обернулась и увидела, что это Анри бесцеремонно держит её за юбку. Кажется, он не был настроен шутить — скорее наоборот. В его взгляде читались одновременно боль и злость. Марго поняла, что и в этот раз не стоило говорить ни про Шарлотту, ни про Ла Моля — и уж тем более острить на тему желудей. Этот манёвр мог бы показаться странным с точки зрения классической механики, но он сработал идеально. Генрих дёрнул Марго за юбку, и она, потеряв равновесие, оказалась именно там, где она давно желала оказаться. А именно — в его объятиях. Как же там было хорошо! Злость, страх, обида, ревность — всё это растворилось в один миг от близости любимого сердца. Покой, штиль и блики солнца на воде. Как сделать так, чтобы этом момент не заканчивался? Очень легко — можно просто попросить об этом. Как мало нужно для счастья! Минуту назад Марго боялась, что то, что было на поляне, потеряно навсегда… Но сегодня удача была на ее стороне. — Ну что, Марго, на чём мы там остановились? — прошептал Генрих ей в ушко. — Кажется, вы просили, чтобы я не отпускал вас? — Да, не отпускайте! — И не подумаю. Решительно от этих гугенотов одни проблемы. Не дадут побыть наедине с женой! — Анри, а что вы там говорили про желудь? — они уже сидели на кровати. Голова Марго на плече Анри, а руки переплетены. — Я хотел сказать, что сохранил его на память о том, что в итоге привело нас друг к другу. Сначала благодаря кабану на охоте я понял, что небезразличен вам, а потом, когда мы сидели в вами под дубом — я понял, что вы меня любите. Ведь вы меня любите, Марго? — Да… — Скажи это. — Я люблю тебя! Но, Анри, сейчас не время... Ты в большой опасности! Карл очень болен и хочет назначить тебя регентом! Моя мать никогда не допустит этого. Даже стены тюрьмы теперь не защитят тебя от нее. — Марго, давай обсудим это позже. Хорошо, что мы в тюрьме, и никто не помешает мне наконец поцеловать вас! *** — Марго, наконец мы это сделали! — Что именно? — Как что? Нашу законную брачную ночь! — А как же тогда в кабинете? — Это не считается. Я же был под личиной Ла Моля и мог себя выдать любым неосторожным движением. Никогда ранее стены Венсенского замка не слышали столько веселого и счастливого смеха. Комендант был бы доволен.

Эпилог

Читатель, вероятно, задаётся вопросом: а что там у Ла Моля? У Ла Моля всё хорошо. Время, проведённое в тюрьме, позволило расставить всё по своим местам. Он наконец "разгадал" сон Марго и понял, что это определённо не то, ради чего стоит рисковать жизнью. Побег, организованный Анриеттой и Марго, удался. В конце концов Ла Моль нашёл женщину, которая любит поэзию так же сильно, как и он. Коконнас добился больших успехов в толковании снов. У его метода есть последователи, и, говорят, он скоро закончит трактат "Толкование сновидений". Все живы и счастливы.