Чувствуешь Солнце?

Время словно отматывают назад, и вот Ви просыпается снова в трейлере Сабрины. Немного моложе, чем сейчас, с крашеными синими волосами. Картинка неясная, словно в тумане. Спина у бывшей кочевницы ноет после целой ночи на диване. На улице до сих пор идёт дождь, заливая дребезжащие от ветра окна. Сабрина недовольно закатывает глаза, но уговор есть уговор: Ви остаётся, пока не закончится ливень. Сперва женщина держится слишком отстранённо. Хоть она и разрешила ей остаться, но Сабрину бесит посторонний человек в доме. Она чуть смягчается, когда видит, как Ви пытается оттереть грязную кухню, объясняя всё тем, что пока девушка тут, то готова помочь с уборкой. День проходит в тишине. С Ви редко бывает по-другому. Они ужинают вдвоём, за окном всё ещё льёт дождь. Ви узнаёт, что Сабрина прошаренный техник, когда видит в её комнате коллекцию самых разных устройств и запчастей. Так она зарабатывает себе на жизнь, ремонтируя и продавая технику онлайн. Ви становится интересно, сама она разбирается только в машинах, а потому, пока Сабрина говорит, девушка внимательно слушает. Обе не замечают, как дождь постепенно прекращается. Снаружи всё ещё немного моросит, однако они выходят на улицу и топают к машине Ви. Та пытается завести свой «Рэттлер», но двигатель не реагирует. Этот драндулет с неподключённой турелью на крыше насквозь залила вода, сиденья промокли, в старом салоне пахнет плесенью. Поэтому она и искала другое укрытие в грозу. Сабрина впервые слышит голос Ви, когда они вместе чинят машину. Девушка рассказывает ей о Беккерах, она встретила их почти сразу же, как сбежала. Познакомилась с ребятами и те продали ей тачку по дешёвке. Она пробыла с ними неделю, от силы две, но ребята были хорошие. Машина готова. Знания, расходники и инструменты Сабрины пришлись очень кстати. На улице по-прежнему слегка накрапывает, когда они заканчивают ремонт, но Ви так и не уезжает, напротив, они подгоняют тачку ближе к дому женщины. Та ворчит, что салон провонял сыростью, но сама улыбается. Дни пролетают незаметно, и каждый раз они находят причину, чтобы Ви осталась подольше. Если какое облачко на небе, то, наверное, опять пойдёт дождь, погода ведь непредсказуема. Или машина может снова сломаться. Они почти не пытаются это скрыть. Годится любой предлог, лишь бы девушка не уезжала. Сначала Ви помогает Сабрине привести в порядок трейлер. После Сабрина учит её готовить, и девчонки вместе хохочут на тесной кухоньке. Потом Ви учит Сабрину языку жестов. Затем Ви перебирается в её спальню. И целует Сабрину в своём стареньком «Рэттлере». Им хорошо вместе, комфортно, между ними есть притяжение. Отношения даются легко и играючи… Но Ви прекрасно знает, что всё хорошее когда-то заканчивается. Она просто не создана для спокойной и счастливой жизни. Каждый поцелуй, каждое нежное прикосновение омрачаются тем, что на зданиях в ближайшем городке она начинает видеть слоган «Семья без уродов» и рядом бараний череп. Эмблема и слоган её клана. Так они обозначают, что рядом. Девушка собирается валить этой же ночью, возвращается к трейлеру так быстро, как только может. Ей не хочется уезжать, не хочется снова бросаться в бега. Не хочется оставлять этот тихий и уютный островок счастья. Ви открывает дверь и видит бардак: мебель разбросана и поломана, светильники и посуда разбиты. Окна тоже, Сабрины нигде не видно… «Привет, кутёнок…», — притворно ласково тянет Ава. Она всегда любила её так называть. Незваная гостья сидит на кухонном гарнитуре с пистолетом в руке и держит Ви на мушке. Губы растянуты в усмешке, длинные тёмные волосы с зелёными выцветшими кончиками спадают вниз по плечам. «Где Сабрина?!» — в панике кричит Ви, руки одновременно жестикулируют. Что Ава с ней сделала? Но крови вроде нет, только дом разгромлен в пух и прах… Наверное, они боролись. Глаза Авы вспыхивают недобрым огнём, и бывшая кочевница нервно сглатывает. Ава не такая кровожадная, как Айра, никогда и пальцем её не трогала, хотя у неё была масса возможностей. Но зато она прекрасно умеет манипулировать Ви. «Серьёзно? — Ава спрыгивает со столешницы и проводит пальцами по её волосам. — Мы так давно не виделись, а ты волнуешься за неё?» «Она тут ни при чём». «Может. Может и нет. Какая разница? Главное, — её рука спускается девушке на бедро и притягивает ближе за пояс джинс, — что я ещё не сказала Айре, что нашла тебя. У тебя пара дней, прежде чем я проболтаюсь. Спасибо твоей новой любовнице, тут полно мебели, которую можно… обкатать». Ви грубо хватает Аву за руку. За всё время она всего пару раз сопротивлялась прикосновениям бывшей подружки. Сегодня — один из таких дней. Она не хочет причинять боль Сабрине, а потому отнимает от себя руку. И видит злость в глазах Авы, ноздри расширяются от ярости, челюсть сжимается. Она не любит, когда ей отказывают. «Не собираюсь я ничего с тобой обкатывать. Где Сабрина?» Ава лишь презрительно смеётся: «Не собираешься? Что, начала играть в семью с какой-то деревенской шлюхой, и я вдруг стала недостаточно хороша для тебя?» «Ты знаешь, что я не это имела в виду», — она пытается сгладить ситуацию, задобрить её. Ви не нравится видеть девушку расстроенной. Но Сабрина сейчас на первом месте. Она наблюдает, как Ава мечется из угла в угол, всё тело напряжено, готова вот-вот сорваться. «Нет-нет, всё путём. Я хотела по-хорошему, но раз ты у нас теперь такая королева и не снизойдёшь до меня. Скажу-ка лучше Айре, как тебе тут круто живётся, ей будет интересно». «Ава, пожалуйста…» «Что пожалуйста? — она зло бьёт кулаком о столешницу. — Я и так много для тебя сделала!» «Я не хотела тебя расстроить, но, пожалуйста, не трогай её. Она мне дорога». Ава моргает и усмехается: «Дорога? Она тебе дорога? Дёшево же ты продалась, всего-то за крышу над головой и секс. Если ты думаешь, что ей правда есть до тебя дело, мне тебя жаль. Ведь это не ей приходится подставляться, рискуя ради тебя жизнью». «Я знаю. Ты мне тоже дорога». «Это ведь непростая работа, — тихо говорит Ава, глядя в пол и комкая в кулаке футболку Ви. — Помню, как твоя мама попросила меня за тобой приглядывать. Для всех остальных в клане ты была просто лишним ртом. Больным, хромым щеночком, которого давно стоило придушить из жалости». «Я… не знала, что вы с мамой говорили», — Ви нервно сглатывает, судорожно соображая. Что-то не сходится. Она прекрасно помнит, как мама говорила ей не тащить эту девчонку в клан. Предупреждала, что это плохая идея, что ей не стоит доверять. Ви казалось, маме Ава не нравилась… Но может… они и правда говорили, просто ей не рассказывали… Ви впивается ногтями в шрам на ладони, тот самый. Поранилась, когда высекала эпитафию на коре. Он ещё не до конца зажил, потому что она всё время вонзает в него ногти. «Да, мы разговаривали. Мы обе старались тебя защищать. Хоть ты и любишь усложнять мне задачу. Если б я знала, что тебе на всё пофиг, не стала бы тогда напрягаться». «Мне не пофиг, я это ценю». «Я даже сохранила жизнь твоей резиновой кукле, — Ава взмахивает рукой в направлении спальни Сабрины. — Но раз уж ты решила быть неблагодарной, не можешь уделить мне пару минут, тогда наверно не стоило. Может, пора уже избавиться и от тебя, и от всех твоих игрушек…?» «Прости», — Ви притягивает её ближе и целует. Вкладывает в поцелуй всё, что накопилось за годы обожания. И все свои страхи. Пытается дать Аве понять, насколько та важна. И как Ви не хочется её терять. Ни её, ни Сабрину. И как Ава на самом деле ей дорога. Она первая проявила к ней доброту, после мамы и сестры. А теперь в клане вообще не осталось никого, кого бы заботила жизнь бывшей кочевницы. Ви не хочется потерять даже те скудные крохи внимания, которые Ава ей даёт. Всё это она пытается передать через прикосновения. Углубляет поцелуй в попытке донести чувства без слов. Показать, что нет нужды злиться и проливать кровь. И что рано ставить на Ви крест. Она запускает руки Аве под кофту, готовая дать ей то внимание, за которым та пришла. Лишь бы только не сердилась. Лишь бы напомнить, зачем кочевница вообще прикрывает её с тех пор, как Ви ушла из клана. Напомнить, что ей есть что предложить взамен. Да, просто секс, но хоть что-то. Ава резко, с силой отталкивает её, отчего Ви чуть не сваливается на пол. «Ну, нет, — девушка морщит нос и скалится, — Не стану я с тобой трахаться после того, что ты устроила». «Прости. Мне…» — щёки обдаёт жаром от стыда. Выходит, она ошиблась, не этого Аве хотелось. А Ви-то думала, что всё поняла правильно. Думала… «Ничего, — закатывает глаза Ава, кидая ей это слово, как соломинку утопающему. — Хочешь вести себя как шлюха, мне поебать. Можешь перетрахаться хоть со всеми в НСША. Только не забывай, кто на первом месте». «Ты…» «Умница, — Ава хлопает её по голове как собачонку. — У тебя три дня. Потом я скажу Айре, что нашла тебя. Что будет дальше, ты сама знаешь. Твоя сестра помешана на твоей смерти даже больше, чем отец». «Спасибо». «И впредь не забывай своё место». «Поняла». «Твоя будущая бывшая у себя в спальне, связанная. Истеричка какая-то. На твоём месте я бы тут не задерживалась». Ава подмигивает на прощание и выходит. А Ви остаётся кусать локти. Ей стоило быть умнее, быть осторожнее. Надо было свалить сразу же, как начала привязываться. Сабрина не знала, с кем связывается, понятия не имела, что за Ви хвост. Естественно, что Ава разозлилась. Она права. Айра отвернулась от неё — отец науськал её против Ви. Должно быть, та смертельно устала нянчиться с сестрой-инвалидом. Мамы больше нет. А отец её никогда не любил. И никто по-настоящему её не знает. Они с Сабриной прожили вместе месяца два максимум. Про Ви она практически ничего не знает. И вообще девушка не привыкла нигде задерживаться дольше пары недель. Ава единственная, кто знает её достаточно хорошо и всё равно хочет, пусть даже и не слишком… Всем будет лучше, если она просто исчезнет. Эта мысль не даёт покоя всё время, пока она шагает в спальню к Сабрине. Ви открывает дверь, сердце сжимается при виде подруги. Связанная по рукам и ногам, рот заклеен скотчем, лицо всё в слезах. Она беззвучно рыдает и съеживается, услышав звук открывающейся двери и шаги. «Это я, — Ви ладонями обхватывает её лицо, женщина льнёт к рукам. — Всё хорошо, ты уже в безопасности». И так и будет. Когда она уедет. Ведь сбегать у неё получается лучше всего. Джонни хрипло стонет, пытаясь вынырнуть из её снов. Или воспоминаний, чем бы оно ни было. Мужчина сонно моргает. Всё потихоньку возвращается. Добро пожаловать в этот новый дерьмовый мир обратно. И в его новую жизнь в квартире Ви. Как выяснилось, ему теперь не обязательно спать, он может оставаться активным, даже когда девушка отключается. Непонятно, как это работает, но он, пользуясь случаем, начинает исследовать её квартиру, пока Ви дрыхнет без задних ног на диване. Похоже, она всю ночь проспала, лёжа в углу в неудобной позе. Один слуховой аппарат выпал, другой, судя по ощущениям, натёр второе ухо, самурайская футболка задралась вверх, и теперь хорошо видно трусики. Она же не может быть настолько тупой. Или может? Вышла из ванной в одном белье и футболке его группы. Обещала визжать от восторга и ссать кипятком как «фанатка». У Джонни много недостатков, но он прекрасно видит, когда его хотят выебать. Причём, и в том, и в другом смысле. Мелкая наёмница намеренно его дразнила, должно быть, хотела узнать, насколько он заинтересован, встанет ли у него на неё. Ещё бы, после пятидесяти лет воздержания, у него встаёт от лёгкого дуновения ветра. А стоило мужчине сделать шаг – всего-то положить руку ей на бедро – как она отстранилась. Поманила и оттолкнула. Засранка любит прикидываться неприступной. К тому времени, как они доберутся до «Микоши», у него будет самый жёсткий спермотоксикоз за всю историю человечества. Джонни быстро надоедает сожалеть об упущенных прошлым вечером возможностях и разглядывать спящую девчонку, поэтому он перемещается дальше. Надо считать свои преимущества, к примеру, его зрение не полностью зависит от Ви, раз пока она дрыхнет, он может ходить и рассматривать тут всё. А вот слух зависит полностью. Она сейчас без одного наушника, и он тоже слышит только одним ухом. Однако всё вокруг кажется… менее чётким, что ли? Словно, когда её глаза закрыты, чип вытягивает из периферии сознания воспоминания об обстановке. Мужчина снова смотрит на фотографии, висящие над кроватью. Чисто из любопытства. Всё лучше, чем сидеть и тупо ждать. В прошлый раз она его отвлекла, и он не всё рассмотрел. Джонни просматривает лица и пытается уловить в памяти Ви их имена, и кем все эти люди ей приходятся. С какими-то проще, с другими сложнее. На одном фото Ви рядом с парнем со взъерошенными светло-зелёными волосами и золотистыми глазами. Нетраннер. Их познакомила Баг. Ви стоит между двумя девушками: у одной пушистое каре бледно-лиловых, почти белых, волос, у другой длинные красные локоны и веснушки на лице. С этими её познакомил Джеки. У всех троих на щеках нарисован флаг бисексуалов и в волосах блёстки. Видно, снимок сделан на том же самом параде. На следующей фотографии Ви тянет в кадр женщина в очках с фиолетовыми волосами, выбритыми с одного виска. Они сидят у костра, сзади припаркован фургон, а рядом с ним то самое ржавое ведро на колёсах, которое Ви безумно любила и почему-то называла машиной. Ви сжимает в объятьях какой-то большой чувак с волосами по плечи, выкрашенными в бело-розовый. Джонни не уверен, что они оба поместились бы в кадр, если б парень не приподнял её над землёй. Рядом стоит ещё один, ростом пониже, короткостриженый светловолосый блондин с характерной ухмылкой, которая с потрохами выдаёт размер его эго. На другом снимке рядом с ней стоит женщина с короткими тёмными волосами. Её лицо кажется ему смутно знакомым. Позади них много народу, девушки стоят в каком-то тускло-освещённом клубе; в таких Джонни в своё время и играл. В середине следующего фото стоит блондинка, волнистые локоны собраны в высокий хвост, нетраннерша. С одной стороны стоит Ви, а с другой ещё одна, платиновая блондинка, с розовыми прядями. На заднем плане фешенебельный интерьер, видимо, одного из корпоратских баров. Он знает, что Ви пришлось туда пробираться тайком. В голове словно из ниоткуда всплывают имена и тянут за собой воспоминания из её жизни. Обрывки воспоминаний из жизни до него. Вега, Веро, Вэл, Амброзия, Эйвери, Вайолет, Айко, Вероника. Странное дело, очень много имён на «В». И это не просто незнакомцы, Ви их знала, ей было с ними легко и комфортно, несмотря на то, что с кем-то она была знакома совсем недолго. Тут есть и Джеки, Мисти, Вик. Она всё время ноет и жалуется, будто всем на неё срать, а у самой над кроватью висит целая коллекция фоток друзей. И не только друзей. Здесь есть и фотка Авы. В памяти всё ещё свеж фрагмент из прошлого Ви, когда та пришла и разрушила хрупкую идиллию. И всё равно, наёмница кажется по-прежнему очарованной. Он её понимает: ёбнутые на всю голову всегда круче в постели. Но то, как Ви её слушалась… аж было смотреть тошно. Ежу понятно, что каждое слово было ложью, та девка манипулировала ею, как хотела. Почему Ви этого не видела? Это же ясно как день. Джонни заметил, хотя смотрел на всё через призму её памяти, а она заглотила наживку как миленькая. Даже сейчас думает, как бы отправить ей те записи, его записи. Сука ведь пыталась её убить. Мужчина слышит одним ухом, как Ви негромко зевает, нарушая тишину в квартире. Он исчезает с кровати, но успевает заметить, как с её пробуждением снимки становятся чётче, некоторые чуть меняют положение. Теперь, когда она проснулась и открыла глаза, чипу не приходится полагаться на одни лишь воспоминания. Джонни появляется у окна, сидя на полу. Сквозь стекло только начали пробиваться первые лучи солнца. Он наблюдает, как наёмница встаёт, сонно моргает и потягивается. Футболка задирается выше, обнажая больше кожи. Она трёт уши, ворчит под нос и начинает рыться в подушках дивана в поисках второго наушника. А когда находит, то сразу направляется в ванную. «Ты правда хочешь отослать мои записи той сучке?» – спрашивает он. Ему действительно интересно. «Ты про Аву?» «Да, про ту сучку». «Не знаю. Я передаю ей небольшие презенты время от времени. Обычно дожидаюсь, пока она сама меня найдёт, и отдаю лично. Но я же переехала сюда как раз из-за того, чтобы она меня не нашла, так что…» «Я тоже пытался тебя убить. Где мой презент?» «То есть, моей выдающейся личности тебе недостаточно?» «А ты не сохранила чек?» «Неа. Боюсь, ты от меня не избавишься, пока один из нас не сдохнет. Скорее всего, первой буду я, – она морщит нос, выходя из ванной. – Тут всё ещё воняет травкой». «Интересно, и из-за кого же это случится?» «Иди на хер», – бурчит Ви, открывая окно. Утренняя прохлада заполняет комнату. Девушка падает на кровать. Джонни чувствует, что голова у неё ещё тяжёлая. Он стучит пальцем по гитаре, которая стоит у стены рядом с окном: «Ты на ней играешь или про-». Внезапно он чувствует мягкие пальцы в своих волосах, ногти слегка царапают кожу головы. Джонни напрягается от прикосновения и сурово смотрит на Ви. Та наполовину зарылась лицом в подушку и, протянув к нему руку, перебирает волосы. Из окна на неё льётся тёплый солнечный свет. «Блять. Я тебе не собака», – мужчина приподнимает брови. Она не первая, кто пытается потрогать его пряди. Девчонки вечно, как набухаются, так сразу лезут к волосам. И Джонни это бесит, но только если его голова не у них между ног. Всё… теперь он думает только о том, как оказаться между ног у Ви. Интересно, она это специально? Намеренно его провоцирует или не соображает, что делает? «Просто хотела убедиться, такие ли они грязные на ощупь, как и на вид, – она убирает руку и вытирает о футболку. – Такие». «Если хочешь меня облапать, то начинай не с волос», – усмехается он, глядя, как по её лицу расползается румянец. Когда он придвигается ближе, то ощущает жар у неё между ног. Опять это странное притяжение. Джонни исчезает и возникает на кровати прямо над девушкой, упираясь коленями в матрас по обеим сторонам от её бёдер, руки – у её головы. Так и манит его, единственная, к кому он теперь может прикоснуться… «Я уже говорил, что ты не в моём вкусе. Но если хорошо попросишь, может и соглашусь», – он не может отказать себе в удовольствии подразнить её. Нужно, чтоб она понимала: всё это только потому, что он физически не способен сейчас выебать никого другого. Что если бы мог, то его бы сейчас здесь не было. Наёмница его не цепляет ни внешностью, ни характером. Просто Джонни уже с ума сходит без секса. Ну и хочется доказать себе, и Ви заодно, как близко он сможет к ней подобраться. Удастся ли Джонни заставить её делать как угодно ему. И он чувствует, что ей хочется секса. Может и не с ним, но совершенно точно хочется. Словно жидкий огонь течёт под кожей, низ живота сводит, всё это передаётся ему: тело ощущается родным, будто оно уже его. Атмосфера накаляется, его так и продолжает тянуть. Раскрасневшаяся, она смотрит на него, широко распахнув глаза, и не сопротивляется. Джонни запускает руку ей под футболку. «Фу». И снова отталкивает. Морщит нос и бьёт по руке. Садится на кровати, но не отстраняется, смотрит прямо в глаза, их носы едва ли не соприкасаются. Джонни изнутри обжигает злость. Не из-за того, что она не хочет. Нет, ему частенько отказывали, это не беда. Но та брезгливость, с которой она это делает, словно ей противно – вот это бесит. К тому же брезгливость притворная. Он знает, что Ви его хочет. Ну, или просто хочет, но выбирает корчить морду. Будто она чем-то лучше и до него не опустится. Будто сама об этом не думала, ну хоть чуть-чуть. «Лежать, малыш», – девушка стучит пальцем по его подбородку, улыбаясь уголками губ. Опять дразнит. Напоминает ему о его же словах. «Я тебе не собака». «Ага. Я бы поверила, если б ты только что не попытался подрюкать мою ногу». «Радовалась бы, что я вообще хочу тебя подрюкать». «Естественно. Какой женщине не польстит, что её хочет подрюкать девяностолетний извращенец?» «Мне тридцать, с небольшим». «В каком году ты родился?» «Нахуй тебя», – огрызается он, исчезая, и материализуется в другом конце комнаты. Ви ухмыляется так, словно победила. Так и хочется стереть эту самодовольную улыбочку с её лица. «Да не обижайся ты». «Я не обижаюсь». «Ну что ты от меня-то хочешь, Джонни? Я не в твоём вкусе, ты не в моём», – девушка пожимает плечами. Делает вид, что всё просто, что она сейчас не врёт. «Не в твоём вкусе?» – рокер недоверчиво приподнимает бровь. «Не в моём. Я тебя, типа… оскорбила?» «Вот не надо. Ты ещё тупее, чем я думал, если решила, что меня так легко оскорбить. У меня бывали и получше, и причём, когда я был не в форме». «Ладно, тогда к чему весь этот разговор?» «К тому, что ты пиздишь, как дышишь». «Пфф. Ага, ну да. А знаешь, Джонни, ты прав, – она закатывает глаза и делает приторный голосок. – Я больше не могу себя обманывать… По правде сказать, я давно ждала – мечтала – о том, когда же смогу пососать твой немытый член». «Смейся-смейся, принцесса. Меня не обманешь, я всё чувствую. Когда я тебя разглядываю, у тебя внутри всё сжимается. И даже сейчас, когда я об этом говорю, мурашки бегут по коже. А когда ты представляешь, что я запускаю руку тебе в трусы, у тебя между ног всё горит. Мне даже не нужен чип, чтобы забрать тело: оно уже моё». Во рту мгновенно пересыхает. Она опять краснеет. И это болезненное тянущее ощущение в паху, которое передаётся его члену. Зачем мучиться, когда можно просто избавиться от этого «зуда». Он бы всё сделал за двоих. «Фу». «Ещё раз мне скажешь фу», – провоцирует Джонни. Его уже тошнит от этого блядского слова. Ви с улыбкой спрыгивает с кровати. «Фу, фу, фу, фу, фу-». «Отлично, – перебивает он её и смотрит, как та ходит по квартире. – Можешь пока прикидываться, что я не прав. Мы оба знаем, что лёд скоро тронется». Ви приподнимает бровь: «А знаешь, странно. Ты говоришь, что я не в твоём вкусе, но так и хочешь залезть мне в трусы». «У меня пятьдесят лет никого не было. Сейчас я могу коснуться только тебя. И если выбирать между тобой и никем, ты выиграла. Поздравляю». «А, ну раз так, то конечно давай! Снимай штаны, Джонни. Ну же!» – издевается Ви, закатывая глаза к потолку, и берёт из шкафа одежду, раз уж доспать сегодня точно не получится. «Будешь ещё умолять меня, вот увидишь». Наёмница имитирует рвотный позыв. «Это с таким звуком ты будешь мне отсасывать?» «Фу!» Ви фыркает и решает снова его игнорировать, пока собирается на улицу. Джонни начинает донимать боль в шее и суставах. Точно, тупица же отрубилась на диване и проспала так всю ночь. Вдобавок ко всему у них похмелье от той фруктовой дряни, которую она вчера хлебала. Плюс недоебит. Он знает, что это только усугубит ситуацию, но продолжает непрерывно наблюдать за ней, прислонившись к стене. Глаза за стёклами авиаторов следят за каждым движением. Мужчина знает, что прав, и докажет ей. Девушка тем временем суетится, внутренности сжимаются под его взором. Она то и дело оглядывается проверить, не смотрит ли он, вспыхивает и отводит глаза, когда ловит его взгляд. Это слегка сводит с ума, но когда Ви идёт в душ, Джонни намеренно не отворачивается и продолжает наблюдать через дверной проём, как она моет волосы и тело. Струйки воды стекают по коже. Он неосознанно начинает считать родинки и веснушки на её обнажённом теле, пока та вытирается и выбирает бельё. А потом начинает одеваться. «Я знаю, ты уверен, что это должно меня возбуждать, но честно, это просто жутенько», – ворчит наёмница, натягивая колготки в сетку. Джонни ещё сильнее возбуждается, наблюдая, как они обтягивают ноги, бёдра и попу, но взгляда не отводит. Понятие «стыд» ему не знакомо. «Твоя пилотка со мной не согласна». «Ой, пардон. Не знала, что говорю с переводчиком с языка кисок». «Что тут скажешь, я непревзойдённый куннилингвист». «Хватит», – предупреждает Ви, наставляя на рокера указательный палец. Типа, он должен испугаться этой малявки с голыми сиськами, она ж ему почти в пупок дышит. Джонни лишь молча ухмыляется и ждёт, когда она отвернётся в поисках кофты. «Я знаю много языков». «Господи, Джонни!» – она кричит, параллельно жестикулируя. Ви постоянно переключается между жестами, словами и мыслями, когда говорит с ним. Он сам никогда не понимал язык жестов, но её знания восполняют этот пробел. Через несколько минут звонит телефон. Поступает первый заказ. Та фиксерша с повязкой на глазу даёт Ви задание заставить девчонку из полиции бросить расследование. У Ви откровенно скучающий вид, Джонни тоже не дождётся, когда уже фиксер закончит трындеть и пришлёт смс с подробностями. «Пошли что ли, пошугаем копов». «Ну и кто теперь кого возбуждает?» – с улыбкой подкалывает рокер, а девушка возводит глаза к потолку. Когда они доходят до рынка Кабуки, где тёлку из полиции видели в последний раз, наступает очередь Джонни закатывать глаза. Он вчера сам назвал Ви щеночком. И судя по тому, что услышал в воспоминании от Авы, не у него одного такие ассоциации. Сходство было особенно заметно, когда он ей соврал, та сразу надула губки и выпучила глазки. Она ещё очень молода, но об этом легко забыть, ведь у неё вечно угрюмое выражение лица. А такие моменты, где Ви начинает корчить рожицы, выдают её возраст с головой. И он уступил, рассказал, как всё было, лишь бы достать те пластинки. Убедил себя, что это было из праздного любопытства, а не потому, что она начала канючить. И сейчас он снова видит это сходство, когда девушка замечает на рынке одного из Альдекальдо. Если бы у неё был хвост, он бы сейчас вилял. Щеночек заметил другую собачонку. Она знает, что у брата-кочевника точно получится что-нибудь выяснить, а потому чуть ли не вприпрыжку идёт к нему. «Я из Беккеров», – врёт Ви, не моргнув глазом. Хотя на самом деле прожила с этим кланом от силы недели две. Однако другим кочевникам не понравится узнать, что она из Стилетов и что её клан был сборищем ярых сторонников евгеники. «Ого, двое кочевников встретились на улицах Найт Сити. Тебе нужна помощь?» Пока они болтают, Джонни требуется всё его самообладание, чтобы не закатывать глаза. В итоге Ви просит чувака помочь в поисках девушки, на что тот отвечает, мол, она тут, в мотеле. В фойе того самого клоповника играют близняшки. Проходя мимо, наёмница мило улыбается, вспоминая собственную сестру. «Мне кажется, он – не собака», – говорит одна девочка другой, рассматривая мультяшного персонажа. «Я не знаю, в жизни не видела собак. Почему ты так уверена?» «Ээ… Ну, у Лиззи Уиззи есть собака, я в журнале видела. У них не бывает таких сплющенных мордочек». «А может… он – динозавр? Всех вымерших животных называют динозаврами». «Собаки вымерли?» – интересуется Джонни. Птиц больше нет. Теперь ещё и собак? «И да, и нет. Они ещё есть, но в городах их разводят корпы исключительно в своих биолабораториях. Только богачи могут позволить себе завести пса. По Пустошам ещё бродят дворняги, но почти всех… истребили. Считалось, что они разносят инфекции». «А птицы?» «Этих истребили первыми. Вроде ещё в 2063-м?» Перед внутренним взором мелькает картинка. Ви совсем маленькая, ещё слышит. Они с сестрой нашли больную полудохлую птицу с наполовину выпавшими перьями, но пока что живую. А потом слышен оглушительный хруст птичьих костей под подошвой ботинка её отца. Она отчаянно старалась не плакать, но не сдержалась, ей же от силы было лет семь. Отец тогда грубо встряхнул дочь и объяснил, что так устроен мир: чтобы сильные могли жить, слабые должны умереть. Так он оказал услугу и семье, и птичке. Что только убив можно было спасти всех: маму, сестру и весь клан от заразы, что её поразила. Такова жизнь. Джонни стряхивает с себя ненужные воспоминания, он не хочет их видеть, слишком уж реальные. И раздражает, что он не может контролировать, как внутри всё скручивает после этих вспышек, будто он сам там был. До сих пор чувствует, как сжималось её сердце, когда бедное пернатое создание дрыгало лапками под ботинком, ощущает запах больной раздавленной птицы. Теперь мужчина окончательно уверен, что после его смерти всё стало только хуже. Каждый раз, когда он узнаёт что-то новое, то думает, что умер напрасно. Ни за что. А Ви смотрит на этот насквозь прогнивший мир и считает, будто это норма. Как и все другие дети в городе. Они никогда не знали другой жизни. Девушка разочарованно стонет, когда доходит до двери во внутренние коридоры мотеля: чтобы пройти, надо заплатить больше ста евродолларов. Мелочная наёмница сразу разворачивается и выходит на улицу. «Всего-то сотня эдди, и ты уже сдалась?» «Я работаю, чтобы получать деньги, а не тратить их, – пожимает она плечами. – За этот заказ мне заплатят три косаря, и если я отдам сто пятьдесят за комнату, у меня останется… две тысячи и…», – мысль затихает, Ви морщит лицо, пытаясь подсчитать точную сумму. «Реально? – он вскидывает бровь. Она правда не умеет считать. – Настолько тупая?» «Я… ой, завали! Смысл-то ясен». Ви качает головой и, прищурив глаза, оглядывает здание мотеля снаружи в поисках других вариантов. Оживляется, когда видит стройный ряд блоков от кондиционеров между балконами в номерах мотеля и лоджией в доме по соседству. Это здание пустует, на стенах плесень, на полу толстый слой грязи. Внутри устроилось несколько бездомных, провожающих наёмницу косыми взглядами, когда та начинает взбираться по раздолбанной лестнице. Полуразрушенная площадка балкона с отвалившимся ограждением выходит прямо к кондиционерным блокам. Ви надевает маску и без раздумий идёт туда. Очевидно, она уверена, что лучше свернуть шею, карабкаясь по фасаду здания, чем потратить сотню эдди. Когда блоки угрожающе скрипят под её весом, мелкая балбесина даже не реагирует, спокойно перебирается на соседний балкон. Наёмница заглядывает в окно одной из комнат и видит спину женщины, волосы заплетены в косички. Причёска сильно напоминает ту, что на фотографии. Ви сканирует её, и кироши выдают имя. Девушка мысленно хвалит себя, тупица, радуется, что не пришлось искать список постояльцев. К счастью дверь с балкона в номер тоже открыта, и Ви спокойно входит внутрь. К его неудивлению, на неё тут же наставляют пушку. Только похоже, её это совсем не волнует, наёмница медленно поднимает руки и жестами объясняет девушке ситуацию. Что её заказали дружки-фараоны, что ей стоит бросить расследование. Пытается убедить, что не нужно рисковать ради этого жизнью, и та соглашается. Вот и всё, разговор окончен, никто ни в кого даже ни разу не пальнул. «Что будешь делать дальше?» – интересуется Ви, когда девушка из полиции опускает ствол. «Я тебе кто, подружка? Ты своего добилась. Теперь уёбывай, тварь продажная». Джонни чувствует, что под маской она возводит глаза к потолку. Ви бесит, как пренебрежительно синие фуражки относятся к людям её профессии. Будто они лучше неё. Но наёмница не пытается никого переубедить, а просто выходит так же, как и пришла – через балкон. Стоит покинуть полуразрушенное здание, как звонит фиксер и закрывает заказ. Стоит одному из Когтей подозрительно на неё зыркнуть, Ви ныряет в ближайшую дверь. Она вешает трубку уже в приёмной клиники рипера. «Я могу чем-то помочь?», – спрашивает голос за стойкой. «Нет, я- Охуеть», – девушка осекается, и Джонни не сразу понимает из-за маски, что она пялится на рипера. Огромный мужик, повыше Джонни. Ему самому Ви где-то по плечо, а этот ещё больше, с бицепсами размером, наверное, с её голову. «Серьёзно?» – рокер закатывает глаза, глядя как девушка стягивает маску и теребит прядь волос. «Что?» «Тебе даже на колени не придётся вставать, чтобы отсосать ему. Он раза в два тебя выше». «И?» Джонни с раздражением смотрит вверх, вынужденный слушать, как Ви разговаривает с рипером, откровенно флиртуя. Хлопает ресницами, отмечает, какой тот мускулистый, словно невзначай касается его руки, совершенно при этом не стесняясь. Такой наглой рокер её ещё ни с кем не видел. Хоть и бесит, но если она кончит, значит и он вместе с ней. Так что, раз уж она решила заняться сексом, Джонни только за. Мужчина невольно представляет, каково будет наблюдать, как кто-то трахает Ви. Лучше бы конечно он сам, но раз уж та предпочитает попрыгать на чьём-то другом члене… Джонни улавливает, как в её голове тоже проносится пара грязных мыслишек о том, что бы она сделала с рипером в постели. Однако Ви ничего не предпринимает, даже не просит его номер, хотя сама только что стояла и пускала слюни. Она останавливает себя и отходит, игнорируя и свои потребности, и потребности Джонни. Приходится подавить глупое желание её как следует встряхнуть и уговорить потрахаться уже хоть с кем-нибудь. А наёмница в это время направляется на другой заказ. Вакако отправила её в богатый район города обокрасть бывшую жену клиента. Пока они едут по фешенебельному кварталу, Джонни недовольно хмурится. Разительный контраст с районами, где живут такие как Ви. Разница в доходах очевидна даже в том, как одеты прохожие: здесь почти нет людей в обносках и в яркой броской одежде, которую предпочитают бандиты. Тут больше строгих нарядов и деловых костюмов. И всё брендовое, даже на хроме есть фирменная гравировка. Импланты установлены очень аккуратно, вокруг нет ни шрамов, ни других повреждений тканей. На улицах очень чисто, нет лагерей бездомных, наверное, им сюда вход воспрещён, если кто-то и забредает, их сразу выгоняют. Или отстреливают как бродячих собак. И зелени здесь больше, огромные клумбы засеяны травой, тут же растут высоченные деревья. Теперь только толстосумы из корпораций могут наслаждаться отголосками той природы, которую сами корпы и уничтожили. Ви с тоской смотрит на клумбы. Надо думать, на территории НСША ещё остались уголки нетронутой дикой природы, она их видела. Бывшая кочевница не росла среди бетонных джунглей и время от времени скучает по тем местам. Здесь наёмница ловит много неодобрительных взглядов от местных мажоров, и по мере приближения к элитному жилому комплексу становится только хуже. Она здесь слишком выделяется. Холл первого этажа забит людьми, чьи шмотки стоят больше, чем Ви платит в месяц за квартиру: костюмы, расшитые золотом, красный шёлк, сверкающие украшения. Два чувака болтают про косметологические процедуры: что-то про микроочищающую криомаску. И Джонни машинально размышляет, делала ли что-то такое Бестия, чтобы так выглядеть. В его время тоже существовали различные способы омоложения кожи, но очевидно, теперь они стали гораздо эффективнее. Да, у Бестии поседели волосы и морщинок прибавилось, но она совершенно не выглядит на свой возраст. А ведь по идее ей должно быть около восьмидесяти шести. Сложно представить, чтобы Бестия занималась такой хернёй, даже если у неё сейчас денег куры не клюют. Но с другой стороны, она когда-то утверждала, что ненавидит фиксеров и никогда не хотела стать одной из них. Не любила «Атлантиду», а сейчас у неё собственный, почти такой же клуб. Да, Джонни брюзжал Ви, что ничего не изменилось, кроме вкусов химозных продуктов для тупых потребителей, что мир всё больше похож на кромешный ад. И он так и думает. Однако, в такие вот моменты, люди, которых он знал, напоминают ему, что жизнь неумолимо продолжалась все пятьдесят лет. Бестия в его памяти так и осталась наёмницей с голубыми волосами, которая делала, что бы мужчина ни попросил, шла за ним, куда бы ни позвал. Даже после всего того говна, которое он ей сделал. Поэтому приходится постоянно напоминать себе, что эта седоволосая женщина из «Посмертия» и есть та самая девушка. Ви передвигается незаметно и быстро, по пути к лифту её никто не останавливает и не спрашивает, что она тут забыла. Наёмница просто идёт в нужную квартиру. Здесь нет охранников, только дроны, камеры и турели. Она их поджаривает при помощи парочки скриптов и начинает осматриваться. Заглядывает во все комнаты, читает почту, выясняет, почему же клиенту так важно выкрасть эти данные. «Политики берут взятки у корпоратов. И почему я не удивлён?» – Джонни мрачно усмехается. «Так значит, политики все продажные? Нееет», – закатывает глаза Ви, пряча щепку в карман. «Правда станешь ему помогать замести следы?» «Ты пропустил одну деталь. Его жена уже разослала копии в СМИ. Просто клиент пока не в курсе, что все уже всё знают. Я лишь наживаюсь на его тупости. А заодно обчищу и его жену», – объясняет она, подключаясь к точке доступа и взламывая подсеть. А потом переводит на свой счёт пять тысяч. От корпоратки не убудет, она может вообще не заметить пропажи. «Ладно, забирай, что надо и вали уже из этого сраного корпоратского траходрома», – рычит Джонни, оглядывая шикарные апартаменты. Столы из мрамора, комнатные растения, вычурное постельное бельё. А большинство людей спит в грязи прямо на улице. «Нуу… Судя по всему у этих двоих спиногрызов нет и никогда не было. Оно и к лучшему». «Ты меня поняла». Ви пожимает плечами, но уходить не торопится. Вместо этого она не спеша обходит квартиру и берёт всё, что плохо лежит. Наличные, пистолет из сейфа, нераспакованную косметику с туалетного столика хозяйки. Забирает даже брендовые новые туфли в коробке, планируя позже продать. Потом идёт шариться на кухню и после нескольких минут поисков разочарованно стонет. «Чё теперь не так?» «Думала, может у неё есть настоящие фрукты. Не судьба». «Сейчас всё искусственное?» «Только не для богачей», – она морщит нос и отходит от холодильника. «Ты когда-нибудь ела настоящие?» «Как-то раз мы с Айрой набрели на сад одной из корпораций, огороженный колючей проволокой и высоченным забором, – она улыбается, вспоминая детство. – Но одно дерево так разрослось, что ветки перемахивали через забор и свисали наружу. По ним мы и залезли внутрь. Нас чуть не прикончил охранный дрон, но…» «Но?» – спрашивает он, стараясь уцепиться за воспоминание, чтоб узнать её лучше. Чтобы было что использовать против неё. Она не хочет им делиться, старается подавить, однако Джонни удаётся разобрать. Отец был очень горд, когда они вернулись домой с фруктами. Тяжёлая рука ерошит волосы. Маленькая Ви читает по губам, улавливает «хорошая работа» и переводит взгляд на маму и сестру, как бы проверяя, правильно ли всё поняла. Из кожи вон лезла, чтобы добиться расположения человека, который пытался лишить её жизни. Ведь он был и лидером клана, и по-прежнему оставался её отцом. У неё вагон вот таких неразрешённых проблем. Каждая детская травма даёт ему преимущество на будущее. Девчонке жизненно важно быть хорошей для всех, сначала для папочки, потом для той сучки Авы. Было бы идеально, если б она жаждала и его одобрения, но с этим тоже можно работать. «Но у этой богатейки есть старые игровые автоматы, чтоб меня», – Ви перескакивает на другую тему, даже не догадываясь, что Джонни уже получил ответ из её памяти. Девушка входит в комнату отдыха, где стоят биллиардный стол и игровые автоматы с тех времён, когда ещё Джонни не было на свете. В хорошем рабочем состоянии, настоящая классика. Ви с энтузиазмом начинает новую игру в «Street Fighter», выбирает персонажа и играет пару раундов против компьютера. Мужчина помнит эту игру, сам тогда ещё был совсем мальчишкой. Несколько раз ему удалось убедить маму съездить в город только вдвоём, без отца. Помнит и прогорклый жирный запах пиццы и липкий от газировки джойстик. Тогда он до него даже не дотягивался, матери приходилось его приподнять, чтобы Джонни мог поиграть. Он улавливает плохо скрываемую улыбку на губах Ви и с запозданием осознаёт, что та могла подглядеть его воспоминание. Наёмница ничего не говорит, но в мыслях мелькает слово «милота». Джонни раздражённо рычит. После ещё пары раундов, Ви крадёт бутылку бурбона. Тем временем ей звонит стриженный под маллет фиксер из Санто-Доминго и прерывает её турне по квартире. «В Сети есть сайт, где поливают говном мэра Уэлдона Холта. Вернее, исполняющего обязанности мэра, ему ещё выборы надо выиграть. Короче, политика. Они все там рады друг друга в грязи искупать. В общем, мой клиент хочет, чтоб этот сайт наебнулся и больше не поднялся никогда. Прочти письмо, если нужны подробности». «Веселуха… – говорит Джонни без тени веселья. – Опять разборки политиков с пиджаками. Что дальше? Поможешь тому псу из «Арасаки» избежать наказания за убийство?» «Обычная предвыборная возня. Это же не подтасовка результатов. Надо просто обрушить сайт, а потом забрать денежки. К тому же, какая разница, кто выиграет?» «У тебя нет своего мнения на этот счёт?» «Нет, зато у тебя их хватает на нас двоих. Смысл заморачиваться? Политики у корп в кармане. И те, и те продажные. А у меня нет права голосовать, так что…» – она пожимает плечом. В целом Ви права, Найт Сити не исключение, корпорации заведуют каждым городом в НСША. Но её равнодушие не вдохновляет. В холле два пижона в дорогих костюмах всё ещё треплются про процедуры омоложения. Этим двоим никогда не надоест звук собственного голоса. «…и ложка маточного молочка». «Типа, пчелиного? Так они же вымерли сто лет назад». «Ха! Когда есть эдди, можно что угодно вымутить. Могу устроить, братан». Ви тихо рычит. Похоже, даже её безучастной натуре порой не по душе, как в этом мире всё устроено. Что у богатых есть доступ к таким вещам, о которых наёмнице остаётся только мечтать. «Вымораживает, да?» – он решает копнуть глубже, чтобы добиться какой-нибудь реакции. Злость, ненависть, возмущение, раздражение. Хоть какие-то эмоции. «Богачи получают в этой жизни всё, что хотят и когда захотят. Америку мы не открыли». «Ага, а соплячки из кочевников вынуждены довольствоваться парочкой краденых яблок. Когда ты в последний раз ела что-то натуральное? Не кажется, что это несправедливо?» «Такова жизнь». «Даже те медовые сосалки, которые ты всё время берёшь, – он решил докопаться, – приторно сладкая хрень. Поверь, настоящий мёд не такой на вкус. Можно напичкать их сахаром и ароматизаторами до отказа, но от этого вкуснее не станет». «Ага». «А эти уёбки купаются в роскоши и жрут настоящую еду. Сраной сотой части их капитала хватило бы, чтобы прокормить тебя на всю жизнь. Обеспечить жильём половину бездомных. Но нет, они транжирят деньги на всякую хуйню, вроде маточного молочка». «Что ты ко мне пристал, Джонни?!» Она начинает раздражаться, кривит лицо, верхняя губа приподнимается в оскале. Может, от очередного напоминания о несправедливости жизни, а может Джонни её просто допёк. Он не в силах сдержать усмешку. Опять довёл её, как и хотел. «Да просто. Народ каждый день пачками подыхает в нищете. Просто потому что у них нет самых элементарных вещей, чтобы выжить. Или дохнут в попытке их достать. Мелким засранкам вроде тебя приходится работать на побегушках, убивать и воровать, лишь бы сводить концы с концами. А другие зарабатывают миллионы, просто сидя на жопе ровно. Потому что папочка их удачно пристроил в жизни». «Да знаю я! Всё тлен. Мир помойка. Жизнь отстой, – она зло чеканит шаг, выходя из здания. Внутри кипит недовольство. – Но я нихера не могу с этим сделать- Бля!» Наёмница врезается в одного из посетителей жилого комплекса. Обычная корпоратка. Прямые тёмные волосы, сияющий серебристый хром и дорогое обтягивающее платье. «Глаза разуй», – грубо бросает женщина, а Ви опять замирает и стоит, пуская слюни, как было с рипером. Её взгляд задерживается на декольте незнакомки. «Простите, – отвечает она и притворно робко улыбается. – Мне стоило внимательнее смотреть под ноги. Меня зовут Ви». «Плевать», – высокомерно глядя на девушку, огрызается корпоратка. Хмыкает своим идеальным переделанным носом и удаляется. «Было приятно познакомиться», – отвечает Ви ей вслед, та лишь усмехается. «Пффф, – издевается Джонни, прислонясь к главной двери в здание. – Корпоратские шлюхи и тупые качки. Смотрю, вкус у тебя вообще никакой». «Но до тебя не опущусь. А это уже о многом говорит». «Тебе о таких как я только мечтать». «Это в какой такой реальности? Ты же видел Сесилию. И правда уверен, что ты лучше неё?» – смеётся Ви, идя по улице до ближайшего почтомата, чтобы отправить чип и закрыть заказ. «Хм. Уверен ли я, что буду получше унылой старой домохозяйки, у которой по-любому щелка паутиной заросла, пока ты там не прибралась? Да, уверен», – пожимает он плечами, Ви тем временем скидывает чип в почтомат. Тёлка была ничего, только непонятно, как только умудрилась привязаться к Ви и похерить весь секс. «Ой, да брось. Кому нужен пыльный рокер, когда есть мильфа. Не тупи», – приподнимает она бровь, глядя на него, словно недоумевает, как он может сравнивать себя с сорокалетней дамочкой с огромными буферами. Кстати, вот они были классные. «Ладно. Звякни ей и помни за меня её отвисшие сиськи». «Прошу тебя, замолчи». «Отсоси мне, и я подумаю». «Гадость какая, – рокер смеётся над её сморщенным лицом. Ви делает вид, что её тошнит от его предложения. – Какой же ты мерзкий. Иди уже куда-нибудь». «Мне что, отойти чуть левее и мерзко постоять там? Я не могу уйти, забыла?» «С тобой хер забудешь». Девушка закрывает заказ старушки и едет в Ранчо Коронадо. Когда он появляется на байке позади неё, она, как обычно, разражённо рычит. Всю поездку Джонни смотрит на проплывающие мимо улицы. Пока Ви послушно едет в худший из районов Найт Сити. Нужно вырубить говно-бота, запрограммированного псевдо-патриотами, чтобы поддержать кандидата, которого они считают меньшим из двух зол. Он улавливает её мысли, что раз уж она едет в ту сторону, то заодно можно поискать там такси Деламейна. Класс, политическая и машинная возня в один день. Рядом со старой мегабашней расположился гаражный кооператив, въезд на территорию перекрывает шлагбаум. Ви, уже в маске, быстро пробирается внутрь ближайшего одноэтажного домика, минуя камеру наблюдения, вырубает одного из Шестой улицы и прячет его тело в шкаф. Видимо, сегодня у маньячки нет настроения убивать. Она замечает компьютер и с помощью него выключает все камеры подсети. А также выясняет, что нужный ей сервер с ботом располагается в шестьдесят шестом гараже. Ви пробирается по лабиринту автокооператива и находит нужный. У входа стоит несколько вооружённых бандитов, двое из них колдуют над турелью. Наёмница остаётся в тени, замечает рядом стопку ящиков и по ним забирается на крышу, стараясь не высовываться. Мало ли, вдруг кто-то решит посмотреть наверх. «А я говорил, что от «Милитеха» нам в итоге будет много пользы, – говорит один из банды, подкручивая гайки на устройстве. – Такую технику так просто не купишь». «Бля, да ты ещё тупее баранов, которые хотят голосовать за Холта. Эта модель снята с производства. Всучили рухлядь никому не нужную. Если что сломается, то уже всё, кранты», – спорит женщина. Естественно, блять. Шестая улица на поводке у «Милитеха». Почему-то он не удивлён, бандиты всё время продаются корпоратам. И всё равно Джонни в бешенстве: они же называют себя патриотами. Солдатами. А сами водят шашни с корпой, которая больше всех затевает вооружённых конфликтов, а потом отправляет на войну детей. Поскольку, что больше в духе Америки, как не посылать ребят на смерть, лишь бы только получить контроль над компанией? Что больше в духе Америки, как не уничтожить практически весь мир ради денег? Но нет, они же патриоты, звёздно-полосатые насквозь. Если Ви и есть до этого дело, она никак не комментирует: ни словами, ни мыслями, ни жестами. Лишь концентрируется на том, чтобы выполнить задание, поскольку ей важнее всего получить бабло, деньги же правят миром. Ага, если только ты бездушная тварь. Наёмница думает, как ей выманить головорезов из гаража, и решает бросить гранату, потому что если воспользоваться ракетницей, звук выстрела её тут же выдаст. А Джонни не понимает, почему её вообще ничего не волнует. Его же волнует, а значит всех людей должно. Девушка выдёргивает чеку и кидает гранату в противоположную сторону от гаража, слышится звук взрыва. Бандиты вскакивают и пытаются понять, что произошло; Ви пригибается к крыше. Вроде никто не видел, откуда прилетел снаряд, все бросаются туда, где прогремел взрыв, чтобы выяснить, что случилось, и оставляют гараж почти без охраны. Ви обезвреживает турель скриптом, спрыгивает с крыши, заходит внутрь и осторожно закрывает за собой ворота. Наёмница подключается к компьютеру и загружает в него вирус, который поджаривает их сервер. Всё, как и хотел клиент. А значит, вместо хуесоса, которого поддерживают патриоты, победит кто-то другой. Джонни скрещивает руки, строго смотрит на Ви из-под очков. «Не успеешь одного урода к ногтю прижать, а другой уже, гляди-ка, народный любимец! Выборы-выборы, кандидаты-пидоры». «Блин, Джонни, нет у меня щас времени играть в анархию». «Зато есть время играть в Геракла. Рубить головы ебучей гидре. Этот город так и просит ещё одну ядерную бомбу». «Конечно, в прошлый раз же клёво вышло». «Это лучше, чем просто стоять и смотреть», – огрызается он. «А хочешь расскажу, в чём прикол?» Джонни вопросительно смотрит на неё: «Валяй, чё нет-то». «Вся предвыборная кампания этого Пералеса, которого они так горячо поддерживают, выстроена на том, что его типа не спонсирует ни одна корпа. Шестая улица сильно его подставляет, работая на «Милитех». «Лицемеры ебучие». «Ещё не встречала тех, кто жил бы так, как всем рассказывает». «Ты кажется говорила, что тебе срать на политику?» – он удивлён, что она хоть что-то знает о кандидатах, не считая того, что они оба козлы. «По телеку постоянно крутят его ролик, – она секунду думает и добавляет. – К тому же Пералес – красавчик, на него приятно посмотреть». «Хорошо, что ты уточнила. А то мне на минуту показалось, что ты всё-таки думаешь о чём-то кроме денег и секса». Ви давится смешком, а Джонни разочарованно вздыхает. Конечно же, девчонка обратила внимание только потому, что пустила на него слюни. У него начинает болеть от неё голова, и на этот раз не из-за чипа, а в прямом смысле. Хочется думать, что Ви просто не догоняет, не понимает насколько всё серьёзно. Но судя по всему, она понимает, что такого пиздеца быть не должно. Знает про классовое неравенство, прочувствовала его на своей шкуре. Слушая обещания политиков, лишь закатывает глаза, прекрасно осознавая, что они насквозь фальшивые. Её возмущает, что корпы контролируют даже улицы. И мысль о том, что она всё понимает, выводит его из себя ещё больше. Что всему виной безразличие, а не тупость. И Джонни от всей души надеется, что дело всё же в тупости. Ви пренебрегает скрытностью и приоткрывает дверь гаража. Своё дело она сделала, а бандиты вроде ещё ищут, что же там взорвалось. Наёмница проскальзывает под воротами и драпает со всех ног, даже не стараясь бежать тихо. Её замечают, позади слышны крики и пара выстрелов, а она ловко перепрыгивает через шлагбаум и уматывает на мотоцикле прежде, чем кто-нибудь подстрелит её. «Ещё одно успешное дело на твоём счету, Ви. Мне сказали, что вирус уже летит к серверам! В очередной раз спасибо. Закрываю заказ», – сообщает фиксер, широко улыбаясь Ви. Пропавшее такси Деламейна в последний раз выходило на связь с окраины Ранчо Коронадо. И вроде бы одно потерялось где-то в Пасифике, может удастся уговорить Ви потом поехать туда. Если их снова захотят переехать, хотя бы вид будет отличный. Небо затягивают тяжёлые чёрные тучи. Солнца не было весь день, но как же хочется снова увидеть пляж. Внезапно гремит гром, вдалеке тёмное небо пронзает яркий росчерк молнии. «Только не это», – умоляет Ви небеса, а Джонни смеётся. Она на байке, в шортах и в короткой футболке, у девушки есть с собой кофта без капюшона, но это вряд ли спасёт, если пойдёт дождь. А похоже, что он польёт. Они въезжают в предместья. Здесь сплошь ряды однотипных домиков с одинаковыми заборами. Будто бы Найт Сити – это такой милый городок с белыми заборчиками и нормальными семьями, где мужья целуют своих идеальных жён на прощание перед тем, как отправиться на работу. А где-то через улицу Валентино устраивают разборки с Шестой улицей, нашпиговывая друг друга свинцом. Именно среди всей этой мнимой идиллии беглое такси сейчас нарезает круги. Главный Деламейн звонит Ви и сообщает, что где-то рядом с ними пропала машина, словно Ви своими глазами не видит, как та в этот самый момент заезжает одним колесом на тротуар. Искин отключается, а сканер ловит частоту такси. Раздаётся ещё один раскат грома, и на землю обрушивается ливень. Наёмница тут же промокает до нитки, одежда мгновенно прилипает к телу. Джонни и сам ощущает, как капли стекают по коже, через неё или через чип, но он тоже промокает, хоть и не так сильно, как Ви. Оттого ему ещё смешнее. «Да ебала я такую жизнь!» – орёт она в небо, стискивая руки на руле мотоцикла, и старается не отставать от машины, пока та колесит вокруг квартала. В углу оптики появляется иконка Деламейна в тошнотворных зелёно-оранжевых тонах. «Ты ведь тоже их видишь, правда? – спрашивает искин высоким женским голосом. – Посмотри, как изгибаются в ухмылке их клювы… они что-то скрывают». Ви пытается расшифровать бред, который только что услышала, а Джонни не может понять, на кой чёрт она заморачивается над этой тарабарщиной. Не стоит даже пытаться это понять, очевидно, что такси слетело с катушек. «Кто? Фламинго?» – уточняет наёмница. Где-то тут во дворах они видели несколько фарфоровых фламинго. Видимо, для пущего идеального эффекта, в дополнение к белым заборчикам. «Почему они розовые…? Будто с них содрали кожу… сварили заживо… – бормочет Деламейн, проезжая через пустую парковку, – и теперь они жаждут мести…» «Ясно. Так-». «Зови меня Кларисса». «Значит, Кларисса. Пора возвращаться к Деламейну, так что оставляй фламинго, пусть сами разбираются, и дуй домой. Как тебе вариант?» – на удивление Ви разговаривает очень спокойно. Хоть Джонни и чувствует, как слегка шалят нервишки. Она замёрзла и её бесит, что капли застилают глаза. Тем не менее она говорит с искином нежным, размеренным голосом. «Вернуться сейчас, когда они кричат, взывая к возмездию?! Нет». «Давай… я заставлю их замолчать». «Чё? Ты же не собираешься разбивать статуэтки ради такси?» «Значит, будет резня… Ну что ж. Судный день настал… Улыбка – лучший бронежилет». Должно быть, она шутит, Джонни уже не может сдержать смех, потому что… Она же не всерьёз? Ви не станет бить фламинго по просьбе машины. Но она паркуется, слезает с байка и идёт к одному из домов, где на лужайке красуются несколько фламинго. Одежда промокла насквозь, мокрые пряди волос липнут к лицу, подводка размазалась. Девушка достаёт из сумки разводной ключ. Если не знать, то может показаться, что у неё поехала крыша. Джонни складывается пополам от смеха. «ЗАТКНИСЬ, ДЖОННИ!» – кричит она на мужчину, разбивая парочку фламинго; розовые осколки керамики разлетаются в разные стороны, самые мелкие кусочки цепляются за сетку её колготок. «Перестань, ты же знаешь, как это выглядит со стороны, – заклинает он её, всё ещё посмеиваясь. А Ви пока находит у соседнего дома ещё парочку фарфоровых птиц. Джонни перемещается ближе. – Ты под проливным дождём херачишь фламинго ради такси и споришь с голосом в своей голове». «Знаю! Завали!» «Эээ… Мисс?» – дверь одного из домов распахивается, на пороге появляется женщина в халате и со смесью страха и недоумения на лице смотрит на Ви. «Живо в дом. Очень прошу», – умоляет Ви, направляя на неё разводной ключ, не желая сейчас никому ничего объяснять. «Ладно…» – женщина закрывает дверь. Наверное, пошла звонить в полицию. Или надеется, что всё само пройдёт, как странный сон. «Мне в глаза попала тушь с подводкой…» – мысленно ноет наёмница, потирая глаза, ещё больше размазывая потёкший макияж. «Зачем ты вообще красишься, если ты всё время носишь маску? Никто, блять, этого не увидит». «Зачем ты носишь солнечные очки, если твоя голова всё время, сука, в жопе?!» Глядя, как она визжит посреди двора, словно банши, Джонни не выдерживает, и его накрывает новая волна смеха. Постепенно, злое выражение сползает с её лица, и Ви вместе с ним начинает хохотать над этой абсурдной ситуацией. Он никогда ещё не видел на её лице такой широкой, искренней улыбки. Настолько широкой, что можно заметить, что за левым клыком не хватает одного зуба. Ви откидывает назад мокрые волосы, по коже струится вода. Улыбка озаряет лицо, оно становится вроде… симпатичнее, что ли. «Ну что, фламинго перестали кричать?» – уже гораздо спокойнее спрашивает она, разговаривая с Клариссой по телефону, после того как хорошенько посмеялась. Во время жестов с кончиков пальцев летят капли. «Может, мне и правда пора вернуться? Мне нужна… поддержка. Лишь та, что носит в себе хаос, может родить танцующую звезду». «Езжай домой, Кларисса». Такси перестаёт бесцельно слоняться по улицам и останавливается, когда завершает вызов. Звонит главный Деламейн, поздравляет Ви с успешно выполненной работой и переводит деньги. Мелкая наёмница похожа на мокрую курицу. С застрявшими частичками фламинго в колготках она бредёт к мотоциклу и едет домой. И всё это время лёгкая улыбка не сходит с её лица…