Чувствуешь Солнце?

Из-за блядских сил энтропии, непрерывно разрушающих жизни, Джонни теперь вынужден наблюдать, как промокшая наёмница обречённо тащится домой после приключений в Пасифике. На неё сейчас без слёз не взглянешь: после той ледяной ванны насквозь промокла — хоть выжимай — и трясётся так, что зуб на зуб не попадает. Лицо всё в гематомах после близкого знакомства с молотом. И, что ещё хуже, её жалкий вид навевает тоску. Встреча с Альт во многом прошла не так, как он себе представлял. Джонни даже не совсем уверен, чего он ожидал. Оказалось, что никакая опасность ей не угрожает, напротив, Альт и есть самое опасное, что можно встретить в киберпространстве. Вудуисты не собирались её пленить, им лишь нужно было разрешение пройти сквозь Заслон и примкнуть к ней в грядущей войне. Одной заботой меньше, но теперь возникла другая. Джонни отлично помнит, как будучи запертой в подсети «Арасаки» Альт впервые вышла на связь и просила всё им простить. Тогда она ещё была собой — той девушкой, которую волновало, сколько людей может пострадать во имя его мести. Его Альт была доброй и чуткой, когда дело касалось чужих жизней и опрометчивых решений. Полвека назад, если бы какая-нибудь жалкая побитая наёмница стала умолять её о помощи, Альт наизнанку бы вывернулась, чтобы помочь. Он мысленно возвращается в тот момент, когда его бывшая подруга сказала, что ей всё равно. Ви это здóрово подкосило. Под влиянием Сети Альт стала холодной, вся доброта и нежность испарились. А Джонни-то надеялся, что они поговорят как в старые добрые, вспомнят былое. Так хотел увидеться и заодно попросить об услуге для Ви, поскольку это было в его силах. Думал, что вновь сможет почувствовать ту искру и пламя, исходящее от девушки, которая по-настоящему его знала и понимала… Которой Джонни бессовестно лгал, когда сказал, будто их ничего не связывало. Думал, что хоть теперь сможет убедиться в обратном. Однако вместо этого столкнулся с ледяным безразличием. И к себе, и к Ви. Альт общалась с ними так, словно они для неё никто, несмотря на то что видела, как тяжело приходится наёмнице. Но должно же было остаться что-то от прежней Альт, не могло всё исчезнуть без следа, ведь Джонни так рассчитывает на неё. Она не стала бы говорить, что постарается помочь, если бы в ней не осталось ничего человеческого. Та нетраннерша из его прошлого была гением, и за время пребывания в Сети её таланты и возможности только выросли. Альт точно найдёт способ. К сожалению, Ви уже вбила в свою тупую голову, будто ей крышка. И Альт со своими неутешительными прогнозами тоже не помогла. Наёмница опустила руки, «Микоши» так и осталась для неё приоритетной целью, но только теперь вместо себя она надеется спасти своего чумбу. Сойдёт и так. Пусть спасение Джеки станет для девушки главной задачей, а спасение самой Ви — главной задачей для Джонни. С этим тоже можно работать. Лишь бы доставила их обоих туда. А ещё по неведомой причине эту мелкую засранку с недавних пор, видите ли, очень задевает его отношение к окружающим, в том числе и к ней самой. Каким-то образом переход за Чёрный заслон и встреча с Альт подорвали доверие к нему. И где здесь логика? Чего ей надо? Чтоб Джонни носился со взрослой наемницей как с малым дитём и уверял, что рисковать не придётся? Таким макаром ничего добиться. Хочет спасти себя — или хотя бы своего друга — пускай рвёт жопу, встречается лицом к лицу со своими страхами, а порой и со смертью. За всё по-настоящему важное в этой жизни приходится дорого платить. Выступить против «Арасаки» — это не смехуёчки и пиздахаханьки, а конфронтации в любом случае избежать не удастся. Джонни никогда бы не подумал, что будет спасать кого-то насильно, но, если придётся, он сам потащит Ви в нужном направлении. А та может орать и брыкаться сколько влезет, лишь бы выжила. Даже не хотела, чтоб он поговорил с Альт от её лица. Не пожелала протянуть свой сраный мизинец. Видела, как всё вышло с Альт, и решила, что на Джонни надеяться не стоит… Убедила себя в том, что он точно её не спасёт — не сумеет… или, возможно, решила, что не захочет. Вне всякого сомнения, мужчина оставил не самое приятное первое впечатление, но неужели Ви по-прежнему уверена, что он желает ей смерти? Или она ждёт, что Джонни внезапно станет тряпкой и будет идти на поводу у девчонки всякий раз, стоит ей закатить истерику или топнуть ножкой? Не дождётся. Когда наёмница выходит из душа, то выглядит получше: тело больше не бьёт дрожь, остатки крови смыло водой, разорванная мокрая одежда пропала. Гематомы никуда не делись, но больше всего бесит её несчастный вид. До сих пор жалеет себя. У них теперь есть план, а это уже гораздо больше, чем было сутки назад, но Ви по-прежнему предаётся страданиям. «Тошно на тебя смотреть». «Отвянь», — девушка качает головой и начинает одеваться. Мокрые после душа волосы рассыпаются по плечам. Ей хочется уснуть. Отрубиться и забыть весь этот день. Если бы в Джонни была хоть капля такта, он оставил бы наёмницу в покое. «Не отвяну», — настаивает он, не желая менять тему. Времени было более чем достаточно: рокер не лез во время разборок с такси, но это не значит, что ему нечего сказать. Внутри ещё копошится злость: одно дело не доверять Джонни контроль над телом и бояться глотнуть таблетку, которая в теории может её обнулить. Но не доверять ему говорить от своего имени, отмахиваться от обещаний её спасти, относится к нему, как… «Джонни, я устала». «Бред какой-то, — рычит он, раздражаясь ещё больше. — У нас наконец-то появился план. Хули ты страдаешь? Ты должна скакать от счастья. А вместо этого ведёшь себя как тварь и дрючишь меня всю дорогу». «Как ты там говорил? А, точно. Почему тебя это ебёт?» «Хер тебе — раз так хотелось посраться, давай посрёмся», — предлагает рокер. Слиться не получится. Если уж заявила, что не верит ему, предъявляла всякое, то пусть теперь не ждёт, что он отстанет. «Мне не хотелось посраться! Я просто сказала что думаю! Ты относишься ко мне и ко всем окружающим как к говну и почему-то взамен ждёшь, что, как только тебе приспичит поиграть в героя, то все сразу должны слепо поверить!» Ви опять орёт и вместе с тем быстро-быстро жестикулирует — руки еле поспевают за словами. Она так делала с Вудуистами, даже с такси. С тех пор как вернулась из-за Чёрного заслона, она больше не использует лишь один способ общения — совмещает, причём гораздо успешнее, чем раньше. Прописывает одновременно и словесных, и жестовых пиздюлей. «А, понятно… А я-то думал, ты только притворяешься мразью, но нет — ты на самом деле такая и есть». Джонни усмехается, когда девушка кривит лицо, глаза темнеют, когда её захлёстывает злость. Ви делает шаг навстречу, рокер отвечает тем же. Их всегда непроизвольно притягивает друг к другу в моменты ярости. Хочет его оскорбить? Думает, что справится? Ну пусть попробует — Джонни тоже в долгу не останется. Пускай узнает, каким невыносимым он может быть. Его и так уже окрестили мудаком, значит надо соответствовать. «Только я хотя бы себе не вру! А ты только и делаешь, что сам себя обманываешь! Тебе не дано геройствовать, Джонни, ты всё время лажаешь!» «А мог бы как ты, трусливая пизда, падать на спину и задирать лапки кверху, едва запахнет жареным!» — огрызается он, наблюдая, как Ви скрипит зубами, ощущая в груди чужую боль. Хочется ранить сильнее. Джонни уже знает, что сказать, куда надавить и как причинить больше страданий. «Да, да, конечно. Ты ж, блять, уверен, что во всём мире у тебя одного есть яйца». «Не в мире, а в этой комнате, — парирует рокер, наступая вперёд. — Не успел ещё труп Джеки остыть, как ты уже попыталась вышибить себе мозги». «Джонни», — тихо предупреждает наёмница, но он уже не может остановиться, надо ковырнуть глубже, ранить больнее. Сама ведь начала: навешала на него ярлыков, а потому нужно ей напомнить, что никто, включая Ви, не в силах причинить ему боль. «Погоди, а может и успел? — наиграно заинтересованно спрашивает Джонни. — Точно. Откуда тебе, ссыклу, знать, ты же на похороны так и не пошла». Раздаётся хлёсткая пощёчина. Ви выглядит такой же растерянной, как и он сам, но её взгляд тут же ожесточается, ноздри раздуваются от гнева. Мужчина ухмыляется сквозь сжатые зубы. «Ну давай, вдарь сильнее, а то у меня даже не привстал». «На хуй иди, — наёмница скрещивает руки на груди. — Я через столько всего прошла, чтобы найти твою бывшую, и вот как ты со мной разговариваешь? И после этого хочешь, чтоб я тебе верила? Могу притвориться, если надо. Потешить твоё раздутое эго и сделать вид, что ты не конченый кусок говна». Мужчина невесело усмехается и цокает языком, губы растягиваются в недоброй улыбке. «Ты чё, решила, раз мы трахаемся, то мне вдруг стало интересно, что ты думаешь? Возомнила, что мне не поебать на тебя, — он указывает рукой в её сторону, — и твоё сраное мнение? Если хочешь меня задеть, принцесса, то надо лучше стараться». «О, тебе бы хотелось, — заявляет Ви с жестокой ухмылкой на лице. В глазах загорается нехороший огонёк, — чтобы я была одной из тех дур, уверенных, будто они что-то для тебя значат. Слушала бы с раскрытым ртом, раздвигала ноги по щелчку пальцев». «Хочешь сказать, это не так?» — издевается он с улыбкой. Ситуация обострилась настолько, что они уже не думают о последствиях — лишь бы ранить друг друга побольнее. Джонни прекрасно знает, что последнее замечание не имеет под собой оснований, однако ему хотелось бы, чтобы Ви ощущала себя жалкой, беспомощной, не способной пробить его защиту. «Вот уж нет. Ты мне никто, Джонни. Я ещё не ушла, только потому что физически не могу, — она морщит нос, пожимая плечами. — Тем более, не секрет, что ты сохнешь по одной цифровой бабе. Которую угробили, кстати, по твоей вине». Последние слова попали точно в цель. Забавно, когда они были в киберпространстве, наёмница встала на его сторону, но стоило им поцапаться, и она не преминула использовать новую информацию против него. Ви ничем не лучше — такая же токсичная и не гнушается бить ниже пояса. «Я хотя бы пытался её спасти! И если бы не я, ты бы так и не выползла из этой ебучей квартиры! Лежала бы в кровати и жалела себя, потому что жизнь, видите ли, обошлась с тобой жестоко!» Её побитый подбородок уже практически упирается ему в грудь. Всё это время они подступали ближе друг к другу, плюясь ядом. Ви ни на секунду не перестаёт жестикулировать, пальцы то и дело задевают его одежду. «Естественно, если бы не ты, Джонни… Ты ведь у нас центр вселенной, — она закатывает глаза. — И да, ты пытался. Ты всегда горой за тех, кто тебе дорог… после того, как хорошенько попользуешься ими, вытрешь о них ноги и заставишь подтирать за тобой. То пальчиком поманишь, то на хуй пошлёшь». «А ты думаешь, что сама чем-то лучше?» — хищно щурится он. Уж кто бы говорил. Сперва защищает перед Хелльманом и Альт, а теперь обвиняет. Хватает же наглости признаться Панам, что они с Джонни друзья, а сама не позволяет и рта раскрыть от своего имени? Почему эту тупую наёмницу так заботит, что в итоге станет с ним, хотя всё и так уже понятно, но она не верит его обещаниям и не может принять даже сраную клятву на мизинцах? «На что это ты, блять, намекаешь?» — растерянно спрашивает Ви, костяшки неугомонных пальцев упираются ему в грудь. Вот только ничего из этого Джонни не скажет. Незачем давать ей ещё больше козырей. «Ты и сама пользуешься людьми. Той тёлкой, официанткой. Когда вы ругались, ты сказала ей, что тебя не колышет, что она делает со своей жизнью, и её тоже не должно», — Джонни практически дословно цитирует её слова, наблюдая, как вращаются шестерёнки в голове наёмницы. «С ней… всё было несерьёзно… У нас никогда… Это другое. Ей-». «Хотелось большего, так? Как и той девке, у которой ты перекантовалась до переезда в Найт Сити. Ещё бы, в трейлере-то удобнее… А когда запахло палёным, то сразу собрала манатки и умотала в закат, — напоминает он о веренице разбитых сердец, которые девушка оставила за собой. — А стоит монтажёрше позвонить, как ты бежишь, виляя хвостиком. С Панам та же история. Думаешь, тебе зачтётся? Думаешь, ты не обманываешь их насчёт себя?» «Во-первых, я хотела уберечь Сабрину. А во-вторых, мы с Джуди и Панам просто друзья». «Ты довольно умело втираешься в доверие, пудришь мозги, — язвит рокер. — Так же, как я. Только ты мчишься на выручку по первому звонку, внушаешь им, что тебе не всё равно… А потом без объяснений свалишь, когда эти люди станут тебе в тягость». «Я никогда никого не использовала…» «Так ты себя успокаиваешь? Помогает крепче спать?» «Да чтоб тебя. Хочешь, чтобы я прописала тебе в табло ещё раз?» «Валяй. Может, хоть на этот раз у тебя получится меня завести». Ви замахивается, только на этот раз не ладонью, а кулаком, но не успевает припечатать костяшками, как Джонни перехватывает руку и заряжает ей под дых. Мелкая наёмница с глухим шлепком валится на пол. Мужчина без промедления бросается на неё. Кровь стучит в висках, по жилам растекается жгучее желание причинить одновременно и боль, и удовольствие. Джонни вмиг перемещается и наваливается всем весом сверху, пригвождая запястья девушки к полу. Хочется пометить её, оставить напоминание о том, что он может с ней делать и какой властью обладает. Это ведь и его тело. Да, надо бы напомнить Ви, как она тает в его объятьях, когда все разногласия и тревоги остаются позади, боль тоже проходит, и всё, о чём девушка может думать в такие моменты — как его руки скользят по телу. Джонни уже ощущает зарождающееся внутри предвкушение, знает, как ей нравится, когда их ссоры заканчиваются грубым сексом. Он запечатывает рот Ви кусачим поцелуем. Та тоже в долгу не остаётся, больно прихватывает зубами в ответ, а сама жмётся ближе. Очередной укус острых зубок выходит слишком сильным, и рот заполняет ржавый привкус крови. Джонни отстраняется и окидывает взглядом распластанную на полу наёмницу. На её лице по-прежнему красуются синяки всех цветов и размеров, но ни один не был оставлен им в порыве мстительной страсти — все были получены в бою. Ви усмехается, не отводя глаз, расширившиеся от похоти зрачки заволокли половину серой радужки. Ни секунды не колеблясь, рокер отпускает одно из её запястий, замахивается правой рукой и шлепает Ви по щеке, на которой поверх мозаики из синяков тут же наливается багровым отпечаток ладони с углублениями от колец на мягкой коже. Девушка удивленно хлопает глазами. «Раз ведёшь себя как мразь, значит будешь наказана», — предупреждает он, чувствуя, как эти слова сильнее подстёгивают в ней желание. Ви вся сжимается, предвосхищая что будет дальше. «Да? И в чём будет принципиальная разница?» — иронично интересуется она, но прежде чем Джонни успевает огрызнуться в ответ, притягивает его за волосы и впивается в губы, проникает горячим языком в рот, задевая кровоточащую ранку, которую сама же и оставила. Ви обвивает его ногами вокруг талии и вскидывает бёдра. Он толкается навстречу, трётся пахом сквозь два слоя одежды и стонет. Член в штанах твердеет, хочется уже коснуться голой кожи, погрузиться в нежную, податливую плоть. Все споры мгновенно становятся забыты, стоит ей оказаться в его руках, стоит языку скользнуть в рот. И хотя они только что наговорили друг другу кучу разной херни, едва Ви попадает в его объятья — сразу же тает. Для Джонни это тело ощущается почти как родное, нравится ей или нет. Головка члена больно упирается в молнию на штанах, истекая смазкой и отзываясь на каждое встречное движение бёдер. Обратная связь позволяет ему ощутить отголоски чужих эмоций, узнать, как сильно Ви этого хочет и как ей приятно. Джонни почувствовал всплеск удовольствия — не только своего — когда шлёпнул её по лицу, когда сквозь тонкую ткань обхватил девушку за мягкую тёплую грудь и сильно сжал. Соски мгновенно стали набухать под его пальцами. И в тот момент, когда наслаждение стало опасно граничить с болью, а девушка начала хныкать ему в губы, отпустил. Разорвав поцелуй и освободив её второе запястье, рокер отстраняется и проводит руками по мягкой груди. Ви уже хватается за низ футболки, чтобы неуклюже стянуть вещь через голову — лёжа на полу это делать не очень удобно — и ненароком ерошит в процессе свои обесцвеченные волосы. Она с улыбкой откидывает шмотку в сторону. Джонни тут же переводит взгляд на небольшую грудь, которую уже видел тысячу раз, однако зрелище по-прежнему манящее: проколотые розовые соски, бледная кожа с россыпью веснушек и небольшая тёмная родинка в ложбинке между грудей. Член болезненно подпрыгивает в штанах, мужчина никак не определится, что делать: припасть губами к соскам и хорошенько вылизать или опять кончить на них. Уж очень аппетитно выглядели сиськи Ви, разукрашенные его спермой. И то, и то охуенно заманчиво, но как-нибудь в другой раз. Сейчас больше хочется напомнить Ви, кому она всё-таки принадлежит, а сделать это можно лишь как следует натянув её на член. Только тогда она начнёт выстанывать его имя и просить кончить в неё. Его наёмница это обожает. Джонни слегка приподнимается на руках, чтобы перевернуть девчонку на живот. Ви коротко взвизгивает, оказавшись прижатой грудью к холодному полу с оттопыренным задом. Стоит потереться промежностью между выпуклых округлых булок, как наслаждение прошибает острой волной, и с губ слетает хриплый стон. Мужчина опять ловит оба запястья, заводит ей за спину и одной рукой фиксирует у поясницы. Девушка извивается, поэтому ему приходится навалиться сверху сильнее, вдавливая в пол. Лишившись пространства для манёвра, Ви поворачивает голову на бок, полностью обездвиженная. «Ненавижу тебя», — бурчит она у самого пола. Руки непроизвольно пытаются жестикулировать, но не выходит — Джонни держит крепко. «Может и так, но твоя пилотка не согласна», — дразнит он, поочерёдно сжимая её булки первой рукой, глубоко впиваясь пальцами, и одновременно вскидывая бёдра вперёд. Ви стонет, а благодаря их связи можно ощутить, как по её телу разливается удовольствие. Девушка выгибается, нарочно или же нет трётся об него задом. Джонни с шумом выдыхает — даже через слои одежды прикосновение сносит крышу. Члену уже невыносимо тесно в штанах, и близость круглой упругой попки лишь усугубляет ситуацию. Не выпуская её запястий, он пальцами правой руки кое-как расстёгивает ремень с ширинкой и издаёт стон облегчения, когда стоящий колом пенис упирается в мягкий зад, размазывая смазку по тонкой ткани коротких шорт. Ещё пару минут Джонни сжимает рукой её булки, пытается подцепить пальцами единственный оставшийся на Ви предмет одежды и тут же осознаёт свою ошибку. «Кажется, кто-то забыл, что не может меня раздеть. Помочь?» Рокер замахивается и хлёстко шлёпает девушку по заду, отчего та вскрикивает. Джонни наблюдает, как от шлепка упруго колышется плоть. «Пошла ты, — он отпускает одно из её запястий, на котором уже начинает наливаться синяк, и приподнимается на коленях, давая ей больше места для движения. — Снимай». Ви недовольно фыркает, но послушно приспускает шорты. Джонни становится весело от вида ёрзающей по полу наёмницы в неуклюжей попытке снять несчастный кусок ткани сперва с бёдер, оголив плавные изгибы, а затем стряхнуть с ног. На этот раз он решает не фиксировать в захвате её руки, вместо этого тянется хромовой рукой к шее — большой палец ложится на загривок, а остальные четыре смыкаются на горле — и придавливает к полу. Девушка со стоном утыкается лбом в холодный линолеум. Под ладонью чётко прощупывается пульс, Джонни намеренно слегка перекрывает ей доступ кислорода, и собственное дыхание спирает от давления, голова плывёт. Эмоции обостряются от осознания своей власти, рокер упивается ею, пользуясь Ви словно куклой для своего удовольствия. Правой рукой он обхватывает член у основания и подаётся вперёд. Из груди рвётся низкий стон, когда Джонни входит в неё, растягивая тугое лоно, и проталкивается всё глубже. Наслаждение от долгожданного контакта накрывает обоих, напряжение нарастает, неумолимо подводя к краю, а петля обратной связи только усиливает ощущения, распаляет их. Ви упирается ладонями в пол, отчаянно царапает ногтями гладкую поверхность в бесполезной попытке за что-нибудь зацепиться. «Чёрт, Джонни. Бля», — шепчет она, ловя ртом воздух. Мужчина подушечками пальцев чувствует вибрацию в горле. Его, целиком и полностью. Каждое движение бёдер всё туже закручивает тлеющую внутри пружину, напряжение растёт. Резкий рваный темп, с которым член выходит и проникает внутрь, заставляет девушку сжиматься вокруг него. Джонни не сводит глаз с того места, где он исчезает в ней, вбиваясь по самое основание, вплотную прижимаясь бёдрами к её округлому заду и заполняя так глубоко, что кажется, будто головка должна быть где-то в районе глотки. С каждым таким особенно глубоким и сильным толчком отголоски чужого восторга передаются ему. «Ничего другого ты и не заслужила. Решила быть сукой, значит и выебана будешь как сука», — от этих слов Ви обдаёт жаром, а внутри всё сокращается. Влажные тугие стенки обхватывают сильнее в ответ на звук его голоса. В такие моменты она вся в его власти. И не имеет значения, что и как они друг другу говорят, когда девушка прижата его весом, то полностью принадлежит ему, нравится ей это или нет. И что бы Ви ни говорила, от неё тут ничего не зависит. Тело отзывается на каждое прикосновение, а в следующий миг оргазм сшибает их обоих. «Блять!» «Джонни!» Член подрагивает, когда стенки вагины сжимаются, стискивая его, и заполняет её горячей белёсой спермой, которой не хватает места внутри и небольшое количество вытекает наружу в том месте, где они по-прежнему соединены в одно целое. Наёмница ёрзает и выгибается под ним, тихо постанывает, покачиваясь на последних волнах блаженства, а в ушах до сих пор звенит звонкий крик — его имя, непроизвольно слетевшее с её губ в момент дичайшего наслаждения. Джонни, всё ещё взмокший и запыхавшийся, отстраняется, ведя обеими руками по гладкой мокрой коже, напоследок сжимает обе булки и выходит из неё. И тут же рвано выдыхает, глядя на вытекающее семя, сбегающее густыми струйками по бедрам. Тяжело дыша, Ви выползает из-под него и поднимается на ноги. Лицо раскраснелось, к старым синякам прибавилось несколько новых: красный след от шлепка ладонью и пятно на другой стороне, которой она лежала на полу, когда он прижал её и жёстко выебал. Рокер не сводит глаз со стекающей по ногам спермы. Не говоря ни слова, наёмница натягивает шорты, поднимает с пола футболку, надевает и забирается в кровать. Мужчина тоже встаёт. Ви никак не реагирует, плюхается на матрас, отворачивается лицом к стене и набрасывает на себя одеяло. Опять его накрывает это мерзкое тоскливое чувство. Джонни и не ждал, что секс магическим образом всё исправит, заставит забыть всё что они друг другу наговорили или внезапно завоюет её доверие, нет. Но блин… эйфория должна была продлиться дольше. Он, как обычно, опускается на постель рядом, наблюдая за Ви, но та лишь подтягивает покрывало повыше и отодвигается дальше к стене. Словно её от него воротит. «Ви…» — негромко зовёт рокер, и от звука собственного голоса в груди что-то болезненно сжимается. Обычно, после секса атмосфера слегка разряжалась, злость почти полностью испарялась, и они могли более-менее нормально общаться. Однако наёмница по-прежнему находится на дне эмоциональной ямы, это чувствуется, и на контакт больше не идёт. Не отвечает, не реагирует, и Джонни знает, что ей не дают покоя те, неосторожно брошенные им, обидные слова. Но их уже никак не взять назад. Ви и сама отпустила пару едких колкостей, которые впились глубоко под кожу. Про смерть Альт, например. Однако что-то не сходится. То, как она на него наехала сейчас, и то, как защищала перед самой Альт. Интересно, сколько было в тех словах искренности, а сколько злости или банального упрямства. Сперва они ругаются, потом трахаются, а после обида забывается сама собой. Вот только, похоже, на этот раз Ви твёрдо намерена продолжать дуться и вариться в собственных мыслях. Джонни проглатывает непрошеные эмоции. Всё образуется… Она оттает, как и всегда. Это пройдёт. В какой-то момент девушка засыпает, а мужчина продолжает наблюдать, как под одеялом размеренно вздымается и опускается её грудь, и так до тех пор пока сам не проваливается в сон. На этот раз Ви спит беспокойно, урывками, однако ничего запоминающегося им обоим не снится. И только под вечер ему — или всё-таки ей — удаётся крепко уснуть. Утренний солнечный свет ярко освещает квартиру, согревает лицо. Джонни сонно мычит, разбуженный тёплыми лучами. Что-то не так. Чего-то не хватает. Он слепо протягивает руку в поисках сам не зная чего и нащупывает по соседству что-то тёплое под одеялом, улавливает движение. Нейронные связи восстанавливаются, и рокер вздыхает с облегчением. Ви рядом. Спросонья всегда сложно понять, где он и какой сейчас год, вот только раньше, до событий в Пасифике, память возвращалась быстрее. Возможно, потому что Джонни обычно просыпается на наёмнице или под ней. Но та, очевидно, по-прежнему дуется, лёжа под одеялом, а разделяющие их сантиметры кажутся сейчас настоящей пропастью… Вот блять, походу его ждёт очередной день сопливых пиздостраданий. Мужчина материализует сигарету в надежде, что дым поможет унять это досадное беспокойство в груди. Ви начинает копошиться, отпихивает покрывало, сонно хлопает мутными ото сна глазами, потом перешагивает через него, не сказав ни слова, даже не взглянув, и с поникшим видом начинает готовиться к новому дню. Джонни нарочито шумно вздыхает с целью привлечь к себе внимание, но ничего. Она даже не поднимает головы и никак не комментирует — молча продолжает собираться. Моется, потом одевается, непрерывно гоняя по кругу невесёлые мысли. Девушка опять зациклилась, только на этот раз не понятно, как её отвлечь: он уже испробовал проверенные рабочие методы, но впустую. Звонит та ведьма из Уэстбрука, фиксерша, и просит пойти куда-то, что-то украсть — ничего нового. Однако Ви только рада отвлечься. Джонни опять разрывается. Она же по-любому опять забудет принять лекарство. А потом решает, что пофиг — сама придумала, сама обиделась, решила его игнорить, значит обойдётся без напоминаний. Девушка выходит из квартиры, спускается на парковку и садится на мотоцикл. Джонни не появляется на своём обычном месте, поскольку знает, что никакой реакции не добьётся. Раз Ви предпочитает от него дистанцироваться, значит он сам будет держаться на расстоянии… Пока что. Наёмница выкатывает «Кусанаги» на дорогу и едет в Уэстбрук. Прибыв на место, паркуется у полуразвалившегося дома. Здание в плачевном состоянии, даже с улицы можно почуять вонь заваленных помоями коридоров. Глядя под ноги, Ви заходит в подъезд, незаметно крадёт карту доступа к лифту из-под носа у скучающего консьержа. Тот таращится в телек и даже не поднимает головы, когда входит наёмница в подозрительной маске. Зайдя в лифт, она поднимается в дребезжащей кабинке на третий этаж. Джонни с омерзением морщится — здесь воняет ещё хуже: гнилью и продуктами человеческой жизнедеятельности. Плитка в холле загажена, повсюду липкие пакеты с мусором. Он со стоном прислоняется к стене и смотрит на Ви. Подходящее местечко, чтобы начать разговор. «Господи… — рокер кривит лицо и чешет живот. — Почему я не попал в башку модели? Или хотя бы, не знаю там, ландшафтного дизайнера?» «Что опять не так?» Наконец не выдержав, Ви отвечает, даже целым предложением, и тяжело вздыхает за своей тупой маской, что вечно скрывает лицо. Хотелось бы видеть её выражение, но вместо этого приходится додумывать надутые губы и прищуренные глаза. Хоть девушка и не выдала себя, но его комментарий уколол глубоко. Видимо, из-за всего, что они вчера высказали друг другу. «Ты опять таскаешь меня по каким-то вонючим помойкам, вот что!» — ворчит он, решая плыть по течению и посмотреть, к чему приведёт этот диалог. «Я тоже начинаю жалеть, что ты не попал в башку к кому-нибудь другому…» «Всё ещё дуешься после Пасифики?» Наёмница стремительно шагает к двери и набирает код доступа в квартиру. Джонни так и видит, как та закатывает глаза за маской. Ну хоть получилось её разговорить, уже что-то. Впрочем, Ви успела опять замкнуться в себе. Эти капризы уже порядком раздражают. Почему нельзя просто сделать вид, что всё по-прежнему? Как было до того, как она заклеймила его недостойным доверия паразитом, хотя, быть может, Ви с самого начала так думала. Дверь отъезжает, стоит ей набрать последнюю цифру, тут же в ноздри ударяет запах плесени и разбросанной по всей квартире помойки. Джонни появляется в центре комнаты, девушка входит следом. Из-за вони их желудок скручивает в спазме. «Жесть, ну и клоповник», — бурчит он, пиная носком ботинка прилипшую к полу бутылку из-под пива. «Переживёшь… Видела я по каким заброшкам ты бомжевал». «Да это другое дело. Я тогда был вечно пьян и не в себе», — Джонни поднимает глаза к потолку. Вот значит, каким она его видит — валяющимся в канаве бомжом, орущим на всех прохожих матом? «Как скажешь. Но, как ни крути, сильнее всего в этой квартире воняешь ты». Ему бы радоваться, что Ви снова разговаривает в своей обычной манере. Но это лишь на первый взгляд, на сердце по-прежнему тяжело, отчего их праздная болтовня превращается в соревнование: кто кого сильнее подъебнёт. Девушка не впервые заявляет, что от него несёт. Конечно, ведь те, кого откопали из-под завала, а потом поджарили на медленном огне обычно пахнут розами. Однако… Неужто Ви и впрямь видит в нём только омерзительного мужлана и может терпеть лишь когда они трахаются? Потому что всё остальное время она воротит нос. Что абсолютно нормально. Ему плевать, по большому-то счёту… Кому вообще какое дело, что эта мелкая засранка о нём думает? Наёмница осматривается, прикарманивает мелкую наличность с комода, проходит вдоль кухонного гарнитура. Джонни садится на диван и, скрестив руки на груди, наблюдает за ней сквозь тёмные стёкла авиаторов. Ви осторожно нажимает на переключатель, вмонтированный в столешницу под раковиной. Так и думал, что не удержится и ткнёт в большую красную кнопку. Где-то в глубине квартиры что-то со скрипом отъезжает. «Ты это слышал?» «Слышал-слышал, только меня это не касается», — огрызается он, глядя на грязный пол. «Как будто что-то передвинулось». «Или слив в толчке сработал — как знать». «Знаешь, тебе ведь не обязательно здесь торчать», — парирует Ви, качая головой, и идёт на звук. Дойдя до спальни, она удивлённо восклицает, и Джонни тут же перемещается к ней. Стоящий напротив кровати торговый автомат отъехал в сторону, добавив к старым царапинам на полу пару новых. А за ним оказался проход в небольшой просто обставленный кабинет с рабочим столом, стулом и компьютером. Очевидно, этой мадам есть что скрывать. «Потайная дверь. Как банально, — он вздыхает. — И почему люди такие предсказуемые?» «Говоришь так, будто ты знал, что где-то тут есть потайная дверь», — с иронией замечает Ви, проходя в кабинет и оглядываясь, а уже потом включает компьютер, чтобы пошариться в файлах. «Я и представить не мог, что кто-то может быть настолько предсказуемым. Кем она себя считает? Злодейкой из «Скуби-Ду»?» — возмущается Джонни, присаживаясь на край стола и как бы невзначай касаясь Ви носком ботинка. «Я понятия не имею, о чём ты. И убери от меня свои ноги, придурок», — Ви отпихивает от себя его ногу, но он вновь легонько пинает девушку и усмехается, когда чувствует бурлящее в её плоской груди раздражение. Она пробегает глазами по письмам и цокает языком, когда понимает суть всей ситуации — в голове формируется чёткая цепочка мыслей, за которую получается ухватиться без труда. Тёлка собиралась продать отмычку для взлома корпоративных имплантов старой фиксерше, но потом вздумала всё переиграть и назначила встречу Тигриным Когтям в каком-то брейнданс клубе. «Ай-яй-яй. Когти не из тех, кому стоит доверять…» — упрекает Джонни. Вряд ли ей удалось уйти с той встречи с головой на плечах. Судя по квартире, эта девка не наёмница и даже не раннер — не видно ни оружия, ни какого-то другого оборудования… Тигры наверняка выпотрошили её, как только получили отмычку. «Это точно. Но хотя бы я знаю, где её искать, — она вздыхает. — Надеюсь, в этом клубе воняет поменьше…» Ви выходит из квартиры, топая по смердящему заплесневелому ковру, и возвращается в лифт. Оказавшись на улице, она садится на байк. В этот раз Джонни решает занять свое привычное место на заднем сиденье, поскольку реакции от наёмницы можно добиться, только если как следует её выбесить. Он прижимается спиной к ней, слышит полный раздражения стон и напирает сильнее, облокачиваясь почти всем весом. Снова ворчание. Джонни практически ложится ей на спину, заставляя наклониться вперёд, пригнуться к рулю под тяжестью его тела. «Джонни…» «Что не так?» «Слезь с меня». «С чего бы вдруг?» Ви тормозит у клуба «Отвал Башки» и тычет рокера локтем в бок, чтобы спокойно слезть с мотоцикла. Пройдя сквозь главный вход, они видят, что холл никто не охраняет. Здесь тоже валяется порядочно мусора, и становится ясно, что сюда не пускают людей с улицы — только своих. Но девушку это не волнует, спустившись на два этажа, она оказывается практически у бара и сквозь стеклянные двери замечает первого Тигра. Клуб скудно освещён парочкой неоновых ламп, в тусклом помещении царит бардак, но не такой как в квартире той тёлки. Здесь воняет в основном пóтом и бухлом. Тигриные Когти расположились по приватным кабинкам и диванчикам в зоне отдыха, болтают, пьют, ржут над тупыми шутками и совсем не замечают новую посетительницу клуба. «Хм, напоминает мне один бар в Арройо, где мы иногда выступали по пятницам», — Джонни возникает у стойки и, облокотившись на неё спиной, предается воспоминаниям. Стычек было много, причём и во время концертов, и после — уже с его участием. Бывало они не успевали даже полпесни отыграть, как кому-нибудь из толпы уже выпускали кишки. «И чем же?» «Да там тоже всё было жёстко. Один косой взгляд, неосторожное слово — и сразу ножом под рёбра. Как раз для меня местечко». «Ужас какой», — сухо отвечает Ви. Мужчина пожимает плечами. Имеет право: и суток не прошло, как этой девчонке саданули молотом по лицу, а потом почти сразу был Чёрный заслон. Когти ей на один зуб. Наёмница, как обычно, на работе проявляет чудеса скрытности. Незаметно пробирается в клуб, и никто из подвыпивших бандитов даже ухом не ведёт. В коридоре на глаза попадается пятно засохшей крови, след тянется в туалет. Ви вырубает Тигра, справляющего нужду в писсуар и натыкается на лежащий в кабинке труп женщины в луже крови. Ай да молодец, решила провернуть сделку получше за спиной у старушенции, а в итоге закончила в сортире, мордой в говне. «Я думал, премия Дарвина уже моя… — комментирует рокер, прислонившись к стене и тыкая носком ботинка труп, — но у нас тут новая заявка на победу». «Капец… Вакако не самая порядочная из фиксеров, но блин… убивать несчастную девчонку… Свою ошибку она, может, и поняла, но, думаю, истекла кровью раньше». «Да не, должна была вдуплить сразу, — Джонни дёргает плечом, — как в ней дыру проковыряли». Он надеется, что Ви хоть слегка улыбнулась, там, за маской. Наёмница забирает у трупа кошелёк и недовольно вздыхает, когда видит, что бандиты её уже опередили и забрали всю наличность. Выяснив, что случилось с дурёхой, она принимается дальше прочёсывать клуб и попадает в небольшой офис. Убивает там парочку Тигров и находит на столе кейс с отмычкой. «Бинго», — мысленно восклицает Ви, забирает небольшое устройство и кладёт в карман. «Ха… — рокер материализуется сидя на столе прямо перед лицом согнувшейся в три погибели девушки, так, что та на миг оказывается в паре сантиметрах от его ширинки. Ви отшатывается назад. — И вот из-за этой малюсенькой херовины столько людей полегло». «Очевидно, что размер не имеет значения», — парирует она. Даже её внутренний голос звучит насмешливо. Чья бы корова мычала. «Мы оба знаем, что на самом деле это неправда, — Джонни со смехом закатывает глаза. — И кто бы говорил, ты сама-то любишь побольше». Он легонько пихает её ногой под зад, Ви бьёт его по голени. «Замолкни», — мысленно ворчит она, без сомнения заливаясь румянцем под маской. Наёмница выходит из клуба так же, как и пришла, по лестнице. Её аж распирает от гордости оттого, что всё прошло безукоризненно. Садясь на мотоцикл, она ищет на карте ближайший почтомат и направляется туда, чтобы отослать отмычку фиксерше. Джонни появляется позади, снова наваливается на неё спиной и широко улыбается, услышав полный раздражения стон. Ви тормозит у небольшой оживлённой площади, отправляет посылку и закрывает заказ, на счёт капают деньги. Почти тут же девушка замирает от удивления и сдвигает маску на макушку. Джонни отслеживает направление её взгляда. В самом углу, рядом с бетонной клумбой сидит лысый монах — тот же самый, которого они повстречали в парке. Тот, что дал Ви брейнданс с медитацией, а потом сдриснул с её деньгами. «Ты тоже его видишь?» «У нас все органы чувств общие, так что — да», — дёрнув плечом отвечает Джонни. Какая нахер разница? Очередной ушлёпок, который разводит народ на деньги. А Ви уже направляется в ту сторону. Она же не собирается опять ему платить, или как? «Это такой маркетинговый ход, — предупреждает рокер. — Только неясно, что именно он хочет тебе втюхать». «Ничего такого, обычный вирт с медитацией». «Ты бы поосторожней с ним, мало ли что у него в голове. Хотя осторожность явно не твоя сильная сторона». Ви закатывает глаза, на ходу запихивает маску в рюкзак и с интересом рассматривает таинственного монаха, склонив голову набок. «Опять ты?» — до сих пор странно видеть и слышать, как она обращается к абсолютным незнакомцам голосом наряду с жестами. «Ты выглядишь потерянной, — сообщает монах. — В твоей душе хаос? Необоримая тревога?» «Возможно… немного…» «Ну как тебе первая медитация?» «Нормально», — признаётся девушка, присаживаясь рядом. Джонни поднимает глаза к небу, прекрасно помня, как она себя чувствовала после прошлой медитации. Ей и впрямь помогает эта херь? Ви определённо любит природу и всё такое… Чёртова хиппи со встроенной в руку ракетницей. Но неужели её успокаивают запись лесных пейзажей и занудный трёп этого послушника? «Чтобы достичь результата, нужно регулярно практиковаться-». Да вашу ж мать… Он этого слушать не намерен. Если очередная медитация успокоит её внутреннего хлюздика — отлично, но Джонни реально хотел бы сейчас раствориться в музыке и хоть как-нибудь отвлечься. Ви напяливает на голову брейнданс-обруч, как последняя идиотка, панельки начинают мигать. Мужчина успевает зацепить краем глаза новую картинку, но в итоге решает найти себе другое занятие. Например, полазить по воспоминаниям девчонки. А почему нет? Всяко лучше, чем слушать этот новомодный бред. Он наобум перебирает фрагменты из прошлого, пока не натыкается на уже знакомый лагерь кочевников. «Не твоё собачье дело… И я при чём? Эта психованная сама на него бросилась!» — Ава огрызается в ответ, разворачивается и шагает прочь. Айден пытается встать, чтобы пойти следом. Надо с ней поговорить, узнать, всё ли хорошо. Вот только ноги не слушаются, девочка падает и перекатывается на спину, стараясь в процессе не захлебнуться кровью, заливающей рот. Какое-то время она просто лежит и втыкает в небо, на звёзды. Веки закрываются сами собой. «Пойдём, надо тебя умыть», — Айра распрямляется и протягивает руку. «Мне надо с ней поговорить». Сестра закатывает глаза и протяжно выдыхает, не скрывая раздражения: «Ты в конец ёбнулась». «Тебе не понять». «И правда. У тебя наушники глючат? Ты реально не слышала, как она тебя назвала?» Айден сглатывает кровь и судорожно втягивает ртом воздух. Ава была расстроена, поэтому выплеснула злость на неё — не подумала, прежде чем сказать. А может, её что-то терзает, тогда тем более нужно поговорить и всё выяснить. Как знать, вдруг Айден сможет чем-то помочь. «Я пойду», — она неуверенно поднимается на ноги, осторожно касается рукой носа и, издав болезненный стон, вправляет хрящ на место, потом вытирает краем рубашки кровь и рвоту с лица. «Да и хер с тобой. Делай что хочешь», — Айра хмурится и качает головой, наблюдая как сестра полощет рот водой из фляжки, отплёвывается желчью и кровью и устремляется на поиски Авы. «Ава, подожди!» — кричит Айден вслед, плетясь на ватных ногах за своей обожаемой подругой. Та останавливается и со скрещенными на груди руками оборачивается к ней. Айден с обожанием разглядывает высокую девушку с черными волнистыми волосами, рассыпавшимися по плечам. В голубых глазах проглядывают зелёные нотки. «Чего тебе?» «Ты как?» — жестами спрашивает Айден, а затем тянется, чтобы коснуться кончиками пальцев синяка на лице девушки. Та резко отбивает её руку. «Норм. Хочу побыть одна, — Ава делает акцент на последнем слове. — Ты понимаешь, что значит «одна»?» «Прости, я просто… Мы можем поговорить? Пожалуйста?» «Не хочу, чтоб нас снова видели вместе». «Прошу, давай возьмём мою машину и отъедем ненадолго… Пожалуйста?» «Ну ок, давай…» Айден кивает, обрадованная тем, что не пришлось долго упрашивать. Только не совсем понятно, из-за чего разозлилась Ава, остаётся надеяться, что им удастся всё обсудить, и Айден наконец сможет сказать, что хотела. Ава идёт следом к стоянке машин, нервно озираясь по сторонам, и садится на пассажирское сиденье. Айден усаживается за руль, заводит джип и едет на полянку, которую приметила ранее. Отсюда открывается красивый вид на звёздное небо. Она опять украдкой утирает краем рубашки лицо. Видок у неё тот ещё, совершенно неподходящий. «Небо сегодня волшебное…» «Ты можешь прямо сказать, что хотела? Как все нормальные люди». «Да, конечно… Прости». «Извинений тут не достаточно…» — недовольно бурчит та. «А?» «Не прикидывайся тупой. Ты меня унизила перед всеми. О чём ты, блять, думала? Специально усложняешь мне жизнь?» — резко бросает Ава, меча молнии из глаз. «Я- Я всего лишь за тебя вступилась. Увидела, как он тебя ударил и -». «И теперь твой отец… бля, да весь лагерь думает, будто я сама за себя постоять не могу, раз за меня вступается калека». «Мне…» «Не приходило в голову, как это унизительно? Все и так на меня косо смотрят. А, это та городская, которую глухопердя притащила в лагерь. Мне и без того сложно, а тут ещё ты таскаешься следом как шавка, — зло шипит девушка. — Пиздец. От этого мне уже никогда не отмыться». «Мне жаль… Я хотела помочь. Я- Клянусь, я…» — Айден запинается чуть ли не на каждом слове, изо всех сил стараясь держаться. «Если хочешь помочь, перестань ходить за мной по пятам». «Ладно, не буду. Легко. Это я могу, — кочевница кивает. Быть может, Айра права, и она действительно не даёт Аве прохода. — Больше не буду лезть в твои дела и заступаться за тебя-». «И что, типа, если на меня все накинутся, то ты ни слова не скажешь? Айден, я вообще-то ради тебя оставила всё и всех, а ты собираешься бросить меня на съедение волкам?» «Нет, не собираюсь. Я всегда готова тебя защитить, и с радостью это сделаю. Просто, не знаю как- Скажи мне… как?» Ава устало щипает переносицу и глубоко вздыхает: «Всё тебе надо разжёвывать, как ребёнку… Соблюдай границы. Можешь помогать и заботиться, но не в открытую. Не надо делать это при всех, чтоб весь лагерь знал, что ты со мной нянькаешься. И я не хочу, чтоб нас видели вместе. По крайней мере, не часто. Пусть знают, что я сама по себе». «Помогать, но втихую?» «Точняк, — кивает та. Выяснив что от неё требуется, Айден вздыхает с облегчением. — Ты же не хочешь, чтоб меня гнобили, как тебя?» «Да», — она соглашается и нервно сглатывает. Чего точно не хотелось бы, так это чтобы подругу тоже ущемляли и травили. Этого нельзя допускать. «Нам надо присматривать друг за другом, — Ава кладёт ладонь ей на плечо и сжимает. — И если тебе когда-нибудь понадобится моя помощь, я буду рядом. А пока сделай одолжение». «Я с удовольствием. Ты… Ты мне очень нравишься, — признаёт Айден, заламывая руки и жалея, что решила говорить голосом, а не жестами. — Очень…» «Знаю…» «Нет. То есть… Я- У меня… Я тут кое-что принесла», — сообщает она и начинает шарить по заднему сиденью в поисках сумки, находит в ней потрёпанную книжку, стыренную из коллекции матери. В ней рассказывается совершенно неправдоподобная история о пирате, который похитил девушку и увёз с собой в романтическое приключение. «Книжка?» «Да, но не только… Загляни внутрь, — Айден отдаёт подруге книгу, а сама места не находит от волнения. Ава открывает наугад и видит зажатые меж страниц фиолетовые лепестки. — Я собирала цветы и втыкала между страницами. Решила, что когда наберу достаточно, чтоб заполнить книгу целиком, то признаюсь тебе». «Айден…» «Я… не хочу быть просто друзьями. Я-». «Нашла на что тратить время, — перебивает Ава, укоризненно качая головой. — Вместо того, чтобы добывать провизию или снаряжение для клана, ты собирала цветочки?» Душа Айден уходит в пятки. Как она могла так затупить? Быть настолько наивной и слащавой — пиздец. Естественно, Ава решила, что это идиотизм. Какой дебил станет тратить два года на то, чтобы насобирать полную книжку цветов? Какая же она дура. С чего решила, что Аве это понравится? «Извини, я-». Подруга закатывает глаза и небрежно бросает книгу через плечо, та с глухим стуком приземляется на пол, хрупкие бутоны рассыпаются по салону. Никогда Айден ещё не чувствовала себя настолько глупо. Надо было подарить что-то другое, что-то нужное. Не бестолковые цветы, а нож или пистолет — что-нибудь полезное. Она вообще изначально не собиралась дарить эту книгу, просто собиралась с духом перед признанием. А заодно приятно проводила время, представляя, как всё пройдёт. Но когда страницы закончились, Айден с чего-то взяла, что это будет милым подарком. Теперь, конечно же, стало ясно, как сильно она ошиблась, решив, что будет здорово вручить цветы девушке, которая ей безумно нравится, и при этом выглядеть и вонять как зомби. «Слушай, кутёнок, я знаю, что нравлюсь тебе. Ты не умеешь скрывать, – игриво говорит Ава. Айден нервно сглатывает ком — или кровь — в горле. – Но мне хватает осуждения со стороны клана. Только представь, что будет, если они узнают, что мы вместе? Ты ведь не хочешь усложнить мне жизнь?» «Нет…» — она соглашается. Ава права, это непременно усложнит ей жизнь. Рука мягко ласкает лицо, заставляя взглянуть девушке в глаза. Ох уж эти яркие, голубые с зелёным глаза… «Знаю, как это сложно, но, поверь, так будет лучше». Ава перегибается через разделяющую их панель и приникает губами к её губам. Это должен был быть невинный поцелуй, мимолётное прикосновение, но Айден инстинктивно отвечает и углубляет его, ощущая на языке привкус кофе и жареного зефира. Неловко следуя внутренним порывам, она отдаётся на волю чувств, слышит, как Ава тихо стонет ей в рот. Юная кочевница кладёт руку девушке на лицо и слегка наклоняет голову, экспериментируя. Каждое касание отдаётся вспышками молний, по венам разливается жар, воздуха начинает не хватать. Ава отстраняется первая и откидывается на спинку, тяжело дыша и глядя на Айден. «Офигеть…» «Прости», — тут же выдаёт Айден. Не стоило этого делать. Нельзя было давить, она не должна была… «Заглохни», — перебивает Ава и наклоняется для нового поцелуя. Джонни выныривает из воспоминания, не желая смотреть на двух неумелых подростков, лобызающих друг друга. Он и так видел достаточно, раньше. За преданность Ви Ава позволила поласкать себя и взяла обещание молчать, а то не дай бог в клане узнают об этой связи с калекой. Ви принялась за дело с таким энтузиазмом, что ей скрутило судорогой пару пальцев. «Опять исчез». Из раздумий его выдёргивает мысленный голос наёмницы, которая стоит в двух шагах и пялится на пустое место, где до этого сидел монах. Джонни разминает плечи, пытается стряхнуть с себя остатки воспоминаний о, вне всякого сомнения, первом сексуальном опыте девчонки. Оказывается, в детстве Ви была до ужаса романтичной и до ужаса приставучей. Мужчине не понять, что именно она нашла в той девке, отчего так по ней сохла, а может и по сей день сохнет. И эта мелкая засранка смеет учить его, как надо себя вести в отношениях. «Ты закончила убиваться?» Интересно, медитация действительно помогла? И сколько вообще прошло времени? Джонни поднимает голову, небо кажется гораздо темнее, чем было до этого. «Я не убивалась, просто думала. Боже», — она закатывает глаза и качает головой. «И о чём же ты думаешь теперь?» — уточняет рокер слегка более язвительным тоном, чем хотел. Они ещё не были так близки к спасению шкуры Ви. Да, шансы пятьдесят на пятьдесят, но наёмница ведёт себя так, словно ей подписали смертный приговор. «О том, что ты сказал». Сердце делает кульбит, словно собирается выскочить из груди. Джонни нервно сглатывает. Этот уклончивый ответ можно интерпретировать по-разному, за последние сутки он много чего сказал: от попыток приободрить и заверить Ви, что она со всем справится, до упрёков в трусости и попытке самоубийства. И ещё много чего, в основном, обидного. Однако кто бы мог ожидать, что это заставит девушку задуматься. Бесит, когда она так делает. «Окей, и что ты решила? Начнёшь, наконец, меня слушать или…?» Наёмница поднимает глаза к небу: «Нет, не начну, но в чём-то ты был прав. Уж кому-кому, а мне не стоит даже заикаться о безупречных отношениях». «Это да, — соглашается Джонни. Некоторым людям просто не дана способность выстраивать здоровые отношения. В этом плане они с Ви похожи. — И дело даже не в той сучке… Ты свою родную сестру бросила на произвол судьбы одну с тем психопатом, которого вы зовёте отцом. А теперь ей до чёртиков хочется тебя прикончить». «Эй. Я-, — девушка уже собирается было спорить, но осекается и морщит нос. — Проехали. Нет настроения выслушивать ещё одну лекцию. Но нельзя отрицать, что у меня самой в прошлом было столько моментов, которые надо бы проработать». «И-». «И закончим пока с этой темой, — мысленно перебивает она. — Можешь ничего не говорить. Тем более, если это меня взбесит. Ясно?» Рокер невесело усмехается и закатывает глаза. Ви думает, что он опять намерен доебаться. Может и так, Джонни и сам не уверен. Наверное, просто хотел напомнить, что она ничем не лучше и что они — два сапога пара, как бы Ви ни прикидывалась, будто у неё всё под контролем. К тому же из них двоих только Джонни умер легендой. По пути к припаркованному у обочины мотоциклу наёмница достаёт одну из клубничных сигарет и суёт в рот. Напряжение до сих пор висит в воздухе, однако уже не ощущается прежней разъедающей изнутри тоски, хотя Ви всё ещё ведёт себя слишком тихо и отстранённо. Звонит телефон. «Вот бля…» — она замирает и ругается про себя, когда видит имя. Сесилия. Официантка, с которой они разругались у «Дайнера Тома». Вот тебе и яркий пример того, что у них с Ви гораздо больше общего, чем хотелось бы. «Может, она соскучилась», — предполагает Джонни. Наёмница уже давно ни с кем, кроме него, не спала, если не считать того залётного из бара. И мужчину такое положение дел более чем устраивает. Незачем заморачиваться и мутить с какой-то сорокалетней мамашей, когда у Ви всегда под рукой он. «Вот уж не думаю, — мысленно говорит наёмница и отвечает на звонок. — Привет, Силь». «Э, Ви?» — такое впечатление, что женщина удивлена. Наверное, не ожидала услышать и голос, и чокер-переводчик одновременно. «Ты нечаянно, что ли, набрала…?» «Э, нет, я… М», — мнётся та, не находя слов или не зная, что сказать. «Блять, рожай уже», — ворчит Джонни, закатывая глаза. Ви пихает его локтем в живот. «Что-то случилось?» «У меня машина сломалась. Со мной Марлоу, и я… не знала, кому ещё позвонить». «Да кому угодно, — скалится рокер. — Сначала лезет не своё дело, а как нужна помощь, сразу бежит к тебе. Что за люди». «Я просто больше никого не знаю, кто разбирался бы в машинах… Прости, не хотела тебя беспоко-». «Вы сейчас где?» Ви не колеблется ни секунды, похоже, решительно настроена бросить всё и мчаться на выручку к старой подружке, которой хотелось серьёзных отношений. Даже после всего, что они друг другу высказали. Вот этого Джонни тоже никогда не поймёт, что подтолкнуло официантку замутить именно с Ви. Он хорошо помнит ту ссору, помнит даже обрывки воспоминаний, когда подавленная наёмница глушила его блокаторами — тогда лицо Силь тоже промелькнуло. Несмотря на то, как Ви себя вела в обе эти встречи, в минуту нужды, женщина всё равно позвонила именно ей. Неужели больше некому? «На границе с Нордсайдом-». «С Нордсайдом?! Какого хера ты с ребёнком ошиваешься возле Нордсайда?!» — орёт Ви, яростно жестикулируя, потом щипает переносицу. Как-то она чересчур бурно реагирует для той, кого якобы не волнует, что эта мильфа делает со своей жизнью. «У неё тут недалеко подружка живёт… Обычно здесь спокойно, если не задерживаться допоздна, и… А почему ты вообще спрашиваешь?» «Мне… Скинь свою геолокацию. У тебя есть инструменты и крокодилы с кабелями в машине или надо привезти?» «Да, у меня всё есть, просто я-». «Без понятия, что со всем этим делать?» «Ага…» «Жди, скоро буду. Посмотрю, в чём там дело. Заблокируйте двери и не выходите из машины, ясно?» «Хорошо…» Наёмница завершает вызов, тяжело вздыхает и садится на байк. Джонни возникает позади, стараясь понять, что это, блять, такое сейчас было. С чего эта тётка решила первым делом позвонить Ви, и почему девушка так взволновалась — ей ведь вроде было совершенно класть на официантку. Они даже не подруги, так, просто знакомые, которые периодически спали вместе. Однако Ви срывается с места и спешит на помощь. А Силь, походу, знала, что так и будет. Джонни прижимается к тёплой спине девушки, ветер треплет волосы. И тут, словно в ответ на его вопрос, всплывают образы из прошлого. «И часто у неё машина ломается?» «Бывает. Это ведро с гайками ломается чуть ли не на каждой колдобине. Ещё хуже моего «Гремучника», а тот держался только на честном слове и изоленте». «Я смотрю, если кому-то что-то надо — все сразу бегут к тебе», — отрешённо подмечает он. Как так вышло, что некоторые и двух шагов сделать не в состоянии без помощи этой мелкой засранки? На ум вдруг приходят слова Ви о том, что Джонни всегда полагался на других, ждал, что они всё бросят и прискачут к нему на подмогу. Скорее всего, так и было, мужчина точно знал, к кому обратиться, когда собирался идти отбивать Альт. Знал, кому набрать, чтоб его забрали, когда был в говно и велик был риск захлебнуться в собственной блевотине. Вот только Ви никогда никому не звонит — это ей все звонят. «Наверное… Не знаю», — мысленно отвечает та. Джонни спиной ощущает, как она пожимает плечами. Не похоже, чтоб девчонка раньше об этом задумывалась. Взять даже эту монтажёршу — едва они познакомились, как та уже взвалила на Ви свою мёртвую шлюху. Надо сказать, наёмница сама просила звонить, если вдруг что. Странно, что люди доверяют мелкой идиотке решать свои проблемы. Джонни уже говорил ей — и скажет снова — что эта Шельма на что-то надеется, а то, как Ви с готовностью мчится к ней по первому звонку, лишь усугубляет положение. И что-то подсказывает, не она одна видит в Ви свою девочку на побегушках. Они едут по улицам Найт Сити, лавируя среди плотного потока машин, чтоб скорее добраться до нужного места. Наёмница выбирает кратчайший маршрут из Уэстбрука в Нордсайд, сбавляет скорость только когда видит по навигатору, что подъезжает, и аккуратно паркуется у ржавой машины, заглохшей посреди раздолбанной дороги. Затем слезает с байка и подходит к водительской двери. За рулём сидит Сесилия, рядом на пассажирском кресле — её дочь, занятая какой-то игрой на телефоне. Обе ждут, когда же явится наёмница и спасёт их. Джонни плюхает цифровой зад на крышу машины и со скукой наблюдает за происходящим — воспоминаний Ви ему на сегодня хватило. Та легко стучит в окно и улыбается, когда официантка сперва подпрыгивает от неожиданности, а потом выдыхает с облегчением, открывает дверь и выходит на улицу. «Привет…» — бормочет Силь, смущённо скрестив руки на груди и шаркая по асфальту носком ботинка. «Привет…». «Увлекательная беседа», — с иронией комментирует Джонни, чем заслуживает злой взгляд в свою сторону. Правда, с крыши машины Ви выглядит ещё ниже и ещё менее угрожающе. «Где твои инструменты?» — спрашивает она, и Силь указывает головой. «В багажнике», — тихо отвечает официантка, обходя машину, достаёт из салона ящичек и вручает наёмнице. Ви коротко кивает, ставит небольшой контейнер на асфальт и открывает капот машины, критично оглядывая убитый двигатель. Наёмнице приходится сильно напрячь извилины, припомнить опыт прошлых лет и начать работать над полетевшими частями мотора. Официантка облокачивается на крыло машины и молча наблюдает, и, вопреки своим убеждениям, Джонни впервые видит Ви через призму чужого восприятия. Видит ту, которая бросает всё и в любое время дня и ночи готова прийти на выручку даже к тем, с кем не общалась пару месяцев. Ту, которая, получив смс от едва знакомого человека, приезжает, чтобы помочь вынести труп из ванной, и остаётся подольше — в качестве моральной поддержки. Ту, которая, посреди ночи едет едва ли не к чёрту на рога, чтобы проверить, все ли в порядке с кочевниками, которым, к слову, она нахер не упала. Ту, которая, неожиданно приезжает в ливень с мягкой игрушкой, а потом задерживается на всю ночь, чтоб отмыть ванную от крови. Кажется, он начинает понимать, кого все эти женщины видят — девчонку с огромными глазами и душой нараспашку, горящую желанием помочь. Вымокшую до нитки под дождём с зелёной плюшевой лягухой в руках. Неуверенно мнущуюся посреди Пустошей, стоило Панам её окликнуть. А сейчас она чинит движок машины бывшей партнёрши по сексу, которая не сводит с Ви взгляда. Мужчину всегда раздражало то, с какой готовностью та соглашается помогать всем и каждому, но только не ему. Стоит Джонни попросить — соплячка сразу упирается. И в этот самый момент в груди копошится неприятное чувство, которое сложно распознать. Но как только кому-то нужна помощь — все звонят Ви, чтобы та помогла им с их мелкими, незначительными проблемами. Люди на неё полагаются, возможно даже, слишком сильно… «Должна заработать, — говорит она, одновременно жестикулируя грязными пальцами. — Попробуй завести». Женщина кивает, садится за руль и поворачивает ключ. Двигатель кое-как оживает. Ви захлопывает капот, складывает инструменты и убирает ящик обратно в багажник. Сесилия опускает окно. «Спасибо тебе, правда. Надеюсь, теперь мы без проблем доедем до дома». «Спасибо, госпожа механик!» — кричит её дочь с соседнего кресла, широко улыбаясь и демонстрируя отсутствующие в некоторых местах молочные зубы. Она видела Ви всего несколько раз и всегда — когда Силь нужно было починить машину. «Не за что», — наёмница смущённо лыбится в ответ, а девочка, только что обратившая внимание на новое обстоятельство, задумчиво хмурится. «Ты уже говоришь?» «М?» — озадаченно мычит Ви. Походу, до неё самой пока не дошло, что она всё это время общалась голосом наряду с жестами. «Нельзя так, милая, это невежливо». «А что? Она раньше говорила руками, и голос был как у робота!» — оправдывается ребёнок. Ви пытается переварить услышанное. «Извини, она… Спасибо большое, не хочу тебя больше отвлекать». «Я прокачусь с вами до дома, — предлагает наёмница. — Мало ли, вдруг вы опять заглохнете по дороге… И, может, у нас получится поговорить…? Наедине». Она переводит взгляд на дочку Силь, потом на сидящего на крыше машины рокера. Он усмехается, и та закатывает глаза. «Хорошо, я за», — официантка кивает, хотя в тоне сквозит неуверенность. Ви застенчиво улыбается и идёт к мотоциклу. О чём им говорить? Если только… Джонни встаёт, когда машина начинает трогаться и спускается по багажнику на дорогу — совершенно ненужное действие, которое не ускользает от внимания девушки, усаживающейся на свой байк. Рокер возникает позади в неизменной позе и с сигаретой в руках. «Это какая-то прелюдия?» — уточняет Джонни, выдувая дым в небо. «Чего?» «Пытаешься её задобрить, чтоб затащить в кровать? — высказывает он свои догадки. — Чтобы доказать, что я не единственный, с кем ты трахаешься». «Господи… Ты издеваешься? Каким вообще боком ты себя сюда приплёл?!» «Хочешь сказать, дело не в этом?» «Нет! — горячо отрицает Ви, потом мнётся. — Ну, то есть-». «Вот видишь». «Ой, отвянь. Просто… Я кое о чём задумалась после твоих слов и теперь хочу перед ней извиниться». «За что? Эта тётка начала навязываться, ты расставила границы. А потом она звонит тебе и просит выручить. Тебе-то за что извиняться?» — язвительно говорит Джонни с полным ртом дыма. Опять это бесячее покалывание в груди. Ви тогда высказалась весьма резко, выбрала довольно унизительные слова, это правда. Но, когда люди злятся, они способны наговорить всякого, ранить сгоряча, от обиды — да из-за чего угодно. А в их случае всё сказанное было по делу. К тому же, поступки говорят громче слов. Официантка позвонила, и Ви приехала. Может быть, какой-то осадок и остался, но благодаря ей Сесилия со своим мелким хамлом не осталась ночевать под носом у мальстрёмовцев. Нет, Джонни вовсе не думает вставать на сторону Ви, прекрасно помня, что она ему предъявляла. Утверждала, будто Альт для него ничего не значила, хотя ради неё он пошёл на штурм башни — дважды. Это ведь значит гораздо больше каких-то там пустых обещаний или извинений. А он обрушил ради неё Арасака-тауэр. «А для Керри и Бестии ты что-нибудь сделал?» «Не понимаю, о чём ты вообще». Ви как-то сказала, что не может читать его мысли, по крайне мере, ничего конкретного. Так какого хера она сейчас отвечает на его невысказанные размышления? «Ты утверждаешь, что мне не за что извиняться перед Силь. Но мы оба знаем, это только потому, что иначе тебе пришлось бы признать, что ты и сам задолжал кое-кому парочку извинений. И раз уж мы с тобой смотрели один флешбэк, где ты пошел за Альт в «Арасаку» и искупил свою вину перед ней — по крайней мере, так ты себя оправдываешь. А тогда что насчёт остальных?» И тут Джонни понимает, что Ви не улавливала его мыслей, лишь припоминает ему его же слова, сказанные в киберпространстве. Девушке не нужен чип, чтобы читать его, она просто достаточно хорошо его изучила… На душе одновременно становится и легче, и тяжелее. «Да пошла ты». Мужчина бросает окурок на ветер и смотрит, как тот растворяется в пикселях. Остаток пути проходит в молчании, Ви следует за разбитой колымагой к дому официантки. Та живёт не в мегабашне, а в простой многоэтажке в Уотсоне. Наёмница паркуется по соседству, наблюдая за Силь и её дочерью. Женщина оглядывается в дверях через плечо. «Хочешь зайти?» «Ээ, нет. Если ты не против, я тут подожду». «Окей. Скоро спущусь, — говорит та и заходит в подъезд. — Идём, Марлоу, пора ложиться спать». Ви слезает с мотоцикла, глядя Сесилии вслед, отходит к кирпичной стене, облокачивается на здание и прикуривает, глубоко вдыхая в лёгкие сладковатый дым. Джонни материализуется рядом и тоже прислоняется к стене. Интересно, во что это всё выльется. «Решила, что раз умираешь, то надо теперь замаливать грехи и извиняться перед всеми, кого обидела?» «Наверно». Этот односложный ответ вызывает внутри неприятные ощущения и заставляет поморщиться. Очередное напоминание о том, что угасающее сознание Ви смирилось со своей судьбой. Бесит неимоверно — ничуть не меньше, чем вчера — ведь у них наконец появился шанс всё провернуть как надо. И тем не менее… Дверь подъезда отъезжает, оттуда выходит Силь и озадаченно смотрит на выдувающую облако дыма девушку, щурит глаза. «И с каких пор ты куришь?» — спрашивает она, когда Ви тушит окурок о стену здания. «Недавно втянулась…» «И в разговоры тоже, я смотрю?» — женщина приподнимает брови и скрещивает на груди руки, отмечая нетипичное поведение наёмницы. «Да, это… что-то новенькое…» «Я всегда думала, что это дико сложно, — тихо говорит женщина, прислоняясь бедром к стене. — Параллельно говорить и жестикулировать». «Вообще, да. Это как говорить и на испанском, и на английском одновременно. При общении жестами работает та же часть мозга, что и при разговоре на любом другом языке. А мозг не умеет так быстро переключаться», — объясняет Ви голосом и руками, вопреки собственным словам. Она обратила внимание на смену в поведении, только когда девочка на это указала. Всё произошло как-то само собой, подсознательно. «У тебя, вроде, хорошо получается…» «Знаю. Это странно. Обычно, чтобы такое провернуть, человеку понадобилось бы два мозга…» «Или две личности…» — уточняет Джонни, глядя на мелкую наёмницу. Он пришёл к тому же умозаключению, что и она. Рокер любит потрепаться, так что теперь и Ви тоже. С появлением чипа девушка начала пользоваться голосом всё чаще, и в какой-то момент он стал звучать постоянно. Ей становится хуже, энграмма укореняется глубже в сознании. «Слушай, — Сесилия вздыхает, не представляя, что происходит в голове у наёмницы. — Давай не будем ходить вокруг да около… Насчёт того, что случилось в дайнере…» «Прости меня». «Мне жаль». Они извиняются друг перед другом одновременно, потом смущённо улыбаются и тихо хихикают. Официантка нервно теребит локон, осторожно подбирая слова. «Не стоило тебя донимать. Нас ничего не связывало, кроме секса, поэтому зря я полезла со своими советами, когда тебе они были не нужны». «Нет-нет. Ты же волновалась за меня… Ты очень хорошая, Силь. Просто я никогда не умела изливать душу. Но это же не повод вести себя по-свински», — Ви нервно проводит рукой по светлым волосам. «Ви, я скажу откровенно. На случай, если у тебя остались какие-то сомнения, — женщина теребит края одежды и говорит медленно, словно надеется оттянуть неизбежное. — Я не хочу возобновлять наши отношения». «Они тебя не устраивали?» — немного игриво уточняет Ви. «Я много думала и… Господи, пора мне уже повзрослеть». «По мне, так ты давно повзрослела», — наёмница кивает головой в сторону многоэтажки, намекая на спящего в квартире ребёнка. «Это потому что тебе всего двадцать», — Силь возводит глаза к небу, и Джонни невольно усмехается, глядя как Ви сникает. В груди отчётливо ощущается чужой укол стыда и смущения при упоминании юного возраста наёмницы. «Да ладно, для своего возраста я вполне осознанная», — скрестив руки на груди, девушка с недовольным лицом отстаивает свою честь. «Так и есть. И я уверена, у тебя есть куча своих проблем, о которых я никогда не узнаю… Просто ты молода и хочешь развлекаться. Я и сама в твои годы тусила дай боже, но теперь пора заняться собой и дочкой. Нельзя продолжать сбегать к тебе от своей… пресной жизни». «Понимаю, — Ви кивает и дёргает плечом. Она с самого начала знала, что эта связь долго не продлится. — Рада, что смогла помочь, скрасить твои будни. Было весело». «И не говори… Но, если надо будет принести панкейков из закусочной — обращайся», — с тёплой улыбкой заверяет официантка. «И ты оставь мой номер, на случай если тачка опять накроется». «Не если, а когда, — шутит Силь с усмешкой на губах. Ви тоже улыбается. — А в остальном, как твои дела?» Та подозрительно щурится, оглядывая побитое лицо наёмницы. «А, это… издержки профессии». «Профессии, значит…» «Неудачное столкновение с молотом», — нехотя признаётся она и ухмыляется, когда женщина распахивает глаза. «Ви!» «Всё обошлось. Молот я забрала себе», — уверяет девушка с широкой улыбкой, указывая на торчащую из рюкзака рукоять. «Боже, — Сесилия обречённо вздыхает, качая головой и откидывая за спину чёрные волосы. — Рада, что у тебя всё в порядке. Ты будто… светишься». «Правда?» «Ага…» Ви неопределённо мычит и кивает. Забавно наблюдать, как лихо официантка промахнулась в своих догадках. И хотя наёмница уже не ходит с поникшей головой, но точно не светится от счастья. Джонни вообще не припоминает, чтобы видел её счастливой. «А как твои дела?» «У меня всё хорошо, — коротко отвечает Силь. Похоже, все темы для разговора исчерпаны. Женщина кладёт ей на плечо тёплую ладонь. — Пойду проверю, как там Марлоу, и тоже буду ложиться. Ты береги себя, Ви». «Ничего не обещаю». Через несколько секунд Джонни остаётся наедине с наёмницей. Он протяжно вздыхает, отходит от стены и встаёт перед Ви, не зная, как прокомментировать увиденное. На самом деле, ничего из ряда вон не произошло. Девушка сразу сказала, что собирается извиниться, и есть у неё такая черта, которая не позволяет ей долго злиться. Уже давно стало понятно, что как бы они ни ругались, Ви непременно остывает и идёт мириться первая. Однако, если она считает, что таким образом подаёт Джонни благородный пример, тем самым возвышаясь над ним — то пусть идёт на хер. Мужчина вздыхает: «Вот так всегда и бывает, когда пытаешься совратить домохозяйку». «Джонни», — мысленно тянет Ви и сползает по стене, чтобы сесть попой на асфальт. Не подумав как следует, он делает то же самое, присаживается рядом, касаясь коленом её ноги. Но начинать разговор не спешит, хоть и знает, что ей это нужно, чувствует в груди её острое желание выговориться и заключить перемирие. Ви бесит неопределённость, когда между ними есть напряжённость и недомолвки. Джонни это тоже бесит, но он ни за что не уступит, а потому молча наблюдает, как девушка тяжело вздыхает и откидывает голову на стену. В любой другой ситуации, рокер просто переждал бы неделю-две, пока она не перебесится, а потом оба сделали бы вид, что этого эпизода не было, и вернулись к прежнему общению. Вот только это невозможно, к тому же Ви серьёзно намерена всё обговорить… Так пусть уже начинает. «Извини, — она сразу начинает с главного, но слова даются с заметным трудом. — Я столько говна на тебя вчера вылила. На самом деле я так не думаю… То есть, думаю, но не всё было правдой, и я… Блин, почему извиняться так сложно?» «А, это ты так извиняешься?» — только бы не расхохотаться. Начало было хорошим, пока она не сказала, что кое-какие фразы всё же были сказаны от души. С официанткой проблем не возникло, но почему-то с ним всё всегда в сто раз труднее. «Пытаюсь, да. Пока что не очень успешно. Мне… не стоило винить тебя в смерти Альт… Прости, это было жестоко. Сначала она на тебя наехала в Сети, потом я. Ты не заслужил. Извини». Такое ощущение, что во внутренности пробирается нечто, проникает в сердце, копошится там и покалывает. Становится очень некомфортно, лицо вспыхивает. Джонни расправляет плечи. Уже не в первый раз Ви говорит с ним довольно открыто, без страха показаться уязвимой. Когда-то они уже обсуждали её прошлое, девушка даже пару раз просила прощения за всякую ерунду, за которую по сути и извиняться-то не стоило. Тогда это больше было похоже на автоматическую реакцию, а не на искреннее раскаяние. А вот теперь всё по-другому — он чувствует, что эти слова идут от сердца, видит это в её взгляде, слышит в голосе, ощущает в груди. И вспоминает, как приятно было слышать от неё слова защиты в свой адрес в беседе с Хелльманом, а потом и с Альт. И оба раза Ви была очень зла на него: сейчас из-за Чёрного заслона, тогда после их первого агрессивного секса в Пустошах. Однако стоило кому-то другому начать его критиковать — наёмница в тот же миг встала на его сторону. Очередное доказательство того, что как бы она ни злилась, что бы ни говорила, как бы ни воротила нос — на самом деле Ви считает иначе. А вот насколько иначе — это им обоим ещё предстоит выяснить. «Да чё уж там, было и было, — мужчина качает головой, отгоняя непрошенные эмоции. — Только завязывай уже распинаться». Девушка тихо усмехается, а Джонни небрежно чешет лицо, чтобы отвлечься от зуда под кожей. На её лице бликуют неоновые огни ночного города, в серых радужках отражаются розовые и голубые отблески. Как фейерверк на фоне звёздного неба. «А ты ничего не скажешь?» «А что я должен сказать?» «Джонни… — устало тянет Ви, когда он прикидывается дурачком, не желая извиняться за свои жестокие слова. — Я не могу всё всегда тянуть на себе…» «Тебя никто и не заставлял», — резко бросает Джонни. Вот кто просил её извиняться? Он не просил. «Да блять, неужели так трудно сказать «прости»?» «Мне не за что просить прощения», — упрямо говорит он и стискивает челюсти. «То есть, всё, что ты вчера сказал, было правдой?» «Зачем спрашивать, если и так знаешь ответ? Мы ругаемся, срываемся друг на друга, потом трахаемся — и так по кругу! И что, мне теперь после каждой такой ссоры надо вымаливать у тебя прощение?» — рокер повышает голос и взмахивает руками, ненароком задевая Ви пару раз. «Не надо ничего вымаливать, но извиться было бы неплохо», — Ви поднимает глаза к небу. «Я вообще-то тебе жизнь спасти пытаюсь, — отвечает он, уставившись в растрескавшийся бетон. — А это значит побольше каких-то там извинений». «Я…» «До сих пор мне не веришь, да?» — рокер говорит уже гораздо тише, однако в тоне ясно слышна горечь. Да, он хочет её спасти. Ви не заслужила такой судьбы, такой поганой смерти. Только она этого не понимает… Иногда кажется, что девчонка смотрит на него и видит психопата, который напал на неё в ту самую первую ночь дома. «Джонни, ты столько раз говорил, что не убил меня только лишь потому, что без меня тебе не попасть в «Микоши». Да, сначала так оно и было. Его главной целью было отомстить и уничтожить цифровую тюрьму — спалить своим праведным гневом всю корпу к чертям. Не то, чтоб он яро желал наёмнице смерти или не хотел, чтобы она пережила эту эпопею. Просто… её жизнь Джонни не заботила. У каждого была своя цель: у него — разнести «Микоши», у Ви — найти способ спастись. И им было по пути, все дороги вели в «Микоши». Но теперь… «А ещё я говорил, что ты не заслужила этой участи и что я помогу тебе выжить, но по какой-то причине, это не отпечаталось в твоём мозгу». «Ладно. Но не ты ли пытался насильно заставить меня пройти за Заслон? Я могла там сдохнуть! Просто упасть нахер замертво, и тебя это ни капли не заботило! После такого сложно поверить, что тебе не-». «А ещё ты могла сдохнуть сегодня, когда сунулась в этот сраный клуб к Тигриным Когтям! — перебивает Джонни на повышенных тонах, одновременно перемещаясь и возникая перед наёмницей. Ярость опять захлёстывает, рвётся наружу, он нервно мечется из стороны в сторону. — Могла обнулиться, когда полезла к «Кан-Тао», или в «Облаках». Тебя могли пристрелить на любом из заказов! Блять, Ви, у тебя ещё есть все шансы откинуться на параде… И знаешь, что? Если «Микоши» находится именно там, где я думаю, то есть риск сдохнуть и там!» Нельзя утверждать со стопроцентной уверенностью, но скорее всего цифровое чистилище расположено в новой Арасака-тауэр. Это логично, потому что иначе им пришлось бы отправлять все трупы в Японию. Тело Джеки тоже, а парнишка из Хейвуда вряд ли стоит таких расходов на транспортировку. И если догадка верна — а она по-любому верна — Ви придётся повторить его самоубийственный подвиг и напасть на башню. «Джонни…» — тихо произносит она про себя, поднимая взгляд. На веснушчатом лице пляшут отблески неона. «Ну, да, — рокер дёргает плечом. — Я на тебя надавил, потому что знал, что ты справишься. Об этом я не жалею. Хочешь спасти себе жизнь? Придётся бороться, это с самого начала было понятно. И если мне придётся заставлять тебя делать то, что необходимо для твоего же спасения — так тому и быть». «То есть, ты заставил меня пройти сквозь Чёрный заслон, чтобы не дать мне погибнуть…?» — переспрашивает Ви, подтягивая колени ближе к груди. Так она выглядит ещё меньше. Джонни несколько раз глубоко вздыхает, злость постепенно испаряется, на смену ей приходит усталость. «Мы понятия не имели, что делать. А теперь знаем. Если бы я не настоял на своём, ты ушла бы из крипты, и нашим единственным вариантом было бы довериться этой корпоратской пизде с её преданным псом», — напоминает он. Девушка отводит глаза, внимательно всматривается в землю под ногами. «Да уж, с этим не поспоришь…» «Но именно этим ты и занимаешься». Ви снова смотрит на него и делает недовольную мину, отчего становится похожа на разъярённого бурундука. Бестолочь. Атмосфера немного разряжается, и на душе становится полегче. «В этом всё дело? Ты принуждаешь меня, только чтобы спасти? Думаешь, мы ворвёмся в «Микоши», вытащим Джеки, ты воссоединишься с бывшей, которая взмахнёт волшебной палочкой и чудесным образом меня исцелит?» «План такой, да», — Джонни слегка склоняет голову. Его ещё надо отполировать, зато теперь они могут положиться на Альт, а не на Ханако, и такой расклад ему нравится гораздо больше. Мужчина надеется, что в бывшей подружке осталась хоть капля человечности, но даже если нет — сочувствия в ней явно больше, чем в ком-то с фамилией Арасака. «И что будет потом?» — уточняет она, глядя на него своими огромными печальными глазами и всё ещё дуя губы. «Ты будешь жить, вот что». «А как же ты? — спрашивает Ви. Грудь сдавливает словно тисками, такое ощущение, что рёбра вот-вот треснут. Почему её так волнует, что станет с ним? — Альт сказала, что заберёт тебя с собой за Чёрный заслон… А ты сам-то туда хочешь?» Джонни пожимает плечами и растерянно откашливается, а сердце тем временем рвётся из груди. Естественно, ему не хочется. Кто знает, что ждёт его там. По Альт судить нельзя, нет никакой гарантии, что ему удастся сохранить собственное я. Да и стать искином не очень хотелось бы. Но какие у него ещё варианты? Джонни должен уйти, а иначе Ви не выжить… По крайней мере, не в этом мире. «Это не имеет значения, — он вновь неопределённо дёргает плечами. — Опухоль нужно вырезать. По-другому никак». «А если… То есть, в теории, если бы у нас было какое-то тело или…» «Не собираюсь я напяливать на себя труп, Ви. Ни твой, ни чей-либо ещё», — отрезает рокер, почёсывая подбородок. Сердце всё не унимается. Ви говорит так, словно ей хотелось бы, чтоб он остался, чтобы… Чёрт. «Сейчас можно сделать тело целиком из хрома. Люди-». «Превратить себя в борга я тоже не дам», — твёрдо перебивает Джонни. Ему и тех имплантов вживлять не хотелось, хоть он потом и сделал новую руку частью своего сценического образа. Ви снова утыкается взглядом в тротуар с видом человека, у которого отняли самое желанное. Мужчина изо всех сил старается абстрагироваться от ноющей боли в груди и отвлечься от мысли, что кто-то по-настоящему будет по нему скучать. Вся суть этой затеи в том, чтобы спасти жизнь Ви, безопасно избавившись от чипа, вот только именно в эту секунду… «Вот так, да? Когда всё закончится, ты уйдёшь, и я тебя больше не увижу? Если только не решусь опять нырнуть за Заслон». Невзирая на то, что внутренности стягиваются в тугой узел, мужчине удаётся кое-как выдавить из себя беспечную улыбку. В памяти возникает образ раздавленной наёмницы, стоящей у ванны со льдом в ожидании его ответа, что он даст добро и тогда можно будет уйти. Затем Джонни вспоминает, как она, промокшая до нитки, говорила, что не хочет идти за Чёрный заслон. И вот теперь, сидя на грязном асфальте, Ви смотрит на него своими невозможно огромными глазами и заявляет, что готова пройти через всё это снова, лишь бы его увидеть. И что она в принципе захочет когда-либо его снова увидеть. И что он должен на это ответить? Сердце неистово колотится в груди, под кожей полыхает пожар. Точно так же было, когда Ви заступилась за него или когда в общих чертах сказала, что ей небезразлично, что с ним станет — это было до боли искренне, чувствовалось в каждом слове, в её эмоциях. Интересно, наёмница вообще осознаёт, что творит? Джонни надеется, что нет. «Ты чё, правда ещё раз через него пройдёшь только, чтоб поболтать со мной?» — он не планировал произносить эти слова так мягко, но уж как получилось. «Всё может быть, — Ви пожимает плечом и стыдливо опускает взгляд. — Только тебе тоже придётся выйти мне навстречу». Мужчина наиграно усмехается: «То есть, ты готова снова нырнуть в глубокую Сеть, но взамен надеешься, что я выйду спасать твою задницу от диких искинов?» «Но ты ведь спасёшь, да?» — с робкой улыбкой спрашивает она. «Не для того же я пытаюсь спасти твою шкурку, чтобы потом смотреть, как тебя поджаривают». «Не могу представить тебя кем-то вроде Альт, — произносит девушка про себя. Голос звучит тихо и печально. — Ты уж продержись, не растеряй человечность…» «Может, хоть так во мне говна поубавится», — Джонни уже в который раз пожимает плечами, делая вид, будто эта тема его не заботит, хотя неизвестность пугает до усрачки. Да и сложно назвать его человеком. Даже сейчас. Технически он — набор данных в чужой голове. Однако Альт сильно изменилась, Джонни же остался собой. Стоило ей попасть на просторы Сети, как она стала трансформироваться и развиваться в качестве искина, а он был заперт в собственном сознании. И неизвестно, кому повезло больше. «И что тогда останется? Не хотелось бы встретить тебя и не узнать. Это уже будешь не ты…» Рокер легонько тычет девушку носком ботинка в ногу, и та поднимает голову. Не об этом ей следует думать, даже обсуждать тут нечего. Ви получит назад свою жизнь в единоличное пользование, и точка. «Просто признай: ты надеешься, что если я раздуюсь до размеров Альт, то и член вырастет», — шутит он. Наёмница усмехается, на этот раз широко и искренне, очень заразительно. «Ну нет, у всех есть свой предел. Боюсь, с таким членом ты меня разорвёшь». «Да ладно. В киберпространстве нет органов — у тебя внутри будет пусто». «Святые, блять, угодники», — Ви невольно произносит фразу вслух, хохоча над абсурдностью этого разговора. Щёки у неё порозовели. «Там и без того тесновато-». «Думаю, я уже достаточно наслушалась про свою вагину, — перебивает она, но с улыбкой. — Так ты и правда хочешь, чтобы я жила?» «Я, блять, постоянно это повторяю». «Ну… вообще-то не постоянно», — напоминает Ви, поднимая глаза к небу, однако в её тоне нет ни капли злобы. Скорее, игривый подкол, нежели предъява. «Ладно. Почти постоянно. Не суть, — мужчина проводит рукой по волосам, зарываясь пальцами в тёмные локоны. — Главное то, что я тебя спасу». Наёмница неопределённо дёргает плечами и ничего не говорит. И Джонни понимает, что, возможно, ей и хотелось бы в это верить, однако Ви по-прежнему убеждена, что он не сможет. «Всё ещё не веришь». И это не вопрос, а утверждение. Она до сих пор не доверяет ему свою жизнь. Думает, что Джонни не справится. Уверена, что её уже ничто не спасёт, а рокер просто сотрясает воздух. Сейчас в принципе ни в чём нельзя быть уверенным, но он сделает всё возможное и невозможное, чтобы выполнить обещание. Из-за упрямства ли, или чтобы не дать «Арасаке» выиграть этот бой, а может… «Прости, Джонни, нет, — Ви сглатывает ком в горле и поднимает глаза. — Но теперь я хотя бы вижу, что ты и правда этого хочешь, а это… значит для меня гораздо больше. И не важно, получится в итоге или нет». Зубы сжимаются сами собой, рокер прочищает горло и впивается ногтями в свой загривок. От этого искреннего признания кожа всполыхнула огнём. Ви поняла, что Джонни не всё равно, что его заботит её жизнь и он хочет её спасти… и это для неё что-то да значит. «Хорошо…» А что ещё ему на это сказать? «И всё же, мог бы хоть ответить, когда я тебя звала…» — обиженно бурчит она, опять утыкаясь взглядом в тротуар. Джонни щурится. «Ты о чём, блять, сейчас?» Когда это Ви его звала? Обзывала — да, постоянно. Но звать? Она его зовёт по имени, только когда они трахаются либо ругаются. «Ну в ванне, когда Вудуисты подключали меня к Сети, — девушка опускает голову, теребя пальцы. Щёки краснеют ещё сильнее. — Я тебя позвала несколько раз, а ты не ответил…» Ви избегает его взгляда и нарочито небрежно пожимает плечами. Сердцу опять становится невыносимо тесно в груди. Его словно придавливает к земле тяжестью этих слов. Но Джонни не слышал. Видел только, как она начала паниковать в ледяной воде, а потом реальный мир смыло потоком данных. А она, оказывается, его звала. Ви была до смерти напугана и хотела, чтобы кто-то её успокоил. И позвала его. Блять. В груди разгорается настоящий ебучий пожар… Возможно, она звала Джонни, потому что привыкла к его постоянному присутствию. Но сам факт, что девушка звала его в минуту отчаяния, не даёт покоя и прокручивается в мыслях по кругу, словно заевшая пластинка. «Ви, меня вырубило раньше тебя, я не слышал». «А, — она смущённо заправляет прядь волос за ухо, лицо из красного становится пунцовым. — Тогда ладно…» «Ви…» Наёмница бодро хлопает в ладоши и поднимается на ноги так торопливо, что едва не врезается ему в грудь: «Хватит на сегодня разговоров… Надо ехать домой, пока Силь не выглянула в окно и не подумала, что я какая-то маньячка». «Да, поехали… Круто, что тебе полегчало и грусть-тоска отпустила. Ненавижу это всё проживать», — он неловко откашливается и чешет лицо, следя взглядом за направляющейся в сторону байка Ви. «Мне и правда лучше. Кто знает, может даже разрешу проводить себя до квартиры», — внутренний голос звучит игриво. Щёки девушки по-прежнему пылают. «Разрешишь?» «Ммхм», — согласно мычит она, заводя двигатель. Джонни устраивается позади и глядит на город. Мотоцикл с рыком оживает и трогается с места, унося их прочь, ветер треплет волосы. Рокер выдыхает дым в подсвеченное неоном небо и глубоко затягивается никотином и загазованным воздухом Найт Сити, пытаясь по ходу дела осмыслить услышанное и в то же время не думать об этом. По сути, ничего не изменилось: план остался прежним, и всё идёт согласно ему. Нет смысла заморачиваться ни о том, что Ви, очевидно, не наплевать на его дальнейшую судьбу, ни о том, что в минуту страха и отчаяния она звала именно Джонни. И напрасно зацикливаться на том, как сильно ему хочется спасти девушке жизнь, дать шанс прожить её сполна. И уж тем более бессмысленно вспоминать её раскрасневшиеся щёки и тупое покалывание в груди. Неизвестно, чьё оно — его, её или их общее. Ви свойственно оплачивать счета незнакомых кукол, бывших корпоратов, ныне безработных и бездомных, прибегать на помощь по первому звонку. Такой уж она человек, поэтому ничего удивительного, что наёмница решила проявить доброту к Джонни — это естественно. Соплячка со всеми одинаково носится. Вот теперь пришла и его очередь. Нечего загоняться, к тому же все эти покалывания в груди могут оказаться вообще не его. Так могут сказываться внутренние переживания Ви. А потом перед мысленным взором возникает растерянная девушка, дрожащая в ванне со льдом, зовущая его по имени, умоляющая её вытащить. Ви отчаянно был нужен кто-то, и первым, кто пришёл на ум, был Джонни. Напуганная и подавленная, она звала его, хотя и знала, что физически мужчина ничем помочь не в силах. Можно прямо сейчас придумать миллион причин, почему этот факт не имеет значения. Но… Да ну нахуй. Блять. Блять. Блять. Блять. Блять. Блять. Блять. Возможно кому-то другому и было бы дело до того, что Ви настолько отчаялась, что просила помощи именно у него, у призрака, но только не ему. Вот только почему, когда Джонни думает об этом… Блять.