Возвращение домой из домика у озера произошло туманно и скоро.
За окном стучал дождь, окропляя крупными каплями всё вокруг. Компания уютно устроилась в гостиной, под лёгкую музыку из колонки, обсуждая дальнейшие планы на ещё два дня отдыха. Еды и выпивки было в достатке, лишая беспокойства за продукты и питание. Джин и Намджун, расположившиеся в центре дивана, активно спорили с Юнги, устроившемся в ногах Чона, что сидел на кресле напротив Кимов, о формате выступления и костюмах на выход их команды на соревнованиях, пока Хосок переписывался с начальством по поводу работы и следующих смен, до его увольнения с началом подготовительных в университет. Чимин тихо посапывал на плече Чану на кушетке справа от дивана, Им читал книгу о фотографии. Идиллию прервал пронзительный телефонный рингтон и, последовавший за ним, грохот книги Чану об пол. Неизвестный номер старательно пытался дозвониться до Чимина, что подорвался, как ошпаренный, на звук собственного мобильника. - Пак Чимин? – вопрошал неизвестный мужчина. - В-верно, чем могу помочь? – спросил дрожащим голосом омега. Остальные, утихнув, уставились в ожидании на друга. - Ваш папа пришёл в себя, вам необходимо прибыть в больницу… – больше Пак не слушал, вскочив и рванув в комнату, для сбора вещей. Компания всё ещё ничего не понимала, переглядываясь в тишине. Первым отмер Чану, проследовав за своим парнем, а уже за ним поднялись все остальные. - Что случилось, Чим? – осторожно поинтересовался подросток, глядя, как судорожно швырял вещи в свою сумку Пак, снося по пути всё, что мешало. - Папа, это папа, – запыхавшись, начал Чимин, - его…нужно срочно в больницу, меня попросили приехать. Более слова не требовались. Ребята оперативно собирали собственные вещи, после приступив к сборам еды и напитков. Спустя тридцать минут, всей дружной толпой, подростки выдвинулись в путь. Дорога проходила в напряжённой тишине. Никто не знал, что случилось конкретно с папой Чимина, кроме Чану и догадывающегося Хосока, что знал, что у мистера Пака серьёзные проблемы с алкоголем и приезд в больницу может кончится…по – разному. Всё время солнечный, хохочущий и приставучий Чимин, сидел бледнее смерти, пустыми глазами глядя вперёд. Юнги и Чану держали руки Чимина, периодически сжимая чуть сильнее, пока тот, уложив голову Иму на плечо, хватался своими пальчиками в ответ. Джин и Намджун были спереди, сосредоточенно обдумывая свои действия по прибытии в клинику и как лучше поддержать младшего, стараясь самих себя держать в руках. Хосок снова остался в кузове, в одиночестве переживая за друга и его папу. Всё – таки не чужие люди, а тем более, зная чувствительность и ранимость Пака, было страшно предполагать, что происходит внутри омеги, несмотря на внешнюю беззаботность и дурашливость. Порой Чимин мог скрывать очень многое и до последнего, что хорошо подтверждает то, что он несколько лет толкал ЛСД по указке Минхо, а друг, единственный, на тот момент, и лучший, был даже не в курсе. Что твориться сейчас в маленькой и уязвимой душе, не брался предполагать никто. Добравшись до больницы, на удивление парней, ребята встретили мистера Кима и мистера Има, собственной персоной. Покинув автомобиль, компания собралась перед взрослыми. - Пап? – начал Джин, - что происходит? – мистер Ким прошёл мимо сына, всё ещё злясь на ребёнка из – за ссоры, мудро решив, что сейчас не место и не время обсуждать взаимоотношения между ними, вместе с мистером Имом направляясь к Паку. - Чимин, – вкрадчиво начал Мингю, - это главный врач больницы, мистер Ким Син, у нас с ним к тебе разговор, так как ты единственный родственник мистера Пака, выслушаешь нас? – мужчина старался говорить мягко, чтобы не напугать и постараться уговорить ребёнка принять правильное решение, однако Чимин всё равно напрягся, выдавив тихое: - Хорошо… Все проследовали за взрослыми, на второй этаж, к кабинету мистера Сина. - Ребята, прошу всех остаться здесь, а мы поговорим с Чимином наедине, - попросил Мингю, обращаясь к остальным подросткам. - Но пап…, – попытался возразить Чану. - Сынок…, – начал было Мингю. - Всё хорошо, Чану, я скоро вернусь, и мы все сходим к папе, о’кей? – улыбнулся Пак, прерывая мистера Има жестом руки. Кивнула вся компания, оставшись в ожидании вестей за дверью. В кабинете было прохладно от кондиционера и приятно пахло корицей и пряностями, успокаивая натянутые нервы. Подростка усадили на диван и вручили стакан воды. Чимин, осушив до капли, отставил посуду и вперился пытливым и взволнованным взглядом во взрослых, что стояли напротив него. - Что вы хотели со мной обсудить? Папа, он, что… – поник омега. - Боже, нет, он жив, детёныш, он жив, – Мингю присел рядом, хватая руки Пака и нежно поглаживая тыльные стороны ладоней кончиками больших пальцев, успокаивая. - У нас к тебе разговор по – поводу его недуга, Чимин, – вступил Син, - позволь быть откровенным, я осведомлён о его истории болезни и, если так пойдёт дальше, исход может быть плачевным, но есть выход, – взор, полный надежды, устремился на главного врача, - у меня есть знакомые, которые управляют клиникой, специализирующейся на подобных пациентах и я связался с ними, – Пак, расслабившийся было от поглаживаний мистера Има, вновь напрягся, - твоего папу примут там и назначат лечение. При правильном подходе и поддержке близких, есть шанс, что он справиться и вернётся к прежней жизни. Нормальной жизни, Чимин. – мужчина замолк, позволив переварить услышанное, пока младший нечитаемым взглядом смотрел сквозь. «Нормальной жизни», «прежней жизни», «клиника, специализирующейся на подобных пациентах», «поддержке близких», слова набатом били по голове, заставляя ту гудеть. Что дальше? Сколько это будет стоить? Придётся вернуться к Минхо? В приют? Что будет с Чимином? Как поступит сам Чимин и готов ли он оказать эту самую «поддержку близких»? Вопросы жужжали разъярённым роем пчёл, болью отзываясь глубоко в душе, терзая и раня сердце. Заприметив волнение и растерянность младшего, заговорил Мингю. - Послушай, милый, мы будем рядом, я буду рядом, ты сможешь жить, как раньше, можешь жить у нас, если пожелаешь, пока твой папа поправляется. Ты не один больше, – повторяя слова собственного сына, уверял мистер Им, - Что скажешь? – искреннее желание помочь искрилось в глазах старшего, заставляя верить, наконец – то правда верить, в лучшее. - Жить с вами? – повторил Чимин, заглядывая в глаза Мингю. - Да, с нами, Чану будет рад, – тепло улыбнулся старший омега. - Но…сколько это будет стоить? Что требуется от меня? – уточнил Пак у врача. - Об оплате не беспокойся, всё уже решено, нужно лишь твоё согласие и подпись. – оповестил Син, кивая сам себе. - Как это? Только подпись? Но кто…? – осознание настигло быстро, и он резко повернулся на Мингю, что аж дёрнулся. - Ох нет, солнышко, есть благотворительный фонд, что занимается подобными случаями, не переживай, ты никому и ничего не должен, – поспешил успокоить взволнованного подростка омега. Чимин слышимо выдохнул. - Ну раз так, тогда я согласен, где нужно подписать? – воодушевился Пак. Получив нужные бумаги, парень тщательно изучил бумаги, в которых оговаривались сроки и условия лечения. Там же был указан фонд, оплата от которого поступила на лечение и восстановление после него. Чимин поверить не мог. Он столько лет не мог справиться с алкоголизмом папы, лишь старательно скрывал и научился вести себя, совершенно не вызывая подозрений о нужде в деньгах или чём – то ещё, а теперь…теперь действительно есть шанс на…будущее. Будущее со здоровым папой и совместными вечерами с ведром мороженного и лёгкой комедией, болтовней об альфах и всякой ерунде, с объятиями и нежными поцелуями в лоб при встрече и прощании, с семьёй, о которой он и мечтать забыл, совершенно точно приняв реальность. Он один. Больше нет папы, жив он или мёртв. Пак Чимин сирота. Больше нет. Поставив подпись в графе с собственным именем, как единственный родственник, Пак почувствовал влагу на собственных щеках, а он даже не заметил, что плачет, а следом тёплые объятия окутали нежными руками Мингю, трепетно прижимая к себе. Улыбки, подаренные друг другу старыми друзьями, младший уже не видел. В палате пахло медикаментами и писк приборов раздражал с первых секунд пребывания внутри. Чимин поморщился и вошёл внутрь на негнущихся ногах. Папа…его родной и любимый папа лежал на белых простынях: бледный, исхудавший, с впалыми щеками и болезненным цветом кожи. От полного жизни и света омеги осталась лишь оболочка, что гнила на протяжении многих лет, без шанса на выживание и возвращение того лучезарного и яркого мужчины. Вся компания бесшумно вошла вслед за другом, внутренне содрогнувшись от картины перед ними. Чимин вмиг стал крошечным и уязвимым, рядом с близкими. Опустившись на колени перед единственной родственной душой на постели, всё на что хватило ребёнка, тихо прошептать спящему: - Мы справились, па…ты же обещал…++++++++++
За окном моросил мелкий дождь, навевая тоску и уныние. Ветер пел грустную песнь, завывая раненной собакой. В палате сидели трое, помимо больного. Вот уже трое суток, с момента перевода папы Пак в специализированную клинику, ребята, по очереди, дежурили у четы Пак, оберегая сон старшего омеги и подбадривая младшего, кто как умел. Например, Намджун с чего – то решил, что именно сейчас Чимин нуждается в обучении боксу, спустя час уговоров и аргументов в стиле «спорт – это жизнь», Паку надоел не только спор, но и сам альфа и пришлось согласиться, попросив свалить по – добру по – здорову. Джин таскал вкусные пирожные и домашнюю еду, чтобы омега не голодал. Хосок и Юнги заставляли гулять и вместе выводили подростка в парк у клиники. Чану утешал самим своим присутствием, а ещё болтовнёй о будущем, планах на тусу с выпускниками на выпускной, помощью с уроками, поскольку пропускать приходилось катастрофически много, помогал с делами студсовета. Несмотря на то, что ребята всё ещё были в шоке, узнав подробности жизни друга, старались сохранять спокойствие, быть рядом и помогать. Жизнь потихоньку устраивалась. На четвёртый день, не выдержал Юн. - Чимин, я понимаю, что тебе сейчас тяжело, но твой папа здесь. Он лечится и в порядке…на сколько возможно. Нам пора тренироваться. Соревнования уже на носу, а тебе пора снова «ожить», – терпеливо излагал свои мысли Мин, следя за реакцией Пака. - Ты прав, – вздохнул, протяжно, неизбежно смиряясь с участью, Чимин. Он и сам прекрасно понимал, что сидя у койки родителя, не поможет ему быстрее избавиться от зависимости, но иллюзия помощи помогала справляться. - Парень прав, Мин-ни, – прохрипел старший, приподнимаясь на локтях, неожиданно. Юнги и Чимин вздрогнули, синхронно повернувшись к мистеру Паку. - Папа… – прошептал младший. - Я в порядке, я справлюсь в твоё отсутствие. Живи, солнышко, а я буду тут тебя ждать и поправляться, обещаю… – старший закашлялся и откинулся на подушки. Чимин подскочил к родителю, помогая улечься и шепча бесконечное «я люблю тебя, мы справимся». С тех пор, тренировки вошли в привычное русло, а омега вернулся в школу.++++++++++
- Выпускной назначили на 25 июня, нам необходимо подготовить список необходимого: украшения, приглашения, закуски и напитки, определить бюджет, составить смету и уложиться в неё. Всё ясно? – серьёзно вещал Чимин, сидя во главе стола на собрании студсовета. Ученики кивнули. – Тогда, прошу ответственных за организацию праздников предоставить список необходимого, а отдел финансов составить бюджет. Будут вопросы, обращайтесь ко мне. Все свободны на сегодня, – Пак устало потёр шею и поднялся с места, покидая кабинет. День выдался сумасшедшим. Чану ожидал напротив класса. - Ты очень горяч, когда отдаёшь команды, детка, – пророкотал в ушко омеги Им, обвивая талию парня руками. Чимин прыснул и шутливо оттолкнул своего альфа – самца. - Ты не выносим, Им! – визгливо, срываясь на хихиканье. В столовой было полно школьников и преподавателей. Все торопились отобедать и отправиться в класс, кроме компании подростков у окна. Завидев опоздавших, Пак вскочил с места. - Юн-ни! Сюда! – он размахивал руками, привлекая внимание, кажется, всей школы. Юнги закатил глаза, тащась впереди Хосока, что зевал без остановки. - Ещё раз так меня назовёшь, паршивец, я тебе тресну, – бухтел Мин, падая на стул рядом с младшим. - А чё это мы такие сонные? – хитро улыбнулся Джин, наклоняясь ближе к парочке впереди себя. - Пошёл в жопу, Ким, я готовился к выпускным, – Чон бросил раздражённый взгляд на альфу и, сложив руки на стол, уронил на них голову. - Понимаааю, – протянул, откровенно насмехаясь, Джин и вернулся на место. - Давай вещай, с чего мы начинаем твой план, мало времени, – подгонял Юнги, обеспокоенно поглядывая на Хосока. Джин заметно оживился, кинув взгляд на Чимина и вернул своё внимание Юнги, сияя улыбкой. - Чимин, – глядя на Юнги, проговорил Ким, - провернёт свою лучшую аферу, в которой ты ему поможешь, Мин, – Сокджин довольно улыбался во все тридцать два, наблюдая, как вытягивается лицо Юнги и как медленно поднимает голову Хосок, стреляя яростным взглядом в альфу. Всё гениальное просто, молвил философ.++++++++++
Тренировки, с приближением соревнований, сводили с ума Юнги, вслед за ним и команду. Просьбы – приказы переросли в командирские указы, без права на ошибку и отказ от исполнения. Теперь уже официально Мина нарекли гномом – командиром – прапорщиком – тоталитарием и прочим означающим крайнюю степень жестокости и непреклонности. - Реще, Ким! – верещал остервенело на старшего, коему приходилось лишь смиренно следовать словам и повторять, повторять и…повторять, смиряясь да не отсвечивая. Всё же омега старался и во благо общей цели – победить и навалять банде Бан Чана. Те свирепели на глазах. Угрозы посыпались и другим командам, мол «участвуешь, пеняй на себя. Последствия – пиздец, закачаешься, мама родная не узнает». Ранее подобного не замечалось настолько очевидно. Все знали, что с компашкой старших только безумцы связываются, а их было меньшинство. Тем не менее под раздачу попали почти все участники соревнований. Кто – то отказывался, кто – то взбрыкивался и продолжал начатое, вызывая немое восхищение или недоумение у остальных. У ребят же поприбавилось забот. Папу Пака продолжали лечить и тот шёл на поправку, Чимин юлой вился рядом, помогая и подбадривая, а – ки ярая фанатка собственного папаши – исключая помпоны и кричалки. Хосок, как проклятый, готовился к выпускным и вступительным, работая, как лошадь полевая, одновременно пытаясь не откинуться и успевать тренироваться с остальными, балансируя лучшим канатоходцем, меж двух состояний: всё – таки откинуться или вывозить. Джин работал над портфолио и навыками модели, стараясь игнорировать выпады своего родителя и ограничив общение до «Привет – пока». Намджун занимался в зале боксом, стараясь поддерживать и улучшать, по – мере состояния, форму, помогал предкам в мастерской, обретя мечту открыть собственный зал для тренировок финтам на скейтборде, роликах и прочем, чем заразил и Юнги. Тот воспылал. Пусть характер оставлял желать лучшего, как для педагога у детей, омега старался брать мастерством и навыками. Соревнования, и тут они пригодятся, докажут уровень, с которым Мин придёт к преподаванию. Чану упарывался над собственными навыками фотографа и старался найти свой путь, чтобы лучше отразить помыслы на фотобумаге. Короче говоря, пахали за троих, каждый по – своему. День соревнований выдался крайне ярким и жарким. Солнце нещадно палило, грозясь к херам сжечь нерадивых людишек за все грехи. Ветер и тот утих до минимума, подсобляя идее задохнуться. Компания, собравшись ни свет, ни заря, оттачивала усвоенные трюки и проходки, доводя до идеала, по скромному мнению, Мин Юнги, по – совместительству, главного зачинщика сей сходки с утра по – раньше. На удивление и радость омеги, справлялись на «ура», не запоров ни одного повтора. Отправив мучеников на заслуженный перерыв, все разошлись на полтора – два часа, затем, снова тренировка и подготовка к вечеру. План Джина требовал исполнения. Начать предстояло Чимину. Дошаркав, а по – другому не назовёшь шорох подошв кед от самой заброшки до не безызвестного полуамбара, Пак просеменил внутрь, сталкиваясь с усмешкой на противной – отнюдь не по виду, а по отличительной особенности влиять на омегу, давя аурой – роже Минхо. - Приплёлся – таки, – вещал упомянутый, чуть не присвистывая от радости и собственной «правоты». Хозяином положения прошествовал навстречу к прибывшему. Потребовалась вся выдержка и актёрское мастерство, доведённое до автоматизма, спасибо тому же Минхо и нескольким годам работы с ним, скрываясь, с периодичным успехом, от папочки – Цербера – Хосока. Останавливаясь в шаге от «работодателя», Чимин решил не томить. - Ага, – понуро опустив голову в мнимом подчинении, - ты был прав, Минхо. Мне нужна твоя помощь. Есть товар? – глазки щенячьи, интонация соответствует просяще – молящей моське. Не справился, малец, пришёл каяться. Ага. - Что ж, – хмыкнув, превосходяще возвышаясь над «поверженным», - по старой дружбе подсоблю, вот, – пакетик с узнаваемым содержимым опускается в ладошку подростка. - Сбывать на соревнованиях, прибыль, как обычно, и, Пак, – угрожающе нависнув над младшим, - не смей рыпаться, усёк? – поддев подбородок омеги, альфа оскалился вызывающе. О «спалиться» и речи не шло, влетит всем без разбору мол «принудили – заставили». - Усёк, – кивнув. Боле не представлялось необходимым выслуживаться. Дело в шляпе, господа. Вторая часть плана за Джином. Ровно в 20:00 скейт – площадка преобразилась до неузнаваемости. Тёмные волны тихо покачивались, остужая берег. Полная Луна отражалась в водах, играючи переливаясь. Звёзды сияли. Вокруг площадки расположились прожектора, поставили стол судей, музыкальную систему, напитки и закуски ломили столы. Повсюду сновали туда – сюда подростки, студенты, взрослые, наблюдатели, участники и случайные прохожие. Представление угрожало, вскоре, разнести в щепки побережье басами музыки и азартом соперничества. Компания собралась по – раньше, изучающе оглядывая присутствующих. Нервозность и волнение ни к чему, всё зазубрено до отскакивания, в случае парней, от пяток и стоп. Не хватало рядом лишь младшего, что слонялся, сбывая товар, как полагает маленькому дилеру – недоучке, но вовсе не неумелому. Почти по – кошачьи избавляясь от таблеток веселящих, Чимин осматривался и на наличие собственного кошмара в лице целой банды в сборе, что на удивление не имела в своих рядах главаря. Опаздывает? Наблюдает со стороны? К чему? Отбросив не нужные домыслы и попытки распознать мотивы, омега вернулся к делу. Время близилось к началу торжества колёс – уже не веселящих изнутри, исключительно снаружи – стрелки неумолимо близились к девяти, когда огласили направиться регистрироваться и готовиться к соревнованиям.++++++++++
Drummatix – Священный Мошпит
Ветер свистел снаружи, мотор рычал под крышкой капота, а руль приятно вибрировал в руках матёрого гонщика, рассекающего ночное пространство за городом на чёрно – жёлтом дьяволе. Дорога стелилась ласковой кошкой, предоставляя простор для роста скорости и безумства в глазах мужчины на водительском. Справа угрожающе свирепел блестящий обманчивой холодностью Audi R8 RWD, отчаянно желая обогнать и оставить ни с чем главного, но не единственного, соперника на вечер. Моторы автомобилей разрезали тишину лесополосы, пронзая своим рёвом. Адреналин возрастал в геометрической прогрессии, награждая повышенной сосредоточенностью и даруя несравнимый ни с чем кайф. Маневрируя на асфальтном полотне, «звери» почти летели. Свернув на повороте направо и демонстрируя идеальный дрифт, впереди идущий хмыкнул, Audi уступал в мастерстве. Тачка бесспорно превосходна. Быстрая, резвая и дикая. От чего – то становилось грустно, водитель её не достоин. Такую ласточку гонять нужно с умом и правильно. А не рвать её возможности в угоду собственной прихоти превзойти. И для чего? Не ясно. Тем временем, малышка сзади начинает вилять, раздирая глотку в рвении вырваться вперёд. Сенна весело препятствует, предсказывая движения. Миновав лесную чащу, вырываются к мосту через небольшую речушку. Впереди – упомянутый мост и чернота ночи, пустота зрителей, без свидетелей побеждённым придёт один, Луна и звёзды – вот все компаньоны на заезд Интерес повышается: дорога достаточно широка и предусмотрительно перекрыта для посторонних для сегодняшнего развлечения. Словно хищный кот играет, мастер, с мышкой позади себя, что так остервенело доказывает свою упрямость и крутость. Позволив авто поравняться, снижая развитую скорость, Чон кидает взор на своего соперника, буквально почувствовав на себе испепеляющий взгляд, но так и не увидев – тонировка в противовес желанию, скрывает всё. Что ж, узнаем на финише, кто такой смелый. Пролетая, чуть поддаваясь или наоборот, вырываясь вперёд, Чонгук уже откровенно веселился. Навыков и опыта у противника не достаёт, однозначно, но упорство и уверенность, с которыми ему кидают вызов даже восхищают, заставляя любопытство разгораться. Кожа о кожу скрипит в салоне McLaren под аккомпанемент движка. Из того, что в Audi, мог бы выйти отличный ученик, позволь он обучить себя. За этими мыслями показалась финишная прямая. Шутки в сторону. Мотор взвыл пуще прежнего, стрелка спидометра взмыла вверх, указывая пределы скоростей, скулы выделись чётче, в глазах плещется ядовитым коктейлем азарт и чистое наслаждение ситуацией. Carbon на 250 км/ч. Надо отдать должное, Audi не отставал. Поиграйся Чон чуть дольше, кто знает, может противник и стал бы победителем, но на то Гук и профессионал, раз веселье умело граничит с серьёзностью настроя. При подобной скорости уже у финиша – безумство – контроль всему голова. Недооценить противника – себе дороже. Вырвавшись ещё вперёд, крутанулся автомобиль, поднимая клубы дыма, оглушая скрежетом шин, останавливаясь аккурат у финишной, со стороны исхода, напротив – так и не пересекая – серая бестия, слепя фарами. Шах и мат, господа. Будьте осторожны с теми, кому бросаете вызов. Вальяжно покинув свою «детку», Чонгук останавливается у водительской двери сегодняшнего соперника. Любопытство съедало, если быть откровенным. Спорткар явил хозяина: молодого альфу, чуть старше собственного сына, показались и горящие яростью, но признанным поражением глаза. - Бан Чан, – протянул руку молодой человек, дребезжащим раздражением, получил в ответ холодный и серьёзный взгляд и пожатую ладонь. - Чон Чонгук, – оценивая юношу с головы до пят. - Но, смею быть уверенным, ты и так в курсе, мальчик, – не без доли издёвки за наглость и излишнюю самоуверенность. Реакция порадовала – бесится пуще, контроль почти утерян. - Всё так. Прекрасно водите. Не даром слухи водятся о дьяволе. – внешне спокойно, внутри ураган. Глаза сужаются, кулаки напрягаются. - Благодарю. Твои навыки оставляют желать лучшего, но пыл твой похвален. Найди ему применение, будет тебе счастье. – разворачиваясь на пятках, омега приближается к своему законному месту в любимом автомобиле, но насладиться победой и прекрасно проведённым вечером не дают. Злой взгляд и хмурое выражение лица, узнаваемые из тысячи, тормозят аккурат у двери на водительское. Блядство. - Тэ… – сглотнув ком в горле. Докатался, теперь расхлёбывай. Хищно и грациозно, подобно ягуару, муж подбирался к своему супругу, бушуя раскалённой лавой на дне зрачков. Ничего хорошего это не предвещало. - Прекрасный заезд, господин Чон, – со сталью в голосе. Вот теперь прошибло ознобом и мурашки послушно прогулялись от затылка к пояснице. Остаётся позорно капитулировать, но только перед любимым. - Могу… Прерывают, хлёстко отчеканив: - Ещё как, господин Чон, ещё как, – оскал хищный и похабный (?), - подвезёте на соревнования сына в городе? – уже обойдя авто и вальяжно присаживаясь на пассажирское. Подвезёт, как миленький. Противник позабыт, да и скрылся уже за деревьями на пути к выбросу собственной ярости за проигрыш и на самого себя.++++++++++
Свет прожекторов слепил и ощущался пожарищем на лопатках, заговорчески поджигая и так накалённую атмосферу борьбы за первое место и звание лучших. Стук колёс об асфальт слышался чётко, жёстким счётом при показе себя. Этого момента ждали всю свою сознательную жизнь и конкретно пару месяцев точно. Тренируясь, сбивая руки и ноги в кровь, ломая собственные средства передвижения из жажды к победе. Участники бесспорно были хороши и подкованы в вопросах трюков и показе умений и навыков, отточенных здесь же в будни и выходные. Каждая команда достойно отстаивала своё право оставаться в претендентах на выигрыш. Юнги, Хосок, Джин и Намджун ястребами следили за движениями, исполнением и игрой, что была частью демонстраций. Гул зрителей стихал на время выступления. Затаив дыхание, до удушья, все ожидали разного: хорошего представления, искусных и сложных трюков, неожиданностей. Чану ответственно прижимал к себе портфолио ребят, для передачи оного в руки судей перед перфомансом непосредственно. Чимин всё ещё шлялся, сбывая и не отсвечивая, чем страшно бесил Юнги. От графика отстают. Джин выполнил свою часть плана, оставалось дождаться младшего и выступить, как отрабатывалось тысячи раз. Закончив юрким и впечатляющим хард флипом, пока остальные сокомандники исполняли вращения на 180 и 360, зрители взорвались улюлюканьем и криками, а судьи аплодировали, очередные участники удалились с площадки ожидать результатов и отдыхать. Взволнованность и предвкушение нарастало. - Йоу, – Пак подскочил, навалившись на Хосока, пугая до вздрагивания всех внутренностей вместе с хозяином этих самых, сообщив о своём появлении. Бросая взгляд на топчущегося у судей Има, получая в ответ тёплую улыбку и молчаливое «удачи», Чимин переключился на Юнги, споткнувшись об его взгляд. - Сори – сори, Мин. Покупатели доставучие попадаются, я в норме и готов. – встрепенулся и отряхнул шмотки, сбрасывая напряжение в теле. - Лучше бы так. Погнали рвать жопы ублюдкам, как умеем. Чисто и красиво, – хищный оскал и блеск серьёзно настроенного на победу человека подбодрил остальных и вместе двинули показывать себя. Номер был до безобразия прост и сложен одновременно: показать себя настоящими. Чимин впрыгнул резвой козочкой в ролики, Хосок и Джин схватили своих «коней», а Намджун поравнялся с Юнги, придерживая, и свой и друга, скейтборды. - Юн, – дождавшись обращённого внимания, - ты та ещё заноза в заднице, не знаю за какие грехи ты мне в жизни, но… – животрепещущая пауза, не судите, ситуация и атмосфера располагают, на пополам с изогнутой бровью в удивлении от лидера компании, - я рад, что мы есть друг у друга. Друзья то бишь, вау. Ото было немного не понятно всё это время то, блять. Ладно, трогает, чего уж там. - Погнали, громила, – с теплотой, впервые!, улыбкой в голосе. Исполнение, когда – то давно, было решено начать с привычного многим, но не всем – вражды и безразличия. Юнги и Намджун исполняли рок – н рол, изображая преграждение путей друг другу, Чимин и Хосок петляли по площадке виляя и уворачиваясь друг от друга, при этом пытаясь «поймать» оппонента в свои «сети». Центром выступал Джин – невидимой нитью и поддержкой объединяя каждого из своих друзей, вразумить пытаясь и перекручивая ситуации действиями и словами – на деле крутя собственный самокат взлетая в пределах предоставленного места, исполняя 180 хоп. Юнги и Джун в конце концов трюкачили друг перед другом: 360 флип, бордслайд, грайнд, апогеем, хардфлип. Зал молчал, накаляя обстановку. Стук колёс отдавался в ушных перепонках, грозясь их взорвать. Наслаждение от выступления мешалось с облегчением – время пришло, и они здесь, там, где должны и хотят быть – и бурлением крови от прилива радости по венам. Дыхание захватывало у каждого: выполняя трюки, выступая бок о бок с друзьями, семьёй, ощущения утраиваются и взымают ураганом эйфории в душе. Чимин выделывал волну, вслед монолайну, концовкой, впечатлившей многих и однажды ребят, стал крисс – кросс, за которым омега разъехался в шпагат аккурат у переднего колеса БМХ Хосока, прыгающего на нём, демонстрируя умение балансировать. В конце концов компания собралась у центра в кучку и ознаменовала окончание вскинутыми руками вверх и громким вскриком. Зал и судьи…молчали. Открыв глаза, ребята оглянулись, музыка завершилась, погрузив собравшихся в тишину, чтобы через секунду её разразил гром гогота и одобрительного, не исключено, что ора, в поддержку. Судьи аплодировали стоя, грея душу молодёжи в надежде на победу. Радость от выступления почти уничтожил гул сирен и громкоговорителей полицейских. Две машины не спеша остановились у тротуара, аккурат рядом с действом. Показались блюстители правопорядка при параде. Первым ожил Джин, подвигнув остальных направиться ближе и уйти – таки со «сцены». Со стороны трибун и столиков с съестным послышалось копошение и рычание обозлённых. Минхо и Феликса волокли двое взрослых мужчин в гражданском, водрузив наручники на положенное место. Разъярённые взгляды вперились аккурат в компанию и Чимина особенно, обещая расплату, коей, в ближайшем будущем, не последует. Увы и ах. В самый кульминационный момент появился Бан Чан собственной персоной, тут же перехваченный, чуть ранее прибывшими, копами. Ледяной и морозящий душу взгляд вперился в Юнги. К альфе подошли, обрывая противостояние с не уступающим омегой и заговорили, привлекая внимание к себе. На другой стороне улицы показались Тэхён и Чонгук, что ошарашено пялились на арест младших, выискивая, параллельно, собственного. Нашли, улыбнувшись друг другу, проследовали ближе. Гук же почувствовал мимолётным вздрогом прожигание своего затылка, одним пылким ребёнком. Вечером, 25 мая, банда Бан Чана официально пала, эффектно и грандиозно. Джин ухмылялся сытом кошаком, стреляя глазами в друзей, из которых в ахуе не были лишь Намджун и Чану, подоспевший после выступления. -Предупредить никак было, чтобы я не очковал? – шипел самый младший. - А ты очковал? – притворным удивлением. - Щаз, кто сказал, – горделивым бухтением. Смешок не сдержал каждый, а Им ласково приобнял за талию, прижимая ближе. Оглоушив, прозвучало: - Победителем соревнования становится команда Мин Юнги!Аплодисменты приветствуются. Победили дважды.