Солнце

Лампочка накаливалась, потрескивая, жужжала. Ободок торшера покрывал её, смягчал буйство тёплого света. В стеклянных и бездонно чёрных глазах чучела, с шеи утопающего в стене, будто антилопа прошла сквозь пространство и материю, любопытно выглянув в кабинет, мерцал огонёк той лампы. Ночник стоял совсем рядом с окном за большим кожаным диваном, поэтому за мутным стеклом больших окон не виднелось ничего, кроме плотной тьмы и половинчатой луны. Фигурки, трофеи и черепки, расставленные обособленно друг от друга на стеллаже, отбрасывали большие тени, напоминавшие чудовищ, которые плясали на дымчато-серой стене. Спинка длинного чёрного дивана была щедро освещена, в то время как люди, лежавшие на нём, были укрыты мраком. Сложив руки у груди, на боку в самом углу расположился хрупкий зверёк, загривок которого покрылся холодным потом. Зрачки под веками бегали, мышцы повреждённого лица вздрагивали, пальцы тревожно подёргивались. За сбитым дыханием следовали еле различимые поскуливания, длинный носик морщился, крылья его поднимались, опуская кончик чуть ближе к искривлённым губам. Кошмар запустил когтистую лапу в разум дремлющей девушки, смешивая все самые потаённые воспоминания и вымысел. Беделия уснула, стоило ей рассказать свою историю и в поисках тепла пасть в руки Нигана, а он не мог сомкнуть век. Подперев ладонью висок, мужчина лежал, не в силах оторваться от созерцания его живого существа. Девушка уже давно перестала говорить, но уши его всё ещё улавливали похожие на слова звуки. Будто заговорённый спаситель внимал её дыханию, вскрикам, дошедшим из царства Морфея сквозь стену сна, и шелесту неосознанных движений. Карие глаза изучали сжавшееся девичье тело, казавшееся таким сильным и оказавшееся таким хрупким. Теперь сквозь пелену темноты он видел все крохотные шрамики на её плечах и затылке, бугорки позвонков, шероховатости кожи. Все эти мелочи незаметны равнодушному взору, лишь долгий, внимательный и любящий взгляд пожалеет затянувшиеся раны прошлого. При первой их встрече на залитом кровью поле, при ссорах и пытках, играх и нежностях она представала в его голове белым зайцем, пушистый мех которого был запятнан чужой кровью. Со снежной мордочки зверька стекали холодные тёмные капли, у милого носика бордовая жидкость пузырилась, пропуская выходящие клубы воздуха, сильные лапки зарывались невидимыми коготками в почву, а в больших глазках кругленький зрачок вытягивался в острую линию. Этот зайчик мог убить… Он был силён и свиреп, его пасть обрастала клыками, но с виду безобидный зверёк вселял ужас в охотников лишь тогда, когда они ненароком схватят его за уши и поднимут над землёй, когда они обидят зверя… Его забавляли ангельское обличие и дьявольское нутро пойманной девушки, ему нравилось играться с диковинным и опасным существом, он чувствовал риск и был им опьянён. Но теперь не комок белого и нежного меха лежал перед ним, не заяц с волчьим духом и не ангел со связанными крыльями. Забитая и исхудавшая волчица, могучий зверь, затравленный судьбою, скулил во сне и клацал белоснежными зубами. Шкура хищника была исполосована кинжалами, продырявлена стрелами и порвана капканами. Все видели в юном и слабом волчонке жертву, трофей, а он лишь хотел выжить. Без стаи и чужой плоти… В конце каждой битвы замученный зверь скорбяще выл, покрывая свою морду вражеской кровью, и слёзы лились из его хищных глаз. Мужчине захотелось коснуться сбивчиво вздымающихся рёбер дремлющего зверя, приласкать его, успокоить. Татуированные пальцы замерли в воздухе над телом девушки, а затем медленно опустились, продвигаясь вперёд по мягкой ткани её майки. Подушечки нащупывали волны поднимающихся рёбер, дойдя до последнего они ощутили резкое падение: лёгкие Беделии сжались, прогоняя кислород вон. Приглушённый вскрик донёсся сквозь закрытые уста. Сердце Нигана заныло от солёного переживания, спаситель без колебаний обхватил холодное тельце, прижал его к себе. Его губы коснулись макушки солнцеликой девы и не решились оторваться. Зарывшись носом в русые волосы, он втягивал дурманящий запах. Тёмные глаза его зажмурились, а брови жалобно сдвинулись, целующие губы сжались. Крепкие руки его держали единственное родное, единственное живое, что у него осталось. Спустя тягучие мгновения кошмар отступил, Беделия обмякла и согрелась, а боль сошла с её ясного лица. Спокойное сопение и медленный пульс возлюбленной одарили сладостной тишиной и мужчину, не разрывавшего цепких объятий. Его голова погрузилась в материю подушки, сон взял разум измором. Утренние лучи проникали в заводской зал сквозь огромные пыльные окна; металлические сваи, покрытые ржавчиной, отбрасывали длинные тени. На теннисном столе одиноко лежала ракетка, на коричневом кресле валялся и сам мячик. Опустошённая рюмка валялась на одной из своих граней среди простора длинного обеденного стола, грозясь скатиться и рвануть вниз. У одной из стен рядом с огромной печью были выложены дрова, заготавливаемые на зиму. Центр залы был освобождён от станков, пустой он ждал общих сборов, когда главарь становится на пьедестал уровня второго этажа и экспрессивно проповедует, выступает перед своим народом. Это огромное, высокое и светлое пространство служило и местом отдыха, и местом зрелищ, местом наказаний и хвальбы. Не удивительно, что в рабочие часы оно пустовало. По утрам люди лишь проходили залу насквозь, не задерживаясь и спеша перейти в другое крыло гигантского завода. Сейчас же мало кто торопился. Редкие жители святилища, сонно зевая и потягиваясь, плелись к своим рабочим местам. Пара торговцев медлительно разворачивала в углу рынок; охранники, лениво раскинувшись на диванах, чистили оружие, готовились к пересменке; уборщица, тяжело шагая, несла ведро полное воды и швабру, пересекая тени на бетонном полу. На возвышении за жёлтым заборчиком стояла девушка в измятой одежде и с кружкой травяного чая в руке. С высоты второго этажа она глядела вниз на пробуждавшуюся жизнь Святилища. Уголок её губ растянулся в нежной улыбке. Она полюбила это место, особенно в час, когда вольный люд силился проснуться, а завод дышал простором и тишиной. Положив локти на холодную изгородь, она слегка наклонилась, устремив взор в простор за сеткой окон. Родимый лес уже давно очнулся, с лёгкостью она могла себе представить утреннюю трель птиц и жужжание расправивших крылья насекомых. Делая очередной глоток чая, она ощутила запах травяной заварки и с наслаждением сомкнула свои ресницы. - А я тебя потерял, - послышался заспанный голос позади. Она лишь повернула голову в его сторону. - Объявления о пропаже по всему поселению расклеить ещё не успел? - с хитрой улыбкой ответила Беделия, принявшись снова разглядывать первый этаж. Прыснув от смеха, Ниган сделал пару ленивых шагов вперёд и нагнулся, приобняв Беделию. Оставив поцелуй на женской спине, он положил подбородок ей на плечо. - Не успел ещё, хотя копам звонить собирался, - отшутился глава Святилища. - Ты как вообще выбраться сумела, меня не разбудив? - Ты разве не знал? Я ниндзя. - С иронией шепнула девушка, добавив следом. - А вообще… Спасибо, благодаря тебе я выспалась впервые за долгое время. И выбираться из твоих цепких лап, действительно, было нелегко. Но, к счастью, ты спишь как младенец! Ма-а-аленький такой, хех. - Тише, не хватало ещё, чтобы рабочие услышали, - засмущавшись, ворчал главарь Святилища. Лениво он отпрянул от девушки и, сделав шаг в сторону, встал рядом; мужчина скопировал позу девушки, согнувшейся и облокотившейся на металлическую перегородку. Медленно переведя внимание от блестевшей в прямоугольных лучах солнца пыли на хозяина этого места, Беделия протянула ему кружку с остатками остывающего чая. Сквозь полуприкрытые веки они взглянули друг на друга. Заспанную вмятинку на его щеке, растрёпанные волосы и отросшую щетину увидела она, а он - опавшую ресничку, соринку в уголке глаза и взъерошенные брови. Неопрятность не отталкивала, а притягивала своим теплом и простотой. Отношения без прекрас, когда никто не пытается изобразить себя идеальным, так удачно подходящим к объекту влюблённости. Два человека, ощутившие на себе запах приближающихся перемен и пьющие один травяной кипяток, не были безупречны ни при первой негаданной встрече, ни на дороге ненависти, ни на тропе любви. - Давай я сварю кофе, а то эта дрянь с сорняками меня усыпит. Кто вообще пьёт чай утром? - Мягко приступил к действиям Ниган, выпрямившись и размяв плечи. - Раз мы пили, то как минимум одна сумасшедшая и один бородатый таракан. Я нашла это вместе с чайником там на баре; чая у вас совсем мало, а кофе там и вовсе отсутствует. - Саркастично улыбаясь, произнесла Беделия и изобразила максимально задумчивое личико. - Машинку для бритья с насадками я тоже поискать успела, да только решила, что проплешины - это ещё хуже. - И как долго ты собираешься меня этим попрекать, поганка? - Пока перед моими очами не предстанет любимая щетина, батюшка всемилостивый. Еле сдерживая язвительный хохот, вызванный мило осуждающим лицом сурового мужчины, девушка поклонилась, в мольбе соединив ладошки. Ниган закатил глаза и качал головой, не скрывая ухмылки. «И с каких это пор амбассадор шуток не я, а она. Теряю хватку рядом с этим лучиком.» - подумал он. Огонёк загорелся в зрачках, мужчина рывком подхватил отыгрывающую сценку девушку на руки, перевалив её на своё плечо. Та поперхнулась от неожиданности, и начала колотить преступника кулачками по спине. - В монастырь грешницу! В монастырь! - Сквозь хрипоту смеха кричал спаситель замогильным голосом. Разрываясь от хохота, солнцеликая перестала барабанить и крепче схватилась за футболку Нигана. Её пресс то напрягался, то расслаблялся, шатая мужчину. Он обхватил её ноги и понёс на свою кухню, находящуюся неподалёку от кабинета. Там он, действительно, начал готовить ароматный кофе, пока девушка сидела за небольшим обеденным столиком. - Какие у нас планы на сегодняшний день? - беззаботно поинтересовалась Беделия, разглядывая сильную спину баристо. «У нас?» - одновременно проскочила мысль в их головах. - Эти дармоеды клянчат с меня собрание. Придётся идти, терпеть их сопли, разнимать драки. А потом… визит в Александрию. - Выдавливал из себя глава Святилища. Мурашки пробежались по коже девушки. Её пальцы, готовые к нервной ломке, сомкнулись. Но с выдохом она сняла с себя смятение и губы растянулись в чуть асимметричной улыбке, так выделявшей её среди тысяч других. - Так! Памперсы своим детишкам поменяешь, нравоучения прочитаешь. Ничего необычного, ты справишься. А в Александрию поедем вместе. Мирить вас буду. Чтоб на мизинчиках поклялись! - Попыталась ободрить возлюбленного и снять хоть немного от ноши ответственности, которую он водрузил на свою голову. - Да им хоть меняй, хоть не меняй, всё равно всё вокруг засрут. А про мир... Я не против, но лишь на определённых условиях. Люди - это ресурс, который нельзя терять. Я не хочу войны, но и голода для своих людей тоже. Твоя позиция пригодится на сегодняшнем сборе. Присоединишься? - С еле уловимыми нотами раздражения и переживания в голосе поделился проблемой отец всего завода. Лицо его стало снова пасмурным, возвращаться в реалии жизни не хотелось. Солнце постаралось отогнать своим светом пасмурные перемены в настроении мужчины. Девушка поднялась с сидения, перегнулась через столик и, притянув пальчиками футболку Нигана, поцеловала его в лоб, быстро увернувшись от выставленных навстречу губ. И снова вспыхнул огонёк в шоколадных глазах. Не дав обманщице отстраниться, он притянул её к себе, впившись в губы. Беделия не удержалась и, промычав, снесла телом со стола сахарницу и ещё какие-то столовые приборы. Руки её резко поймали крепкую мужскую шею, и она попыталась поднять поясницу со стола и поймать ногами убежавшую землю. Но Ниган не захотел прерывать поцелуй, кусая нежные губы. «Кофе! Кофе!» - с усилием мычала девушка, до ушей которой донеслось шипение плиты, залитой коричневой пеной. - Млять! - рявкнул Ниган, оторвавшись от сладких губ и побежав обратно к плите. Грохот раздался за его спиной. Схвативший турку с кипящим кофе мужчина слегка сжался и зажмурился, стиснув зубы. Медленно он развернулся. На столе среди двух упавших кружек, рассыпанных чайных ложек и перевернутой тарелки с фруктами распласталась девушка. Ноги её носочками ловили пол, одна рука, согнувшись в локте, указывала вверх кулаком, а вторая свисала с края деревянного столика, усыпанного едой и посудой. Лбом она упёрлась в жёсткую поверхность дерева. Мужчина ожидал мат и проклятия, а услышал знакомый хохот. - Я тебе это припомню, таракан! - раскатисто смеялась она, - А помочь мне не хочешь? - Не хочу, - с издёвкой заявил спаситель, подошедший к девушке с заднего фланга. Скрестив руки на груди, он без капли стыда смотрел на изгибы фигуры. - Бессовестный, - с усмешкой негодовала падшая женщина. - Кофе пить будем? Или ты всё вылил? … Стол. Нервные люди. Тишина. Каждый в переговорной был готов перегрызть глотку коллеге, стоит лишь только открыть кому-то пасть и изложить из неё своё мнение. Напряжённо все молчали, пока недовольство заставляло кровь закипать. Саймон топал ногой, от чего Лора хотела собственными руками оторвать его усы. Арат, схватившись за свои осветлённые кудряшки, разглядывала карту, расстеленную на столе, и каждый раз, когда Лора хрустела костяшками, раздражённо прикрывала глаза. Мертвенным белым взглядом Дуайт прожигал окно. А Гэвин старался стиснуть зубы так, чтобы ничего лишнего не ляпнуть. В конце концов Саймон не вытерпел. - Опять набухался, сукин сын, - пробормотал усач, уставившись в пол меж своих ног. - Заткнись! Человеку уже и выпить нельзя? - оправдала босса Лора, почесав квадратное тату на шее. - Да он не просыхает уже далеко не первые сутки! Никаких действий предпринимать нам не позволяет! Всё бережёт этих александрийцев. - Изливал желчь Саймон. - Лори, этот ублюдок, Как бы мне не было больно говорить, прав. Были времена, когда он и раньше пил, но он никогда не переставал быть мужчиной с глянцевой обложки. А теперь? Весь оброс, куртку где-то потерял, не заваливает всех шуткам. - С сожалением говорила Арат, добавив шёпотом. - Он даже Люсиль в руки не берёт! Что-то не так… Раскрывший рот Саймон осёкся и задумчиво приклонил голову. Его ботинок снова начал стучать по бетонному полу. Лора, во многом в своей жизни обязанная Нигану, окинула всех вопрошающим взором и, не отыскав поддержки, устало вздохнула. Арат сглотнула прогорклую слюну. Девушка корила себя за слова, не красившие их босса. А Дуайт продолжал смотреть на грязные пятна, отпечатавшиеся на заводских окнах. Гэвин разомкнул вновь набравшую сил тишину. - К нему вчера примчалась девушка. Та самая с причудливым шрамом на пол лица. Не знаю, как её пропустили мои парни… Но опустим. Она сама вернулась из Александрии, значит, в этом что-то скрывается. Может, Нигс изначально содержал её в идеальных условиях, чтобы воспитать партизана для нас. Поэтому он запретил нам появляться в поселениях и искать этих беглецов. Он ещё держит хватку, успокойтесь. - Наконец-то выдал тайну, мучившую его уже пол дня, Гэвин. - Хах, то есть его очередная шлюшка - не совсем шлюшка! Ну даёт! - Расхохотался Саймон, хлопнув по столу. - Да не шлюха она! Чего вы привязались? - Возмутилась Лора, отчаянно оправдывающая босса. - Эта та девушка, которая его от шальной пули спасла? - поинтересовалась Арат. - Да, - недовольно прыснул Саймон. - Так она ещё и его телохранитель? Умеет же он солдат воспитывать! Днём она ему исправно служит, но даже ночью приказы не заканчиваются. - Прекрати, пошлый ты кусок дерьма! - проворчала Арат. - Может, он прав. Вы, конечно, не видели, но люди то по возвращению вам могли рассказать. Они вчера вдвоём разгуливали по всему Святилищу, смеялись без умолку. Охомутала она его. Быть беде от этой бабы… - Засомневался в своей версии Гэвин. Неожиданно для всех Дуайт подал голос. - Идёт, - отрывисто сказал верный пёс, уловивший шаги хозяина в коридоре. В ожидании сплетники умолкли, усевшись по солдатской выправке. В переговорную зашёл глава всего завода и захваченных поселений. Неизменная чёрная куртка вернулась на его плечи, как и красный платок, обвязавший могучую шею. Блаженно Люсиль, соскучившаяся по хозяину, лежала в его ладони. Зачёсанные назад тёмные волосы, обритая щетина, свежее лицо, не хватало лишь фирменной широкой улыбки. Он вернулся. Духовный подъём вложил в голову каждого из подручных надежду. Изучив внимательным взором состав участников, он в предвкушении ухмыльнулся. Волнение за неподготовленную девушку и ожидание бурной реакции на лицах его консервативных служащих смешались воедино. - Ниган, а мы уж подумали, что ты не придёшь! - не смог удержать свой яд Саймон. - Думать - это не твой стиль. Полагайся лучше в этом вопросе на меня. - Скучающе произнёс начальник, уступая место у дверного проёма второму человеку. Следом за Ниганом, спокойно вошла девушка с тем самым «солнцем» на лице, выражавшем смесь напускной строгости и неуверенности: хмурый взор её с надеждой цеплялся за мужчину, галантно придерживающего для неё дверь. В новой одежде: чёрной облегающей безрукавке и зелёных походных штанах, она выглядела по-настоящему атлетично. Беделия направилась к свободному стулу, Ниган не мог оторвать взгляда от стройных мышц, играющих на её открытых от ткани и волос плечах, от изящной шеи и контура подтянутой талии. Идеальный воин, казавшийся ему ночью загибающимся зверем, шёл впереди. «Счастье - её лекарство» - довольно подумал он и отправился на своё место во главе стола. Когда Беделия села напротив отца Святилища так, что Саймон и Арат находились справа и слева за углами стола, Гэвин быстрым взглядом и уверенным в себе выражением лица донёс до своих собеседников фразу: «Я же говорил! Она его агент!». На что усач недовольно цыкнул. - Тебя что-то не устраивает, Саймон? - подняв брови и заиграв жевалами, поинтересовался Ниган. - Имеется несколько факторов, - сдержанно процедил мужчина. - Так говори, - медленно сказал раздражённый босс, бережно положив Люсиль на стол. - Хорошо! Пока эти трусы сидят, засунув язык себе в жопу, я скажу! Александрия объединяется с Хилтопом и Королевством, эти ублюдки безмозглые хотят пойти на нас войной! Как мы это блять допустили?! Я же говорил, перебить их надо! Тебя постоянно нет, а сами мы не имеем права действовать! Приходится выкручиваться! Народ не понимает, где их лидер и что с ним! Недавно ты вообще уехал один в Александрию! Один! Люди были в шоке. А если бы трусы из-за стен догадались, что ты без защиты! Тебя бы убили, а наша империя пала бы. Потом ещё ты заявляешься на собрание с этой девкой! Что она тут делает? - Вспылил Саймон, подскочив со стула. - По-моему ты забываешься. - Прогремел гром среди туч. Ниган медленно встал, положив одну руку на стол, а второй обхватив рукоятку верной биты. От напряжения Гэвин сжался всем телом, находясь между мертвенно спокойным Дуайтом и неудержимым Саймоном, он наиболее остро ощущал неуместность выкриков второго. Скрип колючей проволоки, вновь царапающей поверхность несчастного деревянного стола, прорезал слух. Саймона будто за поводок одёрнули, он, по приказу переступая через собственное желание и гордость, усмирил собственный пыл и сел на место, как и подобает хорошему сторожевому псу. - Мои решения не оспариваются, а законы не нарушаются. Я думал, ты уяснил это на примере бежавшего Хорвата. - Приструнил своего подчинённого Ниган. - Я знаю… и прошу прощения, босс. - Натянуто слащаво процедил усач с залысиной на голове. Облегчённо Гэвин пару раз бесшумно похлопал по своему колену, испустив сдержанный выдох. - Ниган, надеюсь мой вопрос не будет лишним или неуместным. Но кто она? И почему здесь? - Осторожно подошла к загадочной теме вдумчивая Арат. - Не беспокойтесь, я и сама в силах, объяснить вам, кем я являюсь и почему я здесь, - с интонацией дипломата завела волнующий всех разговор Беделия. Ниган одобрительно кивнул. - Моё имя - Беделия. Какое-то время я жила в Александрии, но потом по некоторому стечению обстоятельств попала к вам. Скажу сразу, я ни на стороне александрийцев, ни на вашей стороне. Моя позиция - единое существование общин. Почему я здесь? Я посчитала нужным, принять участие в этом собрании, потому что имею некоторый багаж знаний о теме, которая вас всех так волнует. Война… Она приближается, поселения, с которыми у вас заключён, так сказать, устный контракт, поднимают восстание. Наша задача… потушить разгорающийся пожар… - объясняла простую истину «девушка со шрамом», вздрогнув на последних словах. - А я о чём, нам нужно нанести удар первыми! Так их и заглушим! - воскликнул неугомонный Саймон. Лора закатила глаза. - Заткнись, идиот, - прошипела Арат в сторону напарника, затем с интересом обратившись к новенькой. - Продолжай. - Мы не будем решать проблему насилием. Тогда войны точно не избежать. Для начала нам необходимо провести переговоры. Раскрыть то, что Святилище знает о их планах, рассказать о будущих потерях, предложить компромисс. Запугивать можно, но! Без убийств! И насилия! Я надеюсь, что все меня услышали. - Произнесла девушка, устремив прожигающий взгляд на Саймона. Ее голос стал строгим и звонким. Лидерские качества проявлялись в ней, но люди ещё не были готовы к слепому доверию. Уважение мешалось с подозрением и презрением. Знакомые карие глаза с гордостью глядели на серьёзного война, своего война. Арат и Гэвин с интересом вслушивались в речь девушки, гласящей о правилах будущих переговора. Лишь оскорблённый Саймон даже не пытался понять и принять чужую точку зрения: скрестив руки, мужчина продолжил топать ногой и скучающе смотреть на коллег. Девушка со шрамом поведала всем не только о войне, но и о неизвестном враге, идущим по её пятам. Всю историю Беделия умолчала, оставив лишь: «Он очень свиреп и опасен. Доказательство - моё лицо.» Недоумевающие спасители попеременно глядели на своего начальника, назревал спор о том, что чужачка принесет лишь проблемы, одна из которых уже у ворот. Спокойно Беделия окончила свою долгую речь и обвела на карте местность, где в последний раз видела Уильяма. Тяжелая дума давила на всех членов собрания. В этом докладе Беделия приняла на себя главенствующую роль, однако последние слова остались за первым главой Святилища. - Сегодня мы направляемся на переговоры в Александрию.