Atonement — The Last of the Blacks // Искупление — Последние из Блэков

— Хотел спросить, как твои дела,— Дамблдор сверкнул своими голубыми глазами, заставляя мурашки бежать по телу Регулуса. — Нормально, — механически ответил Регулус, но потом решил добавить: — Хорошо. — Как успехи в учёбе? — Регулус немного напрягся, он всё ещё не понимал, зачем Дамблдор его задержал. — Неплохо. Регулус отвечал односложно, не желая вдаваться в какие-то подробности без видимой надобности. Дамблдор видел, насколько был закрыт студент. Он полностью чувствовал его недоверие к себе. Он видел Регулуса насквозь, и в то же время, тот всё же оставался кем-то далёким и абсолютно чужим. Альбус не хотел долго тянуть, и, кажется, перешёл к главной теме намечающегося разговора: — Регулус. Я не просто так задержал вас, — начал профессор, делая паузу. — Я мог догадаться об этом, — как можно ровнее ответил Регулус. — Вы только на четвертом курсе, ещё три с половиной года до того момента, как вы покинете эти стены навсегда. Может, кому-то этот период покажется продолжительным, но, поверьте, это не так, — Дамблдор отошёл от стола к окну, оставляя Регулуса сидеть напротив своего рабочего места одного, и выдержал длинную паузу в одну минуту, прежде чем вернулся на свой стул и продолжил: — И я надеюсь на ваше понимание, мистер Блэк. Регулус осмелился посмотреть в глаза директору — глубокие голубые глаза, за которыми скрывалась неизвестная, но очень интересная Регулусу сущность. — Мне нужно одно лишь ваше согласие. Согласие на пару вопросов. Без него я имею полное право вас отпустить к себе, — Дамблдор сложил руки на столе, испытывающе смотря на Регулуса. Регулус медленно кивнул головой один раз. Слизеринец шагал по очень тонкому льду, но, тем не менее, кивнул. — Хорошо, — мягко сказал директор. — Регулус, я помню ваших родителей. И Ориона Блэка, и Вальбургу Блэк. Я вижу, как вы особенно похожи на мать. Гораздо более, чем Сириус. Хотя и тот многое перенял от неё... Регулус не понял подтекста. Точнее, не хотел, чтобы то, о чём он подумал, оказалось правдой. Но Дамблдор улыбнулся, лицо его расслабилось, как это бывает с людьми, когда они задумываются о чём-то и окунаются в воспоминания. — Но я лишь краем упомяну вашу семью. Мистер Блэк, профессор Гроув отметил вашу дуэль на одном из уроков. И последний инцидент, произошедший так недавно... Разрешите, вашу палочку. Регулус медленно полез во внутренний карман кофты, нащупал там гладкую тёмно-коричневую, почти что чёрную рукоять палочки, которая при одном прикосновении будто сразу же плотно ложилась в руку. Тонким блестящим концом палочки Регулус протянул директору свой инструмент. Альбус бережно взял чужую волшебную палочку, повертел её в руках. — А из чего она состоит...? — на ощупь он пытался определить дерево, но директор не был мастером, поэтому позволил Регулусу самому рассказать о своей палочке. — Сосна. Сердцевина — волос фестрала. Тринадцать дюймов. Выражение лица Дамблдора могло смениться на секунду, но Регулус не мог уверенно сказать, что видел изменение. Оно было практически незаметным. — Я могу посмотреть историю заклинаний? — спросил директор, хотя спрашивать было необязательно. Из-за последних событий Дамблдор имел полное право просмотреть последние заклинания, использованные за три-четыре часа до этого момента. Регулус помнил, как быстро смеялись краски на конце палочки, когда Дамблдор навёл свою и что-то пробормотал. Какими яркими они были. Регулус отражал, нападал, обезоруживал Снейпа. Искры-воспоминания, принадлежащие палочке сменялись быстро, с тем же темпом, когда Регулус стоял в коридоре и выпускал настоящие заклинания. И Блэк был удивлён. Когда промелькнул последний маленький оранжевый огонёк — именно он разбил Северусу Снейпу нос, палочка утихла. Дамблдор вернул инструмент студенту и какое-то время продолжал молчать. — Мистер Блэк, — односложно произнёс он, снова поднимаясь и отходя к высокому шкафу со стеклянными дверьми. — Я не думаю, что мне стоит держать это в секрете. Я знаю каждого студента этой школы и представляю способности каждого. С первых ваших недель в школе я понял, что у вас огромный потенциал. Да, у чистокровных волшебников магическое ядро априори сильнее, чем у полукровок или маглорождённых, хотя некоторые из вторых могут легко дать фору первым, — на этих словах он лишь тихо усмехнулся, но продолжил: — Однако мне важно, чтобы вы понимали, сколько будут стоить ваши возможности. — Что вы имеете в виду, директор? Регулус не понимал, куда ведёт Дамблдор. И Регулус сомневался, что один человек может помнить каждого из нескольких сотен студентов. — О, Регулус... — он всё же снова вернулся и сел на своё место напротив Блэка. — Вы ещё юны и не до конца понимаете, что будет вас ждать, когда вы достигнете совершеннолетия и выпуститесь отсюда. Вы будете совершенствоваться как волшебник. И тогда вы станете желанным объектом на стороне Тёмного Лорда. Обоих настигла пауза. Брови Регулуса сместились к переносице, губы сомкнулись плотнее. Глаза, прищурившись, изучали лицо сидящего напротив мужчины. — Я не имею права переманивать вас на свою сторону, мистер Блэк. Но рано или поздно настал бы момент, когда мы бы встретились с вами вот так, один на один. Я хочу чтобы вы знали, что всегда сможете обратиться ко мне за помощью, потому что понимаю, чего от вас ожидают родители. — его голос был мягким и глубоким, наверное, действительно вселяющим надежду и каким-то доверительным, успокаивающим. Но Регулуса это настораживало ещё больше. — Орден Феникса всегда будет готов вас принять. Тем более, что у вас есть брат, Сириус, который давно зарекомендовал себя как член противостояния Воландеморту, и, соотвественно, все знают и помнят о вас. Регулус наклонил голову вбок. Он почему-то не верил ни единому слову, сказанному Дамблдором. Монотонная брехня — какой-то Орден, снова Сириус, противостояние... — При чём здесь Сириус? Мы с ним абсолютно разные. — единственное, что мог сказать Регулус. — Конечно, вам кажется, что вы с Сириусом сильно отличаетесь. Но, поверьте со стороны... — Нет. — оборвал его Регулус. Он мог сравнивать себя с ним сам, самому находить схожие черты, но он никогда не давал этого делать другим. — И мне не нужна помощь. Дамблдор сидел сложа руки, задумчиво глядя на студента. На языке у Регулуса вертелся один вопрос — как доверять человеку, сидящему напротив, после того, что случилось в Хогсмиде, когда он сам обещал сохранить не только Хогвартс, но и его окрестности, так часто посещаемые студентами. Словно прочитав мысли слизеринца, Дамблдор окинул его взглядом поверх очков, и задал вопрос: — Вы хотите меня о чём-то спросить? — он сказал это просто, готовый ответить на любой вопрос. И Регулус воспользовался моментом. — Как допустили такое происшествие в Хогсмиде? Все были уверены, что это место такое же безопасное, как и Хогвартс. Тишина длилась недолго. Дамблдору не пришлось обдумывать ответ: — Мистер Блэк, я понимаю вашу обеспокоенность. Любой нормальный человек был бы обеспокоен этим. Но, к сожалению, люди не механические машины, и порой совершают такого рода ошибки. — Значит, виной всему этому — чья-то ошибка? Чья? — Моя. Звенящая тишина поглотила кабинет. Фоукс, сидящий невдалеке и перетаптываясь с лапки на лапку, застыл и не подавал ни звука. Взгляд Регулуса был направлен в подбородок Дамблдора, но сам слизеринец смотрел будто в пустоту. Что, если Дамблдор пытается так выразить свое благородство, прикрывая других людей? Какая чёртова ошибка произошла, что столько людей погибло — в том числе и Гордон, ученик школы? Почему Дамблдор так легко говорит об этом? "Моя". Регулус поднял взгляд на директора, чьё лицо, казалось, не изменилось. — И... в чём заключалась ваша ошибка? — тихо спросил Регулус. Его голос опустился, стал тише, но Блэк сохранял его ровным, стараясь, чтобы тот предательски не задрожал. — Я доверился не тому человеку. Из-за него в стене защитных Чар появилась дыра. Никто не мог ожидать этого. И хотя я имел полное право высказывать подозрения в его счёт, я этого не сделал. — Почему же? Дамблдор слегка пожал плечами. Просто пожал плечами, вызывая у Регулуса подъем новой волны агрессии. — Этот человек — мой кузен. — снова пауза. — Так бывает. Люди оказываются не теми, за кого всегда себя выдавали. — Дамблдор вперые за вечер пристально посмотрел в холодные серые глаза Регулуса. Пересилив всего себя, Блэк держал на себе взгляд прозрачно-голубых глаз до тех пор, пока их владелец сам не отвел их. — Погибли люди. — Регулус чувствовал, как ком поднимается в его горле, но он всеми силами давил это наиболее отвратительное среди всех остальных чувство. — Люди погибали, погибают, и, поверьте, будут погибать. Особенно в наше неспокойное время. Это правда. Ужасная, но правда. Регулус хотел встать и уйти. Сразу же, не дожидаясь разрешения. Он слегка прикусил нижнюю губу, напряжённо думая о всех этих словах. — И всё же. Зачем вы задержали меня? — Регулус хотел чёткого ответа. Без длинных преамбул и ходящих вокруг да около вопросов. — Только чтобы... чтобы предложить мне перейти на вашу сторону? — Да. Но напомню, я не заставляю. Каждый вправе выбирать самому свой путь. Но я вижу, вы будете могущественным волшебником. И светлой стороне не помешает такая сила. — Вы хотите, чтобы я встал против своей семьи, и, возможно, в какой-то момент осмелился... убить пожирателя, который приходится мне... близким родственником? — Я знаю, что вы дорожите своей семьёй, Регулус, но ваш брат... — И ко многим ли вы обращаетесь с таким предложением? Регулус не знал, как он выглядит со стороны — ему четырнадцать лет, напротив него сидит взрослый человек лет семидесяти или около того, и он — подросток, — пытается спорить. Но голос Регулуса стал твёрже. Он не доверял. "Ваш брат". Снова Сириус. Регулус уже понял, что его брат будет бороться с тёмными силами и больше никогда не вернётся к семье. Теперь он не сомневался в этом, ведь всё началось с того момента, когда Сириус попал на Гриффиндор. А Регулус постоянно сомневался. Во всём. Он интересовался Тёмными Искусствами и втайне восхищался Грин-де-Вальдом. И он терпеть не мог каждого льстивого пожирателя и бессмысленные убийства. Он любил свою семью — даже к суровым родителям он всё же питал странное чувство, очень похожее на любовь. И он ненавидел их тупые, нелогичные идеи и взгляды. Регулус был рад, что его кровь чище, чем у других чистокровных семей и действительно был в какой-то степени горд этим. И не мог терпеть, когда безжалостно убивали маглорождённых детей и их родителей-маглов. Он не верил Воландеморту. Он не верил Дамблдору. Регулус всегда оставался за бортом. Один. И он никогда не мог чётко разделить всё на чёрное и белое. — Нет. Разумеется, не каждому я такое говорю. Но тебе я говорю, потому что верю, что ты не такой, как остальные Блэки. Регулусу казалось, будто Дамблдор специально надавливает на тонкие места Регулуса. Маленький Регулус был бы рад услышать, что он похож на старшего брата. Маленький Регулус был бы рад услышать, что он отличается от остальных Блэков. — И всё это я оставляю на твоё усмотрение. Ты можешь пойти и рассказать всем, что я предлагаю тебе помощь — и не принять её. Ты можешь никому об этом не рассказывать, и все также не принять. Ты не одинок. Не делай выбора, который считаешь неправильным. Последний раз голубые глаза посмотрели поверх очков-полумесяцев, встречая ледяные глаза четверокурсника. Регулус сглотнул, начиная чувствовать сонливость и сильную усталость. Он закрыл глаза, зажмурился на секунду, а потом снова смог видеть тёплый кабинет директора. — Ладно. Можете идти, Регулус. Я надеюсь, что мои слова будут обдуманы. — директор улыбнулся. Регулус поджал губы, наверное, тоже слегка приподнял уголки своих губ, но только лишь из вежливости, затем поднялся. — Доброй ночи, директор. — проговорил Регулус, еле раскрывая рот, всё ещё будучи слегка обескураженным таким вечерним разговором. Он практически забыл о небольшом недоразумении, произошедшем буквально полчаса назад, абсолютно забыл причину, по которой всё произошло, и теперь лишь думал о словах Дамблдора. В голове снова возникли воспоминания о вечере, когда он остался с отцом один на один и необъяснимо отразил третье заклинание "Лесаро", вспомнил, как легко ему давались в этом году все дуэли и заклинания, вспомнил, какой азарт и лёгкость его охватывала, когда он видел, как Снейп не справляется с его потоком (несмотря на то, что Регулус и сам под конец стал уставать). Регулус дошёл до гостиной Слизерина. Он пропустил комендантский час, но по чистой случайности дошёл до гостиной, не встретив ни единого старосты или профессора. Каменная стена пропустила студента внутрь, и Блэк обнаружил, что не все ещё ушли спать. Он встретил Теренса Паркинсона, сидящего около Кристиана Нотта, и тот с удивлением посмотрел на входящего Регулуса. — Проклятье, Блэк, где ты шастаешь? — спросил Паркинсон. — Из-за таких как ты, мы можем потерять очки. — деловито произнёс Кристиан, выглядывая из-за журнала. — С каких это пор ты беспокоишься о баллах, Нотт? — Регулус был слишком уставшим и раздражённым, чтобы поддерживать беседу. Он очень хотел ответить что-то язвительное, но в голове растекался туман. — Все уже знают, что у тебя была стычка со Снейпом. Он ввалился сюда с окровавленными носом и рубашкой. И все знают, что тридцать очков улетели... Чем он тебя так задел, что ты расквасил ему нос? — Трепаться будет меньше, — хмуро ответил Регулус, подходя к графину с нескончаемой водой и наливая в стакан воды. Теренс, развалившийся на диване усмехнулся. — Тридцать очков это не так много. Их можно вернуть за два ответа, — Нотт приподнял одну бровь, по-тихоньку выводя Регулуса из себя. — За три ответа. Максимум за шесть. — закатывая глаза сказал Блэк. — Я просто... — Не стоит строить из себя белого и пушистого. — язвительно улыбнулся Регулус, и в какой-то степени оказался прав, из-за чего Нотт поднял руки. — Без обид. Ничего личного. Со стаканом в руке Регулус кивнул, пожал плечами, поставил его на место и увидел Барти, выходившего из комнат с листом пергамента. Лицо Крауча слегка изменилось при виде друга, он улыбнулся и направился к Регулусу. — Доброго вечерка, Рег, давно тебя не видел, — усмехнулся Барти, протягивая лист пергамента Кристиану, а затем и обращаясь к нему: — С тебя как обычно три бутылки сливочного пива. — Огромное спасибо! Но это будет проблематично. Но я что-нибудь придумаю, — сказал Нотт, принимая пергамент от Барти. — Должны каким-то образом восстановиться поставки из паба в Косой Аллее. Барти, очевидно, снова продавал домашнее задание за лишние пару бутылок сливочного пива или ещё чего-то. — Идёшь спать? Или в планах надрать задницу кому-то ещё? — ухмыльнулся Барти. Регулус был рад, что он пришёл. И он тоже по-доброму усмехнулся в ответ, отрицательно качая головой. Уже лёжа в своих постелях в полной темноте, Барти спросил: — Ты пришел гораздо позже, не мог же ты бродить где-то после комендантского часа...? Регулус думал, рассказать ли ему о Дамблдоре. Да, он расскажет. Но без подробностей. Сначала ему нужно всё обдумать самому. — Дамблдор задержал. Что-то рассказывал. О тёмной и светлой стороне. Муторно и заезженно, ничего не понятно. Слова растворились в ночной тишине. Регулусу снова стало плохо от этой ночи. От этой темноты. Он снова остался один на один со своими мыслями, которые буквально пожирали его. *** Конфуз, произошедший между наследником Блэков и Снейпом обсуждался студентами Слизерина, как и любое другое происшествие. Регулус был уверен, что, как обычно, всё разнеслось на все четыре стороны, так как после случая нередко ловил на себе взгляды студентов с других курсов — кто-то смотрел осуждающе, кто-то — с восхищением. Даже среди Гриффиндорцев нашлись те, от чьих лиц Регулус получал одобрительный взгляд. Больше всего, казалось Регулусу, негодовала староста-пятикурсница Лили Эванс. Регулус её знал, так как часто видел её на встречах Слизнортского "Клуба Слизней" и натыкался на неё в коридорах во время её дежурства. Также она была одной из любимиц профессора Зельеварения. Много студентов Слизерина знали о странной связи маглорождённой волшебницы с Гриффиндора и Снейпа, и почти что никто не понимал никакой логики. Регулусу же было до чёртиков наплевать, кто с кем проводит время и у кого какие отношения друг с другом, но всё же был удивлён, как Эванс смотрела на него, защищая своего друга. — Хватит пялиться на меня как сумасшедшая, Эванс. — сказал он ей однажды, когда случайно они оказались один на один в кладовой подземелья — Регулусу в качестве отработки было велено расставить всё в алфавитном порядке и навести чистоту, а Эванс по просьбе Слизнорта переписывала количество каждого вещества и отмечала, что уже закончилось и что нужно докупить. — Я не пялюсь! — её зелёные глаза сщурились, коричневые брови встретились у переносицы, а рука, параллельно держа перо, на автомате взметнулась поправлять рыжую прядь, которую заколка сзади не смогла удержать. — Просто это возмутительно. Все сделали из Северуса козла отпущения... "Козла отпущения?" Регулус понятия не имел, что это такое, но с тем, что Снейп был козлом он был согласен. — С какой стати ты его защищаешь? — спросил Регулус, переставляя колбы аккуратно в ряд друг за другом. — Он мой друг, — уверенным ровным голосом сказала гриффиндорка. Брови Регулуса взметнулись вверх. Это казалось смешным. Его лицо оставалось невозмутимым, но всё же, насмешливая улыбка поселилась на его губах и находилась там весь разговор. — Он получил по заслугам. — коротко ответил Регулус, садясь на корточки к нижним полкам. — Всё время он у вас получает по заслугам. — У нас? Регулус хотел остановить этот разговор. В глубине души он чувствовал себя неуверенно — разговаривать с маглорождённой было неправильно, но Блэк понимал, что это эхом отдаются голоса его родителей, слова которых звучали вокруг Регулуса всю его сознательную жизнь. Эванс посмотрела на него без капли сомнения, полная уверенности и решимости. Регулус расслабленно повернул голову в её сторону, снизу смотря в её зелёные глаза. — Чёрт возьми. Что бы не говорили, ты сейчас невероятно похож на своего невыносимого братца, — Лили повертела головой, возвращаясь к списку в её руках и считая колбы, ранее аккуратно выставленные Регулусом. Регулус мог поклясться, что уголки её губ слегка приподнялись. Но в этот раз Регулус оставил замечание без своего комментария. Он три часа потратил на все эти полки, тянущиеся от пола до самого потолка. Едва ли это можно было назвать отработкой — его могли бы заставить чистить кубки, расположенные у Большого Зала, отчищать раковины, или, того хуже, сидеть разбирать папки в подсобке у Филча. Но Слизнорт решил не выдумывать чего-то сверхсложного, и, вероятно, дал Регулусу задание, связанное с единственным предметом, который приходит ему на ум при упоминании имени "Регулус Блэк" — Зельеварение. Лили проторчала с ним прохладной кладовой от силы сорок минут, и недавний их диалог оказался всем, что они могли друг другу сказать. Регулус отметил, что Лили была весьма симпатичной. Если до этого с рыжими у него ассоциировались уже выпустившиеся близнецы Пруэтт или какие-нибудь Уизли, то теперь этот стереотипный ряд своим присутсвием разбавила Лили Эванс. Она всегда была аккуратно одета, от неё приятно пахло, сама она была стройная и аккуратная, и никак нельзя было сказать что она — мерзкая грязнокровка. Регулус отметил, что вряд-ли сможет понять, кто осмелится назвать её мерзкой. Да, у неё был, вероятно, непростой характер, но в тот вечер Регулус снова сделал очередное открытие о том, что маглорождённые не всегда плохие. Он не знал Лили близко, но знал, что она была одной из лучших на пятом курсе. Эти мысли основательно обосновались в его голове, но вряд-ли они когда-то найдут момент произнестись вслух. В конце-концов, Андромеда вышла за маглорождённого, и тут Регулус не мог сомневаться, ведь Тед был замечательным волшебником, человеком и отцом. Андромеда. Прошло больше месяца с момента получения последнего письма. Месяц всегда был максимумом, — максимум месяц Андромеда могла не присылать писем, но никогда не больше. Учитывая их переезд и срок доставки писем из-за границы в последнее время, Регулус ждал. Иногда — даже забывал. Но когда календарь показывал 24 февраля желудок невольно скручивался. Регулус хотел верить, что это трудности переезда. Они скоро совсем там обоснуются, а если она уже отправила ему письмо — то всё же вскоре Регулус должен его получить. Он никак не хотел допускать мысли, что с ними что-то случилось. Однако именно она глушила все остальное. Регулус осмотрел идеальный порядок, который навёл за несколько часов. Он понимал, что через месяц-два все снова начнут швырять колбы в хаотичном порядке, буква "А" поменяется местами с буквой "Я", всё снова перемешается. Но пока Регулус мог навести хоть какой-то порядок, хоть где-то, он делал это, несмотря на то, что в его собственной голове творится кавардак. Он хотел написать единственному человеку, который всё ещё мог ответить на его письмо — Альфарду Блэку, — но его дядя был человеком, который никогда не задерживается на определённом адресе. Чёрт знает, где он может быть — в своей квартире в центре Лондона, в тёмной каморке в Бристоле, Бирмингеме или он вовсе укатил на юг Франции? Или в Страсбург, или в Париж, Леон... куда угодно. "Чёрт бы его побрал", — думал Регулус, выходя из кладовой в тёмный класс зелий. Он снова поздно вернулся в комнату, где Барти склонился над домашнем заданием. Вечер после рабочего понедельника всегда казался ужасным, ведь впереди сплошная "неделя из таких вот понедельников", как часто говорил Барти. Регулус вовремя вспомнил Альфарда, потому что как только он зашёл в свою комнату, Барти, не отрываясь от пергамента, через плечо протянул ему письмо. Письмо от Альфарда. Регулус выдохнул как-то облегчённо, но и в то же время этот выдох оказался почти что обречённым. Барти конечно это заметил, но ничего не сказал. Регулус и не думал, что его друг, погруженный в эссе по Истории Магии будет прислушиваться к его вздохам. Регулус уселся на кровать, с тихим треском сломал печать и распотрошил конверт. Оттуда выпал лист пергамента сложенный вчетверо — знакомые острые окончания букв виднелись с другой стороны. Что бы Регулус не думал об Альфарде минутами ранее, по телу растеклось приятное тепло, как только он взял письмо в руки. Этот листок и пах по-другому, и выглядел отличным от любого другого пергамента. Это было письмо для него. Дорогой Регулус, Мне очень жаль, что так долго не удавалось написать тебе письма. Я надеюсь, что у тебя всё в порядке. Я хотел тебе написать ещё в то время, когда произошёл этот ужасный инцидент, но с доставкой посторонних писем в школу стало сложно, и мне чертовски повезло, что нашлись люди, от которых я узнал, что с тобой всё хорошо. Сразу скажу, что я в Париже и пробуду здесь минимум два месяца. У Тонксов всё хорошо, они приехали сюда месяц назад и обосновались на западе в Порсподере. Мы поразмыслили и решили, что помещать их на юге, где так много поместий наших родственников может быть не очень безопасно, однако они всё ещё не могут получить разрешение на полноправное временное проживание, из-за чего ни Меда, ни Тед не могут отправить тебе письма или получить какие-либо из-за границы. Но мы все надеемся, что вскоре всё образуется. Напоминаю, что как только у Меды появится возможность — она отправит тебе письмо с адресом. Пока что разглашать о нём не очень хорошее занятие, тем более, бессмысленное. Мой адрес — улица Бонвье, дом 18/6. Засекреченное местечко, но письма от твоего имени будут приходить прямо мне в руки или под входную дверь в коридоре. Дошла информация, что ряды вардов пополняются с каждым днём. Ох, ты вероятно, ещё даже не подразумеваешь кто это? Да, сначала это казалось выдумкой, очередной сплетней, но агенты министерства узнали, что Тёмный Лорд не спешит каждого и всякого принимать в Пожиратели смерти. Да, такие чистокровные персоны, как Лестрейнджи, Малфои, их дети и так далее — первым номером попадают в Пожиратели, однако, с каждым днём желающих сохранить чистую магическую сущность становится всё больше, и те вступают в ряды Вардов — подопечных Лорда. Они готовы убивать всех — маглорождённых, полукровок, несогласных с их взглядами, и чистокровных, выступающих на другой стороне. Некоторые варды пробрались и в Хогсмид. Единственное их отличие от Пожирателей — им не выдают масок. Своеобразная армия в перевес отделу аврората в Министерстве. Весьма умно, но опасно для нас. Пока что не все знают об их существовании. Вряд-ли в стенах Хогвартса студенты говорят о них, не так-ли? Никто не подозревает о существовании кого-то, помимо Тёмного Лорда и, непосредственно, пожирателей. Это маленький секрет. Никому лучше не рассказывай — начнутся вопросы, люди заинтересуется. И да, сожги это письмо после того как прочтёшь. Тебе не стоит хранить такие письма. Дамблдор тоже расширяет свой Орден — юные выпускники уже готовы бороться со своими ровесниками и взрослыми магами, вступившими в ряды Вардов. Всех подряд Дамблдор не берёт, некоторые все же сперва отправляются на учёбу в аврорат, но тех, кто способен постоять за себя и других уже в семнадцать-восемнадцать лет, будут биться насмерть. Дамблдору можно верить, но, Регулус, пожалуйста, держись от всего подальше настолько долго, насколько у тебя получится. Береги себя. Пока ты в стенах Хогвартса — ты свободен. А потом как нибудь образуется. Пиши мне. Ничего не бойся. Твой дядя Альфард" Ничего не бойся. Чёрт возьми. Регулус и не думал. Но... не верится, что всё так серьёзно. Регулус откинулся на кровать, держа письмо в руке, и закрыл глаза. Он сожгет его потом, когда в гостиной никого не будет. За это время он ещё успеть его перечитать раз или два. Варды. Какого чёрта? Регулусу это не нравилось. Кому это может понравиться? Он вспомнил разговор с Дамблдором. Регулус намерен заняться развитием своих способностей. Он не собирается сидеть и просто учить теорию. Как бы он не старался ограничиться от выбора стороны, Регулус понимал, что не сможет избежать этого. И ему нужно быть готовым, чтобы суметь постоять за себя. Барти не обращал внимания на Регулуса, и тот благодарил его, что тот молчит. Спасибо Бинсу за такое домашнее задание. *** Регулус, конечно, написал письмо Альфарду. Блэк плохо помнил, что именно настрочил ему — кажется, что-то о том, что с ним всё хорошо, то, что он будет начеку и, конечно, прислушается к его советам, что-то вроде такого. Регулус был рад, что у них всё хорошо. Рад, что Тонксы в порядке, рад, что у Альфарда всё нормально. Письмо Альфарда он сжёг, как тот ему и посоветовал, и записал лишь его адрес среди бесконечных зелий и заклинаний в его блокноте, потому что легко мог забыть цифры и название улицы. В среду вечером он находился в Выручай-комнате. Ему пришлось встать утром раньше и пожертвовать обеденным перерывом, всё это время он потратил на домашнее задание. Что-то, конечно, осталось, но Регулус рассчитывал доделать мелкие остатки перед сном. Поэтому когда Барти уселся в библиотеке, Регулус оставил его и захватил в свою сумку учебник продвинутых оборонительных и боевых заклинаний. Он рискнёт, опробует несколько сложных заклинаний, не важно, сколько сил у него это отнимет, Регулус будет бороться до конца, пока не осилит что-то сложное. Перед ним возник манекен, похожий на те, что использовались на уроках Защиты. Он в целом был похож на человека — каждое заклинание на него действовало так, как если бы он действительно был живым. Регулус начал с простого Остолбеней-дуо, к которому уже привык и которое понимал. Остолбеней-трио давались сложнее. Отдача была сильнее и удержаться на ногах стоило много. Хотя Регулус вдоль и поперёк изучил "рекомендации к использованию", все нюансы приходилось отрабатывать и находить самому. Но много времени на это заклинание он не потратил. Он пропускал заклинания школьного уровня и находил те, которых не было в учебнике заклинаний и защиты четвёртого года. Он остановился на заклинании "Нантиус". Заклинание, оглушающее сильнее, чем "Остолбеней". Имеет ярко жёлтый цвет, из палочки должно вылетать тонким сконцентрированным лучом и распадаться, достигая объекта. Движение замысловатое — нельзя сильно размахиваться, но ведение палочки должно быть чётким и твёрдым. Иногда луч был слишком широк и не достигал манекена. Иногда он был слишком слабым. Иногда почему-то оранжевым. Иногда почему-то белым. Когда неудача за неудачей постигали Регулуса, тот вскидывал руки и делал круг по пустому, заранее освобождённому для себя месту. Много попыток ушло на треклятый "Нантиус", когда наконец-то Регулусу удалось собрать тонкий луч жёлтого огня и пустить его прямо в центр тела манекена. Бежевый плотный мешок отлетел в стену и с силой, глухо ударился. Регулус отвернулся, на нахлынувших эмоциях поднял руки в голове и приложил их к своим волнистым, почти что чёрным волосам. Получилось. Заклинание "Акцио" показалось Регулусу каким-то банальным и абсолютно обычным на фоне того, что он сделал минуту назад, хотя ещё в сентябре весь четвёртый курс пыхтел над этими притягивающими чарами. Манекен оказался на том же самом месте, где стоял до того, как оказался поражён "Нантиусом" наповал. Регулус решил не увеличивать дистанции — он стоял также в пяти-семи метрах от него. Он собрался. Постарался вспомнить ощущения. Очистить голову от всего — от писем, от Дамблдора, от зельеварения и домашки. Левая рука поднялась вверх — короткое и чёткое движение, жёлтый луч света, который, казалось, стал сильнее, снова врезался в манекен, заставляя его во второй раз отлетать к той же стене. Чувство эйфории и усталости одновременно наполнили Блэка. Он сделал тоже самое в третий раз, но действие оказалось слабее — манекен не долетел до каменной стены, и Регулус решил, что пора сворачивать свой индивидуальный курс молодого борца на этот вечер. Он неплохо поработал. Да и Барти должно быть, уже закончил с домашним заданием.